Cops and Robbers

Здание городского полицейского управления не отличалось ни оригинальной архитектурой, ни внушительностью, ни красотой. Это было типовое серое строение с подземной парковкой, маленькими зарешеченными окнами и дверьми, которые постоянно открывались, впуская и выпуская всевозможных субъектов с лицами различной степени протокольности. Человек, который прошмыгнул через них последним, вовсе не походил на служителя правопорядка. Высокий, стройный, смуглый, в пальто цвета беж и с внушительной сумкой, болтавшейся на плече, он, скорее, напоминал кинозвезду. Но юноша прошел пост охраны, привычным движением приложив пропуск к сканеру и тем самым подтвердив, что является постоянным служащим полицейского управления. Презрев лифт, наш герой преспокойно преодолел двенадцать лестничных пролетов и замер у входа на шестой этаж, тратя буквально пару секунд на восстановление дыхания. После этого молодой человек решительно толкнул дверь с простой надписью «6» на верхней части и прошел внутрь. Он оказался в небольшом предбаннике, меблированном весьма скудно: два шкафа для верхней одежды, невысокий табурет прямо у входа, да небольшая галошница. Юноша снял пальто и, повесив его в один из шкафов, достал из галошницы пару довольно сильно поношенных туфель. Приземлившись на табурет и переобувшись, молодой человек подхватил сумку и подошел ко второй двери. Она отличалась от своей товарки довольно радикально: металлическая, обитая дерматином, оснащенная кодовым замком, а также декорированная табличкой с надписью: «Специальные расследования. Особое подразделение». Юноша пронес пропуск через сканер, одновременно вводя на цифровой клавиатуре код. Дверь пискнула, и он, потянув ручку на себя, открыл её и вошел в следующее помещение. При одном взгляде на эту комнату сразу же становилось понятно: здесь собрались настоящие профессионалы своего дела. Пол был покрыт ламинатом, а не типовым линолеумом, а стены – окрашены в теплый кофейный оттенок, вместо протокольного серого. У двери с надписью «Трасология» стоял письменный стол, по которому будто ураган прошелся: то тут, то там лежали пули, коробки непонятного назначения, стаканы, салфетки… От обилия стикеров жидкокристаллический монитор компьютера напоминал картину в причудливой раме. За столом, попивая кофе из кружки с мордочкой лисенка, сидел молодой человек с резковатыми чертами лица, узкими глазами и подвижным ртом, всегда готовым расплыться в улыбке. При виде новоприбывшего он вскочил с места и отсалютовал своей кружкой, громко провозгласив: – ЧонИн! Привет, красавец! Что-то ты поздновато. – Привет, БэкХён. Пробки, – коротко ответил вошедший, проходя к своему столу и по пути здороваясь со всеми присутствующими. Его стол был верхом скромности и утилитарности: два монитора, устройство непонятного назначения, похожее на черную коробку, кружка, да блокнот – вот и всё, что пребывало на столешнице. Молодой человек включил компьютер и, пока система загружалась, взял свою однотонную черную кружку и подошел к кулеру с водой. – Как жизнь? – спросил его сидевший неподалеку сотрудник, длинный, нескладный, с глазами навыкате и оттопыренными ушами. На первый взгляд этот субъект казался забавным, но потом это впечатление сходило на нет, ибо на спинке стула у него висел бронежилет, а к стене был прислонен автомат. – Нормально, ЧанЁль, – отозвался ЧонИн, помешивая не до конца заварившийся кофе ложечкой. – С утра попал в ужасную пробку… – Ничего страшного, – махнул рукой долговязый. – Вчера такое дело закончили, что ЧунМён сегодня, я думаю, не будет особо строг. – Твоими бы устами, – улыбнулся смуглый молодой человек. Внезапно дверь с надписью «Лаборатория» широко раскрылась, и на её пороге возник ещё один служащий. Этот человек был среднего роста, с огромными бездонными очами и аккуратно приглаженными иссиня-черными волосами. На нем был белоснежный халат, открахмаленный почти до скрипа, и белые же теннисные туфли. – Доброе утро, ЧонИн, – поздоровался он, глядя на новоприбывшего. – Тебе уже можно отдать на анализ мобильный телефон? – Прости?.., – юноша на секунду завис, переосмысливая услышанное. – Мы начали новое дело?! – Как?! – из-за стоявшего у противоположной от входа стены стола раздался грохот, а потом перед всеми появился ещё один служащий: высокий, широкоплечий, но тонкокостный и стройный, с высветленными волосами и далеким от дружелюбного выражением лица. – Мы только-только раскрыли то, первое, а нам уже суют следующее?! – Нам его, как