Его сын

Нервы военных не выдержали на третьи сутки полета, когда любопытство достигло максимума. Подстегиваемые чувством уходящего времени, офицеры дождались, пока Люк пошел на очередную экскурсию, после чего осуществили целую операцию. Люк бродил по орудийной палубе, потрясенно разглядывая гигантские лазеры, иногда цепляя краем глаза появление очередного военного, рядом неторопливо шагал Уилл, объясняя непонятные моменты, то есть практически все, кроме названий. Офицеры потихоньку просачивались на палубу, маскируясь среди огромных механизмов и очень достоверно изображая кипучую деятельность. Интересно, надолго их хватит? Хватило ненадолго. Люк повернулся и вопросительно уставился на подошедшего к нему среднего роста мужчину с прекрасной выправкой, насколько он смог понять — капитана. — Здравствуйте, юноша. Вас интересует данное орудие? — Да. Очень интересно! — Скайуокер широко улыбнулся, сверкая голубыми глазами. — Что это? — О! Это… Люк понятливо кивал, делая умные глаза и время от времени восхищенно вздыхая. Капитан заливался соловьем, рассказывая все новые и новые технические подробности увлеченно слушающему ребенку, сзади топал флегматичный Уилл, лениво поглядывая по сторонам в поисках опасности. Конечно, здесь о таком и речи не было, но все же… Врагов у Вейдера много, так что смотреть в оба просто необходимо, тем более, это не Лорд, который порвет нападающих на куски, а маленький ребенок. Да и просто случайностей никто не отменял. — Вы так интересно рассказываете… — уважительно посмотрел на офицера Люк. Мужчина тут же понял намек. — Капитан Фиермус Пиетт. — Люцифер. — Вы любите военную технику, Люцифер? — Да, — важно кивнул Люк, напрягая все свои способности и пытаясь ощутить эмоции офицера через Силу. Ну, надо же! Пиетт! И еще совсем не адмирал, а очень даже капитан. Как интересно… — Это у меня наследственное. От папы. В глазах капитана разгорелся интерес, он вкрадчиво поинтересовался: — А что еще вам досталось от… отца? — Многое, — расплылся в довольной улыбке Люк. — Внешность. Сила. Характер. — А от мамы что? — От мамы… — вздохнул Люк, грустно потупив глазки. — От мамы у меня мозги. Она была очень умная. — Была? — тут же сделал стойку Фиермус, кучкующиеся неподалеку офицеры навострили уши. — Да, она умерла, сразу после моего рождения… — Как? — удивление капитана было неподдельным, ведь умереть при родах… Это значит, рожать без присмотра, в совершенно диких условиях и без оказания медицинской помощи. — Где же… — Не знаю, — шмыгнул носом Люк. — Маму похитили, и ее здоровье никого не волновало, так же как и жизнь. А меня забрали, как только она умерла. В ангаре воцарилась тишина, все потрясенно осмысливали неожиданное откровение ребенка, даже Уилл смотрел с сочувствием. — А… ваш отец? Он… — Он не мог помочь. Он был крайне тяжело ранен, едва не умер, а когда смог поправиться и что-то разузнать, маму уже похоронили. Он думал, что и я тоже умер. Вот… Ему было очень плохо. Офицеры поежились, переглядываясь. Да уж… Все они отлично помнили, каким на флот пришел Вейдер. Какое там «плохо»… Мрак и тотальный ужас. — А… — Меня снова похитили, — вздохнул Люк, — только я смог удрать и позвать отца. Он услышал, — гордо вскинул голову ребенок, — и нашел меня. Офицеры обменялись понимающими взглядами. Теперь события последних месяцев стали, наконец, проясняться. Пиетт встрепенулся. — А ваш похититель? — Я его убил, — равнодушно пожал плечами Люк, вопросительно посмотрев на Уилла, тот бросил взгляд на хронометр и кивнул. — Простите, я должен идти. Спасибо за прекрасную лекцию. Было очень интересно, — Люк наклонил голову и повернулся к клону. — Идем? — Проклятье… — покачал головой Пиетт, глядя вслед уходящему ребенку. — Теперь понятно… — М-да. Если б со мной такое произошло, то не знаю… — От такого любой озвереет. — Кошмар. Украсть беременную женщину… *** — Как прошло утро? — Изумительно! — Люк оценивающе посмотрел на сидящего в любимом кресле отца, после чего внаглую полез к нему на колени. Ситх хмыкнул, но препятствовать отпрыску не стал. — Много гадостей сделал? — Только одну, — шмыгнул носом малыш, привалившись к бронированной груди. — Но зато капитальную! — Это как? — подозрительно прищурился мужчина, начиная сканировать Силой разрушитель. В эмофоне творилось что-то странное. Всеобщий шок, дикое изумление, гнев, сочувствие?! Понимание. — Я тебе репутацию поправил. Немножко, — свел пальцы на сантиметр Люк. Ситх замер, осмысливая сказанное. — Что ты сделал? — переспросил мужчина. Ребенок с готовностью ответил: — Поправил тебе репутацию. Я им рассказал… правду. — И чем мне это грозит? — мрачно осведомился Вейдер. Люк сел, гордо смотря в линзы маски. — Теперь они будут уважать тебя еще больше. И это хорошо. Это ведь твой флот. — Гхм! Вейдер просканировал сына, ощущая только безмерную гордость малыша и удовлетворение от хорошо проделанной… работы? Великая Сила! Поскорее бы выйти из гипера, Мастер нужен просто позарез! *** Просматривающий на датападе очередной отчет СИБ Палпатин поднял голову и слегка улыбнулся. Присутствие ученика стало четким и ясным, «Истец» вышел из гипера и сейчас находится рядом с Корускантом. Замечательно. Еще немного подождать — и он увидит чудо Силы. Сын Дарта Вейдера. Ситх потянулся по ученической связи к своему ученику и озадаченно