Треугольники - ненужный

Кир. Больница. Белый потолок, белые стены, белые люди. Хотя нет, люди не белые, они в белых халатах. Сколько я здесь? Почему в середине грудной клетки - большая зияющая пустота, кто-то вынул мне сердце? Укол, и снова сон. Опять этот сон. В нем, смысл моей жизни - ТЫ, такой веселый и теплый. С добрыми глазами, и мягкой улыбкой. Я бегу к тебе раскрыв объятия, а ты спешишь мне на встречу. Вдруг, из ниоткуда появляется туча, гроза разрывает небеса над нашими головами, и ты, не видя меня более, проходишь мимо к НИМ, чужим Бойцам. Им улыбаешься и греешь своей лаской, ты с ними. В душе поднимается боль, от которой не скрыться, она разрывает меня, уничтожает каждую клеточку, наделяя только одним чувством - одиночеством. Весь мир кричит вместе со мной - ТЫ ЕМУ НЕ НУЖЕН. Неужели брат был прав? Два месяца назад. - Кир, хватит, выходи, или силком тебя от туда достану. Буран стоял, подпирая стену возле закрытого входа в мою ванну. - Я тебе все равно не верю, - кричу из - за двери. - Как хочешь, но подумай хотя бы, вроде доселе ты не страдал кретинизмом. Я - Чистый Боец, у меня никогда не будет своей Жертвы. И что остается? Поддаться природе? Дать сделать из себя послушного раба? Не дождутся. Я сам буду устраивать свою судьбу, раз уж мне не повезло, и я родился Бойцом, а не Агнцем. - Но как ты мог? Ему же только пятнадцать, - я, кипящий негодованием, вышел - таки к нему. - И что? Он уже собирался МЕНЯ ломать под себя. Где мой выбор? В этом мире, либо ты ешь, либо едят тебя! Третьего не дано. Да пойми же, не хочу быть сломанной куклой подростка, который вышвырнет "свою игрушку", как только появится его природный. - Но не насиловать же. - А как по другому устанавливать связь? Дать ему хлыст в руки и покорно развернуться спиной? Фигушки. Никто не получит меня. Это у тебя выбора нет. Рицка - твоя Жертва, пока мы его искали, завел двух Бойцов. Ты представляешь, что у них там за оргии каждую ночь? - Буран, прекрати, - досадливо морщусь, где только успел братец об этом узнать. Директор согласился на мою просьбу держать все в секрете. - А что прекрати? Тебе теперь одна дорога, силой забрать то, что принадлежит по праву. А мальчишка давно привык к сексу, так что, трахни его при первой возможности, покажи, что ты во всем можешь заменить тех калек - неудачников. Братик, если ты сглупишь, тебя найдут в морге. Это я могу пережить разрыв связи, ты - нет. Как же он оказался прав. Первая встреча с Жертвой и первое поражение. Я честно пытался по - хорошему отвадить соперников. Не получилось. Когда в его кровати обнаружил этих двоих, разум помутился, пришлось пойти на хитрость, уговорив пожить со мной отдельно. При первой же возможности, трахнул его, как и говорил Буран. Но это привело только к ухудшению моего, и так шаткого, положения. Братец, видимо, знал, что я слишком слаб, чтобы довести дело жестко, и перед отъездом дал настой, блокирующий связь Жертвы и Бойца и закрывающий память. - Только не переборщи, ложка на стакан сока, или воды. Пусть попьет хотя бы две недели, и все, тю - тю, последние воспоминания исчезнут из его головы. А ты сможешь заполнить их, чем захочешь, думаю, сочинить правдоподобный рассказ будет не трудно, если что, звони, помогу. Мне не хватило времени, Нисей с Соби прибыли в тот момент, когда я грузил бесчувственного Рицку в багажник. Бой проиграл, да и жизнь тоже. Бойцы били сильно, но не долго. А вот когда пришел брат Рицки, тот взялся за хлыст. Дальше все смутно. Последнее воспоминание, меня куда - то тянули и швырнув обо что - то твердое оставили в покое. За что мне это? Постоянная горечь во рту, голова кружится и, преследующий каждую ночь, сон, который выжимает все, из, почти и так, трупа. Быстрее бы конец. Несколько дней ада, и меня перевели в палату. Приходили полицейские, пытались выяснить что-нибудь о моем избиении. Я ответил, что ничего не помню. Двадцать четыре часа в сутки, мои руки оставались привязанными. Когда у врача спросил: "почему?", он ответил, что я несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством. - Пытались выпрыгнуть из окна, потом отобрали у хирурга, что зашивал вам рану, скальпель и перерезали горло, несколько раз воровали упаковки таблеток. Главный врач приняла решение о том, чтобы вас зафиксировать. После того, как мы вас вылечим, встанете на учет к психиатру. Ну вот, теперь я псих! Эта жизнь будет длинной и мучительной. Через три недели, два мед. брата одели в смирительную рубаху и перевезли в клинику для буйно помешанных. Я шел по серым коридорам и смеялся во весь голос. Вот, где проведу последние свои деньки, судьба слишком благосклонна ко мне. В палате меня, привязав к кровати, оставили в одиночестве. Сейчас есть много времени, дабы пересмотреть свои взгляды на предложение Рицки. Я готов на любое условие, лишь бы всего произошедшего не было. Готов вымаливать прощение всю жизнь, быть прикроватным ковриком, терпеть побои и унижения, только бы быть нужным. Остается лишь смеяться над собой, а ведь стать третьим для такой Жертвы, это, оказывается, был царский подарок. Теперь понимаю, насколько ничтожен, по сравнению с тем же Нисеем. Дверь резко открылась, вошла медсестра. Снова инъекция и сон, снова мой ночной палач.