О дружбе

      С тех пор как Альтаир одержал победу над Аль-Муалимом, прошло несколько месяцев.       Он не до конца был готов к той ответственности, которая пала на него как на нового правителя Масиафа. Всё случилось слишком быстро и неожиданно. Всего пара часов – и вот он уже наставник, обязанный заботиться как о братстве в целом, так и о каждом ассасине в отдельности.       Он должен следить за безопасностью их крепости. Он должен следить за тамплиерами и их планами, читая послания начальников бюро. Он должен умело раздавать контракты на убийство. Он должен помогать учить новобранцев. Он должен со всеми делиться своей мудростью. Он должен везде наводить порядок.       И как со всем этим может справляться всего один человек?!       Но Альтаир справлялся. Первые две недели он пытался привыкнуть к постоянно заваленному бумагами столу, где лежали чрезвычайно важные документы, с которыми ему обязательно нужно было ознакомиться, к регулярным визитам других членов ордена, рассказывавших о своих заданиях или задававших вопросы, как некогда их задавал Аль-Муалиму Альтаир, к очень быстро подкатывающей усталости и ко всему прочему, что не давало ему покоя.       Раньше Альтаир мог запросто избежать встречи с людьми, которые вызывали у него неприязнь или раздражение. Раньше он мог легко пропасть на несколько дней в любом городе, чтобы какое-то время побыть одному. Теперь же это было за гранью возможного.       Но, к его счастью, нашлись последователи Братства, которые готовы были во всём ему поспособствовать. Им Альтаир мог довериться, ведь они считали его достойным правителем.       Среди них был и Малик.       Альтаир не думал, что однажды настанет время, когда он сможет не только общаться с Маликом без какой-либо вражды или ненависти, но и даже назвать его своим другом. И он был рад, что ошибался.       Он сделал Малика своим приближенным, тем самым тоже завалив делами и заботами. Но тот уже давно привык к такому объему работы, будучи начальником иерусалимского бюро, которое ему пришлось вручить кому-то другому, поэтому не жаловался и умело со всем управлялся.       Вместе они неплохо трудились. Малик старался лишний раз не спорить с Альтаиром, а тот никогда не пренебрегал его советами. Их общими усилиями и усилиями тех преданных и благородных ассасинов, которые страстно желали установить мир и возвеличить Братство, Масиаф процветал. Лишь такие, как Аббас и его приспешники, были недовольны, но с их мнением Альтаир давно смирился и даже не пытался угодить.       Несмотря на многие перемены, были вещи, оставшиеся неизменными. Как бы Альтаир и Малик ни старались, изредка они всё же могли побраниться на пустом месте, словно мальчишки. Как бы они ни хотели ее избежать, ссора когда-нибудь да подкрадывалась к ним. Они были людьми разного характера, но оба упрямы и своевольны, и какой бы сильной ни казалась дружба, эти качества не могут не проявлять себя. Может, это и к лучшему. Они выплескивали свои эмоции, а не держали всё в себе.       Ругаясь, они чувствовали себя молодо и еще более сплоченно. И никогда не заходили слишком далеко. Это было словно привычкой, оставшейся у них с того момента, когда они считали, что более не станут друг другу близкими людьми. Привычкой, с которой они не могли и не слишком-то хотели расставаться.       Альтаир старался извлекать уроки из каждой их ссоры. И самый значимый он извлек с помощью одного старого ассасина, древнего мудреца и потрепанной книги.       Был уже поздний вечер, когда Альтаир и Малик вместе трудились в библиотеке. Малик перебирал на полках старые летописи, покрывшиеся столетней пылью, эту работу он откладывал давно. В качестве своеобразного отдыха Малик садился за стол, чтобы попутно чертить новую карту Королевства, в котором из-за паломничества произошли некоторые изменения, и их необходимо было учесть. Альтаир сидел за тем же столом, но занимался исключительно письмами, пришедшими вчера из Акры и Дамаска. В них был список выполненных контрактов, имена подозреваемых тамплиеров, общие доносы и другие детали. Ему нужно было всё это прочесть, запомнить, кое-что записать, а затем выслать новые задания, обдумав положение в городе.       