Собирая осколки

2012 г. Москва. Май. Двумя неделями позднее.

- Я просто не понимаю, - недоуменно посмотрев на друга, пожаловался Долгов. Костя лежал на диване, упорно продолжая изучать рисунок потолка. - Ты знал о переезде Кирилла в Москву, готовился к встрече, а предстал в итоге полным придурком. Костя закрыл лицо диванной подушкой и обреченно застонал. Ну, зачем Долгов ему все это говорит? Костя и сам прекрасно знал, что повел себя как кретин, притворившись незнакомцем. А ведь пытался предусмотреть каждую мелочь, чтобы встреча с Кириллом прошла идеально. Однако увидев Деменцева перед кинотеатром, Костя понял, что не учел главного - своей реакции. Произошедшие в парне перемены ошеломили его. Кирилл сильно повзрослел, избавившись от образа сельского мальчика. Черные джинсы в сочетании с темной футболкой и распахнутой кожаной курткой смотрелись вроде бы просто, но в тоже время стильно и дерзко. В Кирилле больше не было непосредственности и небрежности, он был собран и аккуратен. Черты его лица стали резче, исчезли ямочки на щеках и блеск в глазах, зато появилась настороженность и холодность во взгляде. Но, несмотря на внешнее преображение, он по-прежнему оставался его Кириллом: родным и близким человеком. Костя не думал, что все его чувства к деревенскому мальчишке до сих пор живы. Ему казалось, он похоронил их вместе с памятью о Кирилле. Во всяком случае, Костя делал все, чтобы начать новую жизнь. Он ходил в институт, подрабатывал в Центре психологической помощи, веселился с друзьями. Так бы и продолжалось. И скорее всего, со временем, Костя начал бы воспринимать приближающихся к нему парней как людей, а не как средство для удовлетворения своих плотских желаний. Возможно, у него могли бы появиться постоянные отношения. Но оказалось, не всем была по нраву его новая жизнь. И этим «не всем» оказался старший брат. ... - Так не может больше продолжаться, - неожиданно начал Саша в тот вечер, когда они оба решили остаться дома. - Ты о чем? - О тебе. Костян, ты замечательно справляешься с тем, чтобы всем вокруг доказать, какой ты веселый и беззаботный парень. Только вот я не слепой и вижу, что ты не в порядке. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. - О твоем Кирилле. - Сань, не надо, - нахмурившись, перебил его Костя. - Я сам проходил через это, поэтому знаю, о чем говорю. Легко отказаться от человека, совершившего ошибку. А вот понять и простить - сложно. Но я верю, что тебе это под силу, - произнес он и, подойдя ближе, положил на книгу билет на поезд до Самары. Несколько слов брата, повлекшие за собой целую вереницу воспоминаний о Кирилле, привели к тому, что Костя все же поехал в столь нелюбимый город. Там он и узнал о переезде Кирилла. - И твое поведение вряд ли способствовало тому, чего ты добивался. Я вообще с тебя офигивал. Чего тебя заколбасило так? – не унимался Долгов. - Я растерялся, ясно? – откинув подушку, Костя сел. - В какой-то степени я тебя, конечно, понимаю. Ты рисовал его белым и пушистым, а тут раз - и вместо невинного одуванчика ядовитый плющ, - брезгливо произнес Дима. – Но с чего ты вообще решил, что ему требуется психолог? - Увидел. Почувствовал, - передать словами то состояние, когда он кожей ощущал зажатость Кирилла, не выходило. - Скажем так: я предполагал, что ему нужна помощь, но позже убедился в этом окончательно. - Хорошо. Тогда вот ответь мне, какого хрена ты передал его в группу Зотова? Считаешь себя плохим терапевтом? - В прошлый раз я одним словом, всего одним единственным словом чуть все не испортил! - Костя резко поднялся с дивана. – Будет лучше, если им будет заниматься другой специалист. - А тебе разве нельзя просто пригласить его в бар, выпить по рюмашечке и поговорить обо всем? Не понимаю, к чему так шифроваться. - Дим, он не готов к этому. В нашем прошлом есть событие, которое мы оба хотим забыть, - Костя старался объяснить другу, насколько легко сейчас навредить Кириллу неосторожным словом или взглядом. Но, не рассказывая всей истории целиком, сделать