Сказка

На пыльно-ультрамариновом небесном покрывале мерцали звёзды. Месяц скользил по серебряному, в неверном свете ночных огней, городу, танцевали менуэт снежинки — всё пропиталось атмосферой праздника. Город с головой окунулся в волшебство Рождества. На его окраине стройными рядами выстроились аккуратные, но весьма роскошные особняки. Места для избранных. Особенных, лучших из лучших. Праздник был на каждом шагу: в каждой снежинке, в далёких звёздах, в пёстрых домиках чудесного городка, в особняках на его окарине. Во всём. Везде. В одном из таких особняков, а именно в одном из самых скромных, но дорогих поместий отмечали этот праздник шумная и дружная Вонгола. Процветающая международная фирма — с виду, одна из самых известных семей в мире мафии — на самом деле.

***

Она незаметно выскользнула из зала, наполненного весёлым смехом и духом Рождества, на мгновение прижалась к холодной стене и не спеша двинулась по тёмному коридору. Мерно цокали каблуки её туфель, а до боли простое, но элегантное платье колыхалось в такт каждому её движению. Накинув на плечи плед, предусмотрительно захваченный из комнаты, Хром распахнула дверцы балкона, впустив обжигающе холодный ветер в поместье. Постояв так некоторое время, шагнула на балкон в объятия серебряной девы Фую* и поёжилась. Зима в этих местах, не сказать, что чересчур сурова, но выросшей в довольно тёплой Японии и за последние три года привыкшей к солнечному климату Италии Докуро было достаточно прохладно. Снежинки закружили вокруг Тумана Вонголы, танцуя свои замысловатые танцы, оседая на её прическу, тая на выбивающихся из неё прядях, худо-бедно согревающий плед и платье, на щеки и нос, заставляя заметно продрогшую Хром звучно чихнуть. Она потёрла нос и улыбнулась, устремив взгляд вдаль, к огням, к ночному городу, к самой сути самого волшебного праздника в году — Рождества. Город искрился тысячами огней, всюду сновали люди, поздравляя друг друга с праздником, спеша к храму или из него — в уютный дом. Некоторые из них — стояли возле работающих в эту ночь магазинчиков; запах свежей выпечки, мандаринов, хвои витал в воздухе, даря приятную надежду на самое лучшее. Ей не сложно представить, что происходит в городе, ведь Туман — это иллюзии, а значит и прекрасное воображение иллюзиониста. Но вряд ли ей, Хром, лучшей ученице Рокудо Мукуро, удастся передать эту тонкую, потрясающую, волшебную атмосферу праздника, какими бы реальными не были её иллюзии, как бы не хвалили её Босс, семья и учитель. Просто Докуро это знала. Предаваясь мечтаниям, незаметно, но мысли девушки вернулись обратно в поместье — в шумный зал с такими родными, любимыми и любящими людьми. Этот праздник большая и шумная Вонгола решила отметить в невероятно узком кругу — только самые близкие и необходимые. Слишком много произошло за последние пять лет, слишком многое было потеряно, слишком во многом были разочарованы, слишком много крови было на их руках. Вонгола — одна из сильнейших и влиятельных семей в мире мафии, на её счету ни одно заказное убийство, ни одна масштабная операция по полному уничтожению какой-либо семьи, ни одна зачистка предприятий, ни одна расправа с предателями. Грязная, жестокая, ненавистная, великая, сильнейшая, кровная — такая она, Вонгола. Какой бы сильнейшей и жестокой не была Вонгола, во её главе стоял такой же человек, как и все. Он был другим, особенным, сильным, но всё же оставался обычным человеком. И охраняли его покой тоже обычные люди. Возможно сильнейшие, возможно лучшие, возможно невероятные, но всё-таки самые обычные люди. И, как и всем людям, им хотелось немного уюта и тепла, хоть изредка, иногда. И лучшего повода, чем Рождество, для обретения душевного покоя и гармонии, казалось, и не найти. Всё-таки, за спиной слишком много этих «слишком». Кровавые бойни, потери родных и близких, крупномасштабные операции, рискованные миссии, предательства, боль и слёзы, ненависть, месть и море, море убийств и крови. Огромное море алой крови. Врагов и друзей, противников и союзников, предателей и членов семьи. Для каждого последние пять лет стали серьёзным испытанием. Становление Босса Боссом, восхождение его на «трон» Вонголы. Постоянные проверки «на прочность» другими семьями, любезно подкладываемые «союзниками» свиньи и прочие, на первый взгляд «бытовые мелочи» любой такой семьи, как Вонгола, первый год сильно выматывали и доставали Десятое Поколение. Но, пожалуй, самым сложным, тяжёлым, ярким и запоминающимся стал последний, этот год. Нахлынувшими воспоминания приятным грузом легли на её плечи. Чего только стоила одна новость о том, что она, Хром Докуро, будет осчастливлена величайшим даром — даром материнства. Одной из самых лучших участей женщины, подаренной Богом женской половине. Однако реальность оказалось более, чем суровой. Тяжёлые последствия после пересадки органов, и какая-никакая поддержка иллюзиями. Хром очень дорого заплатила за это, но оно ведь действительно того стоило! Улыбнувшись сладостно-горьким воспоминаниям, она нежно коснулась левой рукой живота. Мысли же, сделав стремительный оборот, вновь вернулись в шумной компании в поместье. Всё-таки, несмотря на все трудности, всем им повезло в любви. Хаято-сан и Хару, остались верны себе и даже делая ей предложение, Ураган умудрился рассорится с