***
- Приехали, - довольно улыбнулся детектив, заметив, что достиг ожидаемого эффекта. Джунмён удивлённо смотрел на выросшую перед ним многоэтажку и, казалось, впервые подрастерял всю свою хвалёную уверенность. - Ты привёз меня к себе? Свихнулся? – как на сумасшедшего взглянул он на Джонина. - Давно уже, - согласно кивнул детектив. – Это, кстати, полностью твоя вина. Пока они поднимались на лифте на седьмой этаж, Джонин не раз замечал в глазах киллера желание прекратить всю эту идиотскую затею. Но надо отдать должное его храбрости и страсти к приключениям – Джунмён даже бровью не повёл, когда детектив открыл перед ним дверь и впустил в свою квартиру. - Проходи. – Джонин бросил ключи на тумбочку и пододвинул Джунмёну тапочки. – Лучше надень, а то дети, знаешь ли… То и дело под ногами попадаются детальки от «Лего». Джунмён последовал совету, надев тапки, и осторожно прошёл в большую светлую комнату следом за хозяином дома. Пока Джонин переодевал свою рубашку на обычную домашнюю футболку, Мён с интересом разглядывал место, в котором оказался. В доме царила атмосфера приближающегося праздника: у окна стояла большая наряженная ёлка, под которой лежали несколько коробок с подарками, сами окна были украшены мишурой и снежинками из бумаги, вдоль стеллажей была протянута гирлянда с множеством цветных неоновых лампочек, которые то медленно загорались, то сверкали вразнобой, быстро сменяя друг друга. - Я кофе сварю, ты не против? – неожиданно останавливаясь прямо перед Кимом, спросил Джонин. Он притянул к себе киллера, обхватив его за талию, и медленно провёл рукой по чёрному шелку, чувствуя, как приятно отзывается под пальцами и холодной тканью чужое тело. Джонин ухмылялся, вид слегка растерянного гостя его забавлял. - Не против, - секунда и уже Джунмён хищно улыбался в ответ, не давая и шанса понять своему оппоненту, что таким непредсказуемым поведением его застали врасплох. – Не думай, что так просто поменяешь правила игры! – усмехнулся он, нагло и требовательно притягивая Джонина к себе за шею и затем оставляя на его губах первый призывный и страстный поцелуй. - Ты на моей территории, - с последним оставшимся воздухом выдохнул Джонин киллеру в губы, чувствуя непозволительное наслаждение оттого, как реагирует его собственное тело на прикосновения Джунмёна. - А ты в моих руках, - насмешливо ответил на его выпад Мён, ведя ладонями вниз по груди детектива и будто бы случайно задевая затвердевшие под тонкой тканью футболки соски. Смуглые руки, лежавшие на его бёдрах, нетерпеливо и несдержанно сжались. – Ты что-то говорил про кофе? – томным шёпотом напомнил гость, почти касаясь своими губами приоткрытых губ Джонина, заставляя того вернуться из настигнувшего его мира совсем недетских фантазий. - Мён! Не будь таким самодовольным, – обиженно рыкнул он, видя, как играет и смеётся над ним Джунмён. – Или ты забыл, как обычно сам стонешь и извиваешься подо мной? Скоро я тебе напомню. - Сегодня мы играем по моим правилам, - вновь парировал киллер и послал воздушный поцелуй в спину уходящему на кухню Джонину. – Можно я осмотрюсь? - Да. Только не трогай ничего, - послышался ответ уже из кухни. - Эй! Я наёмный убийца, а не квартирный воришка! – абсолютно взаправду возмутился Джунмён. - Я не в том смысле. Я сказал своим, что всю ночь буду на работе, поэтому просто постарайся, чтоб вещи не меняли своего местоположения. - Хорошо, я понял, - сразу же остыл киллер, моментально ставя фоторамку с семейной фотографией, которую успел схватить, обратно на своё место. – А кстати, где твои жена и дети? - Уехали на Новый год к её родителям. - Ясно. Джунмён вернулся к исследованию квартиры. По его скудному и скромному опыту в семейных делах, эта квартира представляла собой идеальный образец уютного домашнего очага. Детские игрушки, убранные в специальный манеж, сборники сказок