Воскресное утро

Молодой человек невольно зажмурился, когда в окно ударили яркие лучи солнца. Казалось бы, почти вечер, но солнце всё также сияло, радуя студентов, на всех парах спешивших кто домой, а кто в общежитие. К числу последних должен был относиться и Артур Кёркленд. Однако этот парень предпочитал допоздна засиживаться в библиотеке. Привычка, что уж там. Та же самая пресловутая привычка заставила его в который раз забыть о том, что он уже два месяца как не в родном Лондоне, а в Гарварде, на земле Соединённых Штатов Америки. Климат здесь был совершенно иной, дожди и вовсе редкое явление. Так непривычно. Он порой сильно тосковал по Лондону, по национальной библиотеке, в которой всегда было тихо, словно огромном помещении исчезали любые звуки. Он так же скучал и по прежнему университету, возможно, не самому лучшему в мире, но всё равно такому родному. Было ли хорошей идеей переводиться в Гарвард? Отец так рьяно компостировал ему мозг на эту тему, что ещё полгода назад Артур был уверен: ответ на этот вопрос – безусловно, да. Ведь ему все говорили, он – уникальный, такой умный и способный, вундеркинд и прочее в том же духе, а значит – учиться должен там, где сможет в полной мере реализовать свои недюжинные способности. И выбор отца пал на Гарвард. Что ж, на самом деле всё было довольно неплохо. Университет хороший, отличный преподавательский состав и довольно-таки недурная библиотека. Но Артур всё равно скучал. А ещё его малость пугали некоторые сокурсники. Например, один отмороженный тип по имени Стив. Единственное достижение этого парня заключалось в том, что он был хорошим игроком в бейсбол и состоял в обществе сторонников здорового образа жизни. Это, к слову, никак не вязалось с ним самим. Не проходило и дня, чтобы он не завязал с кем-то драку, даже не заботясь о том, есть ли повод для нее. А однажды, когда один из футболистов получил травму, этот Стив с пугающе маньяческим блеском в глазах принялся фотографировать кровоточащее повреждение. Ну, не псих ли? Или однокурсница Артура, истеричная красавица Эмили, которая только тем и занималась на досуге, что фонтанировала бредовыми замыслами и пожирала (именно так – пожирала) гамбургеры. Раз в месяц она истерила на весь Гарвард по поводу набранных килограммов, садилась на диету, психовала пуще обычного, жаловалась на то, что мир устроен так несправедливо и пожирала гамбургеры с ещё большим азартом. Поведение, не достойное леди. Впрочем, её все устраивало - внимание привлечено, миссия выполнена. Были ещё два человека, которые с завидным постоянством нарушали хрупкое душевное спокойствие Артура. Он по привычке называл их «клонами». Клонами эти ребята были условно. Братья-близнецы – Альфред и Меттью - были второкурсниками. Они учились на отделении правообеспечения, в то время как Керкленд – на отделении уголовного законодательства. Благодаря общему факультету они и познакомились. Вернее, эти два отморозка ни с того ни с сего решили, что Артуру будет хоть немного интересно с ними пообщаться. Между тем, англичанин не имел ни малейшего желания быть рядом с этими "клонами", просто потому, что ему не о чем говорить с такими обалдуями. В самом деле, это были два типичных американца, которые выражались одинаково, одевались одинаково и даже двигались одинаково. И никто не мог понять, кто из них есть кто. Оба относились к той категории людей, которых Керкленд просто не переваривал. Никакой серьёзности, никакой бережливости. Они были слишком легкомысленны, проще говоря – раздолбаи, которых не перевоспитаешь, да и лечить смысла нет. Поэтому Керкленд обходил их пятой дорогой и игнорировал порой сильнее, чем ту же истеричную Эмили. Сегодня он вновь засиделся в библиотеке. Солнце, плюющее с высокой колокольни на то, что уже осень, да и вообще почти вечер, сияло обжигающим огнем на ясном небе. Не было даже намёка на хоть одну чёрную тучку. Так непривычно… Опустив взгляд вниз, молодой человек увидел опустевший стадион и пустые тротуары. Должно