Падение прошлого мира

Ярл Балгруф схватился за рукоять меча. Потом оглядел зал Драконьего Предела. Дагни, Нелкир – его дети – играли в соседней комнате, если он сейчас начнет битву, вряд ли от Драконьего Предела останется хоть что-то. Но если он струсит, имеет ли он право оставаться ярлом? Лучше сразиться за... за что? Разве Довакин чему-то угрожал? Довакин, хорошо поняв все мысленные метания ярла, произнес: - Достопочтенный ярл, прежде чем вы примете какое-либо решение, я хотел бы, чтобы вы собрали людей Вайтрана и вместе с ними выслушали меня. Если вы посчитаете, что мои слова – угроза для Скайрима или Вайтрана, я дам заковать себя и предстану перед судом. Я не буду сопротивляться. Слово Довакина. Ярл пристально посмотрел в глаза Довакину и кивнул. Если в этом мире нельзя будет верить Довакину – герою и человеку, который защищает всех просто так, без цели, без поиска наград, тогда верить уже нельзя будет никому. И Балгруф ответил: - Через час мои приближенные соберут людей у Древа Жизни, а мне нужно подумать. Ярл поднялся к себе, обуреваемый тяжелыми и противоречивыми мыслями. Целый час – просто отлично, нужно разобраться с одним маленьким делом… - Архимаг, вы пришли. Что-то случилось с Коллегией, я не могу ни с кем связаться, я... - и тут Фаренгар почувствовал это. Будучи сильным колдуном и мистиком, он понял сразу две вещи: он понял, кто виноват в смерти магов и понял, что рядом с Довакином обитает какая-то могущественная сущность. Фаренгар не успел ничего предпринять, когда Довакин взмахнул рукой и на входе в комнату Тайного Огня появился полог отражений. Заклинание, состоящие из Школ Иллюзии, Мистицизма и Колдовства, создающее фантомы, произносящие обычные повседневные фразы, не вызывающие подозрения ни у кого, кто слышал их или даже заглянул в комнату. И ни звука, ни видения, ни всполоха не вырвется из комнаты, пока кто-нибудь не разрушит полог. Фаренгар поднял руки, зажег пламя, но тут же опустил их. Довакин уничтожил Коллегию, где обитали куда более могущественные маги, а что может он – успеть коснуться его и умереть? Тайный Огонь постоял, потом поклонился Довакину и замер в ожидании. Довакин улыбнулся, покачал головой и пошел к выходу, но внезапно остановился и повернулся к Фаренгару: - Ах, да Фаренгар, если ты захочешь вдруг поговорить с ярлом до меня, ты знаешь, я властен не только над жизнью, но и над смертью. - Маг почувствовал прикосновение чьих-то ледяных пальцев на его шее, они пробежались по коже и холодная игла легонько уколола его в грудь. На ткани мантии Тайного Огня выступила капля крови. Довакин тепло улыбнулся Фаренгару и вышел. Полог разрушился с уходом Довакина, и волшебник, всего пару минут назад уверенный в себе и своих силах, обессиленно рухнул на свой стул. «Похоже, мы выпустили чудовище еще более страшное, чем драконы», - подумалось ему. Тем временем народ собирался у Древа Жизни. Серые Гривы и Сыны Битвы демонстративно стояли по разные стороны Древа, а вокруг, не разбирая места и толпясь в одну большую кучу, собрались лавочники и простые жители. Толпа волновалась. Мысли людей занимало только одно: «Зачем Довакин захотел собрать их?» Все понимали, что, когда Драконорожденный собирает людей, то разговоры пойдут не о погоде или о мелких стычках. Война – вот о чем думало большинство людей, стоящих у Древа. Война, но с кем? С драконами? С Братьями Бури? С Талмором? С каким-то новым страшным врагом? Кто-то даже начал кричать, что вернулись двемеры, и Довакин собирает людей, чтобы остановить эту расу, но этого «пророка» резко осадили. О двемерах говорить не хотелось, не сейчас, когда Скайриму и так было тяжело. Но вот из замка вышел ярл со своей свитой и Довакин. Шум в толпе потихоньку затихал по мере их приближения, и, когда они остановились у статуи Талоса, все разговоры полностью прекратились, уступив место тишине. Ярл оглядел своих людей и начал: - Граждане Вайтрана, наш добрый друг и соратник Довакин... – несмотря на напряжение, многие люди при виде этого сильного статного героя, несущего волю Акатоша, начали хлопать в ладоши и улыбаться. – ...попросил меня дать ему возможность поговорить с вами. - Давай, Довакин, мы тебя слушаем! - Драконорожденный, говори, что хотел, мне осточертело стоять с вшивыми Серыми Гривами! - Эй, Довакин, начинай уже, а то эти паршивые толстосумы, Сыны Битвы, уже надоели своей тупостью!!! По ряду торговцев пронеслись смешки, обстановка мгновенно разрядилась, напряжение и страх почти исчезли. Довакин улыбнулся, вспрыгнул на постамент Талоса и встал почти в ту же позу, что и Исмир. Любой другой человек, который посмел бы так сделать, был бы тут же разорван, но Довакин… все просто ахнули, увидел сходство Бога и Драконорожденного. «Как два брата», - прозвучало в толпе. - Люди Вайтрана! Я попросил вас собраться здесь потому, что мне есть, что сказать. Я много путешествовал по Скайриму и увидел, во что превратилась наша земля. Люди, убитые люди, меры, зверорасы – вот, что характеризует сейчас нашу провинцию. Поначалу я думал, что это Талморцы и уже решил было самостоятельно выжечь все, что с ними связано в Скайриме... – повсюду раздалось одобрительное бормотание, – ...