Отцы и дети

- Ты носишь капюшон, потому что ты ужасная уродина? – задумчиво протянул Муртаг, приглядываясь к ученице шейда, закутанной в широкий темный плащ, почти полностью скрывавший ее фигуру и лицо. С точки зрения восьмилетнего мальчика такой вывод напрашивался – только самые уродливые прислужники скрывали свои лица в темноте. - А ты говоришь так, потому что ты круглый дурак? – презрительно фыркнул в ответ капюшон и поспешил вперед, обогнав Муртага. Шейд Дурза и Всадник Морзан, отец Муртага, ушли вперед по небольшой галерее на втором этаже Гиллида, а дети замешкались, не зная, как вести себя друг с другом. И теперь высокий шейд приостановился, выжидая, пока «капюшон», который он представил как свою ученицу и воспитанницу, догонит их. Муртаг тоже припустил за ним, стараясь обогнать несуразное существо, которое, несмотря на ужасно неудобную одежду, двигалось очень быстро. Придти последним ему совершенно не хотелось, он бы выглядел либо глупым, либо просто медлительным в глазах отца, а Муртаг вообще обязательно хотел быть первым в чем-нибудь. Потому что ему казалось, что какая-нибудь победа, пусть значимая только для его возраста, поможет ему заслужить одобрение отца. Или хотя бы привлечь его внимание, этого тоже было бы достаточно. Но догнать «капюшон» не получилось, даже когда он выложился во весь дух. Она двигалась слишком быстро для человека, что подогрело желание Муртага сорвать с ученицы волшебника ее плащ. Может быть, она и вправду страшная. А сейчас пришлось молча тащиться след в след за краем плаща отца, чтобы больше не привлекать к себе лишнего внимания. Он бы вообще не поехал с ним в Гиллид, если бы мама не упросила Проклятого взять с собой сына, чтобы Тень посмотрел еще раз на спину Муртага. Прошло уже почти пять лет с того момента, как отец в приступе ярости (и в похмелье) бросил в неустанно ревевшего сына меч. Удар должен был придтись по нему плашмя и оставить только широкий синяк, но рука мага дрогнула, и лезвие ударило малыша острой стороной, оставив огромный и глубокий порез. Конечно, отец и мама залечивали его, как могли, и им неплохо удалось восстановить кости и мягкие ткани, но некоторые движения все равно получались ломанными, что стало особенно заметно, когда его начали тренировать во владении мечом, – мышцы росли и формировались неправильно. Мама ужасно переживала из-за того, что Муртаг может остаться калекой и никогда не будет способен правильно сражаться. Муртаг сам боялся того, что станет позором для своих родителей, оба которых были хорошими войнами. Поэтому визит в Гиллидскую тюрьму, бывшую замком Тени, был для него шансом, и надо было вести себя очень хорошо, чтобы у Тени, славившегося скверным характером, не пропало желание им заниматься. Муртаг косо глянул на «капюшон», ровно вышагивающий за высоким шейдом, носившим тоже длинную мантию с широким, украшенным плотной вышивкой и защитными пластинками нагрудником. Было как-то особенно нелепо то, что Тень взял себе в ученики девчонку. От идеи снять с нее капюшон Муртаг пока не отказался, и чем сложнее будет это сделать, тем лучше. Меньше будет задираться. Но только после того, как старшие маги закончат свои собственные дела. Отец жестко приучил его исчезать из поля зрения, когда был занят. Маг и Всадник дракона Морзан не слишком интересовался тем, как растет его сын, по крайней мере в то время, которое Муртаг себя помнил. Не то, что бы сын сильно раздражал его, он скорее просто жалел на него времени, которого у правой руки короля и императора было и так очень мало. Мама говорила, что в первое время после рождения Муртага отец был другим, и даже очень заботился о них, спрятав подальше от королевских глаз. Но в какой-то момент он просто потерял интерес к воспитанию сына. Или, как больше всего опасался Муртаг, был чем-то так разочарован в мальчишке, что решил махнуть рукой на его воспитание и полностью предоставить сына кормилице и матери. Ну, не так уж и плохо. Мама говорила, что один волшебник вообще проглатывал своих детей, когда они рождались, чтобы они никогда не свергли его власть. А некоторые мужчины в городе уходили от матерей своих детей и оставляли их умирать от голода. На этом фоне Морзан, как отец, был совсем неплох. - Окончательно