По ту сторону гербария

Невероятно долго мог Элиот задирать нос, делая вид, что его слуга ему немножечко безразличен; мог и позабыть о нем на один вечер, порадовав свою семью – ах, как были бы счастливы Клод, Ванесса и Эрнест, если бы Элиот на один хотя бы день перестал думать «об этом своем Лео»!.. О да, они были бы на вершине блаженства. Рождество – семейный праздник, что пришел из недалекой страны. Элиот должен был делать все, чтобы угодить родне, но и та, в свою очередь, должна была что-то ему дать – ведь какой семейный праздник мог обойтись без взаимного обмена радостью и счастью? Так мог думать кто угодно из слуг, глядя на Найтреев, да только вот… Да только вот Эрнест запретил Лео появляться на их званом ужине – к слову сказать, герцог Найтрей не смог не пригласить Безариусов, это было бы проявлением дурного тона, – и Лео… Лео даже не рискнул ослушаться его, несмотря на все крики Элиота о том, что только он имеет права распоряжаться жизнью и правами своего слуги. Еще Элиот от него и получил по голове за то, что ссорится с семьей в этот светлый день. Иными словами, все было хорошо – все родные были рядом, праздновали и веселились, не было только Лео. Но без Лео Элиот себе праздника не представлял, потому-то и сбежал от любвеобильной сестрицы, которая все пыталась познакомить его с кем-то из своих подруг. С Лео не было бы ни вкусного стола, ни музыки, ни внимания к самому себе – любимому, – но… Лео был нужен Элиоту, как воздух; нет, не так: Элиот не мог оставить Лео в такой день одного. Он и так провел все свои дни рождения либо пытаясь найти хлеб, либо сидя в приюте – так как вообще можно даже думать о том, чтобы лишить его одного из немногих праздников?.. – Тебя они видеть не хотят, поэтому я сам пришел к тебе, – закрывая за собой скрипучую дверь, с порога произнес Элиот. Неловко прижал к ноге небольшую сумку, за которой специально даже в свою комнату забежал, вздохнул… И получил втык от слуги. – То есть ты не понимаешь слов «проведи Рождество с семьей, если уж этот глупый праздник для тебя так важен»? Элиот аж воздухом поперхнулся от такой дерзости, но потом просто покачал головой – ох уж этот Лео с его бесцеремонностью. За это Элиот Лео и пол… Позвал в слуги, да, позвал в слуги чуть больше года назад. – Слова слуги мне не указ, – отмахнулся он, улыбаясь, и Лео улыбнулся ему в ответ. Вернее, Элиоту показалось, что он улыбнулся – лицо-то Лео было скрыто этими длинными черными прядями, что он наконец-то соизволил расчесать, да и сам Лео сидел почти что спиной у двери. С ногами на диване, еще и чулки немного… Отдавали амбре… Бескультурье в чистом виде. Ванесса бы в обморок шлепнулась, если бы почему-то решила наведать столь нелюбимого ею слугу младшего брата. Элиот поморщился. Для Лео это был обычный день. Они не раз об этом говорили, и в словах Лео смысл был – он не понимал, почему они, люди, знающие о Бездне и цепях, не верящие в такую глупую вещь, как религия, праздновали религиозный праздник другой страны. Элиот никогда не мог ответить на этот вопрос, ведь слов «а мне нравится» было явно недостаточно, чтобы объяснить все… Лео… как есть. Потому-то Лео и не хотел праздновать Рождество – разве что за компанию с Элиотом, а Элиот сам так хотел подарить ему праздник!.. А Найтреи так этого не хотели, ага. – Еда была невкусной, а музыка – отвратительной, – пробурчал Элиот, неловко подходя к дивану. Лео, конечно же, был занят – но не чтением, как всегда, а просмотром гербария. Удивительно, сколько знаний дивных помещалось в этой лохматой голове, Лео был очень, очень умным. И Элиот был рад предоставить ему новую пищу для размышлений. – Ты ушел со званого ужина ко мне, хотя именно этого не хотели твои родственники, – покачал головой Лео. – Они сказали, что не хотят видеть тебя. – Но они хотят видеть тебя, – растянул слова Лео, лукаво улыбаясь, а потом вздохнул. – Но я польщен, спасибо. Элиот неловко перемнулся с ноги на ногу, а потом присел на диван подле Лео, помотал головой и опустил взгляд на свои руки. Сегодня был особенный день – сегодня было не просто Рождество, сегодня… Сегодня он хотел порадовать Лео тем, чем тот сам себя порадовать не смог бы. – Знаешь, сегодня праздник… – пробормотал Элиот, расстегивая свою сумку, и Лео замер на миг. Потом дернулся и быстро прервал своего господина: – Нет-нет-нет! – Да-да-да, – передразнил его Элиот, доставая небольшой подарочек, который