это было сложно. - Поэтому ты выбрал позицию глухого игнора, - подытожил Дима. - Очнись, приятель. Уже две недели прошло, а вы с ним только перекинулись от силы десятком слов. Такими темпами к старости, может, и раскрутишь его на поцелуй. Костя невесело хмыкнул. Поцелуй? Об этом даже и речи не шло. Костя знал, что Кирилл никогда больше не позволит ни одному парню прикоснуться к себе. - Я всего лишь хочу помочь ему стать прежним, - отойдя к окну, ответил Костя. - Лапшу мне на уши не вешай, окей? Ничего не остыло между вами, просто признай. - Думаешь, что-то изменится от этого? – повернувшись, с горечью посмотрел Костя на друга. – Да, я не смог забыть ни Кирилла, ни то, что было между нами. И каждый раз, когда его вижу, схожу с ума от того, что не могу просто взять и обнять. Потому что он сбежит, как бы сильно ему не хотелось остаться. И только так, шаг за шагом, у меня есть крошечный шанс стать Кириллу другом. Но пока у меня нет даже этого, - обреченно закончил Костя. - Не думал, что у тебя с ним все так серьезно, - сочувственно произнес Дима. Костя устало потер веки. Зря он вообще сюда пришел. - Я пойду, - посмотрев на часы, Костя решил отправиться на работу. Скоро у Кирилла закончится тренинг, и он должен снова «случайно» встретиться с ним в коридоре. – Увидимся на занятиях. - Крылов, все же подумай о том, что я сказал. Может, ты все усложняешь? И никаких проблем, в принципе, нет? - Я подумаю, - заверил Костя друга и, попрощавшись с ним, направился в Центр. Всю дорогу до работы Костя прокручивал в голове слова Долгова. С одной стороны, ситуация действительно получалась глупой и бессмысленной. Но с другой - единственно правильной. Так и должно было быть. Кириллу необходимо время, чтобы разобраться с настоящим, прежде чем начинать копаться в прошлом, бередя старые раны. И Костя готов был ждать, сколько потребуется. В здании было тихо – суббота. В это время после трех занимался только Зотов да пара «индивидуальников» на втором этаже. Поздоровавшись с охранниками на входе, Костя прошел к лифту. Он собирался отправиться в свой кабинет и подождать там окончания тренинга у Кирилла, но шум, доносившийся из другого конца коридора, заставил его остановиться. Прислушавшись, он двинулся вперед по проходу. Пройдя несколько метров вперед по проходу, Костя шокированно замер на месте, не веря своим глазам. Кирилл дрался с незнакомым парнем. Картина была настолько нереальной и пугающей, что Костя не сразу пришел в себя. Деменцев всегда и в любой ситуации мог разрешить спор мирным путем, бесконфликтный и умеющий расположить к себе каждого прохожего, сейчас он с безудержной злостью бил своего «противника». Если бы Костя не увидел собственными глазами, то ни за что бы не поверил, что Кирилл способен на такую жестокость. Однако все мысли испарились в ту секунду, когда позиции дерущихся поменялись и Кирилла ударили ногой в живот, выбив из него негромкий стон. Перед глазами запылали красные круги. Никто не имел права причинять боль Кириллу! Никто! Тело словно перешло в автоматический режим – увести, огородить, спасти. Костя рванул вперед. Он не хотел никого бить и вступать в драку, но кулак сам собой взметнулся вверх. Один удар. Второй. Третий. Вместо крови по венам разливалась ненависть. Костя не думал, что способен на столь яркие эмоции. Его колотило изнутри так, что дрожали руки. Костя не был уверен, что смог бы спокойно отойти и не убить подонка, но охранники, вовремя прибежавшие на шум, спасли ситуацию. - Отпустите, - зло отмахнулся он от рук мужчины, который оттащил его от парня. – Отведите этого к Зотову, - кивнул он в сторону пострадавшего, вырывающегося из рук второго охранника. Костя не сомневался, что его учитель сможет разобраться с парнем. - Вы поплатитесь, оба! Я на вас в суд подам! - Вперед, - угрозы не пугали Костю. Собственная участь его не волновала. Когда коридор опустел, он повернулся к Кириллу, стоящему возле одной из колонн. Во взгляде парня смешалось удивление и непонимание. Кирилл растерянно смотрел на