Дебри Разума

Отъезжаю я, значит, от гастронома на своём велике, не особо разгоняясь, смотрю по сторонам, задерживаю взгляд на одной девушке. Ну, симпатичная, конечно, длинные чёрные волосы, все округлости в правильных пропорциях, но в принципе ничего особенного. И тут она смотрит на меня и выдаёт: ... – Поделись со мной мороженным. У меня от удивления аж глаза округлились. Я остановил велосипед и, сложив руки на груди, ответил: – Мда-а, барышня, наглости вам не занимать! Она как будто не заметила моих слов. – Я голодная и меня мучает жажда, а если ты не поторопишься, оно растает, – сказала она, и буквально выхватила стаканчик мороженки у меня из рук. – Э, какого лешего?.. – только и успел я произнести, но было уже поздно. Решив, что спорить с психами себе дороже, я пробормотал "А, ну тебя нафиг.", и тронулся. Чёрт, как же хорошо, когда у тебя есть велосипед, особенно летом! Вокруг сорокаградусная жара, а ты едешь с ветерком... Ммм... Мда, как говорил один умный человек, "Лучше плохо ехать, чем хорошо идти". Правильно говорил. Дома я застал только очередного дохлого таракана на полу прихожей. Чёрт, им тут как мёдом намазано! Лезут из-под пола и дохнут, нанюхавшись отравы. С-сволочи. Привычно забросив мёртвую тушку в унитаз (шоб неповадно было, значицца!), принялся разгружать купленную еду на стол. "Странно, мать уже должна быть дома. Пять вечера всё-таки...". Только я об этом подумал, как на глаза попалась записка. На ней неровным (и это у моей-то матери!) почерком было, видимо в спешке, накарябано: "Вов, в Киеве аврал полный, мне пришлось срочно уезжать, прости, что не позвонила. Это надолго – недели две-три. Связь – как обычно, через Скайп. Да, я попросила одну девочку из рекламного отдела, чтоб та отправила свою дочь присмотреть за тобой, а то я всё про тебя знаю, и как ты убираешься, и про твою пироманию. Посели её в одной из комнат, где бельё ты знаешь. Где резинки – тоже, хе-хе... Короче, до связи!" От же ж!.. Ситуация, мда. Мало того, что маман ни с того ни с сего укатила в дальние края, но это я могу понять, работа, то-сё... Но нафига звать кого-нибудь присматривать за мной? Да, я в детстве чуть не спалил дом, но с тех пор мой инструктор по стрельбе, шоб он был здоров, вбил мне технику безопасности в подкорку мозга! Ш-шайтан, походу, ничего не поделаешь. Значит, на моей территории ожидаются неучтённые лица. Ню-ню, поглядим, поглядим... Где-то через час пёс начал лаять с особым усердием. Ага, значит кто-то трётся у ворот. Звонок у нас отродясь не работает, а от ворот до дома добрых двадцать метров, так что Рэкс работает вместо оного звонка. Включив телевизор, переключил канал на камеру у ворот. Ты смотри, какие люди! Это ж та самая поедательница мороженок. Ну что ж, пойдём поглядим... Прицепив к поясу кобуру со старым, ещё отцовским пневматическим "Макаровым", я вышел из дома и зашагал по дорожке. Привычно влез на железные ворота, избегая редкой колючей проволоки, посмотрел вниз. Ну, так и есть – стоит и смотрит вверх, на меня. – Н-ну, и чего ты тут забыла, красавица? А главное – как меня нашла? – Фу, как грубо. К тебе в гости приходит красивая девушка, а ты так её встречаешь. – Что поделать, я не доверяю людям, – ухмыльнулся я. – Ну, не стой столбом, говори за чем пришла. – Всего лишь вернуть долг, – она вытащила что-то из кармана, и в этом "чём-то" я узнал свой кошелёк. – Вот, ты обронил это. Там был твой адрес, – и бросила его мне. – Ай, головушка моя деревянная!.. – чертыхнулся я, поймав его. – Ну что ж, спасибо. Я просто физически не могу тебя не отблагодарить, – сказал я, слезая с ворот и открывая калитку. – Пойдём, я хоть тебя чаем напою. – Не отказалась бы, – улыбнулась она. Тут я узрел здоровенную сумку, которая