Время цветущих яблонь

Школа оказалась еще меньше, чем я думал - всего пятнадцать человек в классе, и девочка с растрепанной гривой каштановых волос оказалась за первой партой одна. Только "грива" и была видна, потому что сама девочка уткнулась в раскрытую на коленях под партой книжку. Похоже, не стремится, чтобы одноклассники видели, что читает. Да и книжки гораздо привлекательнее, чем то, что вокруг. Но на появление директора сразу закрыла книгу, выпрямилась. - Так, дети, с сегодняшнего дня с нами будет новый ученик - Гарри Джексон, приехавший из Канады. Садись Гарри, куда-нибудь на свободное место. Что же, место рядом с Гермионой как раз свободно. Успел взглянуть на ее книжку прежде, чем девочка спрятала ее в сумку. "Детская энциклопедия. География. Том 2." День прошел молчаливо, девочка оживлялась, только когда кто-нибудь из учителей начинал опрос, тогда Гермиона не просто поднимала руку, а тянула ее вверх, размахивая в воздухе, как флагом, что вызывало насмешливый шепоток одноклассниц. Я пока не вмешивался и не делал попыток познакомиться. Так же и следующий день обозначил лишь легким кивком приветствия перед первым уроком, и таким же кивком в ответ. Неожиданные возможности подарила гитара. Нет, сейчас мне совсем ни к чему было становиться центром компании. Но в большую перемену у школы собралась старшая компания послушать перебор струн и помечтать. Правда, репертуар быстро заканчивается, да и пальцы начинают болеть. Тогда почему бы и не дать гитару младшему мальчику, новенькому в школе, если просит? Может, заполнит паузу, пока отдыхает гитарист. Я взял гитару и вспомнил балладу, которую молва приписывала моему отцу, а сам он в ответ на мой вопрос только усмехнулся, махнув рукой. Ну что ж, в этой тени она звучала так же пронзительно, как там и тогда, где он придумал ее. Затем поговорили с хозяином инструмента о японских нейлоновых струнах, их более вкусном звуке и не так сильно устающих пальцах. И я даже пообещал принести как-нибудь комплект, попробовать. Одноклассники смотрели на старшую компанию со стороны и уже на другой день я почувствовал, как изменилось отношение к новичку. Через пару дней одна из девочек спросила: "Что ты сидишь с этой заучкой? Неужели она тебе нравится?" И раскрыла рот на мой ответ: "С ней спокойно и удобно. Она не мешает." Так я расставил новые координаты взгляда сверстников на Гермиону. А реакция старших, слышавших и вопрос и ответ, заставили задуматься многих свидетельниц инцидента. Переломный момент случился ближе к концу мая, на геометрии. Когда Гермиона опять тянула руку и подпрыгивала на месте, мисс Трайнси только посмотрела, поджала губы, и вызвала отвечать меня. То, что я вообще ни разу не вызывался отвечать на уроках, дало некоторый запас времени, когда "новенького не тревожили", но заканчивался учебный год, и когда-нибудь все равно должны были вызвать. Я решил задачу и рассказал тему вопроса подробнее, чем в учебнике, получил свое "превосходно", сел на место. И тут же ощутил толчок в бок и услышал возмущенный шепот Гермионы: - Если ты все знаешь, почему не поднимал руку? - Давай не на уроке, - ответил я так же шепотом. Согласилась. Для нее это аргумент - на уроке не разговариваем. Но сразу после занятий я был отловлен на выходе из школы, чего и дожидался. - Объясни, почему ты так себя ведешь! - Объяснять придется издалека. Вытерпишь? Сердитый фырк в ответ. - Представь ситуацию: все, кто знает ответ - поднимают руки и спрашивают именно их. Ведь ты же, когда тянешь руку, хочешь, чтобы тебя спросили? - Кивнула, прожигая меня взглядом. - Так вот, все происходит по твоему желанию. К чему это приведет? - Все будет правильно! А что? - Но ведь тех, кто не знает, не станут спрашивать и они могут вообще бросить учиться. - Ну-у-у... - девочка задумалась, но лишь на мгновение. - Они, конечно, дураки и хулиганы, но их, наверное, тоже надо иногда вызывать. - Хорошо, рассмотрим противоположную ситуацию - никто не поднимает руку и спрашивают одинаково всех. Что будет тогда? Гермиона идет задумчивая и кусает губу. - Наверное, те, кто не хотят учиться, будут бояться и все-таки как-то готовиться. А те, кто и так учится, для них ничего не поменяется. Только обидно станет, учила, учила... Но зачем тогда учителя говорят "Поднимите руки, кто знает?" - Ты же сама уже все сказала - "только обидно". А вдруг ты так обидишься, что вообще учебу бросишь? Вдруг ты учишься только ради оценок? - Я?! Я, ради оценок?! - Вопль ее слышен на всю улицу. - А что еще могут подумать учителя? Ты так тянешь руку, так хочешь, чтобы тебя спросили... Я руки не поднимал, но после пары нормальных ответов всем будет понятно, что я учусь потому, что учусь. - Даже самому стало смешно от своей серьезности. "Дерусь, потому, что дерусь..." Ага. Но так и надо для убедительности. Гермиона громко сопела, иногда фыркала, но до самого дома не сказала больше ни слова. Попрощалась, впрочем, обычно. Продолжение разговора случилось на следующий же день. - Гарри, привет, - встретила она меня перед занятиями. - Знаешь, мои родители приглашают тебя зайти к нам на чай с печеньем. Ты придешь? Забавно, но почему бы и нет, все равно