на книжных полках шкафа, тут же кулинарные буклеты и журналы для домохозяек, фотографии с улыбающимися лицами двух мальчишек пяти и семи лет, их рисунки, прикрепленные к стене на канцелярские гвозди, корзинка со спицами и почти довязанной детской шапочкой на журнальном столике, рядом забытые фломастеры и шкатулка с нитками. Вот так, рассматривая всё вокруг, Джунмён незаметно добрался до новогодней ёлки. Стоит ли говорить, что о такой ёлке мечтает каждый ребёнок? Наверно, нет. Яркие шары, переливающиеся серебристыми и золотыми узорами, фигурки снеговиков и Санта Клауса, два маленьких конвертика, разукрашенные фломастерами с пометкой «Для Санты» и мягкая, белая, словно первый снег, мишура. Джунмён как завороженный глядел на ёлку и мысленно проклинал бога, который по своей необъяснимой никому прихоти лишил его детство такого чуда. - Джунмён, две ложки сахара? – прервал ход его мыслей голос Джонина. - Да, - ответил Мён, улыбаясь. Потому что Джонин помнит. Любопытство, а может милый детский рисунок, подтолкнули мужчину сорвать с ёлки один конвертик. Раскрыв открытку, что лежала внутри, и прочитав её, Джунмён засмеялся. - Джонин, ты видел, что твой ребёнок попросил на Новый год? – крикнул он детективу, всё ещё возившемуся на кухне. - Нет. Прочитай! Джунмён показательно прокашлялся, зная, что этим вызовет у Джонина улыбку. - Читаю. «Здравствуй Клаус! Мама сказала, что тебе я могу загадать только одно желание. Но для меня этого слишком мало. И поэтому я хочу от тебя личного джина, чтобы загадать ему бесконечное количество желаний. Я надеюсь, на Северном полюсе найдётся хотя бы один джин для меня». Слышал? – снова хохотнул Джунмён. – Парень-то у вас не промах. Толковым малым растет! - Это Сэхун. Его хитрожопость меня самого иногда поражает. – Джонин появился в комнате с двумя чашечками крепкого свежесваренного кофе. – У Тао запросы намного проще и наивней. То машинку на пульте управления, то детский батут. Что он интересно в этот раз попросил? – Ким быстро поставил чашки на столик и снял с ёлки второй конверт. Джунмён молча за ним наблюдал. Было любопытно посмотреть на Джонина – отца, а не только на полицейскую ищейку и его страстного любовника. Было непривычно видеть во взгляде этого мужественного и порой даже грубого человека обыкновенную человеческую нежность. - М-да, - с грустной улыбкой протянул Джонин, возвращая конвертик на место, - кажется, мне нужно больше внимания уделять своим детям. Джунмён вопросительно на него посмотрел, но Ким не стал пускаться в объяснения. Они быстро выпили кофе, в разговоре упоминая лишь работу, и то, в основном, Джонина, потому что Джунмён не горел желанием раскрывать своих секретов. Когда кофе закончился, закончились и разговоры. Пора было переходить к главному. - Меньше часа до Нового года, - глядя на часы, загадочно произнёс Джунмён. - Мне ещё многое надо успеть. Он внезапно уселся верхом на колени слегка ошарашенного Джонина и не теряя времени стал расстёгивать свою чёрную рубашку. - Не хочешь помочь? – игриво улыбаясь, спросил Мён, останавливаясь на третьей пуговичке. Объявляет первый этап? Джонин хмыкнул, принимая правила игры. Кровь по венам забурлила, предвкушая скорое получение удовольствия. Медленно-медленно, пуговицу за пуговицей, он расстегивал на Джунмёне рубашку, не сводя с открывающегося тела своих глаз. Белая кожа манила, но Джонин намеренно не торопился и сдерживал себя, собираясь слегка подразнить своего партнёра. Зато Джунмён, напротив, следовал совершенно другому принципу: его руки блуждали по телу детектива, нигде особо не останавливаясь, но при этом так умело задевали чувствительные места, что Джонин непроизвольно подавался им навстречу. Освободив Джунмёна от рубашки и стянув с себя футболку, Джонин в который раз поразился контрасту их тел. Худощавый, хрупкий Мён казался всегда таким маленьким