лежала прямо под воротами, и которую я, смотря сверху, не замечал. Узрел, и сразу же посмурнел. – Эээ... А это что такое? – А, это. Это мой способ отплатить тебе за мороженку. Я знаю, что твоя мать уехала на какое-то время, поэтому вместо неё о тебе буду заботиться я! – девушка опять умильно улыбнулась. – Не понял юмора, – я же просто пребывал в ступоре. – Да я как-бы и не шучу, – пожала она плечами. – Значит так. За кошелёк, конечно, спасибо, но пускать в дом я тебя передумал. Как я уже говорил, людям я не доверяю, даже тем, кого знаю давно. О тебе же я не знаю ВООБЩЕ ничего. Так что иди, девочка, подобру-поздорову... – Ну, во-первых я не девочка... – Кто скажет, что ты мальчик, пусть первым бросит в меня камень. ...– Во-вторых меня зовут Юля... – А меня – сеньор Карлеоне, ага. ...— А в третьих, я не прошу, я ставлю перед фактом, – и попыталась протиснуться в калитку через меня. Попыталась, и, уткнувшись в ствол пневмата, тут же отскочила. – Ты что, станешь в меня стрелять?... – скорчила очередную мордочку, в этот раз – обиженную. – Ну, это не боевой пистолет, а всего лишь пневматика. Убить им можно разве что проломив череп рукояткой. Но больно тебе будет, это да. А всё, что мне потом смогут предъявить – в худшем случае лёгкие телесные и мелкое хулиганство. При данных обстоятельствах это даже не исправительные работы, это штраф в пару тысяч гривен. Уверена, что боль того стоит? – усмехнулся я. – Бу-ука! Я вообще-то по просьбе тёти Иры сюда пришла. – Так это ты?.. Блин, чё ж ты сразу не сказала, а принялась ломиться? – спросил я, пряча пистолет в кобуру. То-то она знает, что мать моя уехала! – Ты смотри, как сразу отношение поменялось, а! – Так теперь ты вроде не абы кто, а по просьбе мамы. А против неё я идти не собираюсь. Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, заходи! – И что, даже не будешь никому звонить, чтобы проверить? – А нафига? Твоя осведомлённость говорит сама за себя, я сам только час назад узнал об отъезде матери. Давай, заходи, не стой на пороге, – махнул я рукой, поворачиваясь. – Урра, я смогу о тебе заботиться! – донеслось мне в спину. "Может, всё-таки зря я её пустил?.." – пронеслась мысль в голове... Полчаса спустя, в доме – Раз уж теперь я буду о тебе заботиться, то я по факту буду твоей служанкой, – сказала Юля, потирая подбородок. – Как думаешь, стоит ли мне носить униформу?.. – Ты с дуба рухнула? – ошеломлённо воззрился я на неё. – Какая служанка? Какая форма?! – Костюм горничной, конечно же! – был мне ответ, сопровождаемый радостной мордашкой. – Нет, ты точно больная. – Так что, можно? – Даже не думай. Мой чувство прекрасного не перенесёт такого издевательства. – Ну позяяязя... – морда кота из Шрека. – Обломись. Если тебе так хочется ходить в какой-нибудь форме, я тебе выдам британский мультикам, у меня как раз лишний комплект завалялся. Ботинки по размеру купишь завтра, где магазин находится я тебе обьясню. – Мульти... Чего? – Камуфляж, военная форма. – Так тебе нравятся девочки в военной форме? – спрашивает с пошлой улыбочкой на лице. – Мне нравится военная форма как таковая. Удобная, практичная, и хорошо смотрится почти на всех, – главное – держать морду кирпичом. – Какой ты зануууда... – Уж какой есть. И не ной, ты сама напросилась. – Нифигашеньки, меня тётя Ира попросила. – Ну, если тебе не нравится, можешь валить на все четыре стороны. – Как грубо... – Мне повторить последнее предложение? – Уел. – Ххех! «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». – Солдафон и параноик. – И горжусь этим! *** Вечером мне пришлось готовить на двоих. Нууу, как готовить... Жареные картошка с сосисками – вершина моего кулинарного искусства, но вроде пока никто не жалуется. По крайней