Don't forget me.

22 июня 2003 год Бартс На выпускном вечере в Бартсе было крайне шумно и людно: толпы людей, снующих туда-сюда, громкая музыка, и смех, доносившийся, казалось, из каждого уголка. Молодой человек вполне себе обычной внешности, прислонился спиной к стене и глотнул еще чаю из пластикового стаканчика, поморщился. На вкус - редкостная дрянь, даже сахар делу не поможет. От назойливого шума голова медленно начала пухнуть, виски заныли так, словно кто-то изнутри долбил по ним молотками. Отчаянно хотелось выйти на улицу и глотнуть свежего воздуха. Но этому случиться было не суждено: на дворе аномально жаркий для Лондона июнь, воздух спертый, вокруг царапающая горло духота. Запекшемуся городу и его жителям нужен был дождь, причем срочно нужен. Все задыхались, точно выброшенные на берег рыбины. Кинув стаканчик в урну, парень вздохнул и уставился на одногруппников. Веселятся. Но ему почему-то совсем не весело, а скорее даже наоборот. Не хотелось расставаться с занятиями, так плотно втесавшимися в повседневную жизнь, с профессорами, ставшими почти родными, и с практикой. Медицине он планировал посвятить всю свою жизнь. Порой бывало, что опыты и лекции ему даже снились – в эти ночи он высыпался особенно хорошо, довольно улыбаясь и обнимая подушку. Студент отчаянно любил выбранную профессию и, конечно же, отдавал себе отчет, что это бесконечная нагрузка и ответственность за жизнь других людей. Постоянную работу он, правда, пока так и не нашел, хоть и пытался. Ведь бессмысленно сидеть дома в планы молодого врача точно не входило, но удача поворачивалась к нашему герою исключительно пятой точкой. Какого черта он вообще решил пойти на эту вечеринку?! Мог бы остаться дома и опять попытаться среди рекламного мусора в газетах найти ту вакансию, которая бы ему подошла. Он уже ездил пару раз на собеседования в разные клиники города, но каждый раз все оборачивалось полным фиаско. Дело было совсем не в неготовности парня работать, не в пробелах в знаниях, а в его жуткой замкнутости и стеснительности. При встрече с новыми людьми он всегда терялся и никак не мог ответить на четко поставленный вопрос. Он говорил о чем угодно: о том, что, кажется, забыл выключить утюг, о сломанной кофеварке и новом брелке для ключей, но только не по нужной теме. Поэтому парень чаще всего извинялся и, подхватив свою старую ветровку, выходил из больницы, одаривая себя, свои способности и свой интеллект (попутно приравнивая его к обезьяньему), всевозможными яркими эпитетами и проклятиями. - Джон Ватсон? - чуть хрипловатый, глухой, но, безусловно, приятный мужской голос раздался откуда-то сбоку. Названный покрутил головой и выхватил взглядом из веселящейся и танцующей толпы фигуру профессора Брайана. Тот энтузиазм и серьезность, с которыми этот преподаватель подходит к каждому своему занятию, делали его одним из лучших профессоров Бартса. Наш скромняга Джон Ватсон (Джон Хэмиш Ватсон, если кому-то интересно) сутками просиживал в лаборатории с этим бездонным ларцом знаний, заучивая вместе с ним каждую мелкую деталь, вызубривая так, что ответы готовы были сами отлететь от зубов. Естественно, с таким рвением к знаниям Джон почти сразу стал не то чтобы любимчиком, но фаворитом точно. - Профессор?... Рад вас видеть! - искренняя улыбка озарила лицо парня. Действительно, среди этих людей, большинство которых думает только о вечеринках и прочем веселье, Джону было приятно встретить человека, который любит медицину так же, как и он сам. - Что заставило вас посетить это... мероприятие? – Брайан на секунду задумался, словно вспоминая, зачем же он здесь, - кажется, возраст берет свое - но, наконец, собравшись с мыслями, Брайан чуть было не хлопнул себя по лбу: - Джон, дело есть. И лучше бы нам поговорить в лаборатории, - профессор чуть прищурился и взмахнул рукой, намекая на окружающий шум. Ватсон удивленно приподнял брови. Но раз уж такое дело... Любопытство и удивление взяли верх, и Джон направился за уходящим профессором, ничуть