быть, студенты уже разбежались. И лишь один Керкленд до сих пор торчит в библиотеке, точно книжный червь. Оно и к лучшему. У Артура в Гарварде не было никого, с кем можно было бы просто пообщаться и провести время. Книги – вот его лучшие друзья. Они хранят в себе потоки полезной информации, а потому они лучше всяких там безмозглых однокурсников, у которых к тому же нет никакого понятия относительно норм приличия. - Артур! Керкленд невольно подскочил на месте от неожиданности и резко обернулся. Проклятия едва не сорвались с его уст, когда он узрел по другую сторону огромного читального зала тех самых "клонов". Эти идиоты сияли, словно новенькие центы, и махали в унисон друг другу. И это при том, что они находились в пустом, если не считать их присутствия, помещении. Да, Альфред и Меттью всё делали максимально синхронно, и это дико раздражало. Артур вновь обернулся с окну. Хотя, конечно, сейчас уже поздно притворяться, что он их не заметил. Как их вообще можно не заметить? - А мы как раз тебя искали! – сообщает ему один из близнецов, когда они оба, обогнув аккуратно стоящие в несколько рядов столы, оказываются рядом с англичанином. – Но я сразу понял, что ты будешь в библиотеке. Где ж ещё? Вот парни весело засмеялись. А Керкленд нахмурился – вот что в этом было такого интересного? Вроде и не шутка это, но они хохочут, всё так же в унисон. - Зачем искали? – немного грубо и довольно лаконично спросил Артур, желая как можно быстрее разобраться с этим и избавиться от компании американцев. - Для одного очень важного дела, - сказал один из братьев. – Мы давно уже пытаемся поймать тебя одного. Керкленд вновь оборачивается. И в который раз он морщится от одного лишь вида этих братьев – эти их декоративно рваные во всех местах джинсы, бесформенные футболки с перекошенными рожицами, торчащие в творческом беспорядке волосы соломенного цвета, сияющие голубые глаза и белозубые голливудские улыбки. Даже очки у них одинаковые. И это тоже раздражает. - Ловить меня не надо, - холодно отозвался Артур. – Так что за дело? И, если можно, побыстрее, я собираюсь вернуться в общежитие. Если братья и уловили дикое раздражение в его голосе, они этого никак не показали. - И всё-таки он милашка, - выдал один из близнецов, обращаясь явно не англичанину. - Ага, - кивнул второй. – Просто прелесть. Артур даже опешил от удивления. - Чего?! На самом деле он практически ничего не знал о братьях Джонс. Единственный критерий, по которому мог судить Керкленд – это его первое впечатление о них. Когда он только перевёлся в Гарвард, умудрился ввязаться в потасовку с таким же приезжим, как и он сам, парнем, обладавшему аналогичным характером и бывшему не прочь потягаться в сарказме. И они устроили такую перепалку, что поглазеть на это собрались все, от первогодок до старшекурсников. В тот день Артур вполне себе взаимно возненавидел Николая Арловского, который вскоре стал едва ли не звездой всего потока. В отличие от англичанина, этот выходец из Беларуси был парнем ярким и запоминающимся и быстро стал своим для всех. А Артур по собственной воле заделался в изгои. Неприязненное отношение Артура к Арловскому разделили, к большой неожиданности всех, те самые братья Джонс. Однажды, когда англичанин гордо уселся во дворе под деревом в обнимку с очередной книгой, Альфред и Меттью подошли к нему и завели какой-то ни к чему не обязывающий разговор. Вернее, они что-то говорили, а Артур делал вид, что слушает. Братья выразили ему свою поддержку и вообще были довольно милы, но Керкленд этого не заметил. Напротив, его сильно возмутило то, что эти "клоны" мешают ему читать невероятно интересную книгу, посвящённую толкованию уголовного кодекса. Сообщив об этом братьям в весьма грубой форме, он собрался уходить. Те, понятное дело, на такое обращение обиделись, но Артуру было плевать. Хотя он вполне отдавал себе отчёт в том, что оскорбил ни в чём перед ним не виновных людей. В следующий раз они встретились в столовой. Керкленд мирно поедал свой