Каждый втайне мечтал бросить всё это и просто пойти вздремнуть, но, как ни удивительно, оба стоически держались, продолжая заниматься делами.       - Повелитель, - внезапно тишину нарушил чей-то уставший мужской голос.       Альтаир, приноровившийся к такому обращению, оторвался от бумаг. Перед ним стоял высокий и крепкий мужчина с небольшой щетиной, учтиво ждавший его позволения для разговора.       - Здравствуй, Лука, - поприветствовал пришедшего Альтаир. – Ты прибыл очень поздно. Что-то случилось?       - Нет, повелитель, всё прошло хорошо, я справился со своей целью. Лишь по дороге в Масиаф наткнулся на крестоносцев и долго не мог от них оторваться, - сказал Лука. – Мира и покоя, Малик. Простите, вас не сразу заметил.       - Мира и покоя, брат, - кивнул ему Малик, не отрываясь от древних кусков пергамента.       Лука подошел к столу Альтаира и, недолго повозившись, положил на него окровавленное перо как доказательство того, что доверенного ему тамплиера больше нет в живых.       - Что ж, ты заслужил отдых, - благосклонно произнес Альтаир. – Можешь идти.       - Погодите, повелитель, есть еще кое-что, - из сумки, которую он принес с собой, Лука достал несколько книг, судя по внешнему виду, очень старых. – У этого человека была коллекция крайне редких и интересных томов. Мне было жаль оставлять их там, и я подумал, что, может быть, вам пригодятся некоторые из них.       Он аккуратно положил их на стол, наблюдая за реакцией Альтаира. Тот, слегка отодвинув письма в сторону, взял в руки один из трофеев Луки. Малик, внимательно слушавший ассасина, также ненадолго оставил свое занятие, окинув хранилища знаний изучающим взглядом.       - В бюро я оставил еще несколько книг. Думаю, если вы захотите, потом их могут вам привезти, - добавил Лука.       - Это действительно нечто древнее, - пробормотал Малик, бережно перелистывая страницы, как оказалось, энциклопедии.       - Спасибо, Лука, это очень ценно для нас, - похвально взглянул на него Альтаир.       - Я знал, что вы заинтересуетесь, - быстро улыбнулся мужчина. – Но, если честно, самый любопытный экземпляр у меня отняли. Не позволили забрать до тех пор, пока не дочитают сами.       - И чем же тот экземпляр всем приглянулся?       - В нем записаны мысли величайших умов человечества. Тысячи мудростей, которые были и не были нам известны. Уверен, вы не раз перечитаете их.       - Надеюсь, это творение скоро попадет к нам, - произнес Малик.       - Знаете, пожалуй, самая любопытная мысль, которую мне удалось прочесть за то время, пока я пребывал в городе, так это то, что, по словам одного великого философа, в дружбе не бывает равных. Да, кажется, так. Погодите, я где-то это записал…       Альтаир и Малик с интересом следили за его очередными махинациями с сумкой.       - Вот, - ассасин извлек на свет мятый клочок бумаги. – «Из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается», - процитировал он. – Занимательно, не правда ли?       - Да… весьма, - задумчиво и немного удивленно произнес Альтаир, краем глаза взглянув на Малика.       - А я ведь никогда не задумывался над этим. Как думаете, могут эти слова быть правдой?       - Раз это сказал человек, посвятивший всю свою жизнь философии, то вполне возможно.       - Я тоже так решил, - согласился Лука. – Правда, всё это несколько мрачновато, особенно если это касается близкого тебе человека.       - Да, хорошего мало, - задумчиво буркнул Малик, вернувшись к летописям.       - Что ж, это жизнь, - вздохнул Лука. – Ладно, я достаточно вас побеспокоил. Мира и покоя.       - Мира и покоя, Лука, - напоследок пожелал Альтаир мужчине, прежде чем тот покинул библиотеку, оставив их с Маликом наедине с делами, мыслями и напряженной тишиной.       