***
- Авари! – молодой воин приник к прутьям клетки, всматриваясь в темноту. – Авари, ты здесь? В темноте раздался удивленный вздох, и женщина, щурясь от света факела, приблизилась к решетчатой стене своей камеры. Яркий оранжево-желтый свет и вправду выхватывал из сырой темноты знакомое лицо с добрыми, как у теленка, каштановыми глазами, блестел на золотистой щетине и металлических нашивках на черной форменной одежде. - Слава духам, ты здесь. – Торнак сжал её пальцы, вернее их кончики, торчавшие из кованых рукавиц. – У нас мало времени. - молодой человек быстро склонился у замка на двери, в его руках блеснули то ли ключи, то ли отмычки. – Я выпущу тебя, и мы бежим через ход под рекой. Лошади уже ждут в лощине. Авари, до этого исполненная надежды, недоверчиво посмотрела на своего спасителя и отступила от прутьев. - Торнак! Как ты сюда… - женщина осеклась, осознав, на какой риск идёт молодой вояка ради её шкуры. - Ты, часом, не в себе? Я не хочу, чтобы ты закончил свою жизнь здесь же. - Глупости. – резко ответил молодой воин, справившись с упавшим с двери замком. – Давай руки, стража меняется быстро, я должен успеть тебя вывести, милая. – Торнак схватил её за запястье, потянув к свету, чтобы заняться браслетами кандалов. Авари внимательно всмотрелась в знакомые глаза, и, кивнув своим невеселым мыслям, отошла к дальней стене, где крепилась цепь. - Что такое? – искренне возмутился Торнак, заходя за ней в темноту, и добрые карие глаза отразили последний луч света факела, блеснув красным. Женщина обхватила себя руками, словно ей стало холодно в его присутствии, и не повернулась. Она предпочла ухватиться за кольцо, к которому крепились цепи её кандалов, нежели идти к своему неожиданному спасителю. Лишь бы он только не начал снова к ней прикасаться. - Торнак влюблен в мою соседку, а не в меня, господин Дурза. И он вряд ли стал бы так рисковать, предлагая мне бежать, оставив её с вами. Он просто опекал меня, не больше. Шейд принял свой обычный облик в один поворот (вот правда говорят, что слово «оборотень» происходит от «оборачиваться»), слегка крутанувшись на пятках, чтобы поток темноты «смысл» с него очередную искусную личину. Пожалуй, Торнак не стоил того, чтобы допросить его более детально, хотя он мог бы и получше держать ведьму в руках перед стражей. Ну да ладно, плохой захват – это не повод калечить очень перспективного воина, который, к своему счастью, оказался лоялен шейду. - Мне очень льстит твоя проницательность, женщина. – шейд отвел с лица спутанные красные волосы и чуть слышно цокнул языком. – Будет жалко, если сегодня ты не доживешь до конца нашего разговора.***
Аварис поднялась с мокрых камней, в очередной раз, перепачкав руки и колени. Она уже почти привыкла к своему мучителю. Больше в клетку к ведьме заходить никто не рисковал. Всё-таки ведьмы – существа с темной стороны, как раз с той же, что и шейд. Шейд лениво вскинул голову, наблюдая за ней. Их беседа шла своим чередом, но успеха он пока не достиг, хотя и знал эту ведьму уже лучше, чем её собственная мать. Оставалось одно из двух – либо она великая волшебница, способная скрыть от шейда свою связь со Стражами, либо он действительно постыдно ошибся. Ни тот, ни другой вариант шейду не нравился до зубной боли. - Когда же ты заговоришь? – он уже устал её читать и перечитывать, хотя эта книга ему и нравилась. Но в тринадцатый раз пролистывать одно и то же было скучно. Ведьма отерла лицо и почти снисходительно посмотрела на шейда, как будто он был последним идиотом. - Когда вы захотите меня услышать. Шейд в ответ оскалил зубы, не изменив презрительного выражения – права открывать