сандвич, стараясь не обращать внимания на Арловского и его новую компанию, как вдруг напротив него появились два подноса. Альфред и Меттью присели перед ним, всё так же сияя улыбками. Они были даже милее, чем в день знакомства. Артур недоумевал: он так жёстко послал их ни за что, а они ведут себя как ни в чём не бывало. Это было странно. Парни снова попытались его разговорить, но англичанин вновь удивил. Вместо того, чтобы просто поддержать разговор и, возможно, подружиться с братьями, в очередной раз нагрубил. На сей раз он оповестил Джонсов о том, что они жалкие и бесхребетные насекомые, да к тому же тугодумы, ибо не поняли с первого раза, что их послали далеко и надолго. Гордо поднявшись с места, он вновь удалился, стараясь не смотреть на лица тех, кто действительно искренне хотел с ним дружить. Уже позже, сидя в комнате в общежитии, которую он делил с каким-то шизанутым и ненормальным французом-старшекурсником, Керкленд едва не расплакался от жгучего стыда. Он то и дело воспроизводил в голове два мимолётных события и думал о том, что мог бы нормально пообщаться с этими братьями, подружиться. Мог бы, если бы не его скверный и характер и… смущение. И ведь никто не понимает, что за маской едкого и самодовольного англичанина скрывается вполне себе миролюбивый, но до ужаса скромный парень. Керкленд продолжал динамить братьев, и в итоге те отстали. Понятное дело, что подобного обращения никто не будет терпеть. Но всё же "клоны" то и дело мелькали везде, где бы не находился Артур. И стоило взгляду зелёных глаз столкнуться с взглядами пары голубых, как те начинали мило улыбаться и махать руками. Словно они старые друзья, словно всё нормально. От этого было только больнее, но Керкленд всё равно не смог бы переступить через себя и извиниться. Да, он на самом деле ничего о них не знал. Но продолжал упрямо грубить и игнорировать. Не потому, что они ему так неприятны. Скорее потому, что он не хотел в который раз стыдиться самого себя. Эти два раздолбая были так не похожи на него - это раздражало. Сам Артур стал бы мстить за унижение, а они просто сделали вид, что всё нормально. И это тоже сильно бесило. Вот один из близнецов протянул руку вперёд. Парень застыл в немом шоке, когда американец нежно погладил его по щеке. Он до того растерялся, что даже не сдвинулся с места. - У него такая нежная кожа, - с восторгом выдал американец, чуть опустив ладонь на шею невольно дрогнувшего Артура. - Правда? – усмехнулся его близнец. – Круто! Я тоже хочу! Керкленд пришёл в себя лишь в тот момент, когда эти клоны принялись буквально лапать его во всех местах. Дёрнувшись всем телом, он подал голос: - Какого хрена вы творите, придурки! Он принялся активно сопротивляться всем этим нехорошим действиям со стороны двух отморозков, но тех, очевидно, такое сопротивление лишь рассмешило. - Он просто душка! Вот две пары сильных рук буквально впечатали англичанина спиной в стену. Тот принялся шуметь, брыкаться и царапаться, искренне недоумевая, что же такое творят эти кретины и куда делась Миссис Тревор, которой положено следить за порядком в читальном зале. - Отпустите меня! И тут Артура осенило: они намерены мстить ему! Ну, конечно! Вот оно в чём дело. Бить будут и унижать, чтобы он поплатился за все обиды. Хотя… зачем тогда эти странные нежности? Или они просто хотят его так унизить? Это жестоко… - Ну, Артур, успокойся, мы не сделаем тебе ничего плохого, - вновь сказал Джонс, чёрт его знает, какой именно. - Честно-честно… - поддакнул второй. – Ох, бля, я не могу, он такой зайка! Керкленд густо покраснел и замер на месте. - Вы хотите отомстить мне, да? Эти парни были младше его на два года, но заметно сильнее. Выше почти на голову и обладающие куда более внушительной комплекцией. Англичанин при всём желании не смог бы противостоять ни одному из них, не говоря уже о двоих сразу. Братья тоже застыли. На их одинаковых лицах читалось одинаковое недоумение. Они переглянулись, и несколько шокированный Артур заметил понимание