он сам очень долго упаковывал. Столько сил на это убил, но… Это того стоило. В конце концов, для Лео ему никаких сил не было жалко – это же был Лео, его Лео, его лю… Лучший и единственный слуга. Лео стыдливо прикрылся листами гербария, будто и без того лицо его недостаточно скрывали волосы. – Я не покупал тебе подарок, так что… Просто верни его. У меня даже жалования на достойный подарок для тебя не хватит, – пробурчал он, не высовываясь из-за гербария, и Элиот тихо вздохнул. Увы, он не мог распоряжаться доходами своего слуги, но знал: на Лео отец сильно не тратится. Настолько не тратится, что Элиоту самому приходилось покупать Лео перчатки и шарфы, а однажды и запасные брюки для формы академии Латвидж… Разумеется, он говорил Лео, что это ему просто жалование в таком виде выдают. Лео был слишком горд, чтобы принять прямую подачку, но вот такая ложь – простая и легко читаемая – устраивала их обоих… Какое-то время. Но Элиот имел право дарить своему слуге подарки. Это было его решение. – Не обязательно мне что-то дарить. Я просто хочу показать, что ты мне важен, – покачал головой он, но его тут же пнули не очень-то хорошо и пахнущей ногой. Элиот чихнул. – Ты уже доказал, а теперь просто верни эту книгу. Она наверняка обошлась тебе недешево, – послышалось из-за гербария, и Элиот вздохнул. – Я что, настолько предсказуем? – Нет, это просто я в интересах ограничен, а пианино ты мне купить не можешь, – покачнулась темная макушка. Элиот не видел, что Лео зажмурился за своим щитом-гербарием, но на самом деле очень хотел оказаться по ту его сторону – чтобы просто уже не дать Лео отталкивать себя. – Но я хочу, чтобы ты принял этот подарок. – Мне нечего подарить взамен, – помотал головой Лео. – Это неправильно. – Прими его, это будет твоим подарком, – уже чуть более нервно рявкнул Элиот. Иногда такая вот упертость Лео выводила его из себя – но он знал же, что, даже будучи вспыльчивым, не в силах он противостоять никакому взору своего слуги на реальный мир. – А-а, – покачал пальцем Лео, высовывая нос из-за шуршащих страниц, но, увидев раздосадованного Элиота, чуть притих. Лео знал, что Элиот выбирал для него подарок долго. Знал, что с его-то руками упаковать все – невероятно сложная задача. Знал, что для Элиота он очень дорог, но все же… Что-то останавливало его. – Я подарю тебе желание. Или просто что хочешь… Или это и есть желание?.. – задумчиво уставился он в потолок, а потом Элиот активно закивал, отпихивая гербарий в сторону. Лео, взбрыкнувшись, оттолкнул его легко, аккуратно сложил сборник и положил на пол около дивана, внимательно на господина глядя. Они все-таки пришли к общему решению. Как это называлось? Компромисс? А потом Элиот замер, глядя то на Лео, то на свой подарок, и уши его отчего-то покраснели. Глаза голубые забегали, слава богу, хоть руки не задрожали – и он протянул подарок Лео, который тут же выхватил его из ладоней господина. Он любил подарки, но терпеть не мог того, что сам Элиоту ничего подарить не может. Лео осторожно провел пальцами по неяркой обертке, пастельного цвета бумаге, и довольно улыбнулся. Уже сквозь нее он почувствовал выпуклые буквы имени автора, что были впечатаны в обложку – но все же надорвал край, чтобы извлечь на бел свет не очень большую, но дорогую книгу. – С Рождеством, – произнес Найтрей тихо, а Лео.. Он так хотел ее прочесть, и Элиот это как-то узнал, в самую точку – хотя Лео ни разу ему и не говорил. – Ты будто мысли мои прочитал, – прижал Лео том к груди, мечтательно прикрывая глаза, и замер на миг. Потом вновь на Элиота посмотрел, поправляя ставшую внезапно неудобной челку, и неловко поинтересовался: – Ты уже придумал, что хочешь в подарок? Элиот оказался на удивление близко – смог проползти меж колен Лео, почти на слугу ложась, а потом и времени на раздумья не оставил. Просто коснулся губ Лео своими – просто поцеловал, нежно и как-то очень уж для такого пылкого юноши невинно, почти трепетно. И отстранился поспешно, будто боясь, что сейчас получит по лицу своим же подарком – а ведь Лео мог, мог бы, такой уж он был. Лео видел в его глазах страх, но это не было важно. Ему не было неприятно или противно – вовсе нет, так что он просто вдоволь насладился видом алеющих щек Элиота, который из растерянно-счастливого превратился в такого серьезного и питающего надежду за единственный миг. И Лео искренне улыбнулся. – С Рождеством, Элиот.