вошел в роль наседки, а, шейд? - усмехнулся Морзан. - Я уделяю ей достаточно внимания, чтобы потом быть довольным результатом, - холодно заметил Дурза, краем глаза то и дело посматривая на девочку, закутанную в плащ. Чёрный маг скривился. Шейд мог бы закончить эту фразу словами на манер: «И потом не исправлять свои собственные ошибки». Но Дурза не собирался разогревать ссору, хотя и шутить над своим воспитанием девочки не позволял. Морзану искреннее казалось, что шейд двинулся умом с момента появления у него идеи завести себе наследника и помощника, и несколько размяк. Последние десять лет Тень почти безвылазно торчал в Гиллиде, выполняя только те поручения короля, которые он не мог игнорировать, а на остальные он отправлял слуг. Гальбаторикс даже как-то предположил, что шейд стал стареть, ведь его возраст, который никто не мог вспомнить точно, приближался уже к двум сотням лет. Но Всадник, пытавшийся справляться с сыном, видел в этом другую причину. Десять лет Тень торчит в Гиллиде, как сойка на гнезде, а потом у него появляется воспитанница и ученица очень сходного возраста. К сожалению, дети вырастают, и держать их взаперти становиться уже невозможно, за сколько бы замков ты их не спрятал. Что же, даже Морзану не удалось так долго скрывать сына от людских глаз, хотя он не носился с ним так тщательно, как шейд со своим отродьем. Но эту догадку он предпочел не доносить до ушей Короля – в конце концов, он сам был даже немного рад тому, что покалечил Муртага – так он не представлял для Гальбаторикса никакой ценности, и мало кто мог предположить, что Всаднику будет дело до судьбы подпорченного (пусть и родного) ребенка. Как вероятный заложник Муртаг был совершенно непригоден. Жаль только, что с возрастом рана стала все больше и больше напоминать о себе, и в итоге Морзан вынужден был признать, что сына нужно лечить. Только было поздно. Исправлять такие старые повреждения он не мог, а нанести новые, снова разрезав мышцы и сухожилия, чтобы срастить их лучше, - опасался, да и Селена рыдала, целуя ему сапоги и умоляя не вредить сыну. Это порядком раздражало. Почему-то Селена в случае Муртага предпочитала унижаться перед шейдом, пытаясь предложить ему что-то интересное, чтобы тот занялся лечением их сына, а не поверить в способности Морзана. Вторая беременность вообще разлагала ей мозги. - Может быть, ты уже отошлешь куда-нибудь детей, или они так и будут таскаться за нами хвостом? – поморщился Морзан. Он не любил говорить о делах рядом с детьми. - Мне дети не мешают, но я ценю желания своих гостей, – Дурза обернулся и наклонился к девочке. – Милая, ты не проводишь Муртага на кухню? Там вас накормят чем-нибудь вкусным, и нам будет проще вас там найти, чем если бы вы просто погуляли по замку. «Капюшон» кивнул и потянул облегченно вздохнувшему Муртага за рукав в боковой коридор. Это хорошо, что им разрешили уйти и не мешаться. Испытывать терпение отца ему не хотелось. - Ты решил стать добрым, шейд? - заметил Всадник, провожая взглядом удаляющихся детей. Неровные, скованные движения спины Муртага вызвали у него раздраженный вздох. Один его глаз, голубой, зрение которого принадлежало его дракону Дегиру, видел всю неправильность движения мышц под неровной кожей. - Думаю, мне это будет не к лицу, - улыбнулся Дурза, откинув красную прядь, упавшую на глаза. – Да и в этом вопросе совершенно не нужно быть «добрым», Морзан. Вполне достаточно оставаться к ним справедливым и проявлять заботу. - Давай обойдемся без нотаций, ладно? – огрызнулся Всадник. Ему и так приходилось выслушивать просьбы и мольбы Селены быть внимательнее и заботливее если не к ней, то хотя бы к Муртагу. В последнее время ей казалось, что она может умереть вторыми родами, и очень беспокоилась о том, что будет, если сын останется исключительно на попечении отца. Морзан злился и становился только грубее, считая единственной причиной ненужного выматывания его нервов очередную тяжелую беременность Черной Руки. - Так ты возьмешься за него, шейд? - Смотря, что ты предложишь мне взамен, - Дурза холодно сцепил когтистые бледные руки «замком» и хитро прищурился. - Как насчет того, что я не поделюсь с королем своими предположениями о том, как ты дорожишь девчонкой? – алые глаза