девушкой в пух и прах. — Видимо, этим они и дружны, — заявил как-то Босс и оказался прав. Чета Гокудеры порадовала Вонголу уже третьим ребёнком, которому через две недели исполнится год. Сасагава-старший и Хана-сан порадовали Босса близнецами и ещё в начале сегодняшнего торжества экстремально ошарашили присутствующих об очередной беременности. Сасагава-младшая, к всеобщему удивлению, вышла замуж за Бьякуран-сана, оставив Босса, с разбитым сердцем, и, так сказать, «с носом». Но, к счастью, страдания Тсунаёши-куна были вознаграждены, и около года назад было объявлено о помолвке Вонголы Дечимо и Ами Нана из семьи Армадио, после которой та вошла в Альянс, а совсем недавно «обрадовала» весь мафиозный мир известием о наследнике. У донжуана Ламбо, довольно-таки популярного для своего возраста, наклёвывались куда более серьёзные отношения, чем обычная интрижка, с Ипин-тян, что Гроза Вонголы отчаянно не желал признавать. И даже холодный Кё-сан нашёл своё счастье в лице очаровательной Аи-тян и уже их четырёхлетнего сына. У Мукуро-сана, циничного и никому, вроде бы, ненужного, завязались какие-то отношения с не менее циничной и расчётливой М.М, о чём поспешил сообщить ей Фран, конечно, в своём излюбленном извращённом стиле. Размышления девушки были прерваны естественной реакцией организма — очередным чихом, не мудрено, на таком-то морозе. Вновь поёжившись, она неловко растёрла ладошки и попыталась согреть их дыханием, что, честно говоря, практически не возымело эффекта. На плечи рухнуло нечто тяжёлое и тёплое. Докуро скосила глаза. Хранитель Дождя Вонголы. Ямамото Такеши. Ямамото-кун. Такеши. Хром посильнее запахнулась в кофту и выдохнула облачко пара. Иллюзии, крепко оплетающие всю её сущность, иллюзии, скрывающие её присутствие, иллюзии, те, что часть её самой — всё это было бесполезно. Такеши слишком хорошо усваивал уроки, Такеши слишком многое терял, попадаясь в плен тумана, Такеши видел сквозь все её иллюзии. Дождь был сильнее. Этот Дождь не тонул в тумане. А заставлял его таять. — Хах, говорил же, не стой на морозе — простынешь, тут уж никакие иллюзии не помогут . Хром немного обидно. Хром немного неприятно. Хром считает, что это камешек в её огород. Хром воспринимает это, как упрек. — Дурёха, — заявляет он, приобнимая её за плечи. Хром чувствует, как алеют её щеки. Понимает, что хоть и стала несколько смелее и раскованней, остаётся ребёнком. Такеши беспокоится. Такеши волнуется. Потому что... он тоже один? — Почему ты не со всеми? «Племяннички» замучили? — выдавливает Докуро, заправляя за ухо фиолетовую прядь. Всё-таки причёска безнадёжно испорчена. Ямамото всматривается в огни, мерцающие вдали, пару раз выдыхает холодный воздух и, Хром просто уверена, что он морщится, чувствуя некоторый дискомфорт от холода, причиняемый его шраму на подбородке, щурится от резкого ветра и... улыбается. Всё-таки Такеши слишком тёплый. — Своих хочу, — бросает он как бы между делом. Хром молчит. Моргает. Снова молчит. Моргает. Наконец переваривает услышанное и отчего-то подпрыгивает, вырываясь из его не совсем дружеских объятий. И краснеет до корней волос. — Так заведи, — буркнув под нос, отворачивается. Ямамото улыбается. Нет, смеётся. А Хром, красная и смущённая, в тоненьком платьице, в пледе и явно большой, для такой хрупкой девушки, кофте, прячет и отводит взгляд. — И что же ты собрался делать? — Туман слишком быстро оправляется, берёт себя в руки. И это совсем невесело. Тишина немного тяготит. Хром прислушивается к голосам, доносящимся из особняка. Холодно. Но его слова, словно снег на голову, оказываются гораздо неожиданней, что Хром даже ненадолго забывает о холоде. — Я же сказал, что подожду. Хром глядит несколько изумленно, тихо улыбается в воротник его кофты. Помнит. — Помнишь? Кивает. Хром хотелось сказки. Всю свою сознательную жизнь. Хром хотелось нежной, трепетной, волшебной сказки. Хром хотелось сказки ещё тогда, когда запах медикаментов, витающий в воздухе, стоял комом в горле, трубки больно впивались в кожу, а писк аппаратов резал слух. Хром верила в сказку, когда Мукуро-сама спас её, мнила его своим спасителем, господином, принцем. Хром верила в сказку даже тогда, когда она добровольно шагнула в особый Ад — ступила в мир мафии. Хром верила, верила и верила в сказку, но... практически не верила в её исполнение. Почему-то улыбка Босса казалась спасением, но дрожащие, время от времени руки её пугали. Хром привыкла верить, заставлять себя верить, но принцем, спасением, Тсунаёши-сан, Босс, стать не мог. Тогда почему-то взгляд сам упал на Ямамото. Доброго, улыбчивого и... сильного. Он всегда-всегда улыбался, смеялся весело и... его руки никогда не дрожали. Тогда, уже совсем взрослая Хром, неловко ляпнула о сказке. Он только улыбнулся. И, как думала она, забыл. Когда его сильные руки прижимают её к себе, Хром чувствует горячие капли на онемевших щеках. Когда Такеши глядит на неё сверху вниз своими шоколадными глазами в её аметистовые и стирает слёзы со щёк и улыбается, Докуро удивляется странному чувству в груди. Откуда-то из глубины помещения слышится громогласный голос Скуало. Ямамото смеётся: — Нас вот уже ищут. Уходя с балкона, Хром оборачивается и мгновение замирает. Такеши оборачивается следом и необычно серьёзно замечает: — А мы напишем свою сказку.