***
Латвия плёлся, еле переставляя ноги. Прижимая к груди белый узел с растекающимися по нему жирными пятнами, он лихорадочно соображал, как же рассказать об этом конфузе балтийским собратьям… - А потом я сказал, что она обширная! – печально констатировал Латвия и потянулся к очередной салфетке. Литва, до того участливо поглаживавший Райвиса по взъерошенным волосам, побледнел. Эстония, не говоря ни слова, выпучил глаза, покраснел и от греха подальше что-то быстро-быстро застрочил по клавиатуре. - Ну и дела… - присвистнул Торис. – Ты хотя бы догадался извиниться? - Догадался. Но она не стала слушать. - Плохи твои дела, маленький… - Наши, - чуть не плача, поправил Латвия. - Что «наши»? – не понял Эдуард. - Россия сказала, что больше не ест мои шпроты и ваши молочные продукты. Если сможете её переубедить, я буду только рад… Торис и Эдуард переглянулись, отчаянно надеясь на сочувствие и помощь соседа. Но соседская рука дрожала не меньше своей… Латвия заварил кашу, а расхлёбывать её, как обычно, придётся всем. Если бы Райвис знал, какое посольство уже собралось у дверей Анниного дома, он бы ни за что не стал посылать друзей в такое пекло…***
- Эй, Франсиско, не толкайся! – Испания, чуть не грохнув огромный окорок о землю, потёр бок, точно поражённый острым французским локтем, сам обладатель которого уже лез вперёд в надежде как можно скорее вручить милой Аннет корзину изысканнейших сыров, перед которыми она, конечно же, не устоит. - Антуан, ваша крестьянская пища здесь никому не интересна! – Франциск вздёрнул идеальную бровь и презрительно ухмыльнулся. – Приставьте конечность на место, зачем вам третья нога? Не надо махать ею перед моим носом, идите домой! Испанец задохнулся от возмущения и быстро рассчитал в уме поражающие способности дубинки из вяленой свинины. Выходило красиво, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что француз увертлив, к тому же имеет в запасе несколько дурно пахнущих и местами плесневелых бомб, посему шансы в сражении уравниваются. Антонио предпочёл не развязывать конфликт, лишь по-дружески ткнул Франциска свиным копытом и вновь прощемился ближе к двери, пока Бонфуа брезгливо рассматривал жирный отпечаток на стильном пиджаке. - Деревенщина! – припечатал Франциск и грозно нахмурился. – Как таких земля держит! Норвегия печально глядел на свою корзину с ещё пару часов назад свежайшей рыбой. Лосось смотрел в ответ печальными затухающими глазами и как бы говорил: «Ничего не попишешь, надо ждать!» Турция загадочно улыбался и пытался продать рахат-лукум, пахлаву и щербет всем, кто затесался в очередь. Торговля шла плохо, умудрённые опытом страны знали, что приятные с виду сладости чреваты склеенными челюстями. Садык качал головой и лишь перекладывал повыше самые аппетитные кусочки. Сосиски на подносе Германии сморщились и стали походить на крупный урюк. Людвигу и так было совсем не сладко: сбоку к нему притулился Италия, и сейчас его нужно было поддерживать, потому что на своих ногах Феличиано стоять уже устал, срочно нужно было присесть. На кого-нибудь. Или, на худой конец, на ручки залезть… Что Варгас и пытался проделать, да злосчастный немецкий поднос мешал. Поэтому Италия обиженно дул губы и упорно прислонялся к сильному плечу. «Джелато растаяло», - печально сообщил Феличиано и в доказательство предъявил Людвигу свою ладонь, перепачканную в молочной пене. Германия предпочёл промолчать. Начнёшь жалеть Италию – не прекратишь никогда. Потому что милый друг будет выпрашивать ещё и ещё добрых слов, преданно заглядывая в глаза. Тебе ведь не жалко, правда, Германия? Америка хихикал и подъедал