нахмурился, прислушиваясь. Как интересно… Обычно являющийся сгустком ярости, тлеющей злобы и непреходящего бешенства, Вейдер фонил гордостью, изумлением, каким-то обреченным спокойствием и надеждой на скорую встречу с учителем. Странный коктейль, особенно для ситха, тем более такого воинственного. Это так на нем общение с ребенком сказалось? Гордость и изумление еще можно понять, но откуда такой фатализм? И к чему он относится? Крайне интересно! Палпатин нетерпеливо поерзал в кресле, бросил взгляд на потолок, но все же продолжил читать отчет. Ученик никуда не денется, еще час — и он получит ответы на все свои вопросы, а вот работу за него никто не сделает. *** Люк задумчиво сидел в кресле, ожидая выхода из гипера, который должен был состояться через пять минут. Вейдер ушел на мостик, руководить процессом, поэтому можно было поразмышлять в тишине и спокойствии. Покосившись на дверь, за которой скрылся Энсин, Люк покачал головой, дернув уголком рта. Хорошо, что он помнит дословно речь Амидалы, обращенную к нему… и Лее. И хорошо, что у его отца есть личный протокольный дроид. Теперь некоторые моменты прояснились, так же как и непонятка с его именем. Оказывается, те имена, что дала Падме своим детям, были только короткими формами, предназначенными специально для ушей не догадывающегося о наличии второго дна джедая. На самом деле что у него, что у его сестры имена были очень непростые. Люцифер. Полная форма была именно такой, как и на Земле. Древний набуар, переделанный грильт, язык планеты Гризмальт, переселенцы с которой стали колонизаторами покрытой водой планеты, звучащий для Люка практически как латынь… На которую также очень походит корускантель, древний язык планеты-мегаполиса. Смысл имени также практически один в один соответствовал тому, что был известен Люку по воспоминаниям, но только на первый взгляд. Набуар был похож на иероглифы, читать можно двумя способами — как буквы (то есть как слышится) и буквально — и смыслы могут отличаться очень сильно. Так и здесь. Люци-ивф-ферр. Свет-в-себе-несущий… Это в одном прочтении, а вот в другом… Несущий-свет-карающий-и-милостивый. Неплохо, правда? Энсин рассказал, что имя не просто редкое, а крайне редкое, только для королевской семьи, в последний раз употреблялось еще в те времена, когда монархия на Набу была не выборной, а наследственной. Больше подробностей не было, значит, придется лететь на Набу, навестить родню, обрадовав их своим появлением. Не страшно, если в обморок попадают, откачает, смысл произошедшего надо прояснить. По словам дроида, его имя связано с какими-то старыми легендами, имеющими хождение только в узком кругу, сам дроид узнал это случайно, закачав себе в память какой-то левый файл с исследованиями. Лея. Здесь тоже был подвох. Простое значение — «Мечта». Очень красиво и мило, но это на первый взгляд. А вот правильно это имя звучало как «Лей-й-яхх» и буквально означало мечту-цель, для достижения которой не гнушаются никакими средствами. Мило? Мило… Недаром маленькая принцесса перла по жизни, как ИЗР, и с тем же результатом — шок и трепет для окружающих. — Ничего, Бейл, недолго ты будешь радоваться жизни, это я тебе обещаю, — синие глаза приобрели нехорошую прозрачность, — почему ты ребенка не отдал кровным родственникам? А? Я понимаю, ты, вроде, Падме любил, но это не основание для незаконного удочерения. Так что… Никакого бизнеса, это личное. К тому же Люк получил перевод того, что говорила Падме перед смертью, после чего тихо забился в уголок, пытаясь не выплеснуть в Силу свою боль и грусть. Получить такое послание от умершего человека… Конечно, он свою мать практически не помнит, но все равно было больно. Надо будет папу обрадовать, но только в присутствии Императора — старый ситх, если понадобится, Вейдера в бантовый рог скрутит и не вспотеет. — Сын? — сочный бас отца вырвал Люка из размышлений. — Идем. Мы прибыли. *** Корускант. Самая невероятная планета, что есть в галактике. Планета-город, покрытая зданиями так, что не осталось ни одного, даже самого маленького, клочка земли. Тысячи и тысячи зданий, растущих вверх, пробивающих своими вершинами облака, достигающих неба. Башни самых невероятных видов, с балконами, с террасами, на которых росли сады и жили животные и птицы, с платформами для тяжелых шаттлов, опутанные паутиной мостов. Люк потрясенно смотрел в иллюминатор личного шаттла Вейдера, сопровождаемого восьмеркой СИДов, как вырастает трехкилометровая громада Императорского дворца. Огромнейшее здание, целый город, он был похож на смесь пирамиды и готического собора, окруженный гигантскими статуями, покрытый башнями и башенками, различными архитектурными изысками. Но больше всего потрясало даже не это. Еще на подлете к дворцу Люк ощутил что-то смутное, где-то там, на задворках сознания, что-то тревожащее. Странное ощущение, непонятное. Словно присутствие вдалеке родственника… Шаттл сел, выдвинулся трап; Вейдер встал, расправил плащ и подал сыну руку, в которую Люк тут же вцепился. Встретивший ситха почетный караул сделал каменные лица, но мальчик отчетливо уловил в Силе расцветающее изумление. Дикое зрелище: высоченный воин в броне, ведущий за руку маленького ребенка. — Лорд Вейдер, — офицер склонил голову, — Император ждет вас. — Хорошо, — пророкотал ситх и неожиданно подхватил сына на руки, улыбнувшись