в этом взгляде. И снова их лица просияли от улыбок. - Ох, Метти, - сказал тот, что был справа от Керкленда, - Кажется, до него не доходит. Он еле сдерживался от того, чтобы не засмеяться, а его наигранная печаль ввела Керкленда в ступор. - Да, Фредди, - кивнул второй, надо полагать, Меттью. – Совершенно не доходит. Секунда, и их взгляды вновь обращены на замершего Артура. А тот с ужасом начал понимать, что ошибся. Дошло. Поражённо выдохнув, он в очередной раз дёрнулся, на сей раз намеренный бежать, сверкая пятками. Тело охватило непонятная судорога, словно его сковало чем-то, похлеще рук близнецов, и от этого было страшнее. - Да вы… - выдал он, с трудом выговаривая слова. – Что вы вообще делаете?! Немедленно отпустите меня! Он уже всё понял и, возможно, ему стоило ожидать того, что последовало после. Один из братьев, должно быть, Альфред, всё так же усмехаясь, склонился над ним. Вот его рука схватила Керкленда за подбородок, а губы накрыли приоткрытый от ужаса рот англичанина. Не успел Артур удивиться этому, как его шеи коснулись губы Меттью. Язык Альфреда наглым образом проник в его рот, словно исследуя, а язык его брата тем временем выводил непонятные узоры на беззащитной шее опешившего от всего этого парня. Выпученные от удивления глаза так и не закрылись, но Артур словно ничего не видел, как будто перед ним была плотная белая пелена. Всё это было… странным. И неожиданным, безусловно: парень понятия не имел, как на это реагировать. Его прижали к стене два парня, они его трогают и целуют, словно он девчонка какая-то. Как вообще на это надо реагировать? Щелчок в голове, и вот Керкленд, действуя словно истеричная девчонка, вновь дёрнулся всем телом. Оттолкнув от себя слишком увлёкшихся близнецов, со всех ног бросился бежать. - Извращенцы! Не подходите ко мне больше! Так быстро он ещё ни разу не бегал. Не чувствуя ни усталости, ни извечной одышки, он бегом добрался до общежития. Он так и не вспомнил о том, что даже не взял свои вещи из библиотеки перед бегством. Братья расстроенно смотрели ему вслед. Да уж, крик англичанин поднял знатный. Хорошо ещё, что они вовремя сообразили спровадить миссис Тревор подальше, иначе проблем было бы много. Альфред задумчиво почесал подбородок: - И почему этот способ не сработал? Его голос звучал как-то даже потерянно. - С девушками было проще, - кивнул Меттью, не менее разочарованный. Они упустили такую прекрасную возможность. Определенно, нельзя было терять бдительность, ведь Керкленд совсем не простой фрукт. Это они оба усвоили ещё до того, как поняли, что запали на этого сварливого сноба. - Проще, - в унисон брату кивнул Альфред. Вот Меттью оглянулся в сторону стола, за которым, судя по всему, сидел Артур. Взгляд его цепких глаз обнаружил забытую англичанином сумку. - Но не так весело, - с улыбкой сказал он. - Это да. Теперь уже они оба улыбались, думая об одном и том же. - Ну что, братишка? План «Б»? - План «Б»! Взяв сумку, они покинули библиотеку, мирно переговариваясь и обсуждая то, как они зажали своего вожделенного Керкленда, и как это было круто. Определённо, Артур вообще ничего не знал об этих близнецах. Зато они о нём знали практически всё, начиная с его происхождения и заканчивая тем, какой у него любимый сорт чая. Все минувшие два месяца они то и дело наводили справки, расспрашивали, узнавали. Он был для них тайной, которую хотелось разгадать. Он был словно взрыв сверхновой – явление, которое всколыхнуло их обоих, заставив забыть обо всём на свете. И никого из близнецов ни капли не смущало то, что они влюбились в одного и того же человека. Так не раз уже случалось прежде, но проблемой для Джонсов это не было никогда. Они выросли очень дружными братьями. Всегда и всё делили на двоих. Их с трудом различали даже родители, не говоря уже о друзьях или сокурсниках. У них были одинаковые взгляды на жизнь, одинаковые вкусы во всём, как в одежде или хобби, так и в делах амурных. Они всегда, сколько себя помнили, западали на одного и того же