Тени гневно блеснули, на что Морзан улыбнулся. Задеть шейда теперь стало очень просто. – И один славный камень, который пойдет как основание для посоха? Думаю, тебе скоро понадобтся заняться изготовлением еще одного, раз ты взял себе ученика? - Я, конечно, предпочел бы голову Брома в пару к черепу Сапфиры, - шейд вспомнил о смерти матери Турмалайн, в которой винил Всадника мертвого дракона, но подавил так некстати возникшую вспышку мстительной злости. – Но, предположим, мы договорились. Ты должен будешь оставить мне Муртага на несколько суток. Сначала мне нужно будет почти полностью снять мышцы с его позвоночника, а восстановление от этого даже под действием зелий будет длительным. И качество наращенной кожи будет скверным, широкий шрам будет просто наискось пересекать всё туловище. Морзан невольно покосился на огромные и остро заточенные когти Тени, которыми тот по привычке поигрывал, размышляя над предстоящей процедурой. Такие «инструменты» у кого-то еще он видел только в описаниях духов-оккулов, кровожадных безумцев, знающих только одну страсть – убийство. Впрочем, никто, кроме самого Дурзы, не знал, что именно вселилось в его когда-то человеческое тело. Всадник знал о боли и крови очень много, гораздо больше, чем любой черный волшебник, но горло неприятно сдавило от мысли, что придется выдержать Муртагу, чтобы стать воином. - Так ты живешь с мамой и папой? – протянул «капюшон», обхватив тонкими бледными пальцами неровную глиняную кружку, которые им на кухне наполнили вязким варевом с ароматом смородины и яблок. Ко всему этому богатству прилагались еще кривоватые пироги на большой тарелке, которую дети утащили на широкий подоконник у входа в обширную замковую кладовку. Муртаг не ответил. Все его мысли были устремлены к верхней галерее, в которую никого не пускали на время визита Проклятого с сыном. Последнего, впрочем, тут же отослали прочь вместе с «капюшоном». Отец никогда не позволял ему присутствовать при важных делах, даже когда они касались самого Муртага. Он был слишком маленьким, слишком глупым, слишком надоедливым, словом, когда отец был занят, он был для него просто «слишком». - Ты умер? – «капюшон» оказался неожиданно близко к лицу Муртага, отчего тот едва не выпустил из рук свою кружку. - Отстань, - кисло отмахнулся мальчик, взъерошив темно-каштановые волосы, казавшиеся в полутьме лаково-черными. Болтать с глупой девчонкой совершенно не хотелось, да и от идеи с тем, чтобы посмотреть, какое уродство скрывает завеса темноты, он почти отказался. - Ты зря так расстраиваешься, - «капюшон» снова переместил на свое место на подоконнике. – П… Учитель сможет поправить тебя, и потом ты вернешься домой к родителям и станешь великим воином. - Я бы и так смог им стать, - огрызнулся Муртаг, громко отставив опустевшую чашку. - Ни за что, - авторитетно откликнулся «капюшон», прогуливаясь по подоконнику. – Ты медлительный и двигаешься неправильно. - А ты уродина! – уже не выдержал мальчик, поднявшись, чтобы скинуть с головы зазнайки треклятый капюшон. - А вот и неправда! – воскликнула девочка, удирая по коридору по направлению к двору. Муртаг издал звук, который должен был быть боевым кличем, и поспешил следом. До галереи, по которой прогуливались Тень и Проклятый, обговаривая детали необходимого лечения Муртага, донесся грохот. Шейд и колдун почти одновременно проникли к перилам, высматривая причину шума внизу. Опрокинулась на бок повозка, в которой в замок привозили овощи, предварительно переложив их соломой. Кричал погонщик, ругались кухонные мальчишки, по брусчатке катались овощи, которые подбирали и давили лошади - словом, начинался полный бардак. Дурза и Морзан быстро переглянулись. Оба подумали о том же. - Вниз! – рявкнул шейд и исчез. Муртаг почти добрался до нахальной девчонки, которая замешкалась на сложном парапете с грубыми колоннами, украшенными фигурами каменных чудовищ, и всё-таки сумел схватить ее за капюшон и стянуть его с головы. Перед ним предстало бледное лицо с большими, темными, но отливающими злобной краснотой глазами. Турмалайн пришла в ярость и резко дернулась из его рук, но Муртаг не выпустил ее плаща, поэтому они оба на скорости, с которой собиралась переместиться девочка, влетели в шершавый