Жизнь с нового листа.

*** Директор, сперва, не собирался оправдываться, но после того, как у него потребовали найти и предоставить подлинный Устав школы, и пригрозили, что если тот не найдется, то школу закроют, преподавателей уволят, учеников, родители которых в состоянии оплатить образование детей, распределят по заграничным, а неимущим выпишут справку, и отправят восвояси, а без детей школа перестала бы существовать совсем, директора это испугало. Устав искали всем преподавательским составом, подключили даже Попечительский совет. Нарси, предложила опросить эльфов-домовиков, вдруг да что знают, порасспрашивать старые портреты, особенно бывших директоров. А так же предложила искать в Выручай Комнате и, написала отцу, что где находится вход в Тайную комнату знает привидение Плаксы Миртл, проживающее на месте своей смерти от василиска, в женском туалете на втором этаже и что василиск жив и здоров, но разговаривать с ним сможет только змееуст, а приказывать только наследник Слизерина. Портреты, висевшие в кабинете Дамблдора были опутаны какими то странными чарами, которые удалось снять далеко не сразу, даже невыразимцам, из отдела тайн, но после разговорились они охотно. Точно было установлено, что лет триста назад устав школы был еще доступен, и последний директор, который давал магическую клятву, жил примерно в то же время, Андреас Даркмор был строгим пожилым джентельменом, и портрет его писали, тогда, когда он уже находился на своем посту в Хоге. А вот портретов двух следующих за ним директоров, почему-то не оказалось в наличии, а после уже ни устава не было, ни директор Эммеральд Блейтчли клятвы не приносил. Значит что-то случилось в этом промежутке. Последние 4 директора вообще относились к своим обязанностям спустя рукава. А Диппет и Дамблдор даже не подпитывали защитные контуры замка, потому что считали ритуалы – пережитком прошлого, а те в которых кровь присутствовала, так и вообще темномагическими. Аристократы и невыразимцы зарылись в архивы, первые нашли упоминание о директоре Чарльзе Уэсли, после которого род Уэсли стал считаться погасшим, а дети его получили клеймо предателей крови и назывались с тех пор Уизли. А вторые обнаружили в засекреченном архиве, закрытый раздел, ранее ими не изученный, и там нашлись бумаги, относящиеся к нужному периоду. Чарльз Уэсли, был главой рода Уэсли и очень амбициозным магом. Став директором Хогвартса в 45 лет он понял какая власть попала ему в руки, но будучи связан клятвой, контрактами и уставом, он не мог воспользоваться ей в полной мере. Дела его рода были в сильном запустении, предыдущий Лорд Уэсли, старший брат Чарльза, умел только транжирить нажитые предками капиталы, и род уже не был столь богат и уважаем, как ранее. Однако Чарльзу такое положение дел совершенно не нравилось. Он пытался обойти клятвы, дабы получить от должности директора некую выгоду. Не просто так, а за большие деньги, которые ему посулили. Какие именно его действия посчитались магией Хогвартса за причинение вреда, в тех бумагах описано не было, но после них последовал магический откат, и снятие его с должности директора. А потом он перед свадьбой похитил невесту у наследника рода Малфой, случайно убив ее подругу, сестру того наследника, которая была беременна, и умудрился разорвать магическую помолвку, между девушкой и ее женихом. Женился на ней, чем спровоцировал вражду, длящуюся с тех пор между Малфоями и Уизли. Потому как именно второй магический откат за столь короткое время, настигший его за убийство беременной и неправомочный разрыв чужой помолвки и поставил на нем и его потомках клеймо предателя, закрыл для них родовой особняк и сейфы. Кто был следующим директором – оставалось загадкой, пока не выяснилось, что после Уэсли, какое-то время Хогом управляли временно исполняющие обязанности директора, потому что замок не одобрял кандидатов на эту должность, и примерно лет через сто, это стало нормой. Директор Блейтчли, как раз и был, по сути, таким же очередным временщиком, правда замок его принял, и работу он свою выполнял достойно, только вот про обязательную клятву к тому времени, уже никто не помнил, а устав спрятали еще при Уэсли. В конечном итоге помогли найти Устав и текст клятвы эльфы Хогвартса, именно