человека, и никогда этого не смущались. Словно всё правильно, словно так и должно быть. Артур Керкленд стал для них большой загадкой. Как правило, никогда прежде никто не посылал так открыто и жёстко от природы очень открытых и сияющих своим дружелюбием близнецов. А Керкленд послал, да ещё и облил грязью. Джонсы так растерялись от этой ничем не оправданной грубости, что даже не обиделись. Они вообще обижаться не умели в силу мягкого характера. Но, несмотря на эту мягкость, упорства им было не занимать. Варианты были придуманы разные. Например, Артур просто расстроен из-за недавней стычки с Арловским. Или он просто решил, что его жалеют, и психанул. Или просто не хотел общаться. Или книга была на самом деле невероятно интересная. Альфред даже не поленился взять ту самую книгу из библиотеки, и даже попробовал её почитать. Когда он уснул на первой же странице, Меттью уверенно отклонил этот вариант. Вторая попытка сблизиться также не увенчалась особым успехом. Их снова послали. Меттью, который всегда был более чутким, нежели его брат, предположил, что Керкленд, возможно, просто стесняется. Альфред сперва лишь прыснул со смеху, но потом крепко так подумал и пришёл к светлой мысли, что, возможно, в этом есть доля истины. Они дружно решили сменить тактику. Действовали более скрытно, иногда шпионили за объектом своего внимания, искали всю возможную информацию, узнавали парня. Припекло их обоих очень сильно, ведь два месяца – рекорд! Целых два месяца просто выжидать удобного момента… Стоит повториться с небольшим уточнением – их просто невероятно сильно припекло! Мыслей о том, что же будет дальше, не возникало. Они просто решили, что добьются своего – добьются Артура. А там будь что будет. Главное – сильно не давить и мягко донести до Керкленда, что ему, в общем-то, некуда деваться. И выбирать не придётся, поскольку братьям Джонс куда проще делить возлюбленного на двоих, нежели заставлять страдать близнеца. Донести бы теперь это до самого Керкленда… Близнецам повезло с информатором. Им стал сосед Артура по комнате в общежитии, француз по имени Франциск Бонфуа. Этот чудак им по-своему даже нравился. Едва лишь пронюхав, что дело пахнет влюблённостью, Бонфуа с невероятным энтузиазмом взялся им помогать. У него явно были свои причуды, но близнецов это не интересовало, ведь теперь они в курсе всего, что происходило с Артуром. Они знали о том, что он бывает более чем ранимым и чувствительным, но лишь тогда, когда остаётся один. Вернее, когда думает, что один. На людях – противный сноб, но это лишь маска. Настоящий Артур был просто прелестью. И дабы ненароком не задеть или обидеть, они старались как можно лучше его узнать и изучить. Решив, что пришло время, они взялись на более активные действия. И никто из близнецов не был намерен отступать. Артур Керкленд был словно на иголках весь вечер. Разум услужливо подкидывал ему снова и снова события, которые произошли ещё днём в библиотеке. Это не укладывалось в голове. Как такое могло случиться? Почему? Что такое нашло на Джонсов, что они творили такое ужасное непотребство? Ответов не было. Не могли же Альфред и Меттью влюбиться в него? Сразу оба. Нет, конечно! Они ведь должны его ненавидеть. Так что это было? Керкленд ничего не понимал. Шея усиленно напоминала о себе. На ней остался отчётливо проступающий засос, который оставил Меттью. Это тёмно-синее пятнышко говорило, что это был не сон. Всё произошло взаправду. - Эй, что это с тобой? – поинтересовался Франциск. Он то и дело вертел в руках мобильный телефон, отвечая на то и дело приходящие сообщения. - Ничего, - огрызнулся Артур. – А ты что, собираешься куда-то? У них была довольно милая и уютная комната, в которой, помимо большого плаката с полуголыми девицами, который Бонфуа непонятно зачем повесил на стене, не было ничего лишнего. Две кровати, стоящие по разные стороны комнаты, один общий шкаф, две прикроватные тумбы, удобный рабочий стол и стулья. Когда Артур только заселился, Франциск, который был его