мере, Юля хомячила только так. А чуть позже, когда мы разошлись по комнатам, мне в голову пришла мысль, что неплохо бы и подстраховаться... Короче говоря, теперь при открывании двери срабатывала хлопушка, призванная меня разбудить. Вот теперь можно и на боковую... *** Вспышка! БАХ! Далее послышался грохот падающего тела и невнятный мат тонким девичьим голосом. Ах, какие конструкции! Какие интонации! Я аж заслушался. – Н-ну, барышня, и что это мы тут шастаем ночью по дому? – Мне не спится! И какого лешего ты тут ловушек наставил?! – Ну, ты только что доказала, что растяжку я ставил не зря. – Но я не могу заснуть одна! Давай, подвинься. И зашагала ко мне. – Извини, но ничем не могу помочь. К себе в постель я тебя не пущу. Я тебя не знаю и тебе не доверяю. – Что-то это не помешало тебе пустить меня в дом! Меня это уже начинает злить. – Пустить в дом и пустить в душу – это две большие разницы. Я не собираюсь спать в одной постели с человеком, которого не знаю. – Но ты же знаешь, кто я! Меня зовут Юля, учусь в... – Я не об этом! – А о чём тогда?! «Начинает злить»? Забудьте, она меня задолбала. – Так, а ну ша! Пойдём вниз, поговорим. Я встал и пошёл на кухню. Достал из холодильника початую бутылку вина и налил себе половину попавшего под руку стакана. Сел за стол, Юля села напротив. – Ну? – тут же спросила она. – Не части, я хочу рассказать, что именно я имел в виду. Отхлебнув, я начал. Слова давались тяжело, но я чувствовал, что без этого я от этой егозы смогу отвязаться только выгнав её из дома. – Когда я говорю, что знаю человека, это не значит, что я знаю все факты о нём или ней. Это значит, что я знаю его повадки, его характер, его реакцию на те или иные вещи, общие интересы, я знаю как он думает. Я о способе мышления и ассоциативных связях, если что. И чем лучше я знаю человека, тем больше я ему доверяю. А чем больше я ему доверяю, тем более я честен, и тем более я его ценю. Как же тебе обьяснить-то, а?.. А, была-не была. Покажу на наглядном примере. Есть у меня одна подруга. Лучшая подруга. Её я знаю как облупленную. Я знаю, что и как она думает, я знаю, что она любит, я знаю о всех её достоинствах и недостатках. Она знает то же самое обо мне. Я ей доверяю абсолютно, как и она мне. У нас с ней уговор – если один задаёт вопрос, другой либо отвечает абсолютно честно, либо не отвечает вообще. Я за неё готов убить и умереть, она за меня – тоже. ВОТ ЭТО я называю «пустить в душу». Я знаю чего от неё ожидать, поэтому все мои фильтры восприятия снимаются. И самое главное – мы оба принимаем друг друга такими, какие мы есть, не смотря на то, насколько мы ужасны. Вот что такое дружба в моём понимании. «И тут Остапа понесло». Я уже не доказывал ей что либо, а, скорее, просто изливал душу. Мне было абсолютно всё равно, мне просто требовалась разрядка... – На незнакомых мне людей мне просто пофиг, пока они меня не касаются. Есть они, нет их мне по большому счёту пофиг. И ты пока тоже среди «незнакомцев». Если ты сейчас брякнешься с сердечным приступом, я, конечно, сделаю всё, чтобы тебя откачать, но в случае твоей кончины не особо расстроюсь. Но чем лучше я знаю человека, тем шире открывается шлюз. Потому что я всё больше уверен, что в мою душу они не нанесут грязи, не обтопчут там всё. Именно поэтому я не пущу тебя в постель и в душу – я воспринимаю тебя негативно, и не хочу ошибаться. Я не хочу,чтобы из-за моей беспечности мою душу потоптали и выбросили, как надоевшую игрушку. Потому что слишком многие так делают... – Хочешь заглянуть ко мне в душу? Ну что ж, сама напросилась. Я, на самом деле, тот ещё мудак. Хорошо, я расскажу тебе... – Знаешь, что меня реально бесит? Когда мне что-то навязывают. Когда решают за меня, потом ожидая