ты выражаешься, «сунули» ещё вчера вечером, – спокойно ответствовал человек в халате. – Труп мы получили в ночь, и сейчас я его обрабатываю. – Трасология будет, КёнСу? – спросил БэкХён, лениво потягиваясь. – Будет, но пока только баллистическая, – кивнул патологоанатом. – Дай мне пару минут, и я извлеку пулю. – А что раньше не сказал про дело? – ЧанЁль с досадой забарабанил по своему столу. – Ждал, пока придет ЧонИн, – КёнСу кивнул и, считая разговор оконченным, скрылся в лаборатории. – Вот черт, – выдал мрачный юноша. – Начинается. – Да ладно, – махнул рукой ЧанЁль, отличавшийся оптимизмом по жизни. – Всё лучше, чем ничегонеделание. – Ты прав, – БэкХён подошел к двери в лабораторию и достал из специального контейнера пару бахил. – Пойду, посмотрю на входное отверстие. – И скажи там КёнСу, чтобы переслал мне отчет о вскрытии, – бросил ему вслед самый высокий в этой компании. – Я так чувствую, пока нам снайпер не понадобится, так что займусь рапортом. СеХун, поможешь? – Сколько угодно, – кивнул светловолосый полицейский, снова садясь за свой стол, на котором царил относительный порядок. У монитора стояла большая фотография, на которой была изображена пожилая пара. Осанистый мужчина в полицейской форме и женщина, несмело улыбавшаяся в камеру. Фамильное сходство было настолько сильно, что и без слов становилось понятно, что на карточке изображены родители юноши. Органайзер с канцелярскими принадлежностями, горизонтальные лотки, да кружка на подставке – всё довольно незатейливое, но с отпечатком индивидуальности. ЧонИн устроился на своем месте и, проверив почту от патологоанатома, начал с дикой скоростью печатать что-то. БэкХён, вышедший из лаборатории, выбросил в мусорное ведро использованные бахилы и понес пулю, запечатанную в пластиковый мешочек в комнату, маркированную табличкой «Трасология», бормоча под нос: «После этого мне нужно чуть-чуть коньячку». ЧанЁль, хрустнув пальцами, открыл типовую форму общего рапорта и начал неторопливо её заполнять, сверяясь с отчетом о вскрытии, пришедшим ему по и-мейлу. В общем, работа закипела. СеХун, оставшийся не у дел, кинул досадливый взгляд на дверь кабинета главы их отдела и скрестил руки на груди. Основателем этого элитного подразделения был его собственный отец – тот самый импозантный мужчина с посеребренными сединой волосами, изображенный на фото. В те теперь уже далекие времена Министерство Внутренних Дел практически умоляло господина О ВонСэна организовать подобную группу, но бравый полицейский долго упрямился. С большим трудом, но чиновникам всё же удалось его убедить, однако он выдвинул одно-единственное условие: сотрудников себе он будет набирать самостоятельно. ЧунМён – нынешний руководитель подразделения – был принят в коллектив за пять лет до отставки отца СеХуна, однако именно этому молодому, но чрезвычайно смекалистому сотруднику О ВонСэн и передал своё кресло. СеХун – сын заслуженного полицейского в отставке – был принят в элитную группу почти сразу же после окончания полицейской академии. Юноша изо всех сил старался соответствовать столь высокой чести, оказанной ему, но довольно сложно было блистать в этом подразделении. Вместе с О ВонСэном на пенсию ушли и все его верные сотрудники, и ЧунМёну пришлось набирать отдел с нуля. Он последовал примеру своего прославленного предшественника, подбирая персонал самостоятельно. Однако СеХун подозревал, что он является исключением из этого правила, и что его служба здесь – это некий реверанс нынешнего начальника в сторону бывшего. В подразделении было шестеро человек, включая и самого руководителя. ЧунМён в прошлом был разведчиком и профайлером, и потому мало что могло скрыться от его испытующего взора. К сожалению, в личной жизни этому замечательному человеку не повезло: он уже был семь лет, как разведен; его единственный ребенок умер в годовалом возрасте от менингита. Все эти трагедии заставили ЧунМёна искать утешения в работе, что он и делал, чуть ли не сутками пребывая на рабочем месте. Своего компьютерного гения – ЧонИна – руководитель элитной группы нашел… в тюрьме. Чересчур любознательный молодой человек захотел проникнуть в тайны вселенной и потому взломал электронное хранилище данных о разработках космической промышленности. Смышленого программиста осудили на двенадцать лет, но тому посчастливилось не отсидеть и полугода: его талант был замечен нужными людьми. ЧунМён предложил юноше свободу в обмен на профессионализм. Со следующего же дня ЧонИн уже работал