от волны удовольствия и счастья, пошедшей от малыша. — Так будет быстрее. Переходы и коридоры, предназначенные не для кого попало — и уже через десять минут Вейдер, практически никем не замеченный, подошел к украшенным изумительными узорами дверям, которые охраняла четверка Алых гвардейцев. Вейдер поставил Люка на пол, двери плавно распахнулись, отец и сын вошли в огромный кабинет, освещенный солнечными лучами, вливающимися через большие панорамные окна. Люк посмотрел вперед и выпал из реальности. *** Еще когда они шли по дворцу, Скайуокер почувствовал, что здание словно пронизывает странный сквозняк, прощупывающий людей, помещения, технику. Полупрозрачная темная дымка, странное марево, окутывающее всю громаду дворца. Сила Дарта Сидиуса, Темного Лорда ситхов, известного в миру как Император Шив Палпатин. Это было что-то невероятное… Если Сила отца для Люка выглядела как море, то Палпатина можно было сравнить только с океаном. Перед ним сидел истинный Лорд Тьмы. *** Вейдер осторожно взял за руку потрясенно смотрящего сына и, приблизившись к Императору, опустился на колено. — Ваше величество… — Встань, ученик. Палпатин с интересом посмотрел на замершего ребенка, рассматривающего его с видом крайнего восхищения и изумления. Что самое интересное, смотрел он куда-то над головой Императора, время от времени поворачивая голову из стороны в сторону. От мальчика во все стороны разошлись жгуты темной Силы, осторожно шевелящиеся, словно щупальца морского спрута. — О-о-ох-х-х… — Что ты видишь, дитя? — Это… Это так… — Люк всплеснул руками, пытаясь выразить свои ощущения и смутные видения. — Как корона! И плащ… Во все стороны… Император довольно прищурился, одобрительно глядя на ребенка, находящегося под влиянием его Силы в легком трансе. Сидиус слегка свернул ее, словно подбирая полы широкого одеяния, и Люк очнулся, нервно переступив с ноги на ногу и покраснев. Ситх тихо рассмеялся. — Здравствуй, дитя. — Здравствуйте, Ваше величество, — застенчиво ответил Люк, подняв глаза. Неожиданно он нахмурился, уставившись на сидящего в удобном, роскошном кресле Императора странным, каким-то неверящим взглядом. Он покосился на стоящего рядом отца, снова посмотрел на Сидиуса, опять на отца… На лице ребенка застыло странное выражение, растерянное и недоуменное. Его Сила взметнулась, одни жгуты Тьмы обвили вопросительно наклонившего голову Вейдера, остальные замерли, после чего робко коснулись руки сидящего ситха и сразу отдернулись. Люк резко повернул голову к Вейдеру, впившись в него взглядом, потом так же резко повернулся к Палпатину, он смотрел сосредоточенно и напряженно, словно сравнивая мужчин. — Что случилось, сын? — пророкотал Вейдер. Сидиус заинтересованно поднял бровь. — Дитя? Люк осторожно сделал шаг, нервно сжав кулачки. В голове крутилась только одна мысль, поймав которую, Сидиус изумленно замер. — Дедушка? *** Дворец был наполнен Тьмой, средоточие которой сидело в роскошном кресле с покрытыми искусной резьбой ножками и подлокотниками, мягко и доброжелательно улыбаясь. Император оказался необычайно импозантным и харизматичным мужчиной. Короткие седые волосы, зачесанные назад, теплые голубые глаза с золотыми искрами, кружащимися в радужке, словно хоровод снежинок, ухоженные, холеные руки и лицо практически без морщин. Возраст навскидку даже не определишь: если не приглядываться, то лет пятьдесят, не более, а если отвлечься от седины волос, то можно дать и сорок. Роскошный наряд, какое-то то ли платье, то ли мантия, нечто длинное, широкое и с поясом, причем многослойное — из-под верхнего, черного, расшитого золотом, выглядывал алый. Пальцы унизаны перстнями из черного металла с крупными алыми и желтыми камнями. Вот только это была лишь внешняя оболочка, скрывающая жуткую суть. Люк поймал взгляд вспыхнувших на мгновение расплавленным золотом глаз и просто поплыл, воспринимая окружающее через Силу. Комната была наполнена Тьмой, окружающей человекоподобное существо, закутанное в нечто, похожее на плащ или мантию с глубоким капюшоном, в глубине которого сияли два миниатюрных солнца, полы наряда пронзали стены, растворяясь вдали, а складки капюшона плавно вздымались вверх шевелящейся короной, множеством хаотично двигающихся протуберанцев. Это было настолько жутко и одновременно прекрасно, что зачарованный неимоверным зрелищем Люк даже не осознавал, что у него спрашивают. Неожиданно Тьма словно свернулась, давление на разум уменьшилось, и Люк моргнул, возвращаясь в реальность, чувствуя, как полыхают уши. — Здравствуйте, Ваше величество… Люк вздохнул, собираясь, и неожиданно замер. От сидящего мужчины исходило смутное чувство узнавания, сейчас, когда он свернул свою Силу, перегружающую все чувства Люка, мальчик отчетливо чувствовал, что есть в нем что-то родное. Но ощущалось это родное крайне странно. Вроде и кровный родственник, а вроде и нет. Непонятно. Но схожесть с отцом была… Вроде бы. Он нахмурился, начиная машинально сравнивать, напрягая все свои возможности. Сила взметнулась множеством жгутов-щупалец, обвивая и сканируя Вейдера, а также робко дотронувшись до самого краешка Силы Императора. Кратковременная вспышка сходства/узнавания/подобия заставила напрячься в поисках подходящего обозначения для данной степени родства. Перед глазами побежали всполохи обрывков видений, разлетающихся