не жалея, что ушел с вечеринки. Все-таки это не его. *** 22 июня Лаборатория Чтобы попасть в лабораторию, нужно было спуститься на один этаж и пройти прямо по коридору, потом повернуть направо. Вторая дверь с левой стороны. Такой знакомый запах стерильности и препаратов, ровное гудение больших энергосберегающих ламп. Пробирки и микроскопы, компьютер на столе, несколько кресел... Джон все здесь знает настолько, что мог бы с закрытыми глазами описать, что где находится. Мужчина обернулся и, сев в одно из кресел, обратился к Ватсону, при этом отчетливо вздохнув. Видимо, дело и правда серьезное. - Джон, мальчик мой, ты нашел работу? - мягкий голос с капелькой заботы. - Нет пока, но... - - Тогда послушай, что я тебе скажу, Джон Ватсон, - не дал тому договорить профессор Брайан. - У меня к тебе предложение. Что уж там таить, ты талантливый молодой врач, которого ждет прекрасное будущее. Но сейчас, Джон, везде нужны рекомендации. Я готов тебе ее дать, тем более ты того заслуживаешь, но не просто так. Как говорится, просто так только кошки родятся. Я хочу предложить тебе практику... - - Я уже согласен! - радостно сверкая глазами, моментально отозвался Джон, но профессор покачал головой. - Джон, выслушай сначала. Умерь свой пыл и постарайся меня не перебивать, - парень лишь стыдливо опустил голову и кивнул (ну прямо как провинившийся школьник!) - Хорошо... Ты наверняка знаешь про военные действия в Афганистане и про наши введенные войска туда. Мой сын... Он сейчас там. Том Брайан - военврач, хирург. Я хочу предложить тебе практику там, в Афганистане… и… погоди отказываться, - быстро добавил он, - Ты подумай сперва. Это для тебя хорошая практика, новые знания и моя рекомендация, с которой тебя в любую клинику даже без собеседования возьмут. Подумай, Джон, и как можно скорее скажи мне свое решение. Тому нужен мозговитый помощник и товарищ. Одному там тяжко... - Брайан вздохнул и внимательно посмотрел на своего смирно сидящего ученика. Тот молча встал и, кивнув, вышел из кабинета. Джона, неизвестно почему, била мелкая дрожь. *** 22 июня Квартира Джона Ватсона ...Ночью Джон долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Взбудораженный предложением профессора, он просто не мог спокойно спать. Нужно было все обдумать. Лежать и наплевательски считать, что все разрешится само собой - это как минимум глупо. Сдаваться тоже было не в обычаях Ватсона. А вдруг это действительно его шанс? Все больше утопая в одолевшей его бессоннице, и даже не пытаясь ей противиться, Джон резко сел на кровати, свесив ноги и касаясь босыми ступнями холодного гладкого пола. Нащупав тапочки и кое-как всунув в них ноги, парень спустился вниз, в гостиную. В камине приветливо и по-домашнему уютно трещали поленья, охваченные небольшим ленивым огоньком. Джон сел в кресло, поджав под себя ноги и подтянув к себе журнальный столик. Он взял ручку и чистый лист бумаги, положил их перед собой и на мгновение замер. Он всегда выписывал плюсы и минусы дела, если не мог принять правильное решение. Обычно помогало. Может, поможет и в этот раз?.. Ручка замерла над бумагой, чуть подрагивая в руке Джона, точно тот еще сомневался в правильности своей затеи. Тряхнув головой, избавляясь от всех сомнений, парень разделил лист ровной линией на две половины. Вверху он размашистым почерком крупно написал "Афганистан". Справа он поставил "-", а слева - "+". Джон недолго подумал и под плюсом написал: "Хорошая практика". Под минусом - "Очень опасно". Опять под плюсом - "Однозначно будет работа после", но "Занимает много времени". "Спасу человеческие жизни"... "Неизвестно, останусь ли в живых"... "Отдам долг Родине", - посмеиваясь про себя, подписал такой положительный фактор Ватсон. "Гарри останется одна". Джон, перечитав буквально вылетевшую из-под "пера" запись, громко вздохнул, откинул ручку в сторону и закрыл глаза. Гарри... Сестра, пьяница, лесбиянка и просто сорвиголова. Казалось, что она полная противоположность тихому и покладистому