Fix me.

      Сквозь сон я почувствовал мягкое прикосновение к моим волосам. Пальцы Келлина аккуратно перебирали пряди, касались скул и губ. Я открыл глаза, и мальчик испуганно уставился на меня. -Доброе утро,- я накрыл его руку своей и поцеловал его ладошку. -Вик… вчера…- запинаясь, начал Куинн, но я прервал его. -Вчера я выкупил твой контракт, Келс.       За долю секунды парень отскочил на другой край кровати и ошеломлённо уставился на меня. -Это же… деньги… огромные…- нечленораздельно бормотал он, тяжело дыша. -И тем не менее,- я протянул ему папку.       Келлин взял её в руки, медленно открыл, провёл рукой по листам, словно не веря, что он держит в руках что-то вещественное. Потом, как в замедленной съёмке, он начал тщательно рвать каждый лист на мелкие кусочки. По лицу парня потекли слёзы, из горла то и дело вырывались плохо сдерживаемые рыдания. Когда от контракта осталась только горка бумажных обрывков, он, наконец, перевёл взгляд на меня. -Вик, прости,- только и сказал Куинн, прежде чем вскочить с постели и начать торопливо одеваться. Я не мешал ему. Я вернул Келлину его жизнь, и он сам должен выбирать, как ей распорядиться. Мальчишка рванул к порогу, я не торопясь пошёл за ним. В дверях он замешкался. -Я отдам… позже… у меня есть… сколько-то…- промямлил парень. -Ты ничего мне не должен, Келс,- бесцветным тоном ответил я. Если он сейчас просто выйдет за дверь, нашу историю можно считать законченной.       Что Келлин, собственно, и сделал. Он открыл дверь, вышел и не забыл аккуратно притворить её за собой. Чудес не бывает, пора мне уже с этим смириться. То, что осталось от его контракта, я неторопливо сжёг в раковине. Потом так же неторопливо выпил кофе и поехал на работу. Он выбрал, я не имел права его заставлять, хоть моя жизнь и потеряла смысл в тот момент, когда раздался щелчок закрывшейся двери. -Фуэнтес, у нас совещание через пять минут, ты в курсе?- гавкнул Хайми мне на ухо. Если друг пошёл на крайние меры вроде этой, значит, последние полчаса я его успешно игнорировал. -Надеюсь, от меня там требуется только присутствие,- я поднялся со стула. -Ну, и хотя бы половина твоего гениального мозга, чтобы по крайней мере воспринять информацию,- Пресиадо дёрнул плечом.- В чём дело, Вик? -Котёнок решил, что свобода ему милее,- констатировал факт я, выходя из кабинета. Шедший следом Хайми неопределённо цокнул языком – он прекрасно знал, что в такие моменты меня лучше не трогать.       Несмотря на то, что я мог думать лишь о том, на каком этаже мне лучше повеситься, доклады моих заместителей меня немало порадовали. Два месяца работы на износ не прошли даром: наш нью-йоркский офис начал работу с неплохих показателей по продажам, был налажен сбыт подержанных автомобилей в Мексику с перспективой расширения на всю Латинскую Америку, в Канаде с охотой разбирали европейские внедорожники. Если так пойдёт и дальше, то ещё через пару месяцев можно будет снова открыть остановленные линии на заводах, а к концу года – расширить штат. После окончания совещания Хайми с торжествующей улыбкой посмотрел на меня – мы снова выжили, мы снова справились. Промямлив что-то вроде благодарности за хорошую работу и велев всем расходиться по домам на час раньше, я вернулся к себе в кабинет. Пресиадо я больше так и не увидел: он скинул мне смс «Шеф, не ругайся, я уехал. Ну, ты понимаешь». Кара, скромно потупив глазки, отпросилась в половине пятого. Я же занялся тем, что всегда меня спасало – работой. Лично проверил все документы, все расчёты и выкладки, ближе к полуночи поговорил с потенциальными китайскими инвесторами. В пять утра глаза уже слезились от долгого сидения за монитором, спину ломило, ужасно хотелось спать, и лишь поэтому я заставил себя подняться и пойти домой. Садясь в машину, я с удовлетворением отметил, что сил думать о Келлине у меня уже просто не было.       