и беззащитным в руках смуглого широкоплечего Джонина, что мужчина поневоле прикасался к нему нежно, бережно, как к фарфоровой кукле, стараясь не навредить, не поранить и не испортить каким-либо страстным порывом белизну его кожи. Правда, самого Джунмёна это жутко раздражало и нередко своими играми он доводил партнёра до звериного рыка, и Джонин срывался, превращаясь в настоящее хищное животное, настигающее свою добычу. Вот и в этот раз на лице Кима промелькнула весьма красноречивая улыбка, позволяющая Джонину переходить к более активным действиям. Джунмён нарочно ёрзал на его коленях, соприкасаясь с ним телом через ткань брюк, пока целовал его в губы, пока сплетал свой язык с его и горячим дыханием обжигал чужое нёбо. Голова больше не соображала. Так, как целовал его Джунмён, Джонина не целовал никто. Он будто вбирал его в себя всего без остатка, заставляя стонать, мычать в губы, прося ни в коем случае не останавливаться и лишь на секунду отрываться, чтобы выхватить маленький глоток воздуха. Зелёный свет дан, а значит, начинается второй этап их интимной игры. Руки скользят по молочной груди, сжимают бёдра, опускаются на ягодицы, с силой вдавливая в своё тело, чтоб он, Джунмён, тоже это почувствовал, ощутил, насколько уже стали тесны ему брюки. - Нетерпеливый, - неожиданно смеётся ему в губы Мён, пока его пальцы ловко справляются с пряжкой ремня и ширинкой джониновых брюк. Джонин на это лишь ухмыляется, позволяя любопытному Джунмёну провести ладонью вниз, под резинку его боксеров, чтобы удостовериться, что за то время, которое они не виделись, там ничего не изменилось, и киллер помнит каждый сантиметр его тела. Холодные пальцы обжигают нежную плоть, и Джунмён расплывается в счастливой лисьей улыбке. - Ты уже готов, - многозначительно играя бровями, наклоняется к губам киллер, а затем страстно целует, пока его рука ласкает набухший орган Джонина. И мужчина непроизвольно подается бедрами вперёд, сгорая от желания и мечтая, чтоб тонкие пальцы сменились на влажный язычок его партнёра. А Джунмён будто его слышит. Спускаясь поцелуями по смуглой шее, слегка покусывая кожу и тут же нежно зализывая оставленные отметины, он обводит губами горошины сосков, рисует импровизированный узор до живота, в то время как руки уверенно стягивают чужие брюки вниз; и вот, наконец, влажный язычок скользит параллельно кромке нижнего белья, и Джонин стонет от нетерпения, с силой впиваясь пальцами в хрупкие плечи. Но тут же ослабляет хватку, поглаживая покрасневшие следы, вспоминая о том, что к такой красоте в его руках нужно быть предельно нежным. Киллер довольно хмыкает, когда освобождает Джонина от боксеров. И детектив взрывается и, кажется, что разлетается на сотни осколков, когда чувствует влажные прикосновения, горячие губы, сводящие его с ума, язык, скользящий по выступающим венкам. Смуглые пальцы путаются в чужих волосах, иногда машинально сжимаясь, отчего, вероятно, доставляя определенный дискомфорт Джунмёну, но Джонину сейчас не до этого. Он вообще ни на чем не может сфокусироваться. Его тяжёлое прерывистое дыхание гремит на всю комнату, и Джонин не узнаёт собственного голоса, когда бесконечное число раз зовёт Мёна по имени. Но Джунмён был бы не Джунмёном, если б позволял игре выйти за рамки его правил. - Подожди. Ты торопишься, - прервал он своё занятие, отстраняясь от распалённого и разочарованно простонавшего детектива, и неожиданно ускользнул в коридор. - Мён, что ты опять придумал? – возмутился Джонин, когда в дверном проёме появилась хитрая мордашка его ночного издевателя. Джунмён подошёл к нему и заставил лечь на диван. Быстро избавился от своей одежды и стянул с детектива его боксеры, таким образом оставляя их обоих нагишом. - Знаешь, Джонин-а, мне очень мешают твои руки, - прошептал он, нависая сверху и насмешливо глядя на детектива. – Ты ведь