него, не зная, что делать. Костя тоже не знал, особенно, когда Кирилл, поморщившись, прижал руку к животу. Он готов был схватить за голову в приступе паники, потому что вновь опоздал, не уберег, не защитил. Костя пытался заставить себя успокоиться, но все попытки оказывались тщетными. - Все хорошо? - наконец, взяв себя в руки, подошел он ближе к парню. Костя заметил, что костяшки пальцев у Кирилла сбиты в кровь. - По стенке проехался, - пояснил Кирилл немного сконфуженно, поймав его взгляд. - Надо обработать рану. Идем, - выдавил из себя Костя и повернул в сторону своего отделения. Кирилл, не споря, шагнул за ним. До кабинета они шли в полной тишине. Войдя в свой «уголок», Костя понял, что в этом крыле явно сегодня решили сэкономить на отоплении. В комнате было прохладно. Но оно и к лучшему. Может, перестанет все дрожать внутри? Вроде бы ничего страшного, обычная драка и никаких серьезных последствий, только вот в памяти всплывала больница в Октябрьском и операционный стол. После этого уже все доводы разума, насколько бы здравомыслящими они не казались, разбивались в пух и в прах. - Присаживайся, - коротко бросил Костя, отойдя к встроенной в стену аптечке. Его план казаться равнодушным трещал по швам. Да что там план, ему с собственным дыханием-то удалось справиться не сразу. – Из-за чего ты подрался? - Неважно, - коротко ответил Кирилл. - Думаю, важно, - взяв раствор и вату, Костя вернулся к парню и поставил антисептик на стол. - Нет, - категорично отозвался Кирилл. - Не хочешь об этом говорить, не будем, - пододвинув стул к кушетке, на которую опустился Кирилл, Костя сел напротив него. - Дай мне руку. - Это просто ссадины, - Кирилл, занервничав, отодвинулся на кушетке в сторону. - Ссадины, которые нужно обработать. Я же врач, забыл? – собирая последние остатки воли, улыбнулся Костя. Он сдерживался из последних сил, чтобы только сейчас не стиснуть Кирилла в своих объятиях, убеждая забыть о годах разлуки. Костя отдал бы многое за один лишь шанс доказать Кириллу, что он ему не враг и не угроза, что он хочет ему помочь. Помочь и уйти, если потребуется. Он готов вновь научить его радоваться жизни, не опасаться людей и не смотреть на все с холодной решимостью, что мир – сплошная тьма. Костя осторожно коснулся сбитого кулака парня, мысленно передавая ему все то, что не смел сказать вслух. Кирилл вздрогнул, но не отстранился, а взглянул в лицо. Как раньше. Не прячась за высоченным забором, обнажая чувства и открывая мысли. Затопляющее ощущение тепла и нежности вскружило голову. Безумно захотелось увидеть его улыбку, хоть тень или отголосок того Кирилла, которого он знал когда-то. Но ничего не было. Лишь бесконечная тоска, затаенная в уголках глаз. Но сейчас и этого оказалось достаточно для того, чтобы понять – ничего не изменилось между ними. Кирилл помнил его. Помнил сердцем. И пускай это никак не отражалось в его поступках и словах, пускай он вел себя отчуждено и холодно, но сейчас, в этот миг, его глаза сказали все, что так хотелось услышать. Костя сидел, как неживой, не отрываясь от лица Кирилла. Он мечтал рассказать ему о том, как боялся, что все потеряно навсегда, как думал, что больше никогда его не увидит, о том, как было плохо, о том, как скучал. Но Кирилл неожиданно одернул руку, разрушая хрупкое единение, и спрыгнул с кушетки. Потеря была настолько острой, что Костя забыл о всякой осторожности. Он необдуманно крепко схватил Кирилла за локоть, желая остановить, удержать хотя бы еще на одно мгновение. Кирилл отреагировал мгновенно, резко развернувшись, он ударил его в челюсть. Хук справа получился не слабым, скорее даже профессиональным и отрезвляющим. Костя пошатнулся и чуть не упал, с трудом удержав равновесие в последний момент. – О, черт. Прости, - испуганно взглянул на него Кирилл. - Я... я не хотел. - Ничего, - прижимая руку к полыхающей щеке, Костя проклинал себя за глупый поступок. И о чем он только думал! Знал же, что нельзя им пока оставаться наедине. - Я тебе ничего не сломал? – Кирилл