камень колонны. Дети выдохнули от болезненного удара и сползли по камню, так и не расцепившись. Перед глазами гуляли темные пятна. И тут над ними раздался натужный скрежет. Чернота приобрела осязаемую форму, и перед глазами Муртага возникло страшное, бледное в синеву лицо с пылающими красными глазами, хозяин которого резко сгреб его когтистой рукой под себя. Раздался грохот разорвавшегося магического разряда, разметавшего каменную фигуру горгульи, и их осыпало крупным каменным градом. Муртаг, абсолютно обездвиженный страхом и прижатый не меньше пугавшим его шейдом к полу, услышал над собой глухой удар, от которого Тень зашипел, оголяя острые неровные зубы. Его лицо, казалось, пошло трещинами, а глаза превратились в сплошные пятна красного света. Турмалайн зашевелилась сбоку Муртага, осторожно касаясь этого жуткого лица, слово беззвучно с ним разговаривая. - Живы все? – рявкнул Морзан, подлетев к ним и буквально выдернув Муртага из-под замершего Дурзы, прикрывшего собой малышей, благо рост позволял шейду закрыть их от осколков целиком. Перенестись в безопасное место с материальным Муртагом до того, как их накрыла бы горгулья, он бы просто не успел. Магия - умение крайне полезное, но вот не всегда быстрое и безопасное. - Если бы ты думал о последствиях, было бы лучше, - хрипло отозвался шейд, обретая подвижность и отпустив девочку. Он намеренно не стал разбивать или переносить падающую каменную фигуру, потому что боялся задеть детей. Проще было починить себя, чем Турмалайн. Морзан, выпустив Муртага после крепкой затрещины, склонился над поднимающимся Тенью. Лопатка и часть его плечевого сустава были просто раздроблены на кусочки ударом каменной глыбы. Но не успел Проклятый протянуть к нему руки, чтобы осмотреть рану, как эти осколки костей пришли в движение, шевелясь под кожей, точно личинки паразитов, и начали собираться в исходные формы. Когда Всадник помог шейду подняться на ноги, то об ударе, который мог бы свалить быка, напоминала только разорванная и засыпанная каменной крошкой мантия. Морзан облегченно вздохнул – он всё равно слабо представлял, какими заклинаниями и материалами нужно восстанавливать материальную оболочку шейда. Дурза прижал к себе еще подрагивающую Турмалайн, длинные косы которой рассыпались по скинутому капюшону плаща. Она сильно перепугалась. - А что касается тебя, - Морзан резко развернулся к скукожившемуся под его взглядом мальчишке, - то тебя ждет порка. - Не хочу вмешиваться, но его спина теперь в моем распоряжении, и розги повредят восстановлению, - скромно заметил Дурза. – Я накажу обоих позже. - Тогда считай, что тебе просто повезло, - рявкнул Проклятый и отвесил Муртагу еще одну звонкую затрещину. Турмалайн сидела на подоконнике своей комнаты и смотрела вслед всадникам, исчезающим за навесным мостом Гиллидской крепости. - Ну, теперь здесь станет несколько спокойнее, правда, дорогая? – улыбнулся шейд Дурза, положив руку ей на плечо. Он был рад, что наконец-то сдал с рук вылеченного мальчишку, который отличался повышенной активностью и неприятным, на взгляд шейда, характером. - Жалко, - уныло заметила Турмалайн, длинные распущенные волосы которой развивались на легком сквознячке, как у сказочной принцессы, сидящей в башне. Правда, эта принцесса, как единокровная дочь шейда Дурзы, была и чудовищем в одном лице. – Мы под конец даже подружились. Шейд снял ее с подоконника и закрыл окно – осенние сквозняки вызывали у него подозрение, хотя и вряд ли могли повредить Турмалайн. - Поверь мне, Турмалайн, мы живем так долго, что в своей жизни ты встретишь еще много таких мальчиков. Лучше сохраняй о них хорошие воспоминания и отпускай их самих. Люди умирают довольно быстро. - Муртаг обещал стать Всадником, они живут дольше, - грусть в голосе Турмалайн не пропала. Если уж совсем честно, ее больше огорчало не то, что он уезжает, а то, что он даже не обернулся. Дурза прикрыл багровые глаза и усмехнулся. Все дети о чем-то мечтают, и даже сын черного мага не был исключением. А глубоко-глубоко под землей, в подземельях королевского дворца в Урубаене, среди мягких свитков шелка лежали три горячих округлых камня. И в одном из них, красном, как кровь, дремал в ожидании прикосновения своего Всадника, алый дракон.