старше лет на пять, непонятно зачем предложил сдвинуть их кровати вместе. Им, как он сам объяснил, вместе спать будет теплее. Должно быть, это была такая шутка. По крайней мере, Бонфуа очень долго смеялся над перекошенной физиономией Артура, а тот тонкого французского юмора не понял и промолчал. Проще говоря, взаимоотношения у соседей были интересные, но даже им самим непонятные. А в последнее время Франциск вёл себя так, словно знал какую-то потрясающе важную тайну. Керкленда это раздражало, но он никак не давал понять, что замечает что-то. Мало ли, может ничего на самом деле и нет, кто его знает. - Собираюсь, - кивнул француз. – У меня свидание. Он явно был доволен собой. Одетый, как обычно, с иголочки, он с важным видом восседал на стуле у стола. - Опять? Франциск хихикнул: - У меня, в отличие от некоторых, личная жизнь есть. Это был явно камень в огород англичанина, но тот даже бровью не повёл. Привык. Бывало и хуже, на самом деле. - Ну и катись тогда. - Ты такой милый, Артюр. Сосед давно уже привык к характеру Керкленда, и теперь даже не обижался на него. Смысла ведь всё равно нет. Тем более, что Франциск знал его настоящего. - Катись уже. - Оля-ля, уже спешу. Иначе моя дама будет волноваться. Уже дойдя до двери, Франциск грациозно обернулся и лукаво посмотрел на соседа. - Артюр, ты бы нашёл себе кого-нибудь. Может, ты потому и несчастный, что один? На сей раз Керкленд даже обернулся. - Что? - Любить и радоваться жизни куда приятнее, чем быть книжным червячком, Арти. Сказав это, Бонфуа хлопнул дверью, оставив парня наедине с его непониманием и сомнениями. Любить и радоваться жизни? Как будто, если любишь, то обязательно счастлив. Он уже однажды любил одну девушку, которая даже внимания на него не обращала. И эта любовь принесла одни страдания. Артуру всегда хотелось, чтобы его любили, но мало кому нравился невысокий щуплый парень с широкими бровями и отвратительным характером. Он всегда чувствовал себя ущербным, и это лишь сильнее портило и без того паршивый характер, заставив просто замкнуться в себе. В самом деле, кто его полюбит? Вопрос должен был быть риторическим, но отчего-то Артуру на ум пришли не раз помянутые за день близнецы. Интересно, они просто насмехались над ним, или все эти зажимания к стенке и последующее лапание имели какой-то смысл. Отчаянно хотелось верить в последнее. Верить в то, что кто-то может его любить таким, какой он есть. Когда дверь за его спиной вновь открылась, Керкленд отогнал прочь ненужные мысли и вернул на лицо маску полного равнодушия. - Забыл что-то, лягушатник? – спросил он, уверенный в том, что это Франциск вернулся. Ключей ведь нет ни у кого, кроме них двоих. - Артур… Голос принадлежал явно не французу. Артур невольно сглотнул и обернулся. Какого же было его удивление, когда на пороге обнаружились братья Джонс. Вскочив на ноги, парень отошёл подальше от этих извращенцев, к самому столу. - Вы что тут делаете? Артуру очень хотелось выглядеть грозно, но американцы лишь умилились. - Да вот, в гости зашли, - сказал, должно быть, Альфред. Уверенным быть нельзя, но у него вроде оправа очков тёмная. Во всяком случае, другого способа их различить Керкленд не знал. - Ага, - кивнул второй, по логике - Меттью. – Ты ведь сумку забыл. В самом деле, у него в руках была сумка Артура, про которую тот и думать забыл. Стало немного неловко от своей забывчивости, даже несмотря на то, что он сбежал из библиотеки от их приставаний. - Благодарствую, - подчёркнуто холодно сказал Артур. – Оставьте сумку и убирайтесь, я хочу отдохнуть. Близнецов его тон нисколько не впечатлил. Они беспардонно завалились в комнату и закрыли за собой дверь на ключ. Артур поражённо выдохнул: - Откуда… у вас ключи? Меттью (возможно, Меттью) усмехнулся: - Места надо знать, милашка. Тем временем Альфред со скоростью молнии оказался рядом с Артуром. Доля секунды, и вот уже в который раз опешившего англичанина зажимают в крепкие объятия. - Ты так быстро сбежал от нас, - ухмыльнулся