К солнцу

Сколько помнит себя человечество, буря на поверхности была всегда. Ядовитые кипящие капли, при малейшем попадании разъедающие кожу, делали жизнь на поверхности планеты совершенно невозможной. Века назад люди ушли в подземелья, ища спасения от «гнева богов» – так этот бесконечный штормовой ливень называли старейшины. Чем их предки провинились перед своими покровителями, никто уже не мог упомнить, сочиняя небылицы одна невиданней и страшней другой. Лишь на несколько дней в году, приходившихся на зимнее солнцестояние, ветер по таинственным причинам стихал, адская температура падала, давая возможность самым отчаянным из смельчаков выбраться в ущелье ближе к поверхности и увидеть кусочек облачного неба, что после каменных сводов пещер казалось бесконечно высоким. Ни один человек в здравом уме не уходил далеко от входа в поземный город. Пара минут – увидеть зрелище, за которое не жаль продать душу – и обратно, под толщу грунта. Дальше не пускал страх и отсутствие толковых защитных костюмов: буря стихала, но воздух, насыщенный ядовитой влажностью, грозил серьезным отеком легких – таким, что ни один знахарь не поможет. И чем дальше от ущелья, в котором находились главные ворота, тем злее становился отравленный туман. Чуть поодаль каменных ворот в подземный город, прижимая плотнее маску к лицу, стоял молодой парень. Он видел таких сумасшедших – тех немногих, что бросили вызов богам и смогли вернуться после попытки продержаться на поверхности дольше положенного. Они задыхались, кашляли кровью и какой-то бурой слизью. Боги карали жестоко. Их про́клятые дети не имели права выходить на солнечный свет. Ни один из ослушавшихся смельчаков не доживал и до утра. «Боги уничтожат тех, кто смеет перечить», - говорили старейшины. «Вопрос лишь в материалах для защитного костюма», - говорили редкие ученые, речи которых считались едва ли не крамолой. Как иначе, если эти сумасшедшие идеи и опыты губили год за годом десятки горячных мальчишек, готовых рискнуть собой за право снова ходить по поверхности. И, если честно, парень, стоявший сейчас у входа, и себя считал одним из таких сумасшедших. От того, что он собирался сделать, напряжение и страх вибрирующими волнами прокатывались по сильным мышцам. Он глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться, и ровной поступью направился к краю ущелья. «Твой костюм отличается от всех других, Дайки. Он гораздо, гораздо надежнее»,- в голове звучали слова старого ученого об охлаждаемых термокомбинезонах и кислородных модулях с антикислотным барьером. Полтора года, целых полтора года, согреваемый своей сумасшедшей идеей, он ждал, пока старик доработает новый образец костюма, что сможет держать защиту в течение всего солнцестояния. В то, что он действительно будет работать, до конца не верил ни Дайки, ни, пожалуй, сам ученый. Но мотивы, ими двигавшие, заставляли отбросить все сомнения. День был на диво ясный, видимость почти тысяча метров. Не потребуется никакого специального радара, чтобы следить за утесами, вырастающими вдали. Сквозь пелену туч грязного оранжевого оттенка, которая не разрывалась уже много сотен лет, просачивался зеленоватый свет, создавая впечатление, что эти зловещие сгустки на небе светились изнутри сами собой. Но даже так днем на поверхности было не светлее, чем от лампочек на центральной площади города в праздничный день. Выйдя на ровную поверхность, Дайки, поежившись, огляделся. Вокруг него на сотни метров вправо простирались безжизненные каменные долины, слева возвышались скалы, причудливо окрашенные ядовитым дождем в разные краски пастельных тонов. Словно шрамы, поверхность пересекали ядовитые реки и ручьи. От такого невероятного простора и звенящей тишины вокруг захватывало дух. Величественное и жуткое лицо мертвой планеты заставляло чувствовать себя жалкой песчинкой, затерявшейся в пространстве. В себя Дайки привел звук собственного дыхания, с механическим шипением проходивший сквозь фильтрующую маску. Досадливо тряхнув головой, он пошел дальше вдоль линии скал к видневшемуся повороту, стараясь больше не оглядываться по сторонам. Он не был глупым юнцом, что, очертя голову, бросаются