благодарности. То есть, вот он решил, что мне так будет лучше, заставляет поступать именно так, и потом ещё считает, что я должен быть рад. Поубивал бы. Ненавижу, когда кто-то решает, как я должен думать, что мне должно нравится, как я должен жить. Это, блядь, моя жизнь. Решать буду Я. А тот, кто думает иначе, пусть идёт нахуй. Полем, лесом, да торфянником. Особо тупым могу даже нарисовать карту. «Не говорите, что мне делать, и я не скажу, куда вам нужно идти.» – Честно говоря, если бы за убийство так сильно не наказывали, на мне было бы уже минимум три-пять жмуров. Некоторые просто настолько заебали... Но пока за это дают срок, оно того не стоит. Даже морду никому толком не набьёшь... – Мёртвые... Я никогда особо не горевал по мёртвым. Зачем? Их уже не вернуть. Ничего не поделаешь. Так что лишний раз лить слёзы? Живи дальше, мать твою! Кладбища нужны скорее живым, чем мёртвым. Трупам уже всё равно... – Пацифизм? Остановить все войны? Мир во всём мире? Идиоты! И люди, и все другие звери всегда убивали друг друга. Агрессивность заложена у нас в генах, без неё невозможно выживание и размножение. Против инстинктов не попрёшь. Когда люди перестанут драться, неважно, между собой, или с кем-то ещё, тогда они перестанут быть людьми и вымрут. Потому что выживание – это борьба. Потому что пока в прямой досягаемости друг от друга останутся минимум два человека, они будут либо трахаться, либо убивать друг друга, либо постараются свалить подальше. Потому, что под тонкой корочкой в десяток тысячелетий цивилизации лежит огромный слой в миллионы и миллиарды лет бытия зверями. И от этого никуда не деться. Мы – разумные звери, и разум не добавляет нам доброты, нет. Он придаёт нам коварства и изобретательности. Нет страшнее существа, чем человек... Я говорил около часа, изливая на неё своё мировоззрение. Всё это время она сидела и слушала с пустым лицом. Когда я, наконец, замолчал, она только и смогла, что прошептать «Ты и впрямь ужасен...». Я рассмеялся: – Тоже мне, бином Ньютона! А я предупреждал. На самом деле, почти все мы такие, просто не все это признают. Хоть я и смеялся, весело мне не было. В душе было пусто, как в студенческом холодильнике... Я опять замолчал. Допив уже третий по счёту стакан, я встал из-за стола и обратился к ней. – Хех, я всё-таки пустил тебя в душу. Сам не знаю почему, но пустил. И знаешь, можешь делать, что хочешь. Топчи, плюй туда – мне пофиг, не впервой. А я всё-таки пойду спать. И я ушёл в свою комнату. И просто лёг в свою кровать. Потому что задолбался. Потому что мне было уже на всё пофиг. Потому что я просто устал... Но минуту спустя она снова притащилась, и улеглась рядом. Залезла под одеяло и обняла меня со спины. И начала шептать: – С одной стороны, ты просто ужасен. Но с другой... Ты знаешь, что ты ужасен, и не скрываешь это. Ты признался в этом самому себе, и умудряешься жить с этим. Ты сам себе не нравишься, но не пытаешься измениться, потому что тогда ты перестанешь быть собой. Ты просто живёшь. Но ты живёшь по совести. Ты впустил меня в свой дом, обращался как с равной, накормил ужином, хоть и долго потом ворчал. Ты живёшь так, как считаешь правильным. И поэтому ты намного лучше многих других. Можно сказать, что я тобой восхищаюсь. Ты ужасен, но это не мешает тебе жить, поэтому ты в то же время прекрасен. Тишина охватила комнату. И в этой тишине на грани слышимости раздался шёпот: – Спасибо... Я был действительно благодарен ей за то, что она не стала плевать мне в душу. Не знаю почему, но я открылся ей, и она приняла меня таким, какой я есть. После мысли об этом, в груди появилось умиротворяющее тепло, и на меня накатила сонливость. Можно сказать, я был счастлив. А уже через минуту я крепко спал...