История пяти судеб

      Усаги смотрела на часы каждые шесть-семь секунд, не уставая прокручивать в голове одно-единственное слово: пожалуйста. Благо, эта тикающая штуковина с циферблатом висела прямо над доской, так что пока у Усаги отлично получалось совмещать слежку за временем и умный взгляд, вроде бы как устремленный на доску. И пока, стоило отметить, получалось вполне искусно.       Подумав об этом, Усаги хихикнула, старательно пряча улыбку за собственной ладонью: «Надо будет Рей сказать. Она всё время так забавно говорит про несовместимость меня и искусства в целом».       Одна из её лучших подруг, Ами, сейчас стояла у доски и старательно выводила английские буквы, хотя Усаги любила называть их «просто закорючками». Подобными эпитетами она окрестила многие вещи, которых просто не понимала. Примерно в восьми случаях из десяти такими эпитетами награждались вещи, связанные со школьными предметами.       Пять минут… Всего пять минут…       Когда их учительница по английскому за пятнадцать минут до конца последнего урока выпускного класса средней школы предложила интеллектуальное задание развлечения ради, все в классе, включая Усаги, притихли подобно маленьким мышам. И в образовавшейся картине вжатых в плечи голов, словно флагшток без колышущегося флага, была поднята рука её лучшей подруги.       Учительница добродушно пошутила, и вот уже десять минут кряду добродушно, хоть и не слишком серьезно, все ученики в классе дружно изображали прилежное списывание. Усаги же, напротив, относилась ко всему происходящему с должным тщанием и сосредоточением. Она являлась абсолютным чемпионом в умении изображать на уроках умное лицо, витая при этом где-то на седьмых небесах. И течение времени также не уходило от её умоляющего взгляда. А ещё Усаги всегда огорчалась и скучала, потому что из-за медлительных стрелок спасительный звонок приближался не со скоростью, хотя бы приближенной к скорости света.       И только Ами, не отвлекаясь, продолжала усердно выводить на доске английские символы, которые должны были складываться в слова, но Усаги ничего не понимала. Почерк у подруги был разборчивый, только Усаги большинство слов либо не знала, либо не помнила. Добавить можно было только то, что её незабываемый англоязычный словарный запас ограничивался простейшими местоимениями и парой глаголов, ибо на свои выстраданные сорок баллов по этому предмету Усаги знала английский на очень скудном базовом уровне.       Зато вот Ами говорила на иностранном языке почти свободно. А уж стремление к учебе у подруги было до феноменальности невероятное. Усаги так и не удалось просчитать, не с её-то баллами по математике, как Ами успевает гулять с ними, вести нормальный образ жизни и выучивать всё то, что задавали по всем предметам.       Звонок прозвенел именно в тот момент, когда Усаги, не зная куда деваться от скуки, снова попыталась начать подсчеты, надеясь найти упущенную ошибку.       Вмиг стало обидно. Как же так?! Раньше она, мысленно ликуя, первая срывалась с места и всегда была предводителем «бешеного движения свободы», как прозвала это Рей. А сейчас вот… в хвосте. Жизнь несправедлива!       Учительница посмотрела на доску и сама себе кивнула, по-видимому, давая работе положительную оценку.       — Молодец, Ами. Всё правильно. Надеюсь, в будущем ты будешь такой же старательной, — услышав похвалу в свой адрес, Ами опустила голову, не зная, как реагировать.       «Конечно, она будет», — подумав об этом, Усаги прижала портфель к груди и поспешила к выходу из класса, когда учительница сказала ей вслед.       — Тебе бы не помешало это качество, Усаги.       — Спасибо за пожелание, — буркнула Усаги, наконец-то, покинув класс. Было здорово, что она все-таки расстается с учительницей, которая всегда относилась к ней особенно предвзято: — До свидания.       Ами ещё что-то негромко сказала учительнице, а потом поспешила за подругой. Усаги внезапно уверилась, что это были извинения.       — Усаги-чан, тебе стоит быть более вежливой, — с некоторыми нотками нравоучений в голосе произнесла Ами.       — Ами-чан, только не начинай, — заслонив глаза свободной рукой, Усаги посмотрела на подругу через растопыренные пальцы.       — Хорошо, не начинаю, ведь это все равно бесполезно, поскольку некая Усаги никогда не прислушивается, — почти напевая, произнесла Ами и заливисто засмеялась, когда увидела лицо блондинки, а оно приобрело непередаваемое выражение, стоящей напротив: — Найдем свободный класс или пойдем на улицу?       — Я бы выбрала крышу, но после вчерашней, испорченной дождем и ветром, прическе остановлюсь на теплом, уютном и, главное, закрытом помещении. Давай найдем класс, — вдруг замолчав, Усаги быстро добавила, — если ты не против.       — Ничуть, — Ами отрицательно качнула головой. — Найдем класс, а потом подождем Рей, Макото и Минако в коридоре, так? Я не хочу, чтобы они нас искали.       Усаги что-то пробормотала, но более отчетливо не повторила, поэтому Ами решила не переспрашивать. Если подруга видела важность в какой-то реплике, то она говорила её обязательно и могла повторить, чтобы услышали и поняли все, для кого она «так распиналась». Сама Усаги объясняла всё именно так, хотя по-настоящему серьезных и важных вещей она не говорила почти никогда.       — Привет, — Усаги мгновенно обернулась, скорчив смешную рожицу и принимаясь тереть плечо.       — Мако, — принявшись по-детски хныкать, но хотя бы не проливая слезы, заговорила Усаги, — у тебя руки свинцом набиты, да?       — Ммм, — Макото принялась ерошить волосы на затылке, а тактичная Ами не удержалась от замечания.       — Усаги-чан, тебе стоит лучше выбирать выражения, потому что так и обидеть кого-нибудь недолго.       — Но это правда! — взвилась Усаги, хотя и быстро умолкла. — Извини, Мако-чан.       — Это ты извини, — Макото улыбнулась и, наконец-то, оторвала руку от собственного затылка. — Глупая привычка, но я с ней борюсь.       — О, свободный класс, — приоткрыв одну из дверей, радостно заявила Ами. — Тут и обоснуемся на грядущий урок. Где Рей и Минако?       — У них сейчас физкультура. Последний урок. Но у Рей вполне уважительная причина, чтобы ничего на этом уроке не делать, а Минако мы все знаем, ведь так?       — Точно, — Усаги хихикнула, отчего-то прикрыв рот ладонью и тут же подумав, что от школьных привычек пора ненадолго отвыкнуть. — Значит, они должны появиться через…       — Привет! — несильно ударив по плечу обеих подруг, Минако на какую-то секунду даже повисла на Макото и Ами. — Сегодня у нас замена. Тот самый противный качок сказал, что волейбола не будет, поэтому у меня насчиталось целых десять причин, чтобы быть здесь!       — Боюсь спросить, что же составляли из себя остальные девять? — совершенно без толики всякого страха в голосе, и даже задорно улыбаясь, спросила Макото.       — Проблема в том, что я их забыла, — на миг приложив палец к нижней губе, Минако рассмеялась, — но главное ведь то, что я здесь!       — Вне всяких сомнений, — раздался со спины чуть скептичный, но не лишенный веселья тон. — Поменьше бурного энтузиазма, Минако, задавишь.       — Рей, выбирай выражения, ты ведь можешь кого-нибудь обидеть, — копируя, все же почти копируя, недавние слова Ами, поспешила вмешаться Усаги.       — Усаги-чан, — деликатно откашлялась Ами, сомневаясь, что её реплика была услышана подругой.       — Да брось ты, Усаги, — вступилась Минако, — ведь если Рей начнет выбирать выражения, то она перестанет быть Рей Хино, которую мы все знаем вот уже столько лет.       — Кхм, — достаточно громко откашлялась Рей, привлекая к себе внимание подруг, — вы не отвлекайтесь, а я просто захотела напомнить, что не могу за себя постоять. Беззащитная-беззащитная.       — Нет, Рей, — делая подруге шаг навстречу, заявила Усаги, — ты не беззащитная, ты противная!       В ответ Рей лишь быстро показала Усаги язык и подняла глаза к потолку, чем вызвала у остальных задорное хихиканье.       — Уже пять минут, как звонок прозвенел, — тактично сказала Ами, шире распахивая дверь. — Зайдем в класс?       Подруги с такой скоростью ринулись через открытую дверь, что Ами даже удивилось, но промолчала и спокойно зашла в класс последней.       Облюбовав первую пару среднего ряда, девчонки, кроме Макото, побросали свои сумки на соседний стол и принялись расставлять стулья, а после и рассаживаться.       Усаги и Рей чуть не подрались за честь сидеть на стуле, который стоял сбоку. До кулаков дело, естественно, не дошло, но соревнование устроили. Правда, язык у Рей замерз первым, и она даже сделала вид, что проиграла. Но быстро отомстила, когда около минуты без остановки щекотала Усаги, которая хохотала, пищала и пыталась отбиться. Сама Рей при этом также не сохраняла серьезного лица.       Глядя на эту картину маслом, Ами подумала, что это вовсе не похоже на шестнадцатилетних девушек, собирающихся переходить в первый класс старшей школы. Хотя ей тут же пришлось признать, что в этом окружении она и сама свойственна к полной потере контроля.       Когда, наконец, Усаги и Рей уселись, Макото достала из школьного портфеля красивый пакетик, сделанный своими руками, и развязала атласную ленту-шнурок, поставив пакет в центр парты.       — Кто хочет печенье?       — Я, я, я хочу! — тут же принялась восклицать Усаги, протягивая обе руки к пакету с лакомством.       Ещё несколько минут пришлось ждать. Усаги грызла печенье столько громко и гласно, расхваливая Макото, что разговор не являлся возможным.       — Вот и средняя школа закончилась, а этот учебный год вообще пролетел так быстро. Не ожидала, — произнесла Ами, когда обстоятельства начали к этому располагать, то есть после того, как Усаги прекратила громко жевать, и остальные сумели-таки ухватить себе по печенюшке.       — С нашим-то ритмом жизни, — мигом подхватила тему беседы Усаги. — Только я ничуть не жалею, что мы переходим в старшую школу. Там будут новые учителя, и мисс Харуны больше я не увижу. Хороша жизнь!       — Ты бы пожалела учителей старшей школы, Усаги, — сочувствующим тоном подколола подругу Рей.       — Ты злая, Рей, — Усаги показала подруге язык, но, чуть не подавившись печеньем, тут же его спрятала, — но я не сержусь.       — Какая честь, — снова не удержалась от колкости Рей.       — Я хочу найти какие-нибудь подготовительные курсы по медицине, — вновь заговорила Ами. — Мне нужно готовиться заранее, если я хочу поступить в университет в Германии, а ведь там обучают лучших врачей мира.       Минако захотелось сказать, что подруга и без того гениальна, но она смолчала, потому что это была Ами, а её страстью была учеба.       — Наверное, нет курсов, где учат ходить по подиуму и кормят вкусностями, — понурив голову, сквозь улыбку сказала Усаги, пробуя изобразить грусть. — Жаль… Впрочем, в новой грядущей жизни меня, кажется, всё устраивает. А вас?       — Меня устраивает всё, кроме отношений с парнями, — фыркнула Рей. — Шли бы они со своей пошлостью… Тошнит уже.       Комментировать сказанную Рей фразу никто не стал, цепочка перешла к Макото.       — Мою мечту мне подарила природа, — задорно заявила она, показывая кулак. — Всегда мечтала портить смазливые и не очень лица плохим парням.       — Какой кулинар пропадает, — вздохнула Усаги, слизывая с губ сладкие крошки.       — Ага, только осторожней, — Рей ткнула пальцем в живот подруги. — Будущие модели должны сидеть на кефире.       — Ещё чего! — взвилась Усаги.       — Они когда-нибудь изменятся? — шепнула Ами, наклонившись к Макото.       — Надеюсь, что нет, — довольно ответила та, наблюдая за перепалкой.       — Та-дам! — громко прервала их Минако, встав со стула. — Вам очень повезло, ибо сегодня пред вашими очами предстает самая известная и обсуждаемая, а ещё самая популярная звезда будущего — Минако Айно!       — Только сегодня? — поинтересовалась Макото, посмотрев на подругу умиляющими глазами.       Все пятеро сначала хихикнули, а потом и вовсе залились задорным смехом, чуть ли не сгибаясь от него пополам.