Снова взявшись за письмо, Альтаир, хмурясь, стал сосредоточенно вчитываться в каждое слово, пытаясь втянуться в работу. Мысли то и дело путались, из-за чего было крайне сложно вычленить из длинных и запутанных предложений глав бюро что-то понятное. Где-то рядом шуршал Малик, вокруг которого образовалось уже целое облако из пыли.       Пару минут спустя Альтаир взял в руки другое письмо, подумав, что оно может быть чуть-чуть попроще, чем предыдущее, но ошибся и почему-то не смог разобрать ни слова. Хотя он и не старался. Постепенно его уставший взгляд переместился с пожелтевшей бумаги на слегка потрепанные книги – подарок Луки.       Как он сказал? «Из двух друзей всегда один раб другого…»?       Странная теория. Может ли она быть правдивой? В дружбе довольно часто так и бывает: один выручает другого, поучает его, даже руководит им. Он сильнее не физически, но морально, и привык властвовать над многими слабыми натурами. А другой понимает это и не препятствует, зная, что так будет лучше. А может, и не понимает, но это не меняет дела. В словах мудреца есть смысл. Один командует, другой подчиняется.       «… хотя часто ни один из них в этом себе не признается».       Неудивительно. Возможно, они даже и не догадываются об этом. Они привыкли друг к другу, не исключено, что им даже нравится такая схема. Один слишком слаб, а другой слишком силен, но никто из них не скажет об этом прямо.       Будет жаль, если это правило распространяется на их отношения с Маликом, которые он уже без преувеличения может назвать дружбой.       Углубившись в свои думы, Альтаир и не заметил, что Малик вот уже несколько минут сверлит его подозрительным взглядом.       - Даже не думай об этом, - произнес Малик, прерывая его размышления.       - Что? – недоуменно посмотрел на него Альтаир.       - Я знаю, о чем ты думаешь, и это не так.       - Я читал письмо, Малик.       - Ты держишь его вверх ногами.       Альтаир, мысленно позволив себе выругаться, спокойно перевернул лист бумаги, продолжив имитировать искреннюю заинтересованность в нем. Теперь буквы наконец-то начали складываться в слова. Малик фыркнул, не оценив его театральных стараний. Притворяться было уже слишком поздно.       - А я-то надеялся, что ты перестал смотреть на всех окружающих свысока.       - Малик…       - Мне уже начинать вылизывать ваши сапоги, повелитель?       - Малик!       Тот промолчал, продолжая заниматься своим нехитрым делом. Возникла напряженная и даже гнетущая пауза. Альтаир не знал, что сказать в свое оправдание. И почему он вообще должен оправдываться перед ним?       - Не вижу ничего постыдного в том, что я думал над словами Луки, - спокойно произнес Альтаир.       - То есть я никак не был замешан в твоих мыслях?       - Я этого не говорил.       - Так я и думал, - снова фыркнул Малик, и эта полная иронии фраза вызвала у Альтаира секундное желание кинуть в него чем-нибудь.       Внезапно внизу, на первом этаже, послышался странный шум. Оба ассасина встрепенулись от этого неожиданного звука, прервавшего их разговор. Малик, нахмурившись, оторвался от полки с книгами.       - Сам проверю, - бросил он Альтаиру, поднявшемуся со своего места.       Не обратив своего царственного внимания на его слова, которые в этот раз почему-то показались Альтаиру еще более дерзкими, чем обычно, он молча прошел мимо и спустился на место происшествия. Оказалось, из-за сильного ветра двери библиотеки распахнулись, а некоторые пергаменты и вовсе разлетелись в разные стороны. Малик тут же бросился к дверям, чтобы снова запереть их, пока какой-нибудь свиток не вылетел на улицу. Альтаир услышал его тихое причитание. Погода в Масиафе в последнее время становилась все хуже и хуже.       Справившись с засовом, Малик обернулся, обвел помещение хмурым взглядом и, устало вздохнув, потер пальцами переносицу. Теперь помимо писем, свитков и карт им еще предстояло разобраться со всем этим бардаком.       - Я же сказал, что справлюсь сам, - сквозь зубы бросил он Альтаиру, видя, как тот старательно собирает с пола древнюю бумагу.       Альтаир вновь промолчал, выпрямившись, но нахмурился сильнее, сжав челюсть. Ему не нравился тон Малика, не нравилось, как тот с ним разговаривает, не нравилось, что он догадался, о чем он думал. Ему вообще ничего не нравилось в данной ситуации, но он пока старался держать себя в узде. Как повелитель и просто мастер-ассасин он не должен был вспыхивать от простых колкостей. Тем более от тех, к которым следовало бы уже привыкнуть.       Старательно игнорируя его присутствие, Малик занимался свитками где-то с другой стороны массивной книжной полки. Альтаир был абсолютно не против, даже за – так друг хотя бы молчал, хоть это молчание и нельзя было назвать спокойным.       Вновь окунувшись в свои размышления, которые, к сожалению, снова не были связаны с теми злосчастными письмами, Альтаир не придавал значения (или не хотел придавать) тому, что Малик складывал свитки по определенной системе – для каждого была своя полка и свое место на ней. Сам он складывал их, как получится.       - Альтаир, - почти прорычал Малик, внезапно появляясь рядом и отбирая у него его ношу. – Это нужно положить в совсем другой отдел! От тебя больше неудобств, чем проку!       - Довольно, Малик! – на сей раз Альтаир смолчать не смог. – Перестань снова делать из меня виноватого. Я уверен, ты тоже думал об этой теории, - вырывать бесценную кучу бумаги у друга он не спешил, так как действительно не знал, куда их нужно класть.       - Нет, - ответил тот слишком резко и отвернулся. И на этот раз Альтаир мог бы поклясться, что свитки, которые он держал в руке до этого и спешно пристроил куда-то, сейчас не на своем законном месте.       Альтаир нахмурился.       Он хорошо знал его. И Малик вряд ли стал бы думать о себе как о рабе.       - Что бы ты ни думал, в этом случае, Альтаир, речь идет о моральной силе, а не о положении в обществе, - Малик стоял чуть впереди, всматриваясь в корешки древних книг, хотя их первостепенной задачей всё еще были свитки.       Альтаир усмехнулся.       - Мое положение наставника ассасинов не в счет? Меня довольно часто зовут повелителем, - как бы он не хотел этого признавать, слышать такое обращение из чьих-то уст всё же было крайне приятно.       - Ты повелитель потому, что именно ты победил Аль-Муалима. Иначе ассасины бы не пошли за тобой.       - И это не было просто, Малик. Сомневаюсь, что с этим смог бы справиться кто-то другой.       - Сомневаюсь, что ты бы добрался до крепости, если бы я не подоспел.       В этом случае он, несомненно, был прав. Тогда его помощь была как раз кстати.       - Ты ниже меня по рангу, - нашел, что еще вспомнить, Альтаир и тут же сам захотел продолжить, - но…       - Но меня в Масиафе уважают не меньше твоего.       Именно так и было. Он своими глазами видел, как влюбленно смотрят на Малика новички, когда он делится с ними своей мудростью или опытом. В свое время он так же смотрел на Аль-Муалима.       - Ты не всегда был выше меня по рангу, - вдруг снова прозвучал вечно ворчливый голос.       Альтаир недоуменно взглянул на него, сперва не догадавшись, что тот имеет в виду. Но затем вспомнил, с чего началось его своеобразное перевоспитание. Как он снова оказался в одном ряду с новобранцами.       Альтаир помрачнел. Вот уже столько времени они не вспоминали обо всём этом, не копались в прошлом друг друга. Может, им действительно необходимо сделать это сейчас?       - Я восстановил свою честь, - ответил на это он.       - Зато я никогда не ставил ее под сомнение, - слегка самодовольно парировал Малик.       - Я знаю. Но ты ставил под сомнение кое-что другое, - Альтаир перевел взгляд на то, что осталось от его левой руки. Малик сразу всё понял и по-настоящему рассерженно фыркнул.       - Ты сомневаешься в моих способностях?       