Джону. Поэтому-то и случались те ссоры, из-за которых Джон Ватсон так долго сидел в институте с профессорами. Нет, конечно, любовь к науке там тоже была, но... ссоры. От них настроение пропадало, появлялся ком в горле, хотелось убежать из этого дома и никогда не возвращаться. А еще эта ее гиперопека, от которой уже тошнило. Кроме того, любая помощь Гарри - "медвежья услуга". Он, принимая ее, сам на себя навлекал долгий разговор после, некоторые мелкие неприятности и прочие не очень хорошие вещи. Гарри была далеко не идеальной сестрой. Более того, она была сущим кошмаром Джона. Подумать только, сколько раз он мчался из разных концов города спасать эту неугомонную чертовку, снова и снова попадавшую в передряги... Но, так или иначе, ей на Джона было откровенно наплевать. И вся эта нежность и забота - ничтожная фальшивка. В семье Ватсонов с самого детства детей учили не полагаться на других. Джон и не полагался. Он вообще был крайне послушным ребенком, настоящим подарком, чего нельзя было сказать о Гарри. Годы шли, но она так и не повзрослела, оставшись избалованной девочкой-подростком с вредными привычками и кошмарным характером. Однако Джон ее терпел… ...Тщательно все обдумав, Джон снова взял ручку в руки и несколько раз перечеркнул запись про Гарри, с удовольствием глядя на появляющиеся жирные синие штрихи. Таким образом, плюсов оказалось больше. Сомнение было почти развеяно, и Ватсон, чуть успокоившись, вернулся в постель и почти сразу провалился в долгожданный глубокий сон, а бумага с ночными размышлениями осталась сиротливо лежать на краю стола... *** 23 июня Квартира Джона Ватсона - ...Что это?! - резкий выкрик Гарри выдернул Джона из сна. От неожиданности тот вскочил, но сразу же со стоном опустился обратно в кровать - голова кружилась и перед глазами все плыло. Осознав, что сестра все еще стоит в дверях и зло смотрит на него, он открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на нее, чуть приподняв голову. - Что. Это. Такое. Джон?! Гарри возникла около его кровати так внезапно, что тот вздрогнул. Перед его лицом мелькал лист, который Гарри трясла со страшной силой. Зрение уловило обрывки слов, из которых Джон понял, что это его список плюсов и минусов. Закусив губу, не решаясь все рассказать, парень сел в кровати, подтянув к себе колени, укутанные в одеяло. - Ответь мне, Джон, что это, - почти спокойным голосом (но Джон-то знал, как быстро он может снова превратиться в крик) попросила старшая сестра и присела на край кровати, положив руку с листом прямо перед ним. - Расскажи мне, откуда...это. Ватсон ничего не говорит и, мягко забрав лист, комкает его, откидывает в сторону и продолжает смотреть в одну точку. Гарри встревожено касается его плеча, полностью залезает на кровать лицом к брату. - Мне предложили практику в Афганистане в качестве военного врача. И я намерен...согласиться, - на выдохе говорит он, наконец, после долгого молчания. - Это мой шанс, понимаешь? Я чувствую... Я чувствую, что обязан согласиться. Гарри, только не переживай, прошу. Это ненадолго и со мной ничего не случится, - - «Надеюсь» - тут же мысленно добавил он. - А после… после у меня будет хорошая работа. И у нас все будет хорошо. - - Ты рехнулся, Джон? Какой к черту Афганистан?! Мы и так не нуждаемся! Джон, прекрати! Ты же не умеешь воевать, ты не солдат... - - Стану им, - упрямо перебивает Ватсон. - Черт, послушай... Тебя подстрелят в первый же день. Это не игрушки, это война! Джон! Одумайся! - девушка, сама того не замечая, вновь переходит на крик. - Я все решил, Гарри, - четко произносит он, выделяя голосом имя сестры. - Я все решил и не изменю своего решения. Та зло щурится, секунды три просто смотрит на брата, но потом не выдерживает и взрывается окончательно. Вскакивает с постели и начинает шагать взад-вперед по комнате, замирая на мгновение, чтобы смерить парня злобно-обеспокоенным взглядом, после чего продолжает ходить. - Пошел к черту! - начинает говорить она, и Джон понимает - ему грозит еще одна