в особом подразделении, а материалы его дела чудесным образом исчезли из архивов суда. Первоклассного трасолога БэкХёна предприимчивый бывший разведчик откопал в пыльной полицейской лаборатории провинциального городка. ЧунМёну стоило немалых усилий убедить довольно тяжелого на подъём юношу переехать в столицу, но тот в итоге поддался. Начальнику элитной группы пришлось помогать новоиспеченному подчиненному в обустройстве на новом месте, но первый ни разу об этом не пожалел. ЧанЁль был армейским снайпером, на первый взгляд, ничем не выделявшимся. Каким именно образом тогда ЧунМён разглядел в нем талант, оставалось загадкой для всех до сих пор. Но юный солдат получил приглашение на работу и с радостью оставил казармы. Он мог с легкостью сдать самый сложный экзамен по меткой стрельбе из любого вида огнестрельного оружия, за что получил прозвище Робин Гуд. Оно, впрочем, долго не продержалось, так как сам стрелок пригрозил, что, если ещё хотя бы раз услышит такое обращение, сделает провинившемуся «третий глаз». Все, конечно, понимали, что это всего лишь слова, и снайпер никогда в жизни не осуществит эту угрозу, но у высокого и говорившего почти басом юноши был настолько суровый вид, что коллеги поспешили заверить его в своем почтении и уважении, а затем мигом ретировались по своим местам, и «Робин Гуд» был навек забыт. До КёнСу учил студентов тонкостям патологоанатомии, сам, в свою очередь, готовясь защищать диссертацию. Вчерашний интерн, он знал своё дело до тонкостей. Многие считали, что медицина давно не давала миру таких блестящих профессионалов. Эту радужную картину портило одно «но»: у юноши не было преподавательского таланта. Ни одно вскрытие не представляло для него сложности. Попутно он освоил антропологию, и теперь степень разложения человеческих останков не имела для него значения. Он обладал огромным багажом знаний, но, к сожалению, не умел ими делиться. Самое ужасное заключалось в том, что перфекционист КёнСу чувствовал, что у него что-то не получается, но не мог ничего поделать по этому поводу. Его мучения закончились одним прекрасным утром, когда в больнице к нему подошел стройный и моложаво выглядевший человек с мягкими и приятными чертами лица. Это оказался руководитель элитного подразделения, предложивший молодому патологоанатому место среди своего персонала. Юный доктор не ожидал подобного, и потому с перепугу отказался. Слава богу, что ЧунМён был достаточно настойчив. КёнСу ответил согласием на предложение полицейского только в третий раз, но приступить к работе согласился сразу. Последним в команду ЧунМён взял СеХуна, просто придя к юноше, который только выпустился из полицейской академии и начинал обустраиваться на новом месте, куда его распределили, и огорошив последнего одним-единственным словом: «Собирайся». Так и было сформировано их подразделение. Они брались за самые сложные дела, проводили самые рискованные операции, раскрывали самые зловещие тайны. У них, что неудивительно, была самая высокая раскрываемость по стране, несмотря на малочисленность самой группы. Каждый работник был универсальным специалистом и мог совершенно спокойно выполнять функции обычного оперативника. Казалось бы, этим людям всё по плечу, и не было бы такого расследования, с каким они бы не справились. Но каждый раз, приступая к новому делу, каждый из них ощущал некий трепет в сердце, некое волнение и боязнь провалить операцию и подвести любимого начальника, как будто они впервые занимаются розыскной деятельностью. В процессе расследования возникал профессиональный азарт, а затем – гордость от сделанного. Ещё никогда их группу не постигал провал. СеХун налил себе в кружку горячей воды, а потом флегматично высыпал туда содержимое порционного пакетика с быстрорастворимым кофе. Помешивая напиток серебряной чайной ложкой, доставшейся в подарок от бабушки на окончание академии, юноша, по обыкновению, хмурился и думал о своей нелегкой доле. Все его коллеги казались ему чуть ли не суперменами. Первоклассный трасолог, самый меткий в стране снайпер, гениальный компьютерщик и настоящий Эйнштейн патологоанатомии, которые вполне могли взяться и за оперативно-розыскную деятельность… Разумеется, в такой компании самооценка может упасть ниже нуля. СеХун чувствовал себя несколько некомфортно, полагая, что по уровню своего профессионализма ещё не дошел до высот своих сослуживцев. Он утешал себя тем, что ещё молод, что он только учится, что у него ещё всё впереди… Однако время шло, а