запасы. Свои и брата. Мэтью печально наблюдал, как кленовый сироп исчезает в недрах могучего организма целыми бутылками. Америка закусил парой банок арахисового масла, довольно крякнул и заявил, что им с Канадой здесь больше делать нечего. Стащив из корзинки Франции баночку фуа-гра, Альфред под недовольное шипение зажатого в угол Франциска удалился восвояси, не преминув заметить, что Россия – просто взбалмошная баба. Ко всей честной компании скромно присоединились Литва и Эстония. Оглядевшись вокруг, Торис начал ощущать масштабы трагедии. От столкновения интересов страны спасла распахнувшаяся дверь. На пороге маячила зевающая Беларусь. - Чего разорались? – нелюбезно поинтересовалась Наталья. – Спят все в доме, что непонятно-то? Гости притихли. Хитро улыбнувшись, француз подкрался поближе и заглянул в бесстрастное лицо хранительницы покоя России. - Любезная, - начал он. – Мы бы хотели поговорить с Аннет… - А она бы хотела с вами поговорить? Вы не спрашивали? – ехидно хихикнула Наташа. - Спрашиваем. Может ли Анна объяснить своё странное поведение? - Женщины мы, - философски заметила Беларусь. – А посему непредсказуемые до невозможности… - Но как же наши контракты на поставки? – с надеждой спросил Литва. Наташа фыркнула и пожала плечами. - Я худею, - с расстановкой сказала Анна, появляясь на пороге рядом с сестрой. - Но зачем, милая? – искренне недоумевал Франциск. – Ты ведь так хороша! - Да-да! – согласились остальные. – Такие формы грех портить! Такая красивая… и большая! Франциск хрустнул пальцами и в отчаянии оглянулся. «Идиоты! – клял он соседей. – Где же ваш такт!» - Вы только подтвердили мои опасения, - нахмурилась Анна. – Никаких жирных паштетов и сыров, Франция! Никаких окороков, Испания! Никаких сосисок с пивом, Германия! Никаких лососей под сливочным соусом, Норвегия! Потому что никаких литовских и эстонских молочных продуктов! - Значит, джелато можно? – обрадовано воскликнул Феличиано. - Ах да, чуть не забыла, - улыбнулась Анна. – Конечно же, и никакого мороженого, Италия. За сим прощаюсь, гости дорогие! И с лёгкостью захлопнула тяжёлые двери, чуть не оторвав при этом нос не в меру общительному Франциску. - Ну и дела… - присвистнул Испания, потирая шею.- Что будем делать? - Ждать, когда вы поумнеете, - сдавленно прошептал Франция, спрятав лицо в ладонях. – Подумаешь, выдающийся Крым… Он же её совсем не портит! - А что в этот-то раз не так? – восхитился Италия. – Я не понял… Германия, объясни? - Женщины… - выдохнул Литва и посмотрел на бутылки с молоком таким взглядом, что оно разом скисло.***
Казахстан битый час наблюдал за тем, как Россия и Беларусь спорят о меню обеда, на который его пригласили. Он давно знал, что влезать в их горячую беседу нет никакого смысла, всё равно ведь решат по-своему. - Что есть-то будем? – осведомилась Анна, разглядывая свою огромную кухню. – Не забывай, я худею! - Картошку! – безапелляционно заявила Наташа. - А на ужин? - Гречку! – чуть мягче ответила Беларусь. - А завтра на утро? – спохватилась Аня. - Картошку! – вновь нашлась Наташа. - А на обед? – прищурилась Россия. - Котлеты! – внезапно выдала сестрица. - Ура! – Анна победно вскинула руки. - Из картошки! – осадила Наташа. - Вот же блин… - И блины! - Из картошки? – саркастически усмехнувшись, поинтересовалась Россия. - Нет… Хотя, если хочешь, будут из картошки! – нежно сказала Беларусь и пунцово зарделась. Казахстан только улыбнулся своим мыслям. «Если надо будет, Наташка вырастит для Ани даже апельсины, - с уважением подумал он, глядя на хлопочущую вокруг сестры Беларусь. – Одна беда – апельсины будут со вкусом картошки…»