они сообразили, что им нет нужды правильно вызывать Комнату Необходимости, для них она один большой склад предметов, спрятанных многими поколениями волшебников. И на место их привел сам замок, благо в отличие от волшебников, эльфы могли его услышать, при определенных условиях. Устав Хогвартса, самозаполняющаяся История Хогвартса, а так же портреты основателей и их личные дневники, дождались, наконец своего времени. Радостные волшебники принялись за изучение доставшихся им, с таким трудом, бесценных реликвий. Начали с того, что портреты заняли свои места в Большом Зале, они пока находились под действием тех же чар, что и портреты в директорском кабинете когда-то. Но невыразимцы обещали их расколдовать в ближайшее время. Устав читали вслух, при огромном количестве свидетелей, основные его пункты были понятны и логичны. А вот на первых же страницах приведенная клятва Директора, а так же список необходимых для этой должности умений и личных качеств, полностью переворачивали привычное представление магов об этой должности. Директор должен был не на троне сидеть и в потолок плевать или заниматься своими интригами. Это должен был быть полностью нейтральный маг, он не имел права ни на какие политические взгляды, им не мог стать Лорд какого либо Рода, только второй или третий сын, или выходец из младшей ветви, он должен был быть ритуалистом, потому как его первейшей обязанностью было поддержание защиты школы, и подпитка – обмен магией с замком. С замком он должен был быть связан ментально, потому как тот полуразумный и многое может подсказать сам. Значит он должен был быть менталистом. Он подбирал преподавательский состав, и выносил на обсуждение кандидатуры, на одобрение в попечительском совете, он не имел права принимать на должность магов без этого одобрения. Получалось так, что должность директора – пожизненная, но при этом его мог уволить сам замок, если тот не справлялся со своими обязанностями, и накладывала на директора больше ограничений, чем можно было бы себе представить. Но и положительные моменты были, продолжительность жизни такого мага увеличивалась, до самой старости замок и его магия хранили директора от телесной немочи и большинства болезней и проклятий. Его дети, а он должен был быть обязательно женат, получали при этом некие дары от магии замка, за хорошую работу их отца, и могли даже основать собственный род, если таково было их желание. В уставе приводились заключаемые с преподавателями и деканами постоянные и временные контракты. И их текст сильно отличался от тех контрактов, которые заключались в последнее время. Они так же должны были отринуть все свои политические взгляды, должны были сглаживать конфликты, между учениками, должны были следить за их магическим и телесным благополучием. Деканами запрещено было становиться неженатым и бездетным магам. Покои деканов, в которых они обычно проживали с семьей, закрытые в последнее время, примыкали к гостиным их факультетов. Деканы должны были много времени проводить среди учеников, разбирать их жалобы, подыскивать приемные семьи сиротам, и при необходимости, детям, пришедшим из магловского мира. Они могли преподавать только старшим курсам и не более одной пары в день. Все остальное время их основным занятием было воспитание подрастающего поколения, находящегося на их попечении. История Хогвартса преподнесла не меньше сюрпризов. Как оказалось, Основатели познакомились и решили создать Школу магии в зрелом возрасте. При этом Хельга и Ровена уже успели побывать замужем и овдоветь, оставшись с маленькими детьми на руках. У Хельги было два сына, а у Ровены – дочь. Основатели были связаны между собой не просто дружбой. Они составляли магический квартет, семью из четырех равных партнеров. И замок был построен на манер родового мэнора, с заложенной в нем возможностью развития сознания. До самой смерти, все они проживали в этом замке, оставив своим потомками приличное наследство, но запретив раз и навсегда, как-либо претендовать на Хогвартс. Не было между ними никаких разногласий, просто Салазар Слизерин умер слишком рано, в результате какого-то неправильно проведенного им эксперимента. Тысячу лет назад, маглорожденных принимали в Хогвартс только после того, как те