Cops and Robbers

Они приехали в какой-то богом забытый поселок, на пыльных дорогах которого автомобили явно не ездили уже давно. Их небольшой кортеж остановился у опушки леса, и ЧунМён, выбравшийся из машины, с удивлением огляделся. Пейзаж был непривычным для исконно городского жителя: жидкая грязь на дорогах, пожухлая трава, да голые деревья. К сожалению, они приехали в сельскую местность в течение того самого промежутка между зеленым летом, когда природа бушует вовсю, восхищая своей жизненной силой, золотой ранней осенью, чья красота была воспета талантливейшими из поэтов, и белой зимой, когда лилейное бархатное покрывало превращает любой вид в альпийскую фантазию. Исин взял полицейского под локоть и повлек прямо в лес, за остальными. ЧунМён немало удивился, но решил пока не задавать никаких вопросов: всё само вскорости станет ясно. Они шли около четверти часа, пока не набрели на небольшую поляну посреди заросшей деревьями-исполинами земли. Неприметный домик, обитый подгнившей в некоторых местах вагонкой, вырос перед ними, будто из-под земли. Тао вышел вперед и, с легкостью выбив трухлявую дверь, быстро проник внутрь. За ним зашли все остальные. ЧунМён и охранявший его Исин держались в хвосте. Внутри это убогое жилище представляло собой плачевное зрелище: стены с местами отошедшими и рваными обоями были покрыты плесенью, в полу то тут, то там зияли трещины, стекло в единственном окне было грязным. Всю обстановку этого невзрачного помещения составляла низкая кушетка, покрытая желтым одеялом, стол, два стула, тумба, одну ножку которой заменяла стопка книг, да электрический обогреватель. На одном из стульев сидел невысокий человек с поросшими щетиной щеками и маленькими поросячьими глазками. При виде незваных гостей он вскочил и отскочил к противоположной стене. – Привет, Крыса, – проговорил Крис, вальяжно проходя на середину комнаты. Пусть эти слова и не содержали в себе непосредственной угрозы, хозяин комнаты передернулся от ужаса. – Господин Ву, я.., – начал он, панически озираясь по сторонам. – Я… Э-э–э… Что вам угодно?.. – Мне угодно знать, – нахмурившись, босс мафии скрестил руки на груди, – почему ты наврал мне про полицейскую операцию. Информатор судорожно сглотнул, а потом бухнулся на колени, комкая в руках край засаленной толстовки болотно-зеленого цвета. – Клянусь, господин, вы просто не так мня поняли.., – тихо запричитал преступник, который имел вполне реальную перспективу вскоре стать жертвой. – Я вовсе не это имел в виду… – Какой я непонятливый, – Крис сделал шаг по направлению к информатору, заставив последнего отшатнуться и прижаться к стене. – В таком случае, может, разъяснишь мне, в чем конкретно была моя ошибка. Слова бандита вовсе не были агрессивными, как и тон, но ощущение исходившей от него ауры опасности стало ещё более явственным. ЧунМён поёжился и обнял себя руками. Да, с таким человеком лучше не шутить… А информатор, тем временем, отчаянно подыскивал слова, но под тяжелым взглядом главы бандитского картеля не мог вымолвить и слова. Он начал дрожать, отчего под носом у него намокло, что не придало ему привлекательности. А Крис начал терять терпение. Подойдя к информатору почти вплотную, он довольно чувствительно ткнул того носком начищенного до блеска ботинка в бок. – Я жду ответа, – процедил глава синдиката. – И надеюсь, что он будет правдивым, иначе, клянусь всем, что у меня есть, ты пожалеешь, что на свет появился! Хозяин жалкой хижины, в которой находились пятеро преступников и один элитный полицейский, молитвенно сложил руки. – Прошу вас.., – прорыдал он. – Умоляю… Я не хотел ничего плохого! Он заставил меня сказать, что это полиция, господин! Я не мог поступить иначе, ведь он убил бы меня! – О ком ты говоришь? – Крис присел на корточки и сдвинул у переносицы свои красивые брови. – Кто этот «он»? Но информатор лишь помотал головой, пряча лицо в ладонях. Где-то с четверть часа глава мафиозной группировки допрашивал его, но тот так и не называл имени человека, что попросил его соврать. В конце концов, Крис встал в полный рост и, с презрением глядя на