ошеломляющих результатов юноша не демонстрировал. Он работал с полной самоотдачей, стремясь к отличному итогу, но все его старания сводились лишь к хорошей оперативной работе. Он не был гением ни в какой из областей, он не мог стрелять из любого огнестрельного оружия, попадая при этом в яблочко; он не мог по внешнему виду пули мгновенно определить пистолет, из которого она была выпущена; он не мог проводить вскрытия, не прибегая к услугам санитаров; он не мог взламывать самые охраняемые электронные хранилища данных… Он полагал, что представляет собой лишь образчик хорошего оперативника. Очень хорошего, да. Но не гениального. Эти мысли грызли изнутри черепную коробку молодого человека не так давно, но уже успел устать от них. Он любил свою работу и не собирался отказываться от неё. И даже то противное чувство осознания своих скромных возможностей не могло его остановить. Юноша скосил глаза налево, на ЧонИна, который, судя по довольной улыбке, весьма успешно извлекал данные из мобильного телефона, найденного при трупе. Смуглый программист не отрывал внимательного взгляда бархатных глаз от монитора; его пальцы порхали по клавишам с впечатляющей быстротой. Он осторожно отпил небольшой глоток чая из своей кружки. Компьютерщик любил и ценил минимализм и практичность. Ничего лишнего не было ни на его столе, ни в доме. Это отражалось и на его вкусе в одежде: черные брюки и свитер цвета слоновой кости, да наручные часы далеко не первой молодости. ЧонИн отправил на печать данные с телефона, и принтер, стоявший в углу между дверьми в трасологическую и патологоанатомическую лаборатории, начал выплевывать листы, испещренные цифрами. – Я отнесу, – тихо проговорил СеХун, ставя кружку с кофе на стол и поднимаясь с кресла. Компьютерщик поднял глаза на коллегу и кивнул, благодарно улыбнувшись. Оперативник собрал все распечатанные листки и подошел к двери, ведущей в кабинет их начальника. Постучавшись, юноша вошел, не дождавшись ответа. Хозяин кабинета поднял голову от документа, который он изучал, и приподнялся с места. Ким ЧунМён был довольно привлекателен внешне, но его правильным и довольно тонким чертам не хватало выразительности и искры. Однако этот человек обладал острым, как бритва, умом, а служба в разведке наделила его ещё и умением наблюдать за людьми и делать правильные выводы о том, что они из себя представляют. Жаль только, что на долю этого выдающегося профессионала выпали такие ужасные испытания. СеХун подошел к столу начальника и подал ему листы. Руководитель без звука взял их и пробежал глазами. Одет ЧунМён был в скромный черный костюм с черной же водолазкой. На безымянном пальце левой руки всё ещё красовалось обручальное кольцо – он никак не мог заставить себя его снять, пусть семейная жизнь для него была уже в довольно отдаленном прошлом. – Трасологический анализ уже запустили? – спросил глава группы, откладывая в сторону распечатки. Оперативник кивнул. – БэкХён уже подключился, – проговорил он. – Замечательно, – устало улыбнулся ЧунМён. – Можешь приступать к общему отчету. Общее собрание будет через полчаса. И скажи ЧонИну, пусть зайдет ко мне. СеХун склонил голову и пошел к выходу. Каждый раз он хотел напрямую спросить у шефа о подлинных причинах пребывания его в этой группе; с его губ уже почти были готовы сорваться слова: «Зачем я здесь? Почему вы меня выбрали?», но, оказавшись не в силах задать эти вопросы, юноша вышел из кабинета. «Снова смалодушничал», – сердито подумал оперативник, плюхаясь на своё кресло и бросая ЧонИну: «Он тебя видеть хотел». СеХун пребывал в миноре всё время, пока смуглый программист был у руководителя. Он чуть приободрился, когда ЧанЁль передал ему часть отчета со словами: «Лучшее я, как и всегда, приберег для тебя». Юноша придвинулся поближе к монитору и, размяв пальцы, начал печатать свою часть рапорта. – Скоро будет трасология? – спросил он у показавшегося из-за двери соответствующей лаборатории БэкХёна. – Да подожди ты! – отмахнулся от него коллега. – Тут у меня такое! – Что случилось? – прищурился ЧанЁль, оторвавшись от банана, который в тот момент жадно поглощал. – Идентифицировал пулю? – Куда уж мне, – язвительно ответствовал трасолог, подходя к СеХуну и кладя листки со своим заключением ему на стол. Юноша взял данные экспертизы и быстро пробежал их глазами. – «Стечкин»?! – с недоверием воскликнул он. – Никаких сомнений, – уверенно провозгласил БэкХён. – Он, родимый. Остальные коллеги во все глаза посмотрели на эксперта.