ссора с сестрой. О Боже, ну за что ему такое шикарное начало дня... - Если ты думаешь, что ты центр Вселенной, ты ошибаешься. Я не буду за тебя переживать, Джон. Ни секунды. Подстрелят тебя - мне плевать. Ты сам на это пошел. Прибьют к чертовой матери - плакать не буду. Ты придурок, Джон, раз согласился на такое... - - Гарри... - мягко останавливает ее брат. - Не перебивай меня! Я не закончила! Ты еще не пожил толком, а под пули кидаешься. Сбрендил?! Какая к черту война?! - - Гарри!.. - повысил голос Джон, пытаясь докричаться до разбушевавшейся родственницы. - Иди нахрен, Джон Ватсон! Ты б хотя бы девушку себе сначала нашел... - вдруг заявляет она. - Зачем? - искренне удивляется тот. - А кто тебя с войны ждать будет? Я?! Зря надеешься, сдался ты мне, чокнутый! Дуй на свою войну, придурок! - уже вовсю кричит Гарри, ничуть не стесняясь в выражениях. Да, они друг друга стоят. Сразу видно - брат и сестра. - Послушай сюда..! Не тебе мне указывать, Гарри! Пошел я к черту? Ждать не будешь? Ну и преотлично! Я еще думал над этим предложением, но ты - поздравляю тебя с этим - дала мне точные указания! Я. Еду. На. Практику. Можешь идти, свободна, сестренка! - резко рычит Ватсон, встав с кровати. Гарри вылетает из комнаты, но Джон успевает заметить на ее щеках блестящие капли. Она плачет? О Боже... Боже... Боже... Он снова падает на кровать, чувствуя себя таким опустошенным... Словно Гарри унесла все его жизненные силы с собой. Ничего... Такие ссоры у них не редкость, и он переживет очередную. Но почему его в этот раз так зацепили эти слова?... *** 23 июня Лондон, парк Неторопливо прогуливаясь по парку и жадно вдыхая воздух крупными порциями, Джон не мог выкинуть из головы обидные слова Гарри. В этот раз она по-настоящему задела его, ранила душу. Она не будет ждать его. И не будет волноваться. Обидно и как-то горько становилось сразу, когда парень вновь и вновь прокручивал в голове их недавнюю ссору. Он не мог понять, она серьезно это сказала или ляпнула в порыве злости. Да и на что злиться-то?! Он, Джон, не маленький уже и сам может решить, что и когда ему делать. Сестра просто не имеет права вмешиваться! Не имеет же? Джон нахмурился, только щеки не надул, что придало бы большую комичность виду. Больно ему нужно волнение Гарри, без него обойдется! Но война - это действительно не шутки... Там и правда опасно. Ох, нет, не просто опасно - кошмарно опасно, невыносимо сложно… Но практика того стоит. Пожалуй, нужно позвонить профессору и сказать о своем согласии. Прямо сейчас. И ни секундой позже. Но почему он все еще не достал телефон из кармана и не позвонил? Осталась еще толика сомнения в душе - вот причина. Нет, все, хватит. Просто сесть на скамейку, поговорить с ним и выяснить, какие договоры необходимо заключить, или что там требуется для официального оформления его практики? Заприметив свободную лавочку, Джон направился к ней, полный решимости и даже какой-то ответственности, что дело, за которое он взялся, стоит и ссор с сестрой, и риска. В конце концов, это ненадолго. Да и он будет осторожен. Ничего с ним не случится. Вытащив свой старенький мобильный телефон модели "лишь бы звонил", Джон набрал профессора Брайана, мысленно умоляя себя прекратить волноваться. Его дикая стеснительность приносила кучу неудобств при общении с посторонними людьми. Расслабься, Ватсон, диалоги - это не страшно, и больно не будет. Профессор поднял трубку после пятого гудка (Джон считал). По хрипоте в голосе можно было судить о недавнем пробуждении мужчины, что заставило Ватсона постыдиться столь раннего звонка. - Доброе утро, профессор Брайан. Это Джон Ватсон. Я по поводу вашего предложения... - парень сел на самый краешек, правой рукой сжимая телефон, а левой цепляясь за одну из досок скамейки, да так сильно, что костяшки побелели. - Кхм... Я звоню сказать, что я согласен. Я подумал и решил, что вы были правы, - практика мне нужна. Я хочу узнать, какие договора и бумаги я должен подписать? Мы должны все оформить как можно быстрее, верно?.. - Послышался шум упавшей кастрюли и невнятное бормотание профессора, потом его просьба к кому-то помочь с приготовлением завтрака. Шаркающие шаги, звук тела, расслабленно упавшего в мягкое кресло. Джон поежился - на улице дул весьма прохладный ветерок, а его угораздило выйти на улицу в одной рубашке. Ну, как выйти...