Do You Dream Of Me?

      Мукуро лежал на белом ковре, практически у самого камина. В комнате царил холод и полумрак. Лишь одна вещь освещает и отапливает эту комнату – камин. Мукуро приходилось жаться к самому огню, притом тщательно укутываясь в плед, но это результатов практически не давало. Ему было ужасно холодно, пробирала мелкая дрожь. Как бы он не старался, его ничего не могло согреть. Он закрыл глаза. Этот старый камин всегда был единственным источником тепла и света в этой комнате. Хотя… нет. Не единственным… было же еще что-то. Мукуро почувствовал легкое прикосновение к своим волосам. Кто-то заправил ему челку за ухо. Он открыл глаза. Да… вот еще один источник тепла и света здесь. В этой унылой и холодной комнате. В этом унылом и холодном доме. В этой вечной темноте, откуда, казалось, нет выхода.       - Мне на мгновение показалось, что ты уснул. Но я не думал, что разбужу тебя. - Произнес Бьякуран. Улыбка… яркая, теплая. Вкупе с взглядом эдакое «не хотел». Разве можно поверить? Мукуро с интересом изучает лицо Бьякурана, положив голову на его колени. Он уже наловчился различать малейшие изменения на этом лице, видеть тонкую грань между улыбками и как нечто отдельное – взгляд. Значит, он и правда уснул?       Бьякуран принялся что-то рассказывать. Что-то, что Мукуро мог пропустить, пока спал. Спал… неприятные же у него сны. Это странно. Он ведь иллюзионист, когда он упустил момент контролирования своих сновидений? Это проблема. Пока что не существенная, но проблема. Однако, Рокудо не хотелось сейчас об этом думать, и он принялся внимательно слушать Бьякурана, вновь и вновь отвлекаясь на рассматривание и изучение обладателя белоснежных волос. Все в этом человеке он находил чрезвычайно занимательным. Интересным. Джессо был светом. Ярким. Белым. Теплым. Неповторимым. Он один освещал все вокруг себя… эту комнату, дом. Но больше – Мукуро. Проникал своим светом куда-то глубоко-глубоко, куда Рокудо не давал доступа никому. Без разрешения, без вопросов, легким движением – вперед. Но это… не представлялось чем-то неприятным. Напротив. Это почему-то вызывало на губах иллюзиониста слабую улыбку. Практически незаметную, но искреннюю и светлую. Бьякуран всегда замечал эту улыбку, и всегда – ответ. Но отнюдь не изгибом губ, нет. Джессо улыбался часто, даже слишком часто, и это не была одна из таких улыбок. Это – другое. Такую улыбку мог видеть только Мукуро: В глазах, всегда сосредоточенных и серьезных, внезапно – вспышка, яркое мерцание. На миг явление чего-то совершенно иного. Настолько искреннего, светлого, живого и неподдельного… такая «улыбка» появляется редко. В такие моменты как сейчас. Когда кроме них двоих больше ничего не является существенным.       Бьякуран аккуратно поглаживая волосы синеволосого, заводит очередной разговор. Джессо рассказывает истории. Рассказывает о множествах миров, о множествах стран и городов. Говорит о теориях и идеях, о планах и необычных задумках. Он смотрит на огонь, тлеющий в камине, но видит что-то совершенно иное, что-то «свое». Какой-то другой мир, в который из этого он прихватил только Мукуро, уютно устроившегося у него на коленях. Джессо говорит о вещах серьезных и важных, но делает это так.. Рассказывает так просто и легко, с напускной беззаботностью. Рисует словами в голове Мукуро картины, всевозможные образы. Все глубже затягивает в свой совершенно невероятный мир. Бьякуран может говорить так часами, и настолько углубляется в свой собственный рассказ, что Мукуро уже не успевает за ходом его мыслей.       И все же, в такие моменты иллюзионист по-настоящему счастлив. В такие моменты, Бьякуран – весь мир для него. Мир неизмеримый, так стремительно меняющийся, что всегда кажется абсолютно неизведанным. И он, Мукуро, здесь. Он – часть этого мира. И все что нужно – лишь присутствие Бьякурана. Лишь его руки, так нежно перебирающие исиння-черные пряди волос Мукуро. Лишь его голос, заполняющий все пространство вокруг. Лишь его улыбка, такая неповторимая яркая. Лишь его глаза, уже давно видящие этот мир и любой другой совершенно необычно. Мукуро закрывает глаза. Ему тепло и уютно.       Но что-то... какое-то щемящее чувство, какое-то почти неуловимое ощущение фальшивости. Нереальности. Ощущение неприятное, с каждой секундой нарастающее. Явственное чувство холода. Холода вдруг, отовсюду. Холода даже в голосе Бьякурана. Речь Джессо вдруг прерывается на полуслове. И все вдруг… растворяется в воздухе – исчезает. Мукуро резко распахивает глаза. Перед ним - камин. Все та же комната, но теперь такая холодная и неприятная, пустая. Нет больше тепла. Ничего больше нет. Ничего кроме ясно ощущаемой пустоты и боли, осознания какой-то непоправимой потери, безвозвратной. Что-то навсегда покинувшее его, оставившее лишь с глупой фантазией. С яркими воспоминаниями, теперь такими чертовски болезненными. С этим, и с маленькой стеклянной рамочкой, содержащей в себе фотографию, будто сделанную пару минут назад. Фиолетовые глаза, лучезарная улыбка, белоснежные волосы… и черная шелковая лента опоясывающая рамку. Иллюзия рассыпалась. Он больше не контролирует ничего вокруг. Он не в состоянии контролировать ни свои чувства, ни эмоции. Опасно… Его же иллюзия, поглотила его. Комната распалась на куски. Без системы. Криво разорванная, точно лист бумаги. Камин – искрами, в разные стороны. Все вокруг – на осколки. И сам Мукуро – осколком, в темноту.