Где бы ты ни был

Небо темнеет. Будто кто-то водит по небесному своду кистью, и алые ленты заката постепенно размываются в равнодушный чернильно-синий фон, на котором горят светлые искорки звезд и стремительный мазок Шрама. Звездный свет всегда действовал на Соласа умиротворяюще, принося покой в сумятицу мыслей и чувств напоминанием о том, что и в стремительно меняющемся мире есть место для чего-то неизменного, вечного и нерушимого. Всегда, но не сейчас. Сейчас же, впервые за свою бесконечно долгую жизнь, Солас не хочет закрывать глаза. Тень, так долго бывшая его вотчиной, теперь потеряла для него свое первозданное очарование, свою непреходящую прелесть. Перекрестки исчезнувших дорог, стройные башни канувших в веках дворцов, задорный звон давно рассыпавшихся в пыль мечей, милые сердцу друзья — все это было безвозвратно утеряно для него вместе с тем миром, что существовал до Бреши, до Инквизиции. До Инквизитора. Теперь Солас уже не был единоличным властителем своих снов. Vhenan была той ученицей, о которой он всегда мечтал: внимательной, вдохновленной, пытливой, свободной от глупых предрассудков и очень, очень талантливой. Она умела не только слушать, но и слышать, не только повторять, но импровизировать, и она задавала вопросы. О, какие изумительные вопросы задавала его vhenan! Преображать Тень с ней и для нее было истинным наслаждением — вместе они побывали в самых потайных уголках Царства духов, за короткие южные ночи успевая увидеть больше, чем иным доведется за всю жизнь. С vhenan Солас чувствовал себя мудрее, смелее, сильнее, чем с кем бы то ни было. Нужнее. Желаннее. Так ли удивительно, что именно с ней Солас охотно делился секретами, о которых до сих пор не ведал ни один смертный? Когда vhenan только начала изучать тонкое искусство управления Тенью, Солас хвалил ее много и совершенно искренне. Природный талант вкупе с Якорем позволял ей в считанные дни постигать то, на что у прочих ушли бы годы упорного труда. Позже он часто думал, должны ли были насторожить его необычайные успехи vhenan? Возможно. Но Солас был в восторге от того, что наконец встретил кого-то, кто понимает его; кого-то, с кем можно разделить все сокровенные тайны Тени, все ее удивительные откровения и нюансы, показать, объяснить, научить! И этот восторг опьянил его. Ослепил. Одурачил... Сознание каждого живого существа похоже на маяк и, однажды отыскав, ты всегда легко сможешь найти в туманах Тени свет этого маяка, где бы он ни был. Помнится, впервые встретив Соласа среди блуждающих теневых огней, vhenan сравнила его сон с яркой звездой, пылающей среди светлячков. Тогда он лишь улыбнулся ей в ответ. И не придал этому разговору значения. Расставание с vhenan далось ему тяжело. Это было не то, что она заслуживала, не то, что он хотел бы ей дать, будь это в его власти, но тогда казалось, что иначе нельзя. И vhenan пообещала не идти за ним, а Солас поверил. Глупец. Солас закрывает глаза и видит ее, как наяву. Золотые волосы, золотые глаза, золотое сердце... «Солнышко» — так, кажется, называл ее Варрик и был тысячу раз прав. Emma vhenan, emma anar... Лед на горном озере идет трещинами и впитывает в себя небесную синь, в воздухе пахнет снегом, хвоей и весной, она сидит на влажных досках и складывает из льдинок и снега маленькую галлу, смущенно смеется в ответ на его удивление. Неужели он никогда не скучал по тем, кого любит? Покои в Скайхолде, свет струится из сотен маленьких разноцветных стеклышек в витражах, пестрые блики ложатся на ее лицо, она шепчет его имя и закусывает губу, сдерживая стон. От трав ли отдают горечью ее поцелуи или от неизбежности того, что это блаженство не вечно? Листва тихо шелестит в высоких ветках, сплетаясь в дуэте с глухим рокотом водопада, она неотрывно смотрит на свое отражение в воде, пальцы повторяют путь золотых нитей валласлина от висков вниз по широким скулам. От этого сердце щемит так тоскливо, что хочется закричать что есть силы — забудь, что я сказал, ты прекрасна, ты свободна, ты совершенна, а я глупец, слишком слабый для признаний и слишком гордый - для молчания. С посеревшими от сажи волосами и иссеченными в кровь ладонями, с изможденным лицом и горящими глазами, так и не сломленная и не побежденная, она в своей неподвижности похожа на шедевр неизвестного гения, и черный дым и оплавленные руины служат ей рамой, а лестница — постаментом. Именно такой она останется в его памяти... Vhenan не стала преследовать его наяву, нет. Она пробралась в его сны и сделала их невыносимыми. Невыносимо горячими, невыносимо горькими, невыносимо... живыми. Сомниари. Сновидица. Действительно ли сама vhenan мучает его бесконечно долгими ночами или это милосердные духи ткут для истерзанной души Соласа ее образ, он не знает. Какая разница? Так или иначе, ни перестать думать о vhenan, ни прогнать ее из своих снов Солас не в силах. А если вдруг ему это и удастся, vhenan все равно рано или поздно найдет его, где бы он ни был. В конце концов, он сам ее этому научил.