вылететь впопыхах. Но, видимо, Брайан, наконец, вернулся к разговору. - Джон, извини, сам понимаешь, вся эта суматоха с утра... Так что ты говоришь? Согласен? Отлично, отлично... Да, ты прав, чем быстрее, тем лучше. Прости, я сейчас не могу вспомнить... Ты сможешь подъехать к Бартсу? Джон неторопливо встает с лавочки, кивает сам себе и отвечает, что уже едет. Дальше все происходит как во сне. Поездка до Бартса, разговор "ни о чем" с чуть помятым после сна профессором Брайаном, ну а после - его направление на медицинские обследования и договор. Ватсон внимательно знакомится с документами, ставит подписи аккуратно и перечитывает все повторно, - и так с каждой бумагой, по кругу. Он даже ловил себя на мысли, что все это «перечитывание» отнюдь не для того, чтобы удостовериться в правильности всяких галочек, условий и подписей…нет, совсем не для этого. Но, наконец, со всем этим покончено. Молодой врач вздыхает, выравнивает стопку всевозможных документов и передает их своему наставнику. Тот горячо жмет ему руку, дает какие-то напутствия. Что именно он говорит, Джон почти не слышит. А после и домой он возвращается чисто на автомате. Чуть топчется у дверей в нерешительности, затем резко открывает дверь в квартиру. *** 5 июля Квартира Джона Ватсона В доме пахнет сигаретами. - Значит, - думает про себя Джон, спускаясь в гостиную, - Гарри вчера выпила. - Причем выпила много, судя по разбросанным вещам и пустым бокалам. Спящая сестра обнаруживается тут же, в гостиной, на диване. Она свернулась калачиком, кое-как укрылась старым выцветшим пледом и спит. Главное ее не разбудить. Ватсон достает заранее приготовленный лист бумаги и черную ручку. Письмо. Просто поговорить с ней не предоставлялось возможным, - после их ссоры Гарри старательно избегала бесед с братом. Начала еще больше пить. Раньше, как она говорила, "баловалась", теперь же просто не просыхала. Джон вздохнул и поправил плед, заботливо укрывая свою сопящую сестру. На коленях писать было не очень удобно, поэтому Джон переместился за журнальный столик. « Дорогая Гарриэт » - О, как тривиально… « Когда ты проснешься и прочтешь это письмо, я, скорее всего, буду уже далеко. Я уезжаю, Гарри, я решил. Ты не смогла и не сможешь меня остановить. Я просто чувствую, что так надо. Ты сама говорила, что волноваться за меня не станешь. Сестренка, живи своей жизнью, - одумайся и заведи семью! Возможно, именно тогда тебе покажется, что жизнь пришла в норму. Я буду писать тебе СМС и звонить при каждом удобном случае, обещаю. Я уезжаю на четыре месяца, пока профессор Брайан назвал именно такую цифру. Не знаю, что будет дальше, но искренне надеюсь, что мне повезет. Когда я вернусь (а я вернусь, даю слово и тебе, и себе), у нас все наладится и будет прибыль. И мы купим тебе то платье, которое ты так хотела, помнишь?" - парень чуть улыбнулся, перечитав написанные только что строки. - "А еще сходим во все те места, которые раньше себе позволить не могли. Я опять же даю тебе обещание, сестренка. Честно. Ждать меня или же не ждать - это твое личное дело, просить тебя я ни о чем не буду. Просто живи, Гарри, живи, как тебе нравится. А я постараюсь сделать нашу жизнь в разы лучше. Твой брат, ушедший на войну, Джон Хэмиш Ватсон". Лист был положен на столик и придавлен фотоальбомом с одной стороны ("Видимо, вчера опять смотрела наши детские фотографии", - понял парень), рюкзак с вещами стоял в углу в прихожей. Все документы были перепроверены и разложены по разным карманам. Быстро зашнуровав старенькие кроссовки, Джон со вздохом покинул родной дом, ничуть не жалея о том, что сделал. Впереди у него новая жизнь. Ведь…все только начинается?