Игры Предвечных

- Хаос покинул наш мир? - Он и не приходил, герой. То, с чем тебе пришлось столкнуться – было лишь едва заметным отголоском этого… существа. Его жрец не успел подготовить достаточно крупной лазейки. Иначе тебе бы не справиться так легко… Альвах скрестил свои абсолютно целые и здоровые руки, с удовольствием заново ощущая игру крепких мышц. Вопреки утверждениям Предвечной, совершенное с Бертолфом далось ему нелегко. Однако то, что еще предстояло совершить, казалось не легче. Бывший Инквизитор думал об этом, стоя меж двух Предвечных и наблюдая сверху за постепенно затихавшей битвой. Романы и помогавшие им женщины вкупе со вторым конным отрядом веллов, который вел де-принц Генрих, почти дожали врага. Островитяне еще сопротивлялись, но все, что они могли теперь – подороже продать свои жизни. Альвах смотрел на продолжавших сражаться воинов и чувствовал усталое удовлетворение. Как любой человек, который почти закончил важную и тяжелую работу, и закончил ее хорошо. Вне всяких сомнений, изгнание злого Предвечного совместными силами высших и людей было очень важным для судеб их мира. И не менее важным оказывалось то, что в этой битве мужчины и женщины выступали бок о бок. Что могло сделаться началом конца давней вражды. Альвах чувствовал в этом и свою руку, но вместо вполне объяснимой гордости ощущал только утомленный покой. Что бы с ним ни происходило за всю его жизнь, оно подвело к тому, чтобы вырвать мир из-под змеиной лапы хаоса. И это примиряло бывшего Инквизитора со всем случившимся, и даже тем, что еще должно было случиться. Предвечные, которые стояли рядом с ним, словно с равным, изменились тоже. Занятый тем, что происходило между людьми, Альвах не сразу заметил эти перемены. Лишь теперь, думая о судьбах мира, но одновременно и о собственной судьбе, он подметил, что Лей и Лия уже не казались измученными пленниками. Теперь они гляделись настоящими высшими. Борода золотоволосого Лея исчезла, и без нее Отец всех мужей внезапно оказался молодым юношей, статным и крепким, чье лицо излучало ослепительное сияние. Темная Лия тоже сделалась моложе, явившись смертному юной женщиной, нечеловечески прекрасной, и столь же благой. Альвах чувствовал всем своим существом, как выздоравливал его мир, и обретал мир в собственной душе. Впервые за много лет. - Жрец… Бертолф. Его речи казались безумными. Хаос всегда выбирает тех, кто обделен разумом? - Хаос всегда выбирает наиболее уязвимые струны души, герой, - поняла его Лия. – Гордость, ненависть, жадность, страх… У слабых… либо тех, кто по какой-то причине ослабел… Например, вследствие ударов судьбы, он извращает эти пороки до неузнаваемости, усиливая их многократно. Всегда во зло. Человек может купаться в своих страстях и не чувствовать, что те мысли, которые неотрывно и навязчиво преследуют его, на самом деле идут не из его разума. Так случилось и с этим несчастным мальчиком… Альвах присмотрелся. Про-принц Седрик, что вел первый отряд велльских конников, и еще чудом оставался жив, наконец, сумел пробиться к Вальгарду. Велл и манн – оба они были измотаны схваткой и изнемогали под тяжестью ран. К тому же вождь захватчиков находился в более уязвимом положении, так как Дагеддид еще оставался в седле. Но преимущество принца оказалось недолгим. Достигнув своего врага, Седрик промедлил лишь несколько мгновений, давая Снежному Волку узнать себя. Альваху сверху было видно лучше прочих. Он успел заметить, как побелело лицо бесстрашного вождя, когда спрыгнувший перед ним из седла велльский великан стащил с головы шлем. Каким-то образом бывший Инквизитор понял мысли Вальгарда – ровно как и Седрика. Дагеддид знал о намерениях захватчика по отношению к его жене, и достоинство оскорбленного мужа требовало возмездия. Вальгард – пусть это было очевидно не всем, оказался в положении уже не завоевателя, пусть проигравшего, а мелкого воришки, недостойно посягнувшего на несвое. И нарушившего то единственно нерушимое, что было во всех верах – святость самого брака… Альвах успел прочувствовать смятение манна, когда поднявший меч, злой и праведный в своей ярости Седрик ринулся вперед. - Что будет после победы? – решился спросить роман, наблюдая за поединком предводителей двух армий. Снежный Волк сдержал первый натиск противника, хотя так до конца и не оправился от своего смятения. – Прорва больше не нужна? - Близок час нашего единения, - проронил Лей, также глядя на сражавшихся вождей. Лия подтвердила его слова улыбкой, слегка склонив голову. – После слияния в одно целое мы обретем прежнее могущество и справимся с силами хаоса, что еще остаются в