И правда сомневался. Ему так и не удалось увидеть, как Малик справляется с такой потерей. Он не видел его в сражении четыре месяца назад, ему даже ни разу не удалось застать его за тренировкой. Он знал Малика как сильного, смелого и верного своим идеалам человека. Но даже сильному не может быть всё по плечу.       - Из-за потерянной руки они ограничены.       - Сказал ассасин, не умеющий плавать.       А вот это был удар ниже пояса.       - Сколько времени ушло на то, чтобы ты привык к этому? – кивнул он на подшитый левый рукав, и в голосе его скользнуло сожаление.       - Не имеет значения. Я примирился. Рано или поздно, - теперь он даже не пытался хотя бы создать видимость работы. Просто стоял, задумчиво глядя в пол, и Альтаир чувствовал себя виноватым оттого, что заставил его вновь переноситься в то время.       Ведь дело было не только в потерянной руке. Он помнил, как явился в бюро Иерусалима за своей третьей целью – Талалом. И помнил, с какой ненавистью смотрел на него Малик. В этой ненависти Альтаир видел что-то беспомощное, что-то, что даже его, на тот момент еще достаточно гордого и самоуверенного, заставляло сочувствовать. После смерти Кадара на Малика было жалко смотреть.       Стоявший впереди него ассасин вздрогнул, и новый наставник Братства понял, что сказал это вслух.       Кажется, этого Малик от него точно не ожидал. Глаза его почернели от накативших воспоминаний.       - И кто же был в этом виноват? – последовал от него недвусмысленный вопрос.       Альтаир правда не хотел говорить этого. И он прекрасно понимал, что да, так и есть, именно из-за него произошел тот кошмар, что его другу пришлось пережить. Он раскаялся. Он усвоил свой урок.       - Я искупил свои ошибки, - и это тоже было важно.       - А я справился со своими недостатками, - не менее твердо ответил ему Малик.       - Тогда докажи это, - неожиданно для самого себя произнес Альтаир. Это решение пришло к нему не просто внезапно. Его как будто кто-то подкинул ему в голову. – Докажи мне это, чтобы я больше никогда не сомневался в тебе.       Он положил руку на рукоятку меча, который почти всегда носил с собой. Малик понял все правильно, и они вместе, не говоря больше ни слова и не обращая внимания ни на свитки, ни на непогоду, направились к тренировочной площадке. ***       Тучи над Масиафом сгущались, и ночью ассасины редко могли разглядеть сквозь них луну и звезды. Для достойного и зрелищного поединка было слишком темно. Но ни это, ни ледяной ветер, пронизывавший до костей, не остановили сегодняшних оппонентов.       Выжидая, когда глаза более-менее привыкнут к темноте, Альтаир ловко перепрыгнул через ограждения тренировочной площадки и встал по другую ее сторону. Малик же спокойно перешагнул их и принялся снимать свою черную накидку, делавшую его для Альтаира практически невидимым на фоне крепости, и робу ассасинов. Альтаир последовал его примеру. Игнорировать холод голыми по пояс было тяжело, но терпимо.       Вокруг было чудовищно тихо. Никаких шорохов, стрекотаний сверчков, криков какой-нибудь птицы. Это слегка давило на нервы.       Малик редко нападал первым в открытой схватке. Чаще всего он убирал свои цели из тени, как истинный тихий убийца. Это Альтаир помнил еще с тех времен, когда у него были две руки, и они выполняли свои миссии вдвоем. Или втроем…       Альтаир сжал эфес меча крепче. Вряд ли он изменил своим привычкам. Нападать первым всегда предпочитал он. Малик же всегда обращал силу нападающего против него же самого. Интересно, хороши ли его контратаки так же, как были раньше?       Традиции должны быть соблюдены, поэтому Альтаир первым пошел в наступление. Как и предполагалось, Малик легко отпарировал его выпад, быстро поменял позицию и нацелился на незащищенный бок друга. Альтаир увернулся. Непрошенная мысль поразила его – а ведь они даже не обговорили условия поединка.       - До первой крови, - бросил он Малику и, дождавшись его кивка, снова атаковал.       