на куски и сплетающихся в новый узор, где-то там, в глубине, тихо проскользнула тень мысли, что его догадки, основанные на скудной информации, оказались правдивы… Где-то там, в груди, где трепетала нить, связывающая его с отцом, дергало и дрожало. Люк осторожно сделал шаг, выразив все свое сомнение и, одновременно, надежду в одном коротком слове. — Дедушка? *** — Поясни, дитя… — мягкий голос Императора заставил вздрогнуть, собираясь. Мальчик вздохнул, ощущая направленное на него внимание мужчин. Оно и понятно. Такими словами не разбрасываются… Особенно в таком обществе. — Я… — Люк замялся, пытаясь подобрать слова и правильно выразить свои ощущения. — Вы… Вы ощущаетесь родным. Вот. — Родным? — пророкотал Вейдер, озадаченно глядя на подкинувшего очередной сюрприз сына. Мальчик кивнул. — Да, родным. Как отец… — Люк нахмурился и вопросительно посмотрел на внимательно наблюдающего за ним Палпатина. — Можно? Император с интересом кивнул. Люк выпустил Силу, дотрагиваясь одновременно до отца и до Палпатина. Вот. Вот оно, то самое ощущение. Смутное, но с каждым ударом сердца проявляющееся все сильнее и сильнее. — Вы похожи. Сила. И… кровь? — он с сомнением наклонил голову. — И кровь! Да… Но как-то странно. Не знаю… Но я чувствую. Родное. Здесь, — ребенок прикоснулся к солнечному сплетению, глядя в желтеющие глаза. — Да! Родное! Как папа… Люк повернулся к Вейдеру, глаза вспыхнули обожанием. Палпатин осторожно коснулся разума ребенка, считывая мысли и вспыхивающие образы. В мыслях малыша царил Вейдер. Прекрасное в своей жестокости существо, огромное черное божество, вздымающееся на постаменте из родственной и кровной связи, прорастающем своими корнями вглубь разума малыша, сквозь волны из множества рефлексов, привязанностей и установок, обожаемое со всем пылом обретшего истинную веру неофита. Ситх отчетливо видел расходящиеся от образа отца связи, спаивающие раздробленную на куски личность ребенка воедино. Вейдер стал тем якорем, вокруг которого воссоздался разум Люка, той основой, на которую наросли принципы, желания и стремления, именно кровная связь между ними дала ребенку силы вырваться из тисков первобытных инстинктов, вновь стать разумным существом, пусть и изменившимся под влиянием «падения» просто до неузнаваемости. Вейдер, а вместе с ним и понятие семьи, стали для ребенка всем. Ради своей родни он пойдет на все что угодно и не остановится ни перед чем, было даже немного не по себе видеть такую готовность стереть с лица галактики тех, кто посмеет хоть как-то угрожать, основанную на чистой любви. И самое главное, малыш действительно ощущал родственную связь между ними тремя! Он был совершенно в этом уверен! Ситх прищурился, поймав странные образы, плавающие в памяти ребенка. Требовалось разобраться. Палпатин указал на кресла и взмахнул рукой, запирая двери. — Скажи мне, Люк. Ты ведь не просто ощутил связь? Расскажи мне. Ты ведь что-то видел, не так ли? Ребенок кивнул, устраиваясь в кресле, рядом сел Вейдер. — Я видел, но это странно. Связь, но сначала Сила, как вспышка. И только потом кровь. Словно… создали? Не знаю, как объяснить, но вы — как мой отец. Родной. Свой. Семья. Я это чувствую и знаю. Палпатин смотрел в синие глаза ребенка, сверкающие просто дюрастиловой уверенностью в своей правоте, а Сила дрожала тонкой нитью зарождающейся связи. От Вейдера неожиданно дохнуло смесью ревности и постепенно поднимающегося бешенства, которое тут же погасло от слов ребенка. — А… Вы не знали, что папа — ваш сын? Или… — Мастер?.. — пророкотал Вейдер, вставая и складывая руки на груди, от него начали разлетаться первые искры гнева. Император дернул рукой, дверь распахнулась, в кабинет вошел гвардеец. — Проводите дитя в апартаменты Лорда Вейдера, в выделенные ему комнаты. Помогите устроиться. Иди, Люк. Люк встал, благовоспитанно поклонился и попрощался, после чего подошел к алой фигуре с пикой в руках и вслед за гвардейцем покинул кабинет. Дверь закрылась, и Вейдер прошипел, сверля глазами Императора: — Мастер? Вы ничего мне не объясните? *** В распоряжение Вейдера был выделен огромный сектор дворца, включающий не только кабинеты, библиотеки, гостиные, спальни, но и залы для приемов, зал для тренировок и даже несколько мастерских, а также комнаты для медитаций, сад и площадку для шаттлов. Гвардеец быстро провел Люка пустынными коридорами и распахнул двери, возле которых уже стояла целая шеренга людей, одетых в черную форму, после чего встал у стены. — Юный господин будет жить здесь, в подготовленных для него покоях, — глухой из-за шлема голос разбил изумленную тишину, в которой слуги изучали внимательно разглядывающего их маленького мальчика. Взрослые дружно поклонились, Люк кивнул. — Здравствуйте. — Как зовут юного господина? — стоящий первым в шеренге средних лет мужчина вопросительно посмотрел на мальчика. Люк прищурился, вопрос был с подвохом, неявным на первый взгляд. Палпатин не дал указаний гвардейцу сообщить слугам его имя и статус, значит, вполне возможно, что эта информация будет придержана или как-то использована. Не будем ломать игру Императора, значит… — Меня зовут Люк. … это не личный флагман Вейдера, где он царь и бог и власть его неоспорима. Мать дала ему имя с интересным значением, поэтому обойдемся краткой формой, с него не убудет. А пока… — Пройдемте, господин