американец, утыкаясь лицом в светлую макушку. – Мы ведь даже поговорить толком не успели. - Поговорить? – выдохнул Керкленд. – Как будто вы говорили, извращенцы долбанные! Руки прочь! Он попытался вырваться, но в очередной раз усмехнувшийся Альфред лишь сильнее сжал его, едва не придушив. - Милашка! – с восторгом выдал он. – Эх, Артур, ты хоть сам-то знаешь, какая ты лапонька? - Чего?! Артур дёрнулся назад и упёрся в что-то спиной. Вернее, в кого-то. Впрочем, вариантов было немного. Меттью прижался к нему сзади, и англичанин едва воздухом не подавился, когда почувствовал, как ему в ягодицу что-то упирается. - Вы!... – он даже не знал, какими словами выражать своё возмущение. – Да что вы себе позволяете?! - Мы просто любим тебя, Артур, - шепнул ему на ухо Меттью. - Очень сильно любим, - тут же подтвердил Альфред. - Так сильно, что уже сил нет терпеть… Зажатый с двух сторон, Керкленд не только начал понимать, что его, похоже, и правда любят, но ещё так же явственно ощутил, насколько сильно хотят. Они оба! Что за безумие, в самом деле?! - Так… не бывает… - выдохнул Артур прямо в шею Альфреду. – Так не может быть… - Может. Это было сказано так легко и просто, словно иначе и не могло быть. Артур честно сопротивлялся ровно до того момента, когда тёплые ладони оказались на его уже обнажённой груди. Он сам себе напоминал рыбу, выброшенную на берег и не знающую, как теперь спасаться. Он не знал, что делать, и надо ли что-то делать вообще? Близнецы весьма ловко уложили его на его же собственную кровать. Керкленд даже не понял, как им это удалось. Он вырывался, как мог, но они оба – что Альфред, что Меттью, - лишь смеялись и осыпали его нежностями. Это было слишком – чувствовать себя желанным и любимым, ощущать нежные, как шёлк, прикосновения. В итоге он просто сдался. Один из близнецов (Меттью?) настойчивыми движениями рук ласкал его плечи, бока, живот, иногда сжимая, но не причиняя боли. Его губы тем временем творили нечто невероятное с напряжёнными сосками Артура. Парень и сам пугался собственной реакции на эти действия. Он больше не мог держать в себе стоны, его дыхание срывалось. Хватая ртом воздух, парень жмурился, не зная, стоит ли ему стыдиться. Стянув с него штаны, Альфред довольно облизнулся и коснулся рукой совсем уже вставшего члена Артура. Тот прикусил губу, стараясь не кричать от невиданного доселе удовольствия. Ничего подобного он прежде не испытывал, и это немного пугало. Альфред всё делал умело, но слишком быстро – должно быть, и правда не мог больше ждать. Схватив Меттью за руку, Керкленд приподнялся, чтобы увидеть его близнеца. Поймав направленный на него взгляд, Альфред уже в который раз усмехнулся, совершенно искренне и как-то даже немного по-детски, после чего увереннее взял член в рот практически целиком. Артур выгнулся дугой. На сей раз сдержать стон не удалось. Было так хорошо... Керкленд окончательно перестал отдавать себе отчёт в том, что с ним происходит. Его рука скользнула к шее застывшего Меттью, а после резко вцепилась в его волосы. Он сам потянулся вперёд, пытаясь отыскать его губы своими. Американец, понятное дело, противиться не стал. Это должно было быть, как минимум, странным. Артур был в постели с двумя парнями, братьями-близнецами. И он самозабвенно целовался взасос с одним из них, в то время как второй не менее самозабвенно дарил ему первый в его жизни минет. - Прелесть… - шептал сквозь поцелуй Меттью, - Ты просто прелесть… Их руки были словно сразу везде, и Артуру казалось, что они обжигают, до того острыми были все ощущения. Он так увлёкся ласками, что не заметил, как Альфред отстранился и наспех стянул с себя одежду. Изъяв из кармана какой-то тюбик, он вернулся к прерванному занятию. Керкленд пришёл в себя лишь в тот момент, когда его промежности коснулись отчего-то холодные и скользкие пальцы. Да, он был девственником, но теоретические знания у него были. Вздрогнув, он попытался отстраниться, но Меттью его удержал. - Доверься нам, - шепнул он на ухо Артуру. – Мы