рот без дела он ей не давал. Схиллс заскрежетал в когтистых пальцах, и женщина выгнула спину дугой, пытаясь справиться со связью с жезлом. Шейд раздул ноздри и чуть опустил голову, чтобы не отвлекаться на рассматривание нахалки, которая вызывала острое желание согнуть её пополам до хруста и сломать. Иначе он закатает её в эту солому прямо здесь, наплевав на грязь и неприятный запах в камере, жаль только, что в таком роде он может использовать её только один раз. Нельзя. Ведьмы стоят слишком дорого, чтобы разбрасываться ими, как посудомойками. Тем более убивать её нельзя – Гальбаторикс ясно дал понять, что убивать людей с даром «просто так» шейду запрещено, иначе загорится его собственная исчерченная шкура. Да и некромант-то не совсем ведьма, а скорее маг, так что вопрос её освобождения – это просто вопрос времени… Если хоть один маг застанет его с ведьмой, вернее, сможет распознать в женщине коллегу по волшебному ремеслу, её придется отдать в Урубаен, а шейд готов был скорее отгрызть себе руку, чем помогать Гальбаториксу искать новые искры дара и новых Всадников, особенно среди тех, кого шейд практически убил… При дворе и так много магов, десяток этих идиотов уже мог представлять проблемы и для шейда, и он не готов прибавить к ним и эту дуру. Дурза так набегался за потаскушкой, что при мысли о том, что её придется отдать королю, шейд чувствовал себя собакой, проглотившей кусок мяса на веревке – вот она, рядом, у его ног, но как только королевская рука потянет за веревку, этот кусок будет вытащен у него прямо из горла. Нет, эта ведьма его, и она останется в Гиллиде, останется по доброй воле, так как такую добычу он совсем не обязан демонстрировать кому-либо. Сама ведь пришла, вот пусть сама и упросит его её взять. А он, так и быть, милостиво согласится… Подвох только в том, что связываться с Дурзой по доброй воле ни один маг не захочет, а добрая воля – это единственная вещь, которую никто никогда и ни у кого ещё не вынудил силой. Но если она хочет жить, это станет достойным стимулом эту «добрую волю» подстегнуть. - Предположим, я тебе поверю. – неожиданно смиловался красноволосый колдун. - Но ты же понимаешь, что я не собираюсь терпеть ведьму на своей земле, если я не уверен в её лояльности? - Что вас могло бы убедить в том, что я не приношу вреда людям? – ведьма оживилась от неожиданной щедрости шейда: бедняжка, видимо, уже потеряла надежду выбраться отсюда. Что ж, он всегда умел выдерживать узников до нужного состояния и без пыточной. - Мне не интересно, приносишь ли ты вред людям, - презрительно откликнулся шейд, приподняв подбородок. – Я хочу быть уверен, что ты будешь приносить пользу мне… Иначе что мне за выгода тебя оставлять? - Вы хотите, чтобы я дала вам Клятву крови? – проницательно заметила некромант, осознавшая, что речь идёт именно о жизни, а не о свободе. Шейд улыбнулся, беззвучно похвалив её догадливость. Именно этого он и хотел, и был рад, что ему не придется читать лекцию о том, что случается с магами при нарушении этой клятвы. Если вкратце, то они автоматически лишаются магической силы, когда совершают хотя бы поползновение нарушить клятву, а жалкие остатки силы переходят к тому, кому эту самую клятву дали. Подобная же клятва держала шейда на коротком поводке, конец которого сейчас сжимала королевская рука, и унизительнее этого в жизни шейда не случалось ничего, но проклятущая черная ящерица так усиливала Гальбаторикса, что между кинжалом в груди и Клятвой крови шейд выбрал второе. Хотя иногда ему казалось, что выбор был ошибочным. - Хорошо… - неожиданно легко согласилась ведьма, поднявшись на подрагивающих ногах и