Люк. Я покажу вам ваши покои. — Спасибо! Выделенные ему покои поражали своей роскошью. Мраморные полы, покрытые толстыми пушистыми коврами, удобная мебель, подходящая для ребенка, все, что необходимо: спальня, большая гостиная, кабинет, комната для игр, напоминающая полигон, смесь магазина игрушек и мастерской, Люк тут же алчно уставился на верстак и шкаф с инструментами; просторная ванная, с душем и бассейном, а также что-то вроде столовой и большая комната, которая послужит гардеробной, сейчас практически пустая, и, вдобавок ко всему, зал для тренировок. И это все — для пятилетнего ребенка! Сразу проникаешься чувством собственной значимости. Неожиданно дворец сотрясло неощутимое обычными людьми землетрясение, волна Силы пронзила здание, распространяясь с огромной скоростью, следом за ней еще одна, еще… Судя по ощущениям, Вейдер взбесился. Люк не успел распахнуть глаза от изумления и беспокойства, как все резко прекратилось по крайне прозаической причине: небо рухнуло на землю, во всяком случае, для восприятия это выглядело именно так. Огромный массив Тьмы обрушился облаком, весящим, как Звездный разрушитель, пресекая на корню все попытки взбунтоваться, правда, Люка зацепило чуть-чуть, да и слегка дернувшийся гвардеец не подавал признаков паники. Мать моя женщина, если это только отголоски, то что же творится в эпицентре? Дошедшие по связи ощущения сигнализировали, что отец жив, почти здоров и даже пытается возбухать дальше. Обалдеть! Послав в его сторону ощущение гордости за такую стойкость и беспокойство, Люк получил в ответ ощущение странного, бешеного веселья, сменившегося усталостью и кратковременным смирением. Гвардеец слегка отсалютовал пикой и выскользнул за дверь, а Люк посмотрел на ожидающих его указаний слуг. — Когда обед? *** Кабинет наполняла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Вейдера. Взбунтовавшийся Лорд стоял посреди кабинета на коленях, опираясь в пол одной рукой, а второй прикрывая панель системы жизнеобеспечения, бешено мигающей датчиками. Палпатин стоял напротив, нервно приглаживая вставшие дыбом волосы и с неудовольствием разглядывая поломанную мебель и дымящийся в паре мест ковер. В груди зашевелилось чувство гордости: его… ученик… стал еще сильнее, взбесившегося Вейдера пришлось давить голой Силой, в запале он даже на Молнию не среагировал. Лорд встал, хрустнув шеей, и как-то устало прорычал: — «Энакин! Ты мне как сын!» Ну надо же, какое тонкое издевательство! Вейдер злобно дернул рукой, поправляя плащ, и закономерно услышал треск рвущейся ткани. Взрыкнув, мужчина рванул цепочку и отбросил плащ на пол. Палпатин шевельнул пальцами, поднимая два кресла и указывая на одно из них. — Я не знал, что эксперимент моего учителя, Дарта Плэгаса, увенчался успехом. — Какой эксперимент? — пробасил рухнувший в жалобно скрипнувшее под его весом кресло немного успокоившийся Вейдер. — Он хотел создать жизнь, — Палпатин сцепил руки в замок, разглядывая своего ученика. Сейчас, остыв от короткой, не дольше минуты, схватки, Император начал заново прощупывать и оценивать связывающие их нити. — И как? — Я не знаю подробностей, учитель меня не посвящал, он был, в отличие от меня, ученым и весьма ревностно относился к своим знаниям. Просто в один из дней он приказал мне начать длительную медитацию, сконцентрированную на достижении одной цели — насыщении галактики Тьмой, — Император задумчиво дернул бровью, вспоминая, сколько времени ушло на исполнение краткого приказа Мастера. — Где-то в середине эксперимента он взял у меня кровь, немного, даже не объяснив для чего. Просто позвал в лабораторию, где уже ждал меня с инструментами и колбой. Вот и все. Примерно через полгода он приказал прекратить медитации, а вскоре сказал, что эксперимент провалился и своей цели он так и не достиг. А потом начались неприятности. Сила ему словно мстила за покушение на свои прерогативы… Дохли подопытные, планы срывались, все время ему что-то мешало, постоянно все шло наперекосяк. Я и забыл об этом… — Но… Как? — Не знаю, — пожал плечами Палпатин, глядя на своего предполагаемого сына. — Значит, вот почему Люк сказал «создали»… — Вейдер помолчал, но затем снова вскинулся. — Почему вы не почувствовали? Ведь кровные узы… Ах да… — Кровные узы… Их практически не было, что-то крайне слабое, поэтому когда я увидел тебя в первый раз, то ощущения в Силе напоминали ученическую, а не кровную связь. Я и подумать не мог… — Сидиус задумчиво пошевелил пальцами, вспоминая, как впервые увидел Избранного. Светловолосый мальчишка в затрапезной одежке, настороженно глядящий по сторонам синими глазами, в окружении джедаев. Может, поэтому он ошибся в оценке связи? Да и Сила о таком не предупреждала… Впрочем, в отношении Энакина строить прогнозы и теории всегда было неблагодарным занятием. Вейдер сложил руки на груди, обдумывая данную ситуацию. Вариант, что Люк соврал или просто ляпнул об их родстве от нечего делать, он отмел сразу. Его сын совершенно не страдает детской наивностью или глупостью, уж в этом он за последние три дня успел хорошо убедиться. — Я хочу проверить, — от сидящей могучей фигуры тянуло мрачной решимостью и толикой отчаянной, застарелой детской надежды. — Я тоже, — кивнул Император, вызывая гвардейца. *** Вейдер вернулся практически ночью, когда Люк отчаянно