понадобится познакомиться. Меня встретили своеобразно. - А-а, это новый друг нашей дочери, который учит ее нехорошим вещам... - Миссис Грейнджер сверкает глазами и слегка кривит уголок рта, мистер Грейнджер сидит на диване в гостиной и кажется слегка удивленным реакцией супруги. Похоже, надо начинать с родителей, иначе толку не будет. Правда, для Гермионы разговор может оказаться весьма жестоким. - Гермиона забыла меня вам представить, поэтому придется сделать это самому - Гарри Джексон, - слегка кланяюсь, вовремя вспомнив, как меня зовут, - и вряд ли меня можно назвать ее другом, скорее, просто одноклассник. А друзья для нее... я сомневаюсь в возможности их существования. - Это еще почему? Уж не потому ли, что она умная, начитанная и много знает? - кажется, миссис Грейнджер не ожидала такого ответа от десятилетнего мальчика и вылетела с накатанной колеи воспитательной беседы. - Нет, думаю, одноклассники уже делали попытки дружить с Гермионой, - держу небольшую паузу, - до первого предательства. - Я никого не предавала! - девочка вся красная, с закушенной губой, нервно сжимает кулачки. - ... которое она даже не замечала. - Что ты хочешь этим сказать? - мать точно записала меня в окончательные хулиганы. Отец тоже оторвался от газеты, и весь обратился в слух. Что же, прощупаем отца. - Мистер Грейнджер, вы ведь служили во флоте? - киваю на большую фотографию в рамке на стене, где группа молодых людей в форме расположилась полукругом на фоне орудийной башни крейсера. - Да, хотя и недолго. А какое это имеет отношение? - Вот представьте, что кто-то из вашего подразделения сошел на берег без увольнительной, например, к любимой девушке. - Взгляд, брошенный мужчиной на жену, очень краток, но я его заметил и порадовался удачному попаданию. - А другой, отдыхавший на соседней койке, это заметил, и утром побежал докладывать офицерам. Как бы сослуживцы отнеслись к этому "докладчику"? - Так, как... одеяло на голову, и подробно объяснили, в чем он неправ. Молча, но доходчиво. - Но ведь он хотел как лучше, ибо "старшие всегда правы" и вообще в уставе записано? - Ты намекаешь... - Что вы, говорю прямым текстом. Гермиона, скажи, пожалуйста, какими именно словами мама попросила позвать меня к вам? - Ну-у... "Приведи этого малолетнего бандита, набивающегося тебе в дружки. Хочу на него посмотреть." - она все-таки чудо, в данном случае - чудо непосредственности. - А в какой формулировке ты позвала меня? - Что родители приглашают на чай с печеньем. Но, Гарри, я просто боялась, что ты не пойдешь на воспитательную беседу. Но если родители говорят, что тебя надо воспитывать, значит, и правда надо. - Мистер Грейнджер, я ответил на ваши вопросы? - мужчина только кивнул, и сжал челюсти так, что лицо все перекосилось. Впрочем, для жены ситуация все еще оставалась привычно-воспитательной. - Я не знаю, что там у мужчин в армии, но девушка всегда должна слушаться старших! Да и мальчики вашего возраста - тоже. Я бы хотела обсудить этот вопрос с твоими родителями. - Для этого вам придется отправиться за ними, не думаю, что ваши близкие это оценят. Так что не советую. - Не поняла... - Мои родители умерли, так что побеседовать с ними можно только там. - На сей раз женщину, похоже, проняло. По крайней мере она перестала бегать по комнате и размахивать руками. - А что до девушек... В позавчерашней газете я читал, как молодая девушка-шахидка взорвала себя в лондонской подземке. Наверняка ей это приказали старшие, и она привыкла их слушаться. - Это неправильные старшие! - Вы учили свою дочь отличать правильных старших от неправильных? - Конечно, это же очевидно. Слушаться надо родителей, учителей, правительство и законы. - Я приведу еще один пример, если позволите. В годы Второй Мировой в Германии существовала молодежная организация Гитлер-югенд... И там состояло немало девушек, чтящих учителей и правительство. - Это было преступное правительство. Существует постановление международного суда. - Оно было законно избранным, а суд состоялся уже после войны. А до войны послушные девочки, слушающиеся учителей... - Не надо, я поняла, - и миссис Грейнджер, развернувшись, вышла из комнаты. Гермиона проводила маму ошарашенным взглядом. - Гарри, - мистер Грейнджер очнулся от размышлений, - мы никогда не смотрели на свои... действия по воспитанию с этой стороны. Нам казалось, что так, как мы воспитываем Гермиону, ей будет жить проще и безопасней. И я все-таки думаю, мы можем называть тебя другом дочери, потому как родителям приятеля-одноклассника не говорят неприятных вещей. Я молча поклонился, раз уж пошел такой взрослый разговор. - И мы... дочка действительно может быстро организовать и чай и печенье. - Не стоит, мистер Грейнджер, вряд ли кому-нибудь из присутствующих чаепитие доставит сейчас удовольствие. Так какой смысл? - Хорошо, Гарри, но я надеюсь, мы это чаепитие просто откладываем до более удобного случая. И еще называй, пожалуйста, нас Дэн и Джин, без всяких "мистеров". - Согласен, мистер... Дэн. До следующей встречи. До завтра, Эрми. Раскланиваюсь и ухожу. В тихий омут брошен вполне солидный камень, посмотрим, какие черти из него повылазят.