Скверна

Раскаленная в пике бездны, уходящей глубоко наперекор незапятнанной небесной равнине; рожденная в самой сущности проклятого, отвергнутого бога; кипящим густым пламенем она бежит по венам, ударяясь сетью жгучих ледяных иголочек. Немой стон, когда на секунду острия впиваются в кожу, и по телу проходит очередной разряд, замораживающий деятельность всех органов; но запоздало она вновь закипает и бурлит, разрывая тонкие сосуды неконтролируемыми вспышками. Расцветая, расползается колючими корнями, стелется мрачным покрывалом, оклеймив кожу темными изгибами, красивой вышивкой по полотну. Скверна разливается по лабиринту сосудов, все дальше рвется за пределы, расшатывает узкую грань, и тело, охваченное черным пламенем, внемлет извращающей субстанции. Это мучительно и невыносимо; омерзительно, ведь тело привыкает, преображая в приятное тепло, но интуитивно отвергая чужеродную и обманчивую. Воздух умирает, так и не коснувшись легких; шипы вторгаются в костную ткань, с тихим чавканьем пожирают ее. Тугие нити обволакивают сознание, перекрещиваясь между собой в клетку без дверцы для разума. Неизбежность медленного и мучительного гниения, остановившись на ступенях обреченности и отчаянья, когда лишаешься права даже на глоток грязного воздуха троп. Вдали плывут голоса, изредка выныривая, точно необходимое напоминание о своем существовании. Голову разъедает скрежет, настойчивый шепот и приглушенное рычание – ныне они частые незваные гости. Ноги подкашиваются, растекаясь глиной, в пальцах отчетливо слышится пульс. Реальность стирается рябью звенящих помех. Почти не ощущаем холод лезвия у горла и покалывание от легкого прикосновения отточенного острия. Она странно горячая, эта ладонь, упорно удерживающая от безумного, но сейчас единственного верного шага; она почему-то дрожит в попытке разжать пальцы, избравших своей святой миссией любой ценой удержать кусок стали. Небывало пламенная, но не имеющая достаточно могущества, чтобы растопить упрямую решительность. И это совсем иное тепло: знакомое, близкое, расслабляюще-приятное, как утерянная часть тебя самого. Мягкий шепот – откуда в нем столько отчаянья? Рождается желание увязнуть в золотистой трясине, манящем омуте блеклого сияния рассвета. – Ты не умрешь, слышишь? Я не позволю. Скверна разрастается, паразитируя все, до чего дотянутся едкие щупальца; она доминирует, подчиняет, разлагает, перерабатывая в иной материал. Она здесь чужая – в одну секунду обрекает сдаться; она, скверна, за считанные мгновения развращает и тело, и душу. От нее невозможно сбежать – другого выхода просто не существует. Это полет на безумной скорости и стремительное падение, стоит тупой боли, впечатавшись в ладонь, достигнуть своего пика и медленно осесть по всему телу. Стальная хватка ослабевает – тихий вздох, громкий звон, и золотистые омуты растворяются во мраке, когда уже невозможно держать веки открытыми.