выглядел так, словно это его сейчас ударили. - Надеюсь, что нет, - тускло улыбнулся Костя, ощупывая нос. Кирилл выглядел таким виноватым, что в другой ситуации это показалось бы даже забавным. Но сейчас, единственное, что испытывал Костя, было сожаление. Он разрушил все сам. – Хочешь, я возьму этот твой флакон? – желая угодить, Кирилл потянулся за бутыльком с антисептиком, что стоял на столе. Его куртка задралась, обнажая запястье. Костя скользнул взглядом вниз. Будто ведро холодной воды на голову вылили. Ощущения настолько нестерпимо яркие, что становится трудно дышать. Не думая ни секунды, Костя снова резко перехватил его руку. Осторожно перевернув ладонь, он увидел тоненькую уродливую полоску шрама, змейкой пересекающую запястье. Это затмило все недавние страхи, сомнения, желания. Костя медленно ослабил хватку, заметив отрешенный взгляд Кирилла, который неотрывно смотрел на шрам. - Я... - севшим голосом начал Кирилл и замолчал. Костя знал, что должен быть сильным, сказать сейчас что-то успокаивающе и приободряющее. Но не мог. В висках нещадно стучало – Кирилл пытался покончить с собой. Осознание этого было как ураган. Рука Кирилла выскользнула из захвата, Костя больше не пытался удержать. - Я пытался жить, - едва слышно произнес Кирилл. – Но мне не позволили этого сделать. - Когда? – сглотнув, спросил Костя. Кирилл поднял на него тяжелый взгляд и зло усмехнулся. - Хочешь поговорить об этом? - с вызовом спросил Кирилл, вновь сжимая руки в кулаки. - А может, сразу передашь меня в психушку? В его голосе звучала смесь непонятной обиды и злости. Костя понимал, что его собственный страх и растерянность ничто по сравнению с взрывоопасным коктейлем, бурлящим в крови Кирилла. Быть слабым сейчас, значит потопить их обоих. Костя отвернулся к столу, открыл флакон с раствором, промокнул им ватку и решительно шагнул к Деменцеву. Все. Хватит. Бессмысленно сейчас говорить о прошлом. Он все исправит. Исправит, черт возьми! И у Кирилла никогда больше и мысли не появится сделать что-нибудь подобное! - Руку, - потребовал он, подойдя ближе к парню. Не дождавшись ответной реакции, Костя подтолкнул Кирилла к кушетке. Он был готов к очередному, пускай и неосознанному, удару, но из Кирилла будто весь пар вышел. Он не пытался удрать и даже не стал вырывать руку. Просто закрыл глаза. Костя вернулся на свой стул, усаживаясь перед Кириллом. - Разожми кулак, - попросил Костя, нежно погладив подушечкой большого пальца по подрагивающей руке. Кирилл медленно выполнил его просьбу, по-прежнему, не открывая глаз. – Вот так. Хорошо, – подбодрил его Костя, обрабатывая ссадину на руке. Из головы все никак не уходила полоска шрама, порождая глупое желание прокричать «ты же обещал жить!». Но Костя всеми силами заставлял себя молчать. - Это ошибка, - глухо произнес Кирилл, продолжая смирно сидеть. - У каждого бывают ошибки, - Костя старался, чтобы его голос звучал ровно. Он должен успокоить Кирилла. - Она не моя. Костя удивленно посмотрел на него, отрываясь от своего занятия. Что значит «не моя»? Кирилл не спешил продолжить, он снова закрывался, возводя между ними сотни стен. Идти напролом не имело смысла. За одной преградой появится другая, потом третья. Кирилл должен был открыться сам. - Я не буду у тебя ни о чем спрашивать, но если ты захочешь поговорить, я всегда готов выслушать, - обрабатывая ссадину, произнес Костя. Нельзя давить. Нельзя. – В любое время. - Тебе не понять меня, - грубо ответил Кирилл. – Ты закончил? - Да, - отстранился Костя, позволяя парню подняться с кушетки. – Подумай о том, что я тебе сказал. Мне кажется, что понять я все же смогу. - Слушай, не нужно мне мозги промывать, хорошо? - резко произнес Кирилл. – С меня хватит, - он стремительно направился к двери, не давая Косте времени придумать для него предлог остаться. – И скажи своему Зотову, я не буду больше ходить на его глупые занятия, - бросил Кирилл на прощание и ушел, хлопнув дверью. Костя бессильно смотрел в пустоту кабинета. Ему снова не удалось ничего добиться.