будешь не против? – Мён покачал в воздухе наручниками полицейского, которые тот по своей неосторожности оставил на тумбе рядом с ключами. - Как-будто у меня есть право отказаться, - вздохнул Джонин, закидывая руки вокруг подлокотника и позволяя киллеру шустро нацепить на него наручники. И игра возобновилась. Только теперь Джунмён наслаждался чужим телом в полной мере, раз за разом доводя Джонина до неимоверного экстаза, при этом не забывая и про себя. Он медленно двигался на нём, размеренно поднимался, плавно опускался. Дразнил, соблазнительно покачивая бёдрами, не давая Джонину ускориться. Целовал страстно, глубоко, требовательно, подчиняя своим правилам. Стонал, когда полицейский на свой страх и риск позволял-таки себе пару резких движений, до основания входя в хрупкое тело. И Джонин сам, ведо́мый этой сумасшедшей развратной игрой, еле сдерживал стоны, с силой сцепляя собственные пальцы, когда Джунмён умело забавлялся с его телом, оттягивая надвигающуюся кульминацию. Он сходил с ума от желания прикоснуться, ощутить в своих ладонях мягкое податливое тело, хотел сжимать Джунмёна в своих руках, прижимать к себе, чтоб чувствовать его прерывистое дыхание на своей коже. Но лишь безнадёжно бился руками о холодное дерево диванного подлокотника, вызывая самодовольную усмешку на лице своего партнёра. - Когда-нибудь ты на своей шкуре почувствуешь, каково это, когда холодный металл обжигает кожу рук, - пытаясь совладать с очередным своим стоном, прорычал Джонин. - Ты сейчас не в том положении, чтоб мне это говорить. И вообще, знаешь? Не пойман – не вор. Хотя… - Джунмён на секунду задумался, начиная двигаться ещё медленней, - ты же сказал «когда-нибудь»? - согласно кивая, в итоге сказал он, наклоняясь к изнывающему от пронизывающего его жара Джонину. – Но надеть их я позволю только тебе. Джунмён ускорился, сопровождая каждый свой «присест» рваными выдохами. По вискам стекали крупные капли пота, мышцы сводило от приближающегося оргазма. Киллер почти лёг на Джонина, разрешая тому подхватить темп. Он дотянулся руками до скованных рук полицейского и переплёл свои пальцы с его. Джонин знал этот жест полного доверия партнёру, и эйфория поглотила его с головой. Он самозабвенно выцеловывал молочную шею, изредка прикусывая кожу, и каждый раз получал в ответ заветный сладостный стон. Жар захлёстывал, и мужчина ощутил, как напрягся Джунмён, как сузилось колечко его мышц, отчего в паху всё заныло от наслаждения. Пара сильных толчков, и детектива настигла мощная и всё сметающая волна оргазма. Он резко прогнулся в спине, видя перед глазами разноцветные круги, совершенно не слыша, как за окном кричат люди, как взметают в ночное небо фейерверки, как разрывается от звонков его телефон. - С Новым годом! – достигнув той же точки наслаждения, внезапно наклонился к нему Джунмён и непривычно нежно поцеловал Джонина в мокрый от пота лоб. Просто так, по-обыденному. Словно он делал это каждый день. Щёлкнул замок, холодный метал скатился с влажных запястий и звякнул, ударившись о пол. - В душ? – сгребая в охапку лежащего на нём Мёна, спросил Джонин. - Да, не мешало бы, - устало улыбнулся киллер, разрешая подхватить себя на руки. Душ отрезвлял и восстанавливал утраченные силы. Джунмён стоял под струями тёплой воды, прижавшись к телу Джонина и прислонив голову к его плечу. Глаза слипались, и приходилось усиленно бороться с этой сладостной негой и леностью, что растекалась по венам. Джонин молчал. Да и о чём было говорить? Он лишь непроизвольно вздыхал, смывая с себя и Мёна следы их запретной близости. Когда всё это началось, уже не помнил никто. Просто в какой-то момент догонялки, в которые они играли на протяжении нескольких лет, внезапно приняли совершенно иную форму. Беготня измотала их обоих, но упускать друг друга из виду в их планы не входило. Азарт превратился в страсть, а