Но потом я увидел деревню, которая была полностью перебита во время битвы Братьев Бури и Имперцев. Люди кивали, многие слышали о таком, да и видать приходилось. К сожалению, так часто, что люди уже перестали обращать на это внимание. Но Довакин продолжал: - Все они разрешают свои проблемы на НАШЕЙ земле. Имперцы, во главе с трусливым Императором, силой захватившие власть в ослабленной провинции и предавшие гонению культ Талоса, Бога, который является символом нашей силы. Ульфрик Буревестник, убивший избранного верховного короля силой Ту’ума, божественного дара, который должен быть направлен только против врагов Скайрима. Талморцы, которые пытают наших сограждан по-своему желанию. Разве эта судьба должна быть у нашего дома, родины истинных Императоров Тамриэля? Это война - не наша! Что она дала Скайриму?! Что она дала Вайтрану?! Только боль и разруху, как это произошло с некогда дружными кланами Серых Грив и Сынов Битвы. - К чему ты клонишь, Довакин?! - Все внимание людей было приковано к этой фигуре. Слишком многие, так или иначе, пострадали от этой войны, войны, не нужной им, простым пахарям, кузнецам, торговцам. Но в тоже время многие в толпе подумали – а чем он, Довакин, будет отличаться от них, если поднимет Вайтран против Империи и Братьев Бури? - Вы, наверное, думаете, что я скажу вам взять оружие и начать сражаться со всеми? НЕТ! Я остановлю войну в Скайриме САМ, силой драконьей крови, только так я докажу, что достоин доверия! Я хочу вернуть на трон Тамриэля Драконорожденных, ибо волею Акатоша драконья кровь должна править человеческими расами, и пока она оставалась на троне, люди жили в счастье и достатке. Я остановлю войну сам, но я прошу поддержать меня! – Довакин дипломатично решил не упоминать пока Культ Драконов – слишком уж плохая и тяжелая память осталась о нем. – Я защищу вас своими силами, и когда я верну мир в Скайрим и позову вас с собой, пойдете ли вы со мной, чтобы вернуть Сиродиил и все бывшие провинции под власть Скайрима и Драконорожденных?! Люди молчали. Эти слова, отражающие желания этого гордого народа, были слишком неожиданны и чаши мнений толпы опасно качались. Но вдруг Хеймскр, жрец Талоса, начал тихо повторять: «Довакин, Довакин, Довакин!» - Довакин! Довакин! ДОВАКИН! – Слово, поначалу звучавшее тихо, а потом все сильнее и сильнее, зажгло их сердца, каждый, кто кричал его, вкладывал в него свое: свободу и возрождение славы Скайрима, спокойную и тихую жизнь, возвращение Драконорожденных к власти... Среди них не было равнодушных, каждый из них верил в свою страну и свой народ, и верил в олицетворение силы Скайрима – Драконорожденных. Довакин слушал их крики и улыбался, а потом поднял руку, жестом прося людей остановиться. - Довакин. – Ярл, сам поддавшись порыву этих чувств, встал на одно колено, свита, чуть отойдя назад, повторила жест своего предводителя. – Клянусь своим мечом и честью, что когда ты остановишь войну, я и мой народ станем твоими вассалами, а сейчас я клянусь, что мы поддержим тебя в твоем нелегком начинании! Довакин поклонился людям и сказал: - Позволит ли тогда ярл и народ Вайтрана остановиться здесь моему войску, чтобы оно защищало Вайтран и его жителей от Имперцев, Талморцев, Братьев Бури и всех остальных возможных и невозможных врагов? Ярл кивнул. Довакин вскинул голову и Крикнул – люди с трепетом слушали драконий Крик, эта сила – сила, принадлежащая их народу, наполняла их гордостью и утроенным желанием прямо сейчас рвануться в бой со всеми врагами Скайрима. - Через три часа сюда прибудет мое войско во главе со Жрецом. Люди тогда еще не поняли, какой жрец поведет это войско. Вдруг откуда-то из толпы раздался вопросительный возглас: - А что с драконами, Довакин? Ярл напрягся, вопрос, о котором он забыл во время речи Довакина, вновь грозным мечом поднялся над ним и его народом. Довакин же только улыбнулся и ответил: - Драконы больше не причинят вреда Вайтрану. Они встали под мою власть. О - ДАА – ВИИИИНГ! Люди увидели, как огромный красный дракон подлетел и приземлился за фигурой Талоса, склонив голову перед Довакином. Многие отбежали, некоторые потянулись за оружием, но напасть не рискнули – дракон же не делал ничего, что можно было счесть проявлением агрессии. Довакин похлопал его по морде и сел на его спину. - Я обещаю за два месяца выдворить за пределы Скайрима Имперцев, судить Ульфрика и уничтожить талморцев. - И взлетел. Талморцы-шпионы, которым осталось жить ровно три часа и пять минут, поспешили к себе, чтобы передавать тревожную весть своим начальникам. В их глазах светилась гордость – эти вести не просто помогут Талмору, это еще и продолжение гражданской войны, которая была так ему выгодна. Они не знали и никогда уже не узнают, что именно эти сообщения, спланированные Драконорожденным и Дова, от агентов Талмора и помогли Довакину свергнуть власть меров в Скайриме.