информатора, промолвил: – Ты обрек на гибель пятьдесят моих людей, а потом ещё и попытался инициировать столкновение с полицией, которое повлекло бы ещё больше жертв. Ты заплатишь за это. Тао! Смуглый китаец, бесшумной тенью очутившись рядом со своим начальником и другом, рукояткой вперед протянул тому тяжелый «глок» полицейского образца. – Освободите помещение, – скомандовал самый могущественный преступник Азии. Все, кто входил в его ближайший круг, а также ЧунМён, вышли из домика и остались ждать снаружи. – Что теперь будет? – спросил элитный полицейский, с интересом глядя на заросли волчьей ягоды. – Казнь, – кратко ответил Исин. В подтверждение его слов, из хижины раздался громкий хлопок. Через пару секунд через дверь, нагнув голову, вышел Крис. – МинСок, Лу Хань, уберитесь здесь, – распорядился он, отдавая пистолет Тао и отряхивая руки. – Вы… Застрелили его? – спросил ЧунМён, неотрывно глядя на босса мафии. – Разумеется, – кивнул тот, застегивая ворот пальто. – Он потворствовал убийству полусотни моих людей. Моих соратников, у которых были семьи. Я был в ответе за каждого из них, и теперь, когда месть почти свершилась, я чувствую хотя бы частичное удовлетворение. С этими словами высокий и статный китаец гордо развернулся и быстро пошёл прочь, сопровождаемый единственным человеком, которому он полностью доверял. – Странно, – пожал плечами элитный полицейский. – Вы мстите за кровь кровью. Получается какой-то порочный замкнутый круг. – Тебе нас не понять, – пожал плечами Исин. – Я могу попытаться, – мягко возразил ЧунМён, поднимая ворот своего пальто. Китаец молча повлек пленного за собой, и они пошли следом за Крисом и Тао, которые мирно беседовали о чем-то. Полицейский, сделав вывод о том, что отвечать ему, по-видимому, не собираются, покорно последовал за бандитами, составляя в уме план своих дальнейших действий. Он почти полностью отрешился от окружающей действительности, и поэтому слова Исина, прозвучавшие так внезапно, заставила его подпрыгнуть. – Ты счастлив в своем маленьком мирке, разве нет? – ровным голосом выдал китаец, глядя вперед. – Ты законопослушный и титулованный сотрудник внутренних дел, и у тебя всё в порядке в жизни. Ты просто не желаешь взглянуть в лицо реальности с позиции тех, кому повезло меньше. ЧунМён резко остановился, тем самым заставив своего спутника сделать то же самое. Исин повернулся и с удивлением заметил, что полицейский смертельно побледнел. – Ты имеешь в виду это? – полушепотом спросил руководитель Отдела Специальных Расследований, демонстрируя левую руку с кольцом на ней. – Ты считаешь, что я счастлив? – А разве не так? – в тон ему пробормотал китаец. – Не так, – ответил полицейский, медленно опустив руку. – Совсем не так. Что ты знаешь обо мне, чтобы говорить такое? Как ты можешь голословно судить о людях только по одному незначительному признаку?! Да ты хотя бы представляешь, что это такое, когда твоя жена, бросив тебя, начинает жизнь с чистого листа и не испытывает к тебе ничего другого, кроме жалости, а твой единственный ребенок погибает в годик от менингита?! – О.., – Исин потрясенно посмотрел на собеседника, а потом стыдливо опустил голову. – Прости, я… Я не знал… – Разумеется, не знал, – горько вздохнул ЧунМён. – Мы виделись последний раз, когда нам было по двенадцать лет. – Тогда ты обещал, что вернешься.., – китаец поднял на давнего знакомого глаза, полные боли. – Но так и не сдержал своего слова. Они стояли напротив друг друга, не прерывая зрительный контакт. Их разделяли тысячи невысказанных слов, но барьер уже начинал рушиться. Прошло добрых пять минут, а потом кореец тихо промолвил: – Прости, что не сделал того, о чем обещал… – А ты прости меня за те слова, – проговорил Исин, пожав собеседнику руку. ЧунМён неуверенно улыбнулся. – Эй! – окликнул их вышедший из хижины Лу Хань. – Вам отдельная комната не нужна? В любом случае, поторопитесь; мы вскоре спалим эту шарашку! Элитный полицейский повернулся и удивленно посмотрел на преступника, тщательно и методично поливавшего домик, в котором жил информатор, горючей жидкостью. – Вы