нашем мире. Тогда исчезнет и Прорва. Альвах поднял бровь. - Мир станет един, как прежде? Предвечная покачала головой. - Это произойдет не сразу. Если сдвинуть мир прямо теперь, это может вновь повлечь за собой ужасные разрушения и гибель смертных. Мы будем сближать половины земли постепенно. Твои внуки успеют родить своих детей прежде, чем та ужасная пропасть исчезнет. Роман кивнул. - Это все равно произойдет. - Да, герой. - А каменная чума? Лей простер руку, пронизав облака вокруг них ярким солнечным светом. - Три дня подряд любой из обращенных в камень мужей… или жен, на которого падут солнечные лучи, исцелится от магии подвижников нашего врага. Нужно будет разослать весть по всем человеческим землям, дабы не прятали статуи своих родных от света. Альвах снова кивнул. - Я позабочусь, чтобы об этом услышали все. Предвечные одновременно бросили на него взгляды с обеих сторон. Невольно, роман поежился. - Ты твердо решил возвращаться? Смертный расцепил руки и уронил их вдоль тела. - Я бы хотел вернуться к жизни, - негромко проговорил он после непродолжительного молчания. – Твой свет манит, благой Лей. Но я еще молод. Вы… сможете вернуть моему телу форму, которую оно получило от рождения? Теперь уже молчали Предвечные. Альвах ждал. Он давно уже поборол свое нетерпение. Он знал, что оказал услугу миру и его хранителям. И заслужил награду – настолько, насколько они были способны ее дать. - Мы думали о том, как помочь тебе, герой, - наконец, проговорила Темная Лия. Оторвавшись от яростно теснившего своего противника Дагеддида, Альвах взглянул в ее сторону. И поймал спокойный и участливый взгляд Матери всего сущего. – Пусть это не совсем так, как должно быть… Скажи, ты твердо решил продолжить свой земной путь именно в мужеском облике? Альвах с некоторым усилием вновь кивнул головой. Он много думал над своим решением. Зная, чего лишится и какие жертвы вынужден будет принести он сам, и те, кто был ему дорог, роман все же не мог позволить себе упустить единственный шанс для исправления своей перекореженной судьбы. Пусть бы даже после этого он очутился один, вдали от привычной жизни и близких ему людей, не имея за душой ничего, и выпав из мира почти на десять лет. Лей и Лия переглянулись. - Мы можем дать тебе то, чего ты хочешь, герой. И даже больше. После возвращения тебе не нужно будет тосковать в одиночестве. Ты сможешь принять судьбу любого из мужей, что бездыханными лежат теперь там, внизу, - Лия указала глазами на тела убитых в бою воинов, что укрывали землю на поле битвы. – Сделай свой выбор, и ты получишь исцеленное тело, память, родных и близких любого из этих несчастных. И потому тебе не придется скитаться в одиночестве, всеми покинутому, как ты того опасаешься… Альвах усилием воли заставил улечься свое безмерное изумление. - П-погодите. Предвечная… и ты, Лей, - он перевел взгляд с одного на другую. – К чему это? Я не желаю жить ни в одном из них. У меня есть тело. Мое, собственное. Верните ему прежний облик. Или это вам не по силам? Последнего говорить не стоило, но он не сдержался. Однако даже если своим неверием он оскорбил кого-либо из высоких собеседников, они ничем этого не показали. - Вернуть твоему телу мужскую форму несложно, - к облегчению романа, ждавшего этого ответа с огромным напряжением, проронил Предвечный. – Но делать это теперь будет преступно. Альвах сдвинул брови. Он хотел возразить, но внезапно осекся. - Верно, герой, - пальцы Темной Лии ободряюще пробежали по его руке. – В этом твоем теле растет еще одна жизнь, которая погибнет, если теперь его изменить. Мы не можем своей волей намеренно способствовать гибели невинного. Это против нашей природы. И против законов Творца. Альвах поморщился, прикрыв глаза и с силой протерев переносицу. - Caenum, - едва слышно пробормотал он. – Но ведь… проклятье… этот ребенок все равно умрет, если я выберу себе другое тело! Лей сурово кивнул. - Это будет твой выбор, смертный. Не наш. Альвах в отчаянии взглянул в сторону Лии, но та неожиданно потупила взор. Выбор, который предлагали ему Предвечные, оказался страшно, чудовищно несправедлив, и Мать всего сущего не могла этого не понимать. Роман в сердцах запустил пальцы в свои густые, темные волосы, с силой тиская курчавые завитки и едва не вырывая их у самых корней. - Хорошо, - после продолжительного молчания проговорил он, стараясь не смотреть ни на одного из высших. – А если я… После рождения этого ребенка. Могу я просить вас о милости тогда? Предвечные переглянулись. Потом Лей шагнул вперед и положил пронизанную светом руку на человеческое плечо. - Много веков назад мы приняли