гулять по поверхности. У него была цель. Ее выполнение было важнее всего остального. Даже страха смерти перед лицом богов. Линия отвесных утесов оборвалась почти внезапно, открыв за поворотом крутой будто рукотворный эскарп, у подножия усыпанный гигантскими валунами. Никак пресловутые боги преграждали путь смутьянам. Довольно хмыкнув, Дайки закинул за камень на верхней гряде крюк и, дернув веревку пару раз для прочности, начал подниматься вверх. Если рассказы умиравших путешественников были правдивы, к вечеру он увидит то, ради чего сюда пришел. Вечность спустя вдалеке показалась самая верхняя гряда камней. Успев изрядно взмокнуть - охлаждающий модуль не справлялся с адской жарой вкупе с физическими нагрузками - Дайки остановился, отстегивая от пояса флягу с водой, и с помощью специальной прорезиненной трубочки подсоединил ее к маске. Пара глотков противно-теплой воды - и снова в путь. В крови начинало играть вибрирующее возбуждение. Чувство предвкушения чего-то совершенно немыслимого сводило с ума. Вопреки ожиданиям, стенка оказалась трудной. Не так уж и круто, но кислородный прибор и охлаждаемый термокостюм весили немало. Дайки карабкался по осыпям, отдыхал на уступах и снова карабкался в этих цветных сумерках. До гряды он добрался как-то неожиданно. Снова утонул в своих мыслях, а мгновение спустя в глаза ему ударил ярчайший свет. Перед взором Дайки открылась цепь гор, самая высокая из которых своим острием прорывала полог плотных облаков. Сквозь образовавшуюся прореху бил самый настоящий солнечный свет. Ослепительно яркий, заставляющий жмуриться до рези слезящиеся глаза. Дайки завороженно замер. Сердце сбилось с ритма. -Я добрался. Увидел ее, Тайга. Слышишь? – хрипло и как-то неровно прошептал он из-за маски. Веками в их городе рассказывали легенды о горе Богов. Такой высокой, что ее вершина находится выше пелены ядовитых облаков. И будто бы именно на ней живут те, кто проклял их и обрек на жалкое существование в подземных поселениях. И будто солнце, что всегда светит там, и дарит богам их удивительную силу. Ни Дайки, ни его лучший друг Тайга, что был пятью годами старше, не верили старым религиозным бредням. Не верили в проклятье и волшебные силы. Не верили в существование самой горы Богов. До тех пор, пока пару лет назад Тайга не помешался на идее испытать очередную модель защитного костюма. - Черт возьми, Дайки! Я увижу це-ло-е небо! Да пойми ты, не этот жалкий кусок из ущелья, а целое! – он развел руки в стороны, словно желая показать, насколько большим может быть небо. - Ты можешь представить себе, сколько там, снаружи, должно быть места? Как тысячи и тысячи наших пещер! ... Вечно взъерошенный, Тайга весь словно светился от обуревавшего его восторга и азарта. Ежечасно оттаскивал Дайки от работы, хватал за руки, не с силах совладать с эмоциями и рассказывал, рассказывал, рассказывал с сумасшедшей улыбкой-оскалом на губах. Все, что когда-то слышал от старика-ученого о поверхности планеты. В день очередного солнцестояния Тай, преисполненный бурлящим нетерпением, то и дело прорывавшимся сквозь маску показной суровости, ушел. В паре с громилой Эйкичи для страховки. Дайки смотрел им в след со смесью потаенной зависти и какого-то злого восхищения – ему еще не исполнилось девятнадцати – он не имел права видеть неба. Дни того солнцестояния стали для него сущим адом. Любая работа валилась из рук, он поминутно зависал в своих тяжелых мыслях, только что не натыкаясь на уличных прохожих. Не в силах заснуть в последнюю ночь без дождей, на четвертые сутки Дайки устроился дежурить у входа. Нахохлившись от холода, он сверлил внутренние ворота прищуром воспаленных от недосыпа глаз. На исходе четвертого дня вернулся Эйкичи. Тяжело опираясь на стену, он заходился в беспрерывном мучительном кашле, выворачивающем его легкие наизнанку. Один. Кажется, дальше Дайки что-то кричал. Он не помнит. Пытался схватить Эйкичи за руку, чтобы спросить что-нибудь про Тайгу, пока дозорные помогали тому добраться до медпункта. Эйкичи прожил еще два ужасных дня. Он вернулся слишком поздно – перед началом дождей ядовитый туман стал гуще, буквально разъев фильтр и противокислотную