подойдя к шейду. Её всклоченная макушка с трудом доходила до плеча высокому колдуну, что делало её желание выставлять ему условия ещё более комичным. Чтобы их глаза оказались на одном уровне, ей придется подпрыгнуть. – Но, - Дурза поморщился: после «но» всегда следовали попытки выпросить у него что-нибудь взамен, преимущественно безуспешные или обреченные на провал в силу обмана. – вы должны пообещать, что не будете заставлять меня убивать или мучить людей, - шейд готов был зевнуть от такой банальности, но слушал чисто из вежливости. - Мои силы будут убывать, если я буду забирать жизни, я могу оживлять останки и лечить живые тела, как травник и лекарь, но не могу убивать живое. - Дурза уже устало кивнул, но поганка возмутительно хотела от него большего. - И не будете творить надо мной насилие, как мужчина. Это неприемлимо. - вот это наглость! Предположим, шейд был по-первости в ней заинтересован, от того и их первая встреча вылилась в небольшую игру-дуэль, но он же не животное, чтобы взгромоздиться на любую попавшуюся женщину! Много она о себе такое думает, как будто у Дурзы нет других дел, кроме как наваливаться на мелкую ведьму. И раззак с ним, не тронет он её, пусть работает лучше. - Защитите меня, лорд Дурза, и я буду вам вернее всех ваших помощников. Шейд презрительно фыркнул: и только-то? Можно подумать, он не найдёт способ обойти эти формулировки. Тем более убивать он умел гораздо лучше, чем любая ведьма, а уж шкурная её ценность как потенциальной любовницы была невелика – всего на один раз. Хотя, когда вот так бессильно злится – вполне миленькая. Напоминает последнюю девушку, которую он целовал когда-то давно под горячим солнцем, оплавляющим песок в драгоценное стекло… Но всё это давно в прошлом. Защитить... его никогда не просили защищать кого-то, скорее не убивать или не трогать. Ну, если она будет подчиняться ему честно, то он её, так и быть, убережет от короля. По крайней мере, постарается это сделать. - По рукам, - оскалился шейд, отмахнувшись от уже чужих воспоминаний, не принадлежавших Дурзе. – Будешь служить мне, подчинишься моей воле и выполнишь любой мой приказ, кроме того, что ты сказала. Будешь стоять подле меня, пока я не отпущу тебя. С этой минуты и навсегда. - Без обмана. – ведьма подняла палец вверх, указывая на ночное небо, вернее, на крышу подземного мешка, за которым скрывалось ночное небо, которое грозило Дурзе карой за нарушение договора, заключенного перед холодными очами ночных звёзд. - Без обмана, - согласился шейд, протягивая ведьме когтистую руку, на ладони которой налился и вспыхнул красноватым свечением виток выпуклого шрама. Договор между магами следовало скрепить рукопожатием и заклятьем. Ведьма опасливо глянула на бледную руку, пальцы которой заканчивались то ли ногтями, то ли звериными когтями, причём ужасного чёрного цвета. Честно говоря, касаться такой руки, особенно зная её нечеловеческую силу, совсем не хотелось. Но договор есть договор, и это было ценой её относительной свободы и, вероятно, жизни. Дурза слишком устал измываться над ней, чтобы держать здесь дальше, а она слишком хотела остаться в живых. Она ведь и пришла в Гиллид в поисках убежища, и хотела быть полезной людям. У шейда, бывшего крайне занятым королевским колдуном, наверняка есть работа ей по силам и душе. Теплые маленькие пальчики вздрогнули, когда оказались в прохладной ладони, тотчас сжавшей их практически до хруста. Дурза пробормотал магическую формулу связи, и издал жизнерадостный вздох, когда ощутил момент образования связи между ними, в котором смешались кровяно-красные и кислотно-зеленые искры, изучая новые доступные