собираетесь сжечь этот дом? – с немалой долей удивления поинтересовался он. – Но тут же лес… – Не страшно, – улыбнулся МинСок, вооружившийся второй канистрой со значком «Огнеопасно!». – На дворе осень; погода промозглая, всё влажное… Кроме того, горючее быстро вспыхнет, но и быстро погаснет, так что волноваться не о чем. ЧунМён пожал плечами и вновь повернулся к Исину. – Мне бы хотелось услышать историю твоей жизни, – сказал он. – Непременно услышишь, – вмешался Лу Хань, делая «дорожку» из горючей жидкости и доставая из кармана коробок спичек. – Но только в машине, когда мы, наконец, свалим отсюда. Он чиркнул серной головкой о бок коробки и бросил зажженную тонкую сосновую палочку вниз. Пламя, тут же весело взметнувшееся из лужицы горючего, понеслось к домику. Мгновение – и всё строение оказалось охвачено ярко-оранжевым огнем, который ярким пятном выделялся на фоне невзрачного осеннего пейзажа. – Пошли, – махнул рукой МинСок. Они вчетвером быстро преодолели путь до автомобиля и сели в него. Лу Хань завел двигатель, и невзрачная машина резко сорвалась с места. – И часто у вас проводят такие операции? – осведомился ЧунМён, разматывая серый вязаный шарф и складывая его в несколько раз. – Вовсе нет, – откликнулся Исин, явно повеселевший и оживившийся за последние пять минут. – Мы казним только тех, кто виновен, понимаешь? Коррупционеров, которых невозможно поймать и привлечь к ответственности легальным путем; убийц, которые умело скрываются; наркодилеров, которые уничтожают детей… – Эй, дружище, – вступил в разговори МинСок, повернувшись к «коллеге» с переднего сиденья. – Ты на радостях от встречи с товарищем из детства что-то больно говорливым стал. Не забывай, что он как-никак коп. Держи язык на привязи, понятно? – Я просто объясняю ему наши идеалы, – ровно ответил китаец, устраивая «стечкина» поудобнее. – Я хочу, чтобы он понял, во что мы верим, а ещё то, что мы не так уж разнимся друг от друга. Просто вы носите форму и не можете действовать вне рамок ваших инструкций. – Сотрудники моего отдела носят форму только в особых случаях, – помотал головой ЧунМён. – И, как правило, не берут на себя функции судей и палачей. – У каждого – своя правда, – подытожил Лу Хань, круто сворачивая направо. – И спорить тут не имеет смысла. Со временем ты поймешь нас и наши мотивы. А пока… Пока давай просто работать вместе. – Согласен, – кивнул полицейский. – Философию оставим на потом. Хотя мне трудно будет забыть, с чего началось это наше взаимовыгодное сотрудничество. Никто из преступников ничего ему не ответил, и оставшийся путь они проделали в молчании. Приехав на уже знакомую ЧунМёну базу, члены синдиката проводили его в отведенные ему апартаменты. – Скоро принесу тебе чай, – проговорил Исин, закрывая дверь камеры на замок. – Только отчитаюсь перед Крисом. Все бандиты, включая и ЧонДэ, покинули помещение, оставив ЧунМёна в одиночестве. Полицейский, сняв пальто и бросив его на койку, положил шарф на табурет, игравший роль прикроватного столика, и сделал несколько наклонов, чтобы разогнать кровь. Он пока ещё не знал, что ему предстоит, да и встреча с Исином – человеком, который когда-то невероятно давно был его лучшим другом, – слегка выбила бывалого копа из колеи, но ум начальника Отдела Специальных Расследований был, как всегда, ясным и острым, как бритва. ЧунМён начал мерить камеру шагами, выхаживая из угла в угол. Итак, информатор не захотел выдавать имя человека, велевшего ему обречь людей картеля на верную и жестокую смерть, а потом ещё и оклеветать полицию, даже перед страхом смерти от руки Криса. С другой стороны, элитный полицейский не раз видел плоды так называемой «казни» лидера преступной группировки: трупы с одной-единственной дырочкой между глаз. Один фатальный и точный выстрел. Быстро и безболезненно. Крис был явно не из тех, кто наслаждался болью и страданиями, и информатор, скорее всего, был в курсе этого, потому и предпочел погибнуть от руки высокого китайца, а не принять смерть от того, кто погубил подручных мафии, ведь последний, судя по его методам, был отъявленным садистом. Элитный