Никто не следил за временем. Прошло несколько часов или минут? Ветер не утихал, но теперь два воина мало обращали на него внимания. Слизывая с губ капли пота, Малик и Альтаир продолжали свою схватку. Скорость боя постоянно менялась: сначала всё происходило быстро, стремительно, затем чуть медленнее и осторожнее, и так по кругу. Мышцы напряжены, глаза сощурены, чтобы разглядеть друг друга, в ушах то и дело раздается скрежет металла, оба слишком сосредоточены, чтобы пропустить удар, но и слишком серьезно настроены, чтобы прекратить.       Вскоре Альтаир уступил право атаковать первым, пытаясь отдышаться. Он был впечатлен. Казалось, Малик научился обращаться с мечом даже лучше, чем было раньше. Отсутствие левой руки не просто ничем не мешало ему, Малик даже сумел извлечь из этого выгоду. Из-за отсутствия конечности ему стало гораздо легче уходить от атак с левой стороны. Теперь, чтобы нанести удар, его противнику нужно было подбираться ближе.       Он действительно потрясающе хорошо справлялся.       Увернувшись от меча противника, Альтаир сделал изящный кувырок в сторону, стремительно поднялся и попытался воспользоваться секундным преимуществом, и нанести Малику неожиданную рану. Тот среагировал слишком быстро, и совершил три уверенных атаки. Альтаир отразил их без особого труда и повел плечами от внезапного порыва ветра.       Он тоже изменился не в худшую сторону.       Теперь Малик нападал первым. Его меч и единственная рука то и дело мелькали перед лицом Альтаира, но он успевал ответить на все выпады. Где-то над головой раздался гром. Только дождя им не хватало.       Парируя профессионально точные и экономные взмахи лезвия. Альтаир выжидал удобного момента. Малик отчего-то казался ему куда более задумчивым, чем необходимо для поединка.       Он ведь знает, что Альтаир жалеет обо всем случившемся. Он даже смог побороть свою гордость и попросить у него прощения тогда, в Иерусалиме. Но Малик не принял его извинений. Что же он сказал ему тогда?       Альтаир ускользнул от очередного взмаха меча, развернулся и с силой рубанул по чужому лезвию. Меч вылетел у Малика из руки, на внутренней стороне ладони должен остаться синяк. Малик ушел от последующей атаки, перекатился в сторону и нащупал теплую рукоять оружия. Одновременно с тем, как Альтаир задел его больное, незащищенное на долю секунды плечо, Малик стремительно развернулся вправо и рассек мечом его правый бок.       До первой крови, как и договаривались.       Чувствуя острую боль и стекающую на его штаны кровь, Альтаир взглянул на друга, обеспокоенно глядевшего на результат своих стараний. Внезапно он вспомнил, что же Малик сказал ему в Иерусалиме несколько месяцев назад.       «Мы едины. Как мы разделяем славу наших побед, так же разделяем и горечь поражений. Так мы становимся ближе. И сильнее».       - Надеюсь, больше доказательств тебе не требуется? – язвительно, но в то же время удовлетворенно прохрипел Малик, убирая оружие и подходя ближе.       - Больше никогда, друг, - криво улыбнувшись, Альтаир похлопал его по плечу. – Больше никогда.       Кажется, тучи начали рассеиваться. ***       Оба ассасина уже около двадцати минут назад вернулись в библиотеку, но письма все ещё лежали непрочитанными, свитки – разбросанными и нерасфасованными, а новая карта – недорисованной. Малик, не переставая причитать, возился с раной Альтаира, которую, вопреки заверениям ее обладателя, посчитал достойной своего внимания.       - Ты зря тратишь на меня бинты, - сообщил сосредоточенному другу Альтаир, наблюдая за его действиями.       - Не за что, - по-своему перевел тот его слова.       Альтаир хмыкнул и посмотрел в окно.       - Я рад, что мы… поговорили, - признался он спустя какое-то время.       - Я тоже рад, - искренне ответил Малик.       Долго насладиться тишиной и взаимопониманием им не дали – вскоре в библиотеку влетел чем-то сильно обеспокоенный мужчина. Оба ассасина тут же встали, быстро приняли суровый вид и посмотрели на вошедшего.       - Повелитель! – сходу прокричал нарушитель их покоя.       - В чем дело, Джамаль? Почему ты врываешься сюда посреди ночи? – строго спросил уже довольно опытного ассасина Альтаир, осознавая, что они с Маликом предстали перед ним в неподобающем виде.       - Простите, повелитель, но это не может ждать! В крепости творится настоящий кошмар!       - Что произошло? – нахмурился Малик.       - Я точно не знаю, но многие ассасины затеяли драку, кто на кулаках, а кто и на мечах! И с каждой минутой их становится всё больше!       - Из-за чего драка, Джамаль?       - Если честно, то я совсем ничего не понял, но они кричат что-то про рабов и повелителей. Мы с Лукой пытались как-то успокоить всех, но у нас ничего не вышло.       Двое наставников как-то очень понимающе и устало переглянулись.       - Отправляйся обратно и сообщи всем, что, если они продолжат драку, я выкину их из братства всей толпой, - Альтаир раздраженно натягивал на себя робу, а Джамаль неотрывно глядел на его забинтованный бок. – Я сейчас приду и лично оценю последствия их перепалки.       - Слушаюсь, повелитель, - кивнул Джамаль и, бросив на них по короткому и подозрительному взгляду, отправился выполнять данное ему поручение.       Дождавшись его ухода, Альтаир заговорил:       - Нужно бы перехватить Луку, пока он не наговорил лишнего всей деревне, - он протянул Малику его одежду.       - Боюсь, теперь и Джамаль сможет наговорить много всего лишнего, но на этот раз о нас, - он взял у него из рук свой балахон и задумчиво поджал губы. Альтаир свел брови.       - Что-то не так?       - Как думаешь, насколько скоро наши братья в Акре дойдут до этой мудрости в книге? – спросил он, приводя себя в порядок.       Хороший вопрос. Альтаир измотано вздохнул.       - Отправляйся туда и забери эту книгу. Так будет лучше для всех. А мне придется прочитать лекцию остальным.       Внимание Альтаира привлекло золотое сияние, исходившее из пыльного мешочка на одной из книжных полок. Порой ему казалось, что Яблоко каким-то образом участвует в жизни всех, кто находится в крепости. Это чувство никак не желало оставлять его. Виновно ли оно в сегодняшних событиях и может ли влиять на остальных без его приказа?       Во всяком случае, он и правда проводит наедине с ним слишком много времени.       - Яблоко плохо влияет на тебя, брат, - проворчали за его спиной.       - Мне кажется, не только на меня, Малик.       Тот ничего не ответил ему на это, но отчего-то Альтаир был уверен, что он с ним согласен. Может, он тоже чувствует это?       - Что именно ты собираешься сказать Братству? – вдруг спросил Малик.       Альтаир долго раздумывал над этим.       - Что неизвестный нам мудрец судит о дружбе поверхностно. Каждый из нас может быть одновременно в чем-то сильнее и слабее другого, у каждого свои достоинства и свои недостатки. Мы совершаем разные поступки, платим разную цену, у каждого есть свои падения и взлеты, которые глупо судить или сравнивать. В дружбе нет рабов и повелителей. В ней люди, которых связывает доверие, понимание и уважение. Вопрос лишь в том, останется ли хоть какое-то из этих чувств после подобных драк.       Договорив, Альтаир посмотрел на друга. Тот молчал, склонив голову набок, со спокойствием и даже умиротворением размышляя над произнесенными словами.       Доверие, понимание и уважение. На самом деле, список можно продолжать до бесконечности.       - Мира и покоя, Малик, - привычно пожелал ему Альтаир, тем самым возвращая друга из раздумий.       - Твое присутствие приносит мне и то, и другое, - отозвался тот, мимолетно улыбнувшись, и вышел.       Каждая их беседа начиналась по-разному, у каждой были свои причины и последствия. Но все они заканчивались одними и теми же словами, которые навсегда остались для двух ассасинов сильнее и значимее любых пожеланий и разногласий.