резину костюма. В какой-то момент, когда ему ненадолго стало лучше, Эйкичи рассказал, что на второй день из четырех отведенных они все-таки добрались до подножия горы из легенд, в существование которой мало кто верил. Тогда у них еще был шанс вернуться. Но обезумевший Тайга, увидев солнце, упорно шел дальше, игнорируя доводы здравого смысла. «Там не бывает дождей, Эйкичи! А, значит, и другие люди там могут быть». После короткой, но злой ссоры они разделились. Эйкичи пошел обратно, надеясь вернуться в подземелье до конца солнцестояния. А Тайга полез на гору. Вынырнув из очередного наваждения, Дайки твердой поступью направился по гряде дальше. В отличие от Тайги и Эйкичи у него было важное преимущество – он с самого начала знал, куда ему идти, что здорово экономило время. Если не тратить его на сон, по смелым расчетам, у подножия горы Богов можно быть уже в начале второго дня, а, значит, еще два останется на подъем. Еще полдня плюс один дождливый – на возвращение. Новый костюм мог сутки выдерживать кислотный гнев богов. Теоретически. Спустившаяся на планету ночь в паре с абсолютной тишиной здорово давили на психику. Моментами Дайки казалось, что он совершенно оглох – тогда он начинал с особым ожесточением топать по грунту, чтобы, помимо шипения воздуха в маске, слышать хотя бы хруст гравия и зловещее эхо собственных шагов. С той минуты, как он перевалил через гребень, вместе с возбуждением в его душе росла тревога. Непривычно и неприятно было оказаться оторванным от других людей. С Дайки такое случилось впервые. Даже уходя на охоту в самые дальние заброшенные забои шахт за подземным городом, он всегда мог связаться по старенькой рации с близкими и почти сразу получить ответ. В темном ночном небе кромки облаков изредка вспыхивали цветными зарницами. Розовая – Сацуки. Сацуки выдают замуж в этом месяце. В порядке установленной очереди и с оптимальным расчетом, конечно же. Голубоватая зарница – братишка Тецу. Каменная пыль подземелий, в которых они живут, убивает медленно его легкие. Он знает, что может не дожить даже до возвращения Дайки. Это видно по его усталым глазам. Красная - … Тайга. Просто чертов Тайга. Дайки ненавидел их жалкую подземную жизнь. Чувство едкой несправедливости разъедало душу сильнее, чем кислота кожу. Разглядывая небо, он чуть не свалился в скальный пролом, удержался лишь благодаря нечеловеческой ловкости, балансируя, на краю. Правы были древние – небо украдет человеческую душу, если слишком долго на него смотреть. В очередной раз помотав головой, Дайки собрал все свое упрямство и пошел дальше. У него есть цель. Ему не до каких-то там переживаний. Лишь к утру, когда, задрав голову, он разглядывал величественно сияющую в рассветных лучах гору, в душу закрался запоздавший страх. Перед величием горы Богов. Солнца. Ощущение собственной ничтожности сдавило грудь Дайки с силой стальных тисков. Куда, он, черт возьми, шел? Зачем? Не верит же, он в самом деле, что на вершине горы кто-то живет? Не стоило ли ему остаться в родных пещерах, с людьми, которые сейчас ждут его, снедаемые тревогой? «Небо и солнце украдут твою душу» - снова раздалось напутственное шипение одного из старейшин в голове. Да, наверное. Уже украли. Еще в детстве, когда Дайки слушал старые сказки. Равно как и душу Тайги. Было в этих сказках что-то светлое, заставляющее решительно сжимать кулаки и проглатывать соленый ком в горле. И если этот идиот нашел в себе смелости или дурости подняться, то Дайки уж и подавно ничем не хуже. Оскалившись в упрямой улыбке, спрятанной под маской, Дайки принялся карабкаться вверх. Он поднимется. Узнает, что случилось с Тайгой, и успеет вернуться. Почти отвесные подъемы сменялись пологими, гранитные – песчаными. Из-за последних Дайки пару раз чуть не сорвался, когда неверный камень обсыпался под рукой. Камни резали руки сквозь перчатки, мышцы немели. Он успел разок попрощаться с жизнью, чуть не рухнул в кислотное озеро, манившее свежим голубоватым цветом в одной из пещер. Успел мысленно извиниться перед матерью и даже Тецу, проклясть чертового Тайгу, но упорно карабкался вверх. Полностью изможденный и выбившийся из сил, к ночи он