любим тебя, всё будет хорошо. И вопреки обыкновению, Керкленд доверился. Пути назад уже не было. Это была весьма болезненная процедура, да и вообще, ощущать в себе чьи-то пальцы было слишком непривычно и не особо приятно. Но Артур видел, что Альфред очень старается, да и Меттью отвлекал его, как только мог. А потом произошло нечто, чего англичанин совершенно не ожидал. Малая доля секунды, и по всему телу словно зарядами электричества прошлась невероятная судорога. - ААХ! – в полный голос выдохнул Артур, даже сам пугаясь столь бурной реакции. Судя по взглядам близнецов, они этого ожидали. - Ну вот, - удовлетворённо сказал Меттью, - Тебе ведь хорошо? Там приятно, да? Словно поддакивая ему, Альфред ещё раз коснулся того места. Это удовольствие было слишком невероятным и слишком прекрасным. - Заткнись… дурак… - едва ли не хныча отозвался Артур, заставив Меттью вновь засмеяться. - Какой же ты милаха! Схватив англичанина за подбородок, он поцеловал его по-хозяйски властно, и в ту же секунду Альфред возобновил свою потрясающе приятную пытку. Керкленд сам развёл ноги, прекрасно понимая, что будет дальше. С трудом оторвавшись от его губ, Меттью сказал: - Давай, Фредди, наш малыш готов. Возможно, в иной ситуации Артур и разозлился бы этому обращению. Но в тот момент был занят иным делом. Когда Альфред вытащил из него свои пальцы, он заныл. Ему хотелось продолжения этой невероятной ласки. Но расслабится ему не дали. Его ноги развели ещё шире, после чего напряжённого, но хорошо растянутого колечка ануса коснулось нечто на порядок больше и горячее. Артур снова зажмурился, понимая, что будет больно. Но на помощь вновь пришёл Меттью, нежный и заботливый Меттью. Керкленд вцепился в него, словно утопающий в спасательный круг, чувствуя как его мышцы поддаются давлению постепенно проникающего в него члена Альфреда. А Меттью всё целовал его и целовал, не останавливаясь ни на секунду. Сколько прошло времени, Артур сказать не мог. Удовольствие вернулось и стало ещё более невыносимым, а боль потихоньку притупилась. Спустив свои штаны, Меттью терся о его бок мокрым от смазки членом, лаская при этом член самого Артура. Не отдавая себе отчёт в том, что делает, Керкленд обхватил ладонью изнывающий без ласки член американца и сполна насладился чувственным стоном Меттью, явно не ожидавшего ничего подобного. - Артур… Они вновь поцеловались. Керкленд с удовольствием отвечал на страстный поцелуй, наслаждаясь ощущением невероятной наполненности. Впервые в жизни ему было так хорошо, что хотелось плакать. Противное утреннее солнце било в глаза, напоминая о том, что кое-кто вчера не задёрнул шторы. А впрочем ну их, эти шторы. И плевать, что это не самое приятное пробуждение в чудесное воскресное утро. Были и дела поважнее. Артур хмуро огляделся. Он был зажат в тиски с двух сторон. Эти два малолетних раздолбая посмели вцепиться в него всеми свои конечностями, отчего было несколько трудно дышать. Плюс к этому Артур был грязным: он бы и рад сходить в душ, но вот упомянутые выше тиски этого не позволяют. Ну, и третья проблема этого утра – тупая в боль в одном интересном месте. Хотелось кричать и возмущаться, но Керкленд вовремя вспомнил о том, что он, вроде как, джентльмен, а значит, не должен вести себя неподобающим образом. Он отомстит иначе. Например, как только эти оболтусы очухаются, Артур обвинит их в изнасиловании и заставит вымаливать прощение. Это будет очень приятно. А ещё для профилактики поколотит обоих, это тоже не будет лишним. А они не будут злиться из-за этого. Куда они вообще денутся, ведь они любят его. Несмотря на всю щепетильность ситуации, Керкленд довольно усмехнулся. Он доволен, но Джонсам это пока знать не надо, пусть они немного помучаются. Ах да, надо будет ещё Франциску отомстить за то, что ключи им дал. Вроде все дела на день. Кивнул собственным мыслям, Артур расслабился, слушая мерное дыхание своих любовников и считая удары сердец, которые так же стучали в унисон. Стучали только для него…