ему горизонты. Теперь она принадлежала ему целиком, безраздельно, всей своей сутью, и вся магия, которую он чуял в некроманте, тоже принадлежала ему. Навсегда. И это прекрасно, как и то, что связь с шейдом забрала у женщины столько сил, что она снова рухнула на колени у его ног, не в силах высвободить руку. Он мог бы выпить её даже сейчас, вытянуть всё без остатка, вместе с жизнью. Интересно, что останется от повелителя мертвых, если выпить всё, кроме печати мертвецов? Сдохнет или переродится в лича? Но живая женщина ему была пока приятнее, чем падаль в магических одеждах, тем более никто не запрещает «допить» её чуть позже… О, у него для неё будет очень много интересного, особенно если надумает ему врать… Но как же хорошо владеть кем-то без всяких границ! Это немного… развращает. Но удовольствие стоит того. Красный глаз нашел испускающее приятный запах горячее пятно на удерживаемой руке. Шрам на ладони шейда отпечатался на руке женщины, так сильно он раскалился, пропуская через себя магический поток. Дурза перехватил ведьму за запястье и поднёс кровоточащую ладонь к своим губам, попробовав кровь. Обычно он брезговал неочищенной кровью, предпочитая ей сыворотку, но сейчас это была просто дань вежливости: поцеловать женщине руку на прощание. А прикоснуться к обгоревшей коже – просто приятное дополнение. Тепленькая кровь оказалась приятной, и, хоть он и не чувствовал вкуса, Дурза бы с удовольствием уделил ей больше внимания, с силой сжав поврежденную плоть и выдавив себе новую порцию. Но на седьмой встрече даже шейду не вежливо быть таким торопливым, пытаясь сразу добраться до основного блюда. Шейд неохотно открыл багровые глаза и всё-таки выпустил руку женщины, которую едва не вывернул. - Поднимешься наверх по лестнице. Найдешь смотрителя. Он направит тебя в ведьмину кухню. Начнешь работать под началом старшего травника в лазарете. Когда ты мне понадобишься – тебе позовут. Будешь прислуживать мне, если я возьму тебя с собой. Вздумаешь меня обмануть, – черный коготь ласково провел по подбородку «спящей» головы её посоха, - схиллс будет у меня под рукой. - В Гиллиде есть кухня для ведьм? Но… что это?- удивленно поинтересовалась Авари, прижав к груди больную руку, чтобы Дурзе снова не пришло в голову за неё взяться. Дурза издал хриплый смешок, словно бы услышал её мысли насчет того, готовят ли там ведьм заживо, но до ответа не снизошёл. В конце концов, он теперь лорд и господин этой ведьмы, так что пусть проявит свою сообразительность. А его ждали дела в замке, он и так провозился с женщиной слишком долго. Когда шейд растворился в темноте коридора, Аварис облегченно выдохнула, отерев обожженную ладонь руку, кожа которой, впрочем, подозрительно быстро затягивалась, соприкоснувшись с… собственно, исходя из анатомии, это мог быть только… язык. Женщина поморщилась. Отвратительно. Прикосновения шейда ощущались мерзко. Даже с учетом того, какие собаки следовали за некромантами. Ведьма вытерла руку о край юбки, отчаянно стараясь смыть хотя бы следы прикосновения шейда, как будто он извалял её в грязи (впрочем, до этого вполне себе извалял, экспериментируя с жезлом). Пролила её остатками воды из кувшина, но красноватый шрам, вернее, отпечаток шрама, не собирался исчезать с её руки. Конечно, решение спасти свою жизнь, заключив с Дурзой сделку, - глупость, но что ей оставалось делать? Хотя больше всего хотелось обхватить голову руками, упасть на кровать (если бы она тут была) и завыть. Хотя просто упасть на кровать и поспать ей помогло бы даже больше. Тем более, глупость была уже совершена, а теперь придется идти наверх и расхлебывать её последствия…