вступали в какой-либо магический род, или давали магическую клятву, навсегда отказаться от своей семьи и обычного мира. Ибо инквизиция не дремала, а рисковать всеми детьми, ради обучения и желания нескольких детей жить с родителями, которые к тому же частенько считали магию – происками дьявола, ни у кого желания не возникало. При школе в те времена действовал приют для детей, которых иногда приходилось вытаскивать почти из костра. Работали на территории замка, школа сквибов, школа детей магических существ, оборотней, вейл и вампиров, а так же жили несколько мастеров, берущих в ученики лучших выпускников Хогвартса. Дети в школе учились с утра и до позднего вечера по будням, никаких домашних заданий, в виде огромных эссе им не задавали. Предметов, преподаваемых от года в год становилось все больше. По факультетам распределяли не по характеру, а по наличию тех или иных способностей. На Гриффиндоре, к примеру, обучались боевые маги, стихийники, некроманты и демонологии. На Слизерине зельеделы, гербологи, артефакторы. Хаффлпафф славился своими колдмедиками, знахарями, бытовиками, а в Райвенкло поступали те, кто собирался заниматься чисто наукой от магии, сочетающие в себе углубленное изучение разных теоретических предметов, желающих придумать что-то новое в трансфигурации, чарах, ритуалах и т.п. Начальные знания давались всем факультетам одни и те же, а вот с третьего курса уже начинали преподавать специализированные предметы. Дети делились на более мелкие группы по способностям и возможностям. Не было никакого уравнивания, и если у кого-то магических сил не хватало на высшую трансфигурацию, то отменяли не предмет для всех, в угоду одного, а просто переводили неуспевающего ученика в другую группу, авось ему в бытовых чарах, например, не будет равных. Дамблдор не подходил на должность директора, ни по каким параметрам, скорее он обладал абсолютно противоположными характеристиками, чем те которые были прописаны в уставе. А не исполнение устава влекло за собой закрытие школы, и запечатывание замка, до лучших времен, как было завещано основателями. У Помоны Спраут и Филиуса Флитвика, оказалось, есть семьи, правда дети уже давно выросли. Замок счел их исправно исполняющими свои обязанности, и для них открылись комнаты деканов, после подписания нормального контракта. Да и у Попечительского совета к ним претензий не было, в политических дрязгах последних лет они не были замечены. Слизнорт и МакГонагалл своих должностей лишились, попечительский совет и сам замок отказали им даже в дальнейшей преподавательской деятельности, не то, что в деканстве. На должность декана факультета Гриффиндор взяли младшего брата Лорда Нотта, Александр Нотт был мастером боевой магии, примерным семьянином и дал клятву нейтрала, перед вступлением в должность. Декана Слизерина искали дольше, и нашли с большим трудом. А уговаривали так всем попечительским советом. Леди Вальбурга Блэк , была мастером зельеваром, и по совместительству женой Лорда Ориона Блэка, детей она вырастила, последние ученики, Нарцисса и Северус, уже получили от гильдии зельеваров степень мастера зельеварения, к внукам, на континент, рвалась леди Друэлла, мать Нарциссы, Бэллы и Меды, да и сам Лорд Блэк, был не против того, что бы жена вернулась в Англию, и согласился жить в покоях Декана вместе с женой. На должность директора претендентов было не так что бы много, их, можно сказать, совсем не было. Но посовещавшись с Главой Отдела Тайн, попечительский совет предложил эту должность, теперь уже бывшему невыразимцу, Ричарду Монтегю, 60-летнему, чистокровному магу, выходцу из младшей ветви рода Монтегю, мастеру менталисту, мастеру рун, ритуалисту и нейтралу, поскольку все невыразимцы дают клятву быть нейтральными и не ввязываться ни в какие политические разборки. Замок, нового директора, принял с необычайным энтузиазмом, и когда отзвучали последние слова клятвы, окончательно отринул все связи с предыдущим временщиком. Тем кто видел, как Альбус Дамблдор покидал стены Хогвартса, он показался сильно постаревшим и, будто, потерянным. Он до последнего надеялся, что замок настоит на его персоне в качестве директора, ведь он уже столько лет проработал в этой должности, почти с ним, с замком, сроднился.