клевал носом, сидя в гостиной в уютном коконе из теплого одеяла. Заснуть не давали только вспышки эмоций отца, приходящие по связи, и беспокойство, которое все не проходило. В общем, он за отца не боялся, Император не тот человек, чтобы угробить ученика, в которого он вложил столько сил и времени, только из-за того, что тот посмел что-то спросить или возмутиться, однако червячок сомнения все же грыз. Заслышав тяжелые шаги, Люк отбросил одеяло, вскочил, чуть не свалившись, и помчался встречать отца. Оглядев ситха, имеющего какой-то немного потрепанный вид, он подлетел к мужчине, хватая его за руки и фонтанируя облегчением и радостью. Лорд устало потрепал сына по торчащим во все стороны вихрам и просто рухнул на диван. Люк тут же пристроился рядом, озабоченно начиная ощупывать его Силой в поисках повреждений. — Все в порядке, — тихо произнес Вейдер, откидывая голову на спинку дивана. Люк недоверчиво принюхался. — Точно? От тебя тянет плазмой… — Чем? — удивился ситх. Люк замялся, пытаясь объяснить. — Нууу… Для меня так сейбер пахнет. Такой колючий запах, как… Как раскаленный газ… Огонь? Энергия… — Молния Силы, — прекратил мучения сына развалившийся поудобнее Вейдер. Мальчик тут же навис над отцом, начиная его внимательно рассматривать, сканируя Силой. — Молния?! — ситха окутало беспокойством. — Это больно! Я помню… Мужчина покосился на нервничающего ребенка и прижал его к себе, успокаивая. — Ничего, — шевельнул рукой ситх. — Не в первый раз. Я даже не заметил почти… Что значит — помнит? Его что, Молниями били? Ребенка? Так, пора во всем этом разбираться. — Успокойся. Иди спать, завтра будет очень насыщенный день. С тобой хочет побеседовать… дедушка, — саркастически хмыкнул Вейдер, но Люк уловил нечто странное. То ли радость, то ли нет… — Значит, все-таки дедушка? — посмотрел в визоры маски Люк, вставая и закутываясь в одеяло. — Как ни странно… Да. *** Ситхи молча смотрели на экран, на котором появились результаты проверки. Палпатин сел, задумчиво глядя на высветившиеся цифры. Совпадение было слишком большим… Вейдер молча повернул к нему маску, отблески света плясали в визорах, придавая им алый оттенок. Ситх молчал, тщательно возводя щиты, пытаясь не дать Мастеру прочитать его мысли и распознать обуревающие его чувства. Прибор взлетел в воздух, окутываясь коконом Силы и начиная дробиться на мелкие куски. — Знаешь, Вейдер, — тихо произнес Палпатин, пряча руки в широкие рукава своего одеяния. — Это… Странно. Я привык к тому, что у меня не будет кровного наследника… Сначала обучение у Плэгаса, который не преминул бы воспользоваться моей слабостью. Потом долгие годы в Сенате, рядом с джедаями… Было не до этого. Какая, к Силе, семья? Самому бы не попасться… Не скажу, что был прямо таким уж аскетом, но… Да, не до этого. Да и ты отнимал много сил, а уж после ранения — так и вовсе. Да, я привык… А тут это… Мелкие куски металла, пластика и стекла стали дробиться на еще более мелкие, буквально в крошку. — И Люк. Очень необычный ребенок. — Даже слишком, — кивнул Вейдер. — Команда «Истца» до сих пор в шоке. — То есть? — с интересом приподнял бровь Сидиус. — Что он сделал? — Поправил мне репутацию. Теперь меня не боятся, а опасаются и при этом сочувствуют. Палпатин моргнул и повернулся к ученику. — Еще раз… Что он сделал? — Репутацию поправил. Знаете… Мастер… — запнулся Вейдер, — теперь, в свете открывшихся фактов, я понимаю, почему мне иногда казалось, что Люк — ваша маленькая копия. Да. Вот теперь мне все понятно… Яснее некуда. Осколки спрессовались в небольшой шарик, который упал в контейнер для мусора в виде изящной широкой вазы. — Маленький интриган. С ним что-то не так. Ему пять… Но у него слишком большой словарный запас, слишком четкие движения, слишком расчетливый ум. Он убил своего похитителя, представляете? Пятилетняя мелочь пузатая, подловил здоровенного наемника, вооруженного, и убил его. Он не снимая носит самодельный нож и не может спать без оружия. Говорит, что сумеет меня вылечить, вот только вспомнит как. — Каким образом? — Темное исцеление. Палпатин поперхнулся, изумленно глядя на Вейдера. — Вспомнит?! — Да. Я тоже не понял. А еще он проворачивает интриги и никогда не лжет. И любит конфеты, с ума сходит по сладостям, обожает лезть ко мне на руки. И убивает без зазрения совести. Не то чтобы я был против, но все же… — Милый ребенок. — Да. Он сказал, что мать дала ему очень правильное имя, а еще он любит меня, — ситх повернулся к внимательно слушающему Палпатину, покачав головой. — И я не могу понять, за что. Ситхи молчали, только Сила наполняла кабинет плотным облаком, связывая и даруя такое понимание, которое просто непредставимо для обычных разумных. Вейдер приспустил щиты, давая возможность понять, что он чувствует. Горечь, обида… Недоумение. Бессильный гнев и боль, ярость от упущенных возможностей. Надежда на то, что теперь будет лучше. Гордость. Император взглянул на хронометр, каким-то чудом уцелевший на стене, и встал. — До завтра… сын. — До завтра… отец. Вейдер вышел из кабинета, и двери плавно закрылись за его спиной. **** Судя по всему, Император решил не откладывать разгадку появившейся прямо под носом тайны на потом и взялся за дело с невероятным энтузиазмом. Люк только успел привести себя в порядок после сна, как к нему в покои уже постучали, после