Но дома меня ждал сюрприз. Когда двери лифта распахнулись, я было подумал, что у меня уже начались галлюцинации от усталости. Рядом с моей дверью, сложив руки на колени и опустив на них голову, сидя спал Келлин. Я медленно подошёл к парню и нерешительно потряс его за плечо. Неохотно разлепив глаза, Куинн сфокусировал на мне взгляд и рывком вскочил на ноги. -Вик…- пискнул он и замолчал. Я вздохнул. Он был реален. Он пришёл ко мне сам. Он вернулся – по своей воле. -Пойдём, нам нужно поговорить,- сказал я, с трудом попадая ключом в замочную скважину.       Две чашки крепкого кофе – для уже вырубающегося меня и ещё до конца не очнувшегося Келлина. За окном вступала в свои права жаркая летняя суббота, а мне предстоял, пожалуй, самый тяжёлый разговор в моей жизни. -Прости, что я так… сбежал утром,- промямлил парень. -Зачем ты вернулся?- бесстрастно спросил я. Сил на эмоции просто не было, осталось лишь желание выяснить всё быстро и по факту, чтобы прекратить эти детские игры. -Я…- начал Куинн, но продолжения не последовало. Пару минут он просто открывал и закрывал рот, не отрывая взгляда от кухонного стола. -Келс, что бы это ни было, я прошу тебя – говори,- поторопил я мальчишку.       Он поднял глаза на меня, и я увидел, что его лицо залито слезами. -Я вернулся… к тебе. После всего этого, Вик, я всё равно вернулся к тебе. -«Всё это» - это что?- поинтересовался я, делая пару глотков из кружки. -После того, через что я прошёл по твоей милости, Фуэнтес,- в голосе парня послышались боль, обида и гнев.- Я просто не мог сказать тебе, пока ты был моим клиентом…       Келлин осёкся. Казалось, в нём боролись два человека – тот забитый старшеклассник и прожжённая опытная шлюха. -Так говори сейчас,- мне было всё равно, как он со мной разговаривает, лишь бы Куинн уже наконец сказал то, что я давно из него тяну. -Ты просто не представляешь, что это такое – когда тебя опускает в школьном туалете парень, которого ты любишь с того самого момента, как ты понял, кто ты есть,- зарычал мальчишка.- Ты не знаешь, что такое – плестись по улице в испачканных кровью джинсах, стискивая зубы, чтобы не орать от боли. Ты не знаешь, как это – лежать в кровати почти неделю, желая лишь сдохнуть. У меня не было друзей, к которым я мог бы пойти, моя мама была вечно занята на работе, никто не видел и не слышал, как я умываюсь слезами, как тону в отвращении к себе. Мне было противно собственное тело. Но я встал, Вик. Я собрал себя по кускам, я пришёл в школу, я вышел на работу. Ха, спорим, ты даже не догадывался, что, когда ты трахал тёлок у Радке, я работал в баре на соседней улице? И ты даже не мог предположить, что я вздрагивал от отвращения всякий раз, когда случайно касался кого-нибудь из посетителей. И наверняка ты не заметил, как я исчез. -Почему ты решил уехать?- задал очередной наводящий вопрос я, поняв, что на эту тему парень уже отплевался. -Потому что не хотел больше быть жертвой,- уже спокойнее ответил Келлин.- Ты опять же не знал, но по району поползли слухи, и я решил не дожидаться очередного унижения. Пока я ехал в Лос-Анджелес, я решил, чем буду заниматься – я буду продавать своё тело. Всё равно мне уже никогда не отмыться от той грязи, в которой ты меня измазал с головы до ног. Сначала пришёлся ко двору в одном модельном агентстве, а через пару лет на пороге появился Рон с непристойным предложением. Уверен, он сказал тебе, что я согласился сразу же. Рон учил меня всему, что должна знать шлюха. Я трахался с ним, и мне это нравилось. Он же и сказал мне, что я могу предложить клиентам куда больше, чем просто моё тело – мои эмоции и чувства, просто потому, что я получал кайф от того, что меня имели за деньги. Мне нравилось, когда меня трахали до потери сознания, когда меня пускали по кругу, когда мне совали два, три члена в задницу. Рон постоянно удивлялся, что я не сорвался на наркоту, а для меня наркотиком были эти ощущения. Я пачкал себя всё сильнее, я ненавидел себя всё больше, и эта ненависть давала силы жить. Скажи мне теперь, Вик – твой пятисекундный оргазм тогда стоил этого? Какого чёрта ты вообще со мной это сделал? Смотрю на тебя сейчас – нормальный вроде парень, Вик, какого хера, а?       