Neverwhere

POV Tom Мы в Торонто. Лежим на капоте его старого Мустанга и смотрим в небо. Август - пора звездопада. Звезды мерцают на иссиня-черном полотне небосвода крошечными беленькими точками. Серебристыми, лимонными, голубыми. Нет, все же белыми. Они сверкают так игриво, так заманчиво. Они танцуют свой безумный танец под музыку соседних звезд. Кружат друг друга в страстном танго и заливисто смеются своей беззаботности. Они веселятся как малые дети. Им миллионы лет. - Я никогда не думал, что свой тридцатый день рождения встречу вот так. Я не поворачиваю голову. Мне достаточно услышать его голос, чтобы понять, как выглядит сейчас его лицо. - Со мной? Самый глупый ответ, на какой я способен. Я не могу думать. Я н е х о ч у. Я делаю глоток дешевого портвейна и даже не морщусь. Даже этот вкус сейчас мне доставляет удовольствие. Мне приятно. Я просто кайфую. - Я думал, что буду на пляже где-нибудь на Мальдивах пить коктейли и смотреть на океан. - Так и есть. Мы в Канкуне. Звезды складываются в узоры и сверкают, словно бриллианты. Они подмигивают нам и хихикают. Они флиртуют со мной. С ним. С нами. Они пьют со мной дешевый портвейн и курят его красные Мальборо. Они рядом с нами. Или просто мы среди них. - Ты думаешь, что пляж и океан - это предел мечтаний? - Мои мечты скудны. Билл говорит томно, растягивает слова, словно патоку. Его голос похож на темный бархат. На беззвездное небо. К нему хочется прикоснуться. - Куда делись мечты о длинноногой блондинке? Или о накачанном блондине? Билл прыскает и хрипло смеется, вытягивая вверх руку с тлеющей сигаретой. - Посмотри на меня. Я уже сам блондин. Никто больше не нужен. Я лениво поворачиваю голову и скольжу взглядом по его выбритым вискам и светлым, разметавшимся по капоту волосам. По угадывающемуся в темноте точеному профилю. По вытянутой вверх руке. По нашему мосту к звездам. Мы в Рейкьявике. Здесь звезды колючего снежного цвета. Они закутаны в белоснежные меховые шубки. Их глаза - холодные перламутровые льдинки. Они звонко смеются. Они кружатся в вальсе вьюги. Они дразнятся вечной тишиной и прохладой. - Здесь жарко. - Это все твой портвейн. Я слышу по голосу, что Билл улыбается. У меня колет кончики пальцев, и я сжимаю их в кулак. Я так хочу к нему прикоснуться. - Или твои сигареты. - При чем тут они? Билл поворачивается ко мне, и в темноте я вижу блеск его глаз. Глаза-льдинки. Глаза-океаны. Мерцающие звезды. Я лишь пожимаю плечами. Мы в Абу-Даби. Звезды стеснительно мерцают вдалеке и прикрываются вуалью. Они нас узнают. Они нам играют в звездном оркестре незнакомые мелодии. Я бы слушал их вечно. У звезд впереди вечность. - Ты знаешь, что наркоманы под кайфом часто слышат музыку? Билл отрицательно мычит и делает последнюю затяжку. Он отщелкивает окурок, и звезды переливаются укоризненным светом. - Я слышу музыку звезд. Билл расплывается в кривой улыбке. - Ты наркоман. Отдай свой портвейн. Мы в Пекине. Здесь звезд не бывает видно. Здесь вечно смог. Они открылись лишь нам и тихо шепчут звездные колыбели. Мы уже лучшие друзья. Мы скованы навеки. Билл делает глоток из бутылки и морщится. - Как ты пьешь эту гадость? - Как ты проводишь свой день рождения? Билл низко смеется и вытирает губы рукой. - Справедливо. - Где бы ты хотел оказаться? На что посмотреть? Билл закидывает руку за голову и сгибает ногу в колене. - На будущее. Я растворяюсь в темноте и в звуках его голоса. Я не понимаю, где заканчивается небо, и начинаемся мы. Где заканчивается мечта и начинается ночь. Где заканчиваемся мы и начинаются звезды. - Мы уже почти там. Мы в Сингапуре. Здесь звезды мерцают особенно сильно. Они перемещаются в пространстве молниеносно. Они падают. Телепортируются. Они замерли на месте, им миллиарды лет. - Я бы хотел быть инженером. Проектировать космические спутники и луноходы. - Так стань им. - У меня слишком плохо с цифрами. Билл снова тянет слова и кривит улыбку. - Я знаю. Я отбираю у него свою бутылку с остатками портвейна. - Я не хочу иметь семью. - Нет? Я будто удивляюсь. Я все о нем знаю. Мы так давно вместе. Всю жизнь. Вечность. - Не-а. Не хочу быть вечно связанным. Хочу свободу. Хочу проводить время с тобой. Мы в Риме. Звезды кружатся в захватывающей мерцающей пляске. Они кружат небо. Кружат мир. Кружат нас. Они смеются очень громко, почти до слез. Они знают что-то, чего не знаем мы. Билл касается моей руки и уверенно переплетает наши пальцы в замок. - Я думал, что проведу свой тридцатый день рождения на Мальдивах совсем один. Я очень рад, что этого не произошло. Пальцы колет с сумасшедшей силой. Рука Билла теплая, моя слегка дрожит. Мы в Осло? В Стокгольме? В Хельсинки? Почему звезды звенят так громко? Мы в Багдаде. Звезды прилипли к небу. Они не подают признаков жизни. Они нарисованы белым карандашом. Они наблюдают. Билл двигается ко мне, прижимается плечом к моему голому плечу. Я крепко держу его за руку. Я очень боюсь его отпустить. - Ведь ты тоже этого хотел, правда? Я слышу уверенность в его голосе. Я слышу надежду. Я слышу шепот оживших звезд. Я поднимаюсь на локте и чувствую, как напряженно замирает все внутри. Я уже не отступлю. Губы Билла на вкус, как дешевый портвейн и красные Мальборо. Самая лучшая в мире смесь. Самый потрясающий на свете вкус. Первые невесомые касания длятся недолго, но от ощущений волной сносит разум. Мне кажется, я парю среди звезд. Я сжимаю в объятиях Билла. Я целую его розовые губы. Мы дрейфуем по Вселенной. Я несмело глажу его лицо лишь кончиками пальцев. Я впитываю мягкость его кожи. Я только начинаю. Я касаюсь дрогнувшего живота, выпирающих позвонков, затвердевших сосков. Я наконец-то узнаю, какова на вкус многолетняя мечта. Мы в Париже, в Мадриде, в Вене, в Москве, в Каире, в Кейптауне, в Токио, в Сеуле, в Канберре, в Буэнос-Айресе, в Кито. Мы в Арктике. Мы на острове Пасхи. Небо светлеет. Звезды гаснут одна за другой. Они мерцают и тихо звенят на прощание. Разгоряченный и утомленный Билл целует мои ключицы и шею. Он гладит мои руки и пресс. Он ласкает меня взглядом, и я плавлюсь на капоте его Мустанга. Мы на Бермудских островах. Я знаю, что эта ночь – только начало. Я вижу это по улыбающемуся лицу Билла, по мелким складочкам счастья в уголках его глаз, по мурашкам на его руках. Слышу по его сбившемуся дыханию. Мы на Альфа Центавре. Сияние звезд ослепляет. Мы на другой планете. Нас нигде нет. The End.