полицейский сел на койку и прислонился спиной к холодной бетонной стене. Скорее всего, у этого нового фигуранта есть глубоко личные мотивы навредить Крису, ведь убитые с ошеломляющей жестокостью члены синдиката являли собой не только пятно на репутации их руководителя, но и удар по самоуважению китайца, который очень внимательно следил за безопасностью своих подручных. Если этот таинственный убийца имеет что-то против Криса, то разгадку нужно искать в богатой событиями биографии бандита. ЧунМён усмехнулся. Интересно, у кого может быть зуб на самого могущественного преступного босса? Насколько ему было известно, Крис активно выступал против принуждения несовершеннолетних к проституции и даже регулярно устраивал облавы на неподотчетные ему дома терпимости, чтобы освободить этих людей из рабства. Из-за этого многие работники сферы «красных фонарей» люто ненавидели главу «Серебряного Дракона», между собой называя его «Китайским Дьяволом». Но обычно такие люди никогда не прибегают к насилию, ведь сфера их деятельности автоматически подразумевает трусость, что идет вразрез с манерой совершения преступления. Элитный полицейский прикрыл глаза и вздохнул, проведя пальцами под воротом скромного черного свитера. Данных у него было явно недостаточно, но одно было предельно ясно: у Криса был довольно крутой нрав, и он ничего не боялся, а такие люди легко наживают себе врагов. Кивнув своим мыслям, руководитель особого подразделения внутренних дел встал со своего незатейливого ложа и прошел через незагороженный дверной проем в противоположном конце камеры. Помыв руки в раковине и стряхнув на пол капельки воды, он задумчиво огляделся. Наверное, СеХуну сейчас несладко. Со свойственным его юному возрасту максимализмом мальчик, наверное, винит себя во всем, что произошло. ЧунМён снова подошел к койке и, аккуратно свернув пальто, устроил его в ногах кровати. Он решил попросить у кого-нибудь из преступников разрешения связаться со своими подчиненными, пока они не натворили дел с бухты-барахты. План, который он составил, был хорош и выгоден обеим сторонам; кроме того, полицейский начал проникаться словами Исина о том, что их синдикат являлся современным аналогом Робина Гуда. Ведь отчасти это и являлось правдой, хотя маститый следователь и не хотел сам себе в этом признаваться. Размышления ЧунМёна прервал Исин, вошедший в помещение с подносом в руках. Из-за этой нелегкой ноши китайцу пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы проникнуть в комнату, и, когда цель была достигнута, новоприбывший улыбнулся корейцу. – Надеюсь, ты голоден, так как я неплохо запасся пищей, – проговорил преступник, ставя поднос на стол Лу Ханя и снимая с себя наплечный ремень со «стечкиным». – Насколько я помню, в детстве ты был жутким сладкоежкой, так что я принес ещё и конфеты. – Кто из нас в двенадцать лет не любил сладкого? – ответил ему ЧунМён, подходя к решетке. Исин отомкнул камеру и отошел в сторону. Полицейский вопросительно поднял брови. – Выходи, – промолвил Исин. – Сядем тут и комфортно поужинаем. – Ты уверен? – уточнил кореец. – Абсолютно, – кивнул его новоприобретенный старый друг. – Я полностью доверяю тебе. ЧунМён вышел из своих апартаментов и присоединился к китайцу, расставлявшему на рабочем месте Лу Ханя тарелки со снедью, подтащив поближе стул, на котором ранее сидел МинСок. Через пару минут они уже сидели за столом, делясь друг с другом деталями своих биографий и весело смеясь. В Исине будто бы пробудилась душа. Он уже давно не чувствовал себя так счастливо и легко. Его исстрадавшееся сердце потеплело, и он был абсолютно уверен, что после этой судьбоносной встречи с человеком, который когда-то открыл ему целый мир из дружбы и улыбок, его существование точно не будет уже таким серым. А элитный полицейский, наконец, расслабился. Впервые за последние десять лет он почувствовал себя комфортно, и боль, снедавшая всё его существо с той самой минуты, как душа маленькой МиХён рассталась с телом, чуть притупилась. Холодные тиски отпустили сердце ЧунМёна, впустив в его сознание ласковые лучи дружбы.