Я не могу больше ждать

       - Зачем тебе все это? - Трандуил не поднимается, поэтому в полутьме он почти не различает лица подгорного короля, сидящего на краю ложа.        - Не уверен, что ты сможешь меня понять, - Торин сутулится и наклоняет голову так, что его лица становится совсем не видно, и пленник уже не ждет ответа, но вдруг узловатые пальцы сжимают его ладонь чуть сильнее. - Вы, эльфы, живете долго. Но нам отведен куда меньший срок. Ты помнишь, когда мы увидели друг друга в первый раз?        Торин говорит медленно, слова даются ему с трудом, и голос звучит глухо и хрипло. Сначала Трандуил не собирается отвечать, но молчание затягивается, и он осторожно произносит:        - Я помню это так, словно это было вчера, - он не лжет, хотя и немного кривит душой: он мало что забывает и тот день он помнит так же отчетливо, как и тот, что был перед ним.        - В том-то и дело, милорд, - король гномов невесело усмехается, и Трандуил понимает, что зря ответил на заданный вопрос. - Для тебя это и было почти вчера.        Эльф напряженно смотрит на короля-под-горой и ждет, не двигаясь и не сводя глаз с освещаемого факелом полога кровати.        - Мне почти двести лет, - наконец произносит гном. - Сколько я проживу еще, я не знаю. Пятьдесят, может, сто, если окажусь редким долгожителем. Мой род живет долго. По меркам гномов, конечно. Я не могу больше ждать.        В голосе гнома звучит отчаяние того, кому осталось жить неделю, и сердце Трандуила на секунду замирает, он будто не может вдохнуть. Он давно не испытывал таких эмоций, не оставляющих в груди места для воздуха. Словно лишним дыханием можно потушить это жжение, это расползающееся тепло, этот тлеющий уголек у него в груди.        - Я полюбил тебя с того самого момента, как впервые увидел, мой лорд, - Трандуил чувствует, как его собственные пальцы, чувствующие шершавую кожу чужой ладони, чуть сжимаются, когда Торин произносит эти слова. - Я не могу больше ждать. Я хочу побыть с тобой хотя бы немного, даже если тебе этого не нужно. Даже если тебе это неприятно. Сначала это казалось мне недостойным, низким, но сейчас мне уже все равно.        Лихолесский король чувствует, как жжение в груди становится нестерпимым, и в резком, непривычно необдуманном порыве садится на постели, перехватывает руку гнома и, прикрыв глаза, прикасается губами к сухим костяшкам чужих пальцев, слыша, как с губ Торина срывается едва различимый полувздох-полустон.        Сердце ускоренными ударами отмеряет время, или это мир вдруг стал медленней, гуще и тише, а они все еще сидят рядом. Трандуил вдыхает запах металла и кожи, его собственная рука чуть дрожит. Торин не шевелится и едва дышит, словно боясь спугнуть момент, не понимая, что происходит. Да и сам эльф вряд ли смог бы объяснить, что это, бередящее душу, непривычное и сильное, вдруг завладело им.        - Прости, - вдруг тихо выдыхает гном, и Трандуил осторожно отпускает его руку и отворачивается. Его феа трепещет и бьется внутри, сбивая дыхание и не давая сосредоточиться.        - Мне не за что тебя прощать, - отвечает он, надеясь, что гном не видит его лица, искаженного, неспокойного.        Эльф глубоко вздыхает и все же оборачивается к Торину, чувствуя, как кровь приливает к его лицу, хотя и сам не знает, что тому виной - горькая, горячая пустота внутри или его собственный необъяснимый порыв, казавшийся еще минуту назад таким своевременным и естественным.        - Я, наверное, кажусь тебе маленьким и жалким, - король гномов смотрит ему в глаза, сейчас, когда они оба сидят, разница в росте между ними не так велика, а потом со смехом добавляет. - Ты жалеешь меня, эльф?        - Нет, - неуверенно говорит Трандуил, сам не зная, что он испытывает сейчас. - Я бы хотел мочь так же.        Он вдруг понимает, что ему отчаянно хочется ответить чем-то на это резкое и болезненное признание, но ему нечем - он ищет в себе хоть что-то, но кроме маленького тлеющего уголька в груди в нем нет ничего.        - Ты не можешь полюбить такого как я? - темные глаза смотрят мудро и тепло, несмотря на печаль в голосе.        - Я мог бы, - тихо говорит эльф. - Но мне нужно время.        Не год, не два, гораздо больше, отчаянно, страшно больше. И Торин, понимая это, с тоскливой улыбкой оглядывает его и встает, заставив ложе немного скрипнуть.        Трандуил остается один.