Когда я сгорал в тебе

      Сероглазый мальчуган уже в который раз распугивает нервных гусей, пулей пробегая по их загону без намека на страх. Ведь другие детишки испугались бы даже близко подходить к рослым птицам. Но только не этот шустрый мальчишка, который так звонко смеется, когда видит, как суетливо птицы отбегают от него стараясь не попасть под ноги непоседливого ребенка.       Улыбаюсь. Я уже минут пятнадцать наблюдаю за мальчишкой стоя на крыльце оперившись на деревянные перила и попивая давно остывший чай. Мне нравится слышать детский заразительный смех, нравится видеть счастье в блестящих глазах, нравится быть нужным, когда маленькая ручка хватает мою широкую ладонь, прося еще немного поиграть с ним. Но когда я понимаю, что это все не мое, в области сердца всегда неприятно покалывает как бы напоминая, чтобы я не предавался своим несбывшимся надеждам.       Тяжело вздыхаю.       Коди Хоторн останавливается возле детской песочницы, потеряв интерес к усталым гусям, и принимается что-то лепить из сухого песка. Улыбаюсь, когда вижу, как усердно он пытается построить некую геометрическую фигуру, но песок не держится, сразу же рассыпаясь, а мальчик пытается снова, не теряя надежды на свои силы. Упорством он пошел точно в отца: Хоторны никогда не сдаются.       От наблюдений меня вдруг отвлекают тонкие женские руки, которые смыкаются на моей талии тем самым прижимая меня к стройному телу. Острый подбородок ложится на мое плечо, и я слышу, как она полной грудью вдыхает мой запах.       — Уже смеркается, надо уложить его спать, - с хрипотцой в голосе произносит девушка.       — Да, - я разворачиваюсь лицом к ней улыбаясь уголком губ. — Сделаешь?       Ее лицо расплывается в нежной улыбке, а теплые губы накрывают мои унося в короткий сладкий поцелуй. После этого она отходит от меня направляясь к Коди. Я наблюдаю, как она поднимает ворчащего мальчишку на руки, что-то тихо говорит ему, как бы успокаивая, на что Коди улыбается и обнимает ее шею обеими ручками теснее прижимаясь. Проходя мимо меня, мальчик машет мне рукой желая спокойной ночи, и снова прижимается к девушке. Издав короткий смешок, я бреду в дом вслед за ними.       Проходя на кухню, слышу в тишине тихое женское щебетание и детский смех перед тем, как они скрываются в комнате.       Я принимаюсь убирать продукты по местам, вымывать посуду, скопившуюся за вечер. Хочу занять себя хоть каким-нибудь делом, лишь бы отвлечься от грустных мыслей.       Прошло десять лет. Мы живем с Китнисс как и раньше, но теперь наш брак стал настоящим. Мы вместе, она любит меня. Никогда не дает мне в этом усомниться. Я счастлив. Моя мечта сбылась. Но…она не хочет детей. Боится. За столько лет мы касались этой темы три раза, и всегда наш разговор заканчивался истерикой, страхом в мокрых глазах, даже угрозами.       Я ее не виню. Она боится, что наших детей ждет то же самое, что случилось с нами. И я понимаю ее. Я тоже очень боюсь, что Сноу задумает сделать с ними. Наш мир не изменился: Голодные игры существуют и грозят всем детям смертью. Но как бы я не старался смириться и принять решение Китнисс, я безумно хочу стать отцом, создать настоящую большую семью. И горькое осознание того, что этого никогда не будет, отзывается болью в сердце.       Меня радуют каждые приходы Прим со своими детьми. Мы с Китнисс помогаем ей присматривать за ними, когда ее муж Рори Хоторн пропадает на занятиях в школе. Он выучился на преподавателя математики и целыми днями работает в нашей городской школе, как это было сегодня.       Слышу тихие шаги позади себя: Китнисс бесшумно заходит в кухню и опускается на ближайший стул.       — Все спят, - тихо произносит она.       — Хорошо, - я откладываю фартук в сторону и сажусь рядом с ней. Жена складывает руки в замок на столе и нервно прикусывает нижнюю губу.       — Я знаю, о чем ты думаешь, - обращаю на нее взгляд. — Когда Прим приходит с детьми ты всегда меняешься. Я понимаю.       — Это неважно, не думай об этом, - отмахиваюсь от этого разговора заведомо зная, что он не к чему не приведет.       — Пит, - Китнисс ловит мою руку, когда я уже поднимаюсь изо стола. — Давай поговорим.       — Зачем? – не выдерживаю безнадегу, что накопилась во мне за долгие годы. — Ты боишься. И я тебя понимаю. А принуждать тебя я не имею права. Я тоже боюсь, и поэтому я больше не поднимаю эту тему. Я наслаждаюсь временем, когда Прим приводит Коди и Реми, понимая, что своих детей у меня никогда не будет. Все хорошо. Правда. Я смирился.       Замечаю, как усиленно Китнисс пытается сдержать рвущиеся слезы. Она вновь закусывает нижнюю губу отворачиваясь от меня.       — Думаешь я сама не хочу? – слышу тихий шепот. — Хочу, очень сильно хочу. Но Игры… Я не могу допустить, чтобы наш малыш оказался там. Пойми же, не могу! Этого я не переживу.       И она начинает плакать пытаясь сдержать надрывные рыдания. Опускаясь рядом с ней, я заключаю ее в свои объятия не в силах видеть ее слезы.       — Я все понимаю, и я не виню.       — Ну ты страдаешь, я вижу это в твоих глазах. Со мной ты несчастен, - между всхлипами молвит охотница. — Я только порчу твою жизнь. А если бы ты тогда выбрал Прим…       — Замолчи, - я отстраняюсь от Китнисс. — Не смей даже думать о таком. Я тебя полюбил. И я смерюсь со всеми твоими тревогами, страхами. Мы будем разделять их вместе. Для этого мы с тобой семья. Пойми.       Слышу, как женские всхлипы затихают. Китнисс с особой нежностью смотрит на меня притягивая свои тонкие пальцы к моему лицу.       — Я так сильно люблю тебя, - на выдохе произносит она, льня ко мне и даря свой поцелуй.       Я отвечаю ей, вкладывая в тонкое соитие наших губ всю гамму своих чувств: от нежности до страсти, от жаркого желания до кроткого касания пальцев к нежной коже.       Я никогда не оставлю эту женщину. Если и есть какие-либо преграды на пути к нашему счастью, мы преодолеем их вместе, никогда не разъединяя наши намертво сцепленные ладони.

Конец.