чего в двери ввалилась целая делегация, увидев которую, он преисполнился самых мрачных предчувствий. Как он и подозревал, Палпатин взял в свои цепкие руки все, что необходимо для проживания Люка во дворце. С мальчика сняли мерки, после чего началась настоящая свистопляска. Присланный Императором портной, сопровождаемый табуном ассистентов, осмотрел фронт работ и умиленно засюсюкал, отчего ребенка тут же перекосило. — Ах, юный господин! — всплеснул руками эксцентрично одетый пухлый мужчина, восхищенно рассматривая смотрящего на него, как на врага народа, угрюмого малыша. — Натуральный блонд! Какая редкость! И этот чудесный цвет глаз! Великолепно! Просто изумительно! Стоящие возле стены слуги украдкой переглянулись: сузившиеся глаза ребенка не сулили болтливому модельеру ничего хорошего. Заселение в покои Темного Лорда маленького мальчика с неизвестным пока статусом уже успело стать предметом обсуждения в их тесном кругу. Вейдер был не очень общителен, и это еще очень мягко сказано, учитывая его скверный характер и жуткие привычки. Во дворце он появлялся наездами, большую часть своего времени пропадая в космосе, чему слуги откровенно радовались, женщинами во время его кратких визитов здесь и не пахло, поэтому появление ребенка ставило в тупик. Это его сын? Родственник? Воспитанник? Просто гость? Как ни странно, малыш просвещать окружающих не спешил. Конечно, в лоб его не спрашивали, такое всегда чревато, особенно здесь, во дворце, однако опытному человеку достаточно и намека, а вот этого-то и не было. Ребенок, правда, был на редкость самостоятельным, но это пока было все, что бросалось в глаза. А теперь вот это… Алез Ларпит, один из лучших и самых востребованных модельеров, обслуживающих самые-самые сливки общества. Сначала бедняга занервничал, узнав, куда ему надо нанести визит, чтобы принять заказ, однако страшного Главкома в пределах досягаемости не наблюдалось, а был только маленький симпатичный мальчишка, одетый в подобие военной формы — ужасное зрелище для такого эстета и просто творческой личности. Осмотрев клиента, Алез пришел в бурный восторг, ассистенты подключили голопроектор с моделями, популярными в среде аристократии в этом сезоне, после чего модельер принялся фонтанировать идеями. А Люк с нарастающим ужасом смотрел на кружавчики-вышивку-бантики, понимая, что не наденет этого даже под угрозой смертной казни. — Также вам пойдет светлое, юный господин. Нежно-зеленый, но лучше голубой, под цвет глаз, кроме того, тесьма, здесь бархатные вставки… Внимательно наблюдающие за малышом слуги отметили, как мальчик посмотрел на распинающегося модельера, дернул бровями и явно о чем-то задумался, после чего на его лице расплылась довольная улыбка. — Светлое и кружева… Это так банально… Мне уже пять, я хочу выглядеть солидно! Алез замер с раскрытым ртом, уставившись на неожиданно заговорившего Люка. Ассистенты перестали «листать» модели, стоящие у стен слуги навострили уши. Увидев, что все внимание перешло на него, Скайуокер решил закрепить успех. — Я люблю темное. Синее, черное, бордовое, фиолетовое. Зеленое не люблю. Никаких кружев, рюшей и бантов. Никаких песчаных и коричневых тонов. Одежда должна быть простой, я же не паркетный шаркун, который только глаза мозолить может. — Э-э-э… — Я так и знал, что ваш гений сможет меня поразить! — восхищенно распахнул бесстыжие глаза Люк, подходя ближе. — Только вы можете создать нечто простое, элегантное и совершенно потрясающее! Больше никто! Я в этом не сомневаюсь! Алез польщенно улыбнулся, встряхивая буйной гривой волос, тщательно уложенных в стиле «творческий беспорядок». — Н-ну… — скромно опустил глаза портной, принимая горделивую позу. — Вы совершенно правы, юный господин! Если подумать… По его знаку ассистенты поменяли программу, и голопроектор высветил изображение ребенка постарше, одетого в костюм из свободных брюк, туники по колено и рубашки. — Я так и знал! — торжественно кивнул Люк, с облегчением смотря на гораздо больше нравящийся ему наряд, не взрывающий мозг обилием кружев. — Вы просто читаете мои мысли. Теперь давайте определимся с остальным. Модельер напряженно уставился на изображение, обдумывая варианты, ассистенты развернули каталоги тканей, Люк уверенно тыкал пальцем в понравившееся. Слуги уважительно переглядывались. *** Отделавшись от окрыленного идеями модельера, Люк вздохнул и мрачно покосился на слуг. Есть хотелось неимоверно, одна радость, что через час его обрадуют обновками, ведь визит к Палпатину не за горами. Если честно, то его немного потряхивало. — Завтрак, пожалуйста. Следовало все тщательно обдумать. Если первая встреча прошла очень неплохо, то надо продолжать в том же духе и дальше. Палпатин обязательно будет его сканировать и проверять не хуже детектора лжи. Значит, надо говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. *** — Здравствуйте, Ваше величество, — Люк вежливо поклонился. Что с того, что это его дед? Палпатин не давал разрешения так себя называть, обозначив родство между ними. Это раз. Он — Император, а Люк — сын его подчиненного, и субординацию никто не отменял. Это два. Правила этикета едины для всех, и он — не исключение. Это три. — Здравствуй, Люк, — доброжелательно кивнул мужчина, указывая на удобное кресло. — Присядь. — Благодарю, Ваше величество. Хамства никто не