Прежде, чем ответить, я в несколько глотков допил кофе и снял с себя пиджак и галстук. Скинув вещи на пол, я начал: -В Сан-Диего мы с семьёй переехали за пару месяцев до окончания средней школы. Раньше мы жили в Техасе, у отца была хорошая работа, мама могла позволить себе сидеть дома и заниматься мной и братом. Мы ходили в обычную школу, всё было прекрасно… ну, как и во всех школах, до определённого момента. Я попал в немилость лишь потому, что предпочитал учёбу и футбол всем остальным… «увлечениям» парней из класса. На протяжении четырёх лет меня систематически избивали, о каждодневной травле я даже не говорю. Перепадало и Майку, и я даже не мог защитить братишку, потому что чаще всего был один против десяти-пятнадцати ребят. Я был козлом отпущения для всей школы. Ситуация достигла апогея, когда я, заметив, что Майк курит траву, пошёл к директору и сдал всех дилеров школы. Итог – переломанные рёбра, отбитая селезёнка, сотрясение мозга, три дня в коме, два месяца в больнице. Оставаться в городе было просто опасно, поэтому мы элементарно сбежали. Перед тем, как пойти в новую школу, я поклялся, что никто и никогда больше не тронет ни меня, ни брата. И когда меня принял в свиту сам Радке, а ты оказался единственной угрозой моему положению, я отреагировал так, как считал адекватным. Я не мог снова упасть туда, где был всю жизнь, и утянуть за собой Майка. Вряд ли ты когда-нибудь сможешь меня простить, но я уже давно понял, что поступил как последний подонок. А теперь я спрошу ещё раз – почему ты вернулся? -Когда я понял, что мой очередной клиент – ты…- тихо зашептал Келлин.- Я не знал, чего от тебя ждать. Я боялся твоих прикосновений. И после нашего первого раза… я плакал, Вик. Я вспомнил, что любил тебя, вспомнил, насколько сильно. Я почти не спал в ту ночь, я смотрел на тебя спящего, я понял, что, занимаясь сексом с тобой, я чувствую что-то другое, то, чего не было раньше. Я сравнивал тебя с другими, и наконец понял: на этот раз эмоции возникали не от того, что я делал, а потому, что я делал это именно с тобой. Уходя от тебя, я не чувствовал себя грязным. Засыпая с тобой, я дышал полной грудью. Но я не знал, как отреагируешь на это ты. Клиенты влюблялись в меня, это правда, и тогда я быстро сдавал их Рону для профилактической беседы, после которой они больше не появлялись. Но, когда ты сказал мне это… Я оказался слишком гордым, чтобы принять то, чего так давно хотел. Я хотел вернуть тебе хотя бы часть той боли, что ты причинил мне. Но для тебя это была не пустая фраза. Ты первый, кто действительно заботился обо мне, кто обратил внимание на то, что со мной что-то не в порядке. Ты… чёрт, ты заплатил огромные деньги и…- на глазах парня выступили слёзы.- И ты просто меня отпустил. И ты впустил меня сейчас, когда я вернулся, поняв, что… что я опять влюбился в тебя, Вик.       Не говоря ни слова, я подошёл к Келлину, приподнял его лицо за подбородок и поцеловал его. Приторная сладость вишни, горечь кофе и солёные слёзы. Губы парня раскрылись в ответном поцелуе, его рука легла на мой затылок. Мы целовали друг друга долго, нежно, словно изучая, как в первый раз, без капли похоти, без намёка на что-то большее. Наконец, я отстранился. -Келс,- поинтересовался я,- почему от тебя постоянно вишней пахнет? -Гигиеническая помада,- с облегчением улыбнулся парень, стирая с лица дорожки слёз.- Могу поделиться.       В то утро я был абсолютно счастлив. Теперь мой котёнок будет просыпаться рядом со мной не потому, что так надо, а потому, что он так захотел. Теперь я могу больше не считать часы, а просто быть с ним. Я сломал его – и я его исправлю.