редкие встречи - в незабываемые ночи. Их связь, тайная, запретная, порой грубая и жестокая, но тем не менее всегда сладостная и желанная, длилась уже более десяти лет и, казалось, никогда не разорвётся. Но сегодня (Джонин это определенно чувствовал) что-то изменилось, поэтому никак не решался выпустить руку Джунмёна из своей. Выйдя из душа, Джонин повёл его в спальню и уложил на постель. Джунмёну было неуютно в этой комнате, однако он не сопротивлялся. Не сопротивлялся он и тогда, когда Джонин властно притянул его к себе, кутая их обоих в одеяло. Одна минута необратимо сменяла другую. Новогодняя ночь заканчивалась. - Ты первый позвонил… - неожиданно заговорил Джонин, и среди тишины его голос казался непривычно громким. – Уезжаешь куда-то? Джунмён чуть заметно улыбнулся. - Ты становишься опасным, Джонин, - вздохнул он, утыкаясь носом в его шею. – Слишком хорошо меня знаешь. Утром улетаю в Штаты. Здесь не осталось крупной работы для меня, одни мелкие сошки. Джонин обнял его и как-то пусто посмотрел в потолок. Задавать следующий вопрос не хотелось, так как казалось, что ответ будто был уже произнесён. Детектив словно уже услышал его с гулким позывным бьющегося сердца Мёна. - Вернёшься? – пытаясь сохранить равнодушие в голосе, всё же задал он вопрос. А внутри всё горело и выворачивалось наизнанку. И затем услышал вполне ожидаемое, но всё равно внезапное и тихое: - Нет.***
Утром он проснулся один в пустой квартире. Ничто в эту минуту уже не напоминало ему о пребывании здесь ночного гостя – Джунмён лично об этом позаботился. Вымытые кружки на кухне, поправленная накидка на диване, даже наручники лежали на своём привычном месте. Новогодняя ночь превратилась в воспоминание. Джонин босиком добежал по холодному полу до кухни, по пути наступая-таки ногой на затерявшуюся детальку «Лего», при этом матерясь сквозь зубы, и поставил чайник на плиту. Есть не хотелось. Курить тоже. Хотелось привычной болтовни детей и ворчания жены, но их не было рядом. Ситуацию спас телевизор, ради которого Джонину пришлось (опять же босиком по полу!) ползти в большую комнату. Пора было собираться. Джонин позвонил жене, извинился, что не смог приехать из-за работы раньше и сказал, что будет к десяти. На фоне шумели дети, напоминая про оставленные под ёлкой подарки, поэтому пришлось клятвенно им пообещать, что папа привезёт всё с собой. Время возвращалось в свой размеренный ритм, а жизнь – в своё привычное русло. Однако на душе висел камень, и Джонин не знал, куда его деть и что с ним делать. Джунмён ушёл и, как говорится в дешёвых любовных романах, забрал вместе с собой частичку его. Хотелось поскорее выйти. Вырваться из этой комнаты, из этой клетки, из этого утра. Телевизор не смог спасти от липкой и вязкой тишины в голове, поэтому Джонин очень быстро собрался. Уже гремя в коридоре ключами, он внезапно стукнул себя по лбу: подарки! Вернувшись и захватив коробки, Джонин замер в удивлении. На ёлке вместо двух конвертиков висело три. А так как третьего ребёнка в семье не было (уж если что, то он явно бы об этом знал!), то естественно Джонин сразу понял, кто нарушил привычную комбинацию. В конвертике был сложенный лист блокнота с коротким посланием, написанным синим фломастером: «Для Тао. Здравствуй, это Санта! Я прочитал твоё письмо, и так как ты весь год вёл себя хорошо и был примерным мальчиком, то я обязательно исполню твоё желание. Даю тебе честное сантаклаусовское: в следующем году твоего папу не задержат на работе и он встретит Новый год вместе с тобой! P.S.: и передай Сэхуну, чтоб губу закатал.С уважением, Санта Клаус».
Джонин от души рассмеялся, и с этим смехом камень с его души свалился. Как бы то ни было, он был счастлив. А Джунмён… Он обязательно однажды вернётся. Джонин это точно знал. Ведь он тоже загадал желание. А все новогодние желания рано или поздно сбываются.