потерпит, тем более — Темный Лорд. Это четыре. От Вейдера, стоящего рядом с троноподобным местом посадки Палпатина, пришла волна одобрения. Люк сел, благовоспитанно складывая руки на коленях, спокойно глядя в лицо Императора. В золотистых глазах мелькнуло одобрение. — Я вижу, ты плодотворно пообщался с портным. Это радует. Однако отбросим ненужные разговоры. Твой отец рассказал мне некоторые подробности вашего общения, указав на определенные странности. Поэтому я решил прояснить их. Но для начала… Вы делали генетический тест? — Нет, Ваше величество, — спокойно пробасил Вейдер. — Сила не лжет. — Это так, но мне интересно. Дитя… Люк прижал палец к прибору, ощутив короткий укол. Император слегка шевельнул пальцем, и прибор завис перед ним. Оба ситха внимательно смотрели на появляющиеся на экране результаты. Сидиус довольно улыбнулся. — Замечательно, впрочем, я и не ожидал иного. Следующее… Люк выдавил в выемку небольшого тестера каплю крови и с интересом посмотрел на экранчик, на котором замелькали цифры. Тестер взлетел прямо в руки Палпатина, который слегка дернул бровью. От Вейдера полыхнуло коротким изумлением и гордостью. — Замечательно. Оба прибора резко смялись в крошку, слепившись в один небольшой комок, который плавно упал в низкую широкую вазу, стоящую возле рабочего стола. — Скажи, Люк, откуда ты узнал, что Дарт Вейдер и Энакин Скайуокер — одно лицо? Люк вздохнул, выпрямившись, и решительно посмотрел на сидящего напротив ситха. Правда, только правда и ничего, кроме правды. — Когда мне было два года, у меня было первое воспоминание. Я тогда был совсем маленьким и глупым и ничего не понял. Где-то через месяц, может больше, я вспомнил еще кусочек. Потом еще. И еще… Постепенно я вспоминал себя… Сидиус изумленно слушал малыша, удивляясь вываливаемой на него информации. От Вейдера по связи тянуло невероятным удивлением, почти шоком. — Когда мне было четыре, я вспомнил свою жизнь. Это было как видение… Я не знаю, как это объяснить, я просто знаю, что это моя жизнь, и она могла быть именно такой. Или была такой… — Люк слегка пожал плечами, ощущая, как его окутывает Сила Сидиуса. Легко, почти неощутимо, словно невидимые пальцы ерошат волосы. Император сканировал его разум. — Мастер? — Видения. Четкие, ясные. Ребенок решил, что они — реальны. Он не смог по малолетству отличить их от реальной жизни. — Что ты видел, Люк? — Я видел всю свою жизнь, начиная с момента рождения. Вейдер дернулся, Палпатин слегка шевельнул рукой. — Расскажи, Люк. Мальчик посмотрел на мощную фигуру отца, вздохнул и отвел взгляд. — Сначала было тепло и вокруг был Свет. Было очень хорошо… А потом стало больно и страшно. Тьма окружила Свет и стала его давить, а бежать было некуда. Я пытался… бороться, но это было бессмысленно. Тьма была гораздо сильнее, и я почти погас. А Свет… Ему было очень больно. Я только потом понял, что это была мама. От Вейдера дохнуло диким ужасом и болью, он застыл, стиснув кулаки. Палпатин указал ему на место рядом с собой и практически Силой заставил сесть. Люк потупился, вздохнул и продолжил. — Было очень страшно и темно, тогда я… — он беспомощно развел руками, — я… Потянул Тьму, и стало легче. А потом я некоторое время… Не помню. Сидиус слегка подался вперед, ловя образы, вспыхивающие в памяти ребенка. Люк посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся. — Мы родились. Ситхи замерли, шокированно внимая словам. — Мама взяла меня на руки и дала имя. Потом взяла сестру. Я помню, как она говорила что-то… Я все запомнил. И имена… Люк. Люцифер… И Лея. Леййяхх. Она прожила еще немного и угасла, а нас разделили. Раздался треск, и Вейдер медленно опустил голову, глядя на свои руки, которыми он сжимал край стола. Мощная столешница треснула, из пальцев Лорда выпали оторванные куски. Он дернулся, но Сидиус окружил мужчину плотным коконом своей Силы, не давая сорваться. — Продолжай, дитя, — тихий голос Палпатина прошелестел в наступившей в кабинете тишине. — Ты можешь повторить, что тебе сказала мать? — Да, — Люк сосредоточился, вызывая в памяти слова, которые горячечно шептала Амидала перед смертью. От Вейдера тянуло болью, раскаянием и отчаянием. Сидиус покосился на сына и сильнее сжал тиски. — Все. Я вспомнил это, когда мне было четыре, — Люк посмотрел на отца и дернул плечом. — После рождения нас отвезли в разные места. Меня к Ларсам привез Оби-Ван Кеноби. Я его запомнил. Дядя — молодец. Он и тетя Беру, они меня воспитывали, как могли, но я чувствовал, что они — не родные. И тут было постоянно больно, — мальчик прикоснулся к груди, — словно что-то оторвали. А потом я вспомнил… Увидел… Свою жизнь. Кусками и как-то странно, но я понял основное. Энакин Скайуокер — это мой отец. Падме Амидала Набберрие — моя мать. Кеноби сказал, что моего отца убил Дарт Вейдер. Это была ложь. Я видел, как папа горел в лаве. Я дяде так и сказал, перед тем, как на нас дракон напал. — На вас напал крайт-дракон? — уточнил Император, усиливая давление Силы на постепенно начинающего впадать в истерику Вейдера. — Да. Кеноби как раз перед этим дал мне меч папы, и я взял его с собой. Когда дракон выпрыгнул из бархана, я его включил и бросил. Это нас спасло. Я из дракона жемчужину достал! — горделиво сверкнул глазами ребенок. — А потом меня похитили. Опять. А я только-только сумел позвать папу…