эту форму смертных по наущению хаоса. Теперь мы по-прежнему разъединены. По правде, Марк Альвах, мы остаемся в таком положении теперь, когда хаос повержен, только из-за тебя. После соединения мы уже не сможем… сообщаться со смертными так, как теперь. Это – иная… ипостась бытия. Ты достигнешь ее только после смерти, если уйдешь в мой свет. Этого не объяснить так, чтобы было понятно теперь. Но поверь, я тебе не лгу. После нашего прощания, мы не встретимся до самого твоего конца. А потому, что бы ты ни решил - ты должен сделать это сейчас. … Тело проклятого дикаря и мерзкого ублюдка, что смел своими грязными взглядами оскорблять честь его жены, упало под ноги жалкой кучке его сородичей. Тяжело дышащий Седрик пятерней зажал рваную рану в боку, в другой продолжая удерживать меч. Руки его тряслись, стесненная доспехом грудь ходила ходуном. Пот заливал глаза. Наследный велльский принц, только что убивший главаря островитян, стоял почти в одиночку в окружении маннских дикарей. Но они больше не воевали. Завоеватели, только что увидевшие гибель своего вождя, один за другим опускали мечи. По прикидке едва видевшего на глаза Седрика, их оставалось чуть более полусотни. Против пяти сотен, которые пришли воевать на его землю. Теперь эти люди, из которых после смерти Вальгарда Снежного Волка словно внезапно вырвали хребетный стержень, пытались сгрудиться друг подле друга. Они затравленно озирались на теснивших их романов, веллов и воительниц из-за тумана, но битва уже прекратилась. Отголосками разума Седрик вспоминал, что первый и неясный удар был нанесен неизвестно кем и словно по всем маннам одновременно совсем немного времени назад. Должно быть, в этот миг велльский маг Ниавир справился со зловещим маннским кудесником. Смерть кудесника словно подорвала силы завоевателей, гибель вождя окончательно заставила их признать поражение. Это на самом деле была победа. Битва окончилась - окончательно. Теперь завоевателей брали в плен, чтобы вести в близкий Ивенот-и-ратт. Благодаря усилиям Марики, которой самим Леем – или, как она утверждала, Лией, была дарована возможность воскрешать каменные статуи мужей поцелуем, сам город осталось охранять достаточное число воинов. Многие женщины, которых неугомонная жена младшего Дагеддида привела из-за тумана Прорвы, уже без приказа разбредались по смертному полю, выискивая раненых. Кое-где раненые поднимались сами, а те, кто не мог - звали на помощь. Про-принц смотрел на то, что творилось перед ним, и не мог додумать до конца ни одной разумной мысли. Даже появление перед самыми глазами де-принца Генриха, который начал что-то втолковывать - быстро и горячо, не смогло заставить его вернуть разум к сделавшимся насущными заботам. В конце концов Седрик, что еще не оправился после битвы, только кивнул на обращенные к нему слова. Но из-за стука в ушах и своего шумного, тяжелого дыхания, так и не услышал, что именно сказал ему брат, предположив лишь, что это было как-то связано с пленными маннами. И верно - заручившись его согласием, Генрих тут же отошел к легионерам, отдавая какие-то распоряжения светловолосому велльскому центуриону, который командовал ими. Романы быстро и деловито связывали руки островитянам, и сгоняли их в одно место. Маннские вожди погибли все, и это, должно быть, стало еще одной причиной, по которой эти подлые, но суровые южные воины сдались. Седрик глядел на них и, сквозь марево в глазах и все не унимавшийся, бешенный стук сердца в ушах, все пытался ухватить за хвост какую-то чрезвычайно важную мысль. Которая, вопреки ее важности, уворачивалась от его разумения и ускользала. - Приветствую ваше высочество. Я отправила своих разведчиков на поиски пропавшего колдуна, моего супруга Ниавира и принцессы Марики. Не сомневайтесь, их вот-вот найдут. Седрик стремительно развернулся на этот густой и певучий, властный голос. Женщина из-за тумана, верховная Ипполита, которая привела своих воительниц в помощь его армии, стояла рядом, опираясь на копье. Красивое лицо женщины едва не до кости было рассечено на скуле. Судя по тому, как она держалась, предводительница воинов из-за тумана получила еще какие-то раны, но разглядывать ее доспех Седрик не стал. Он, наконец, вспомнил, о чем думалось ему все это время, и не смог справиться с тревогой, исказившей его черты. - Благодарю тебя, верховная, - хрипло ответствовал он, и со второй попытки вложил в ножны окровавленный меч. Сил на то, чтобы его отереть, вдруг не оказалось. Однако, не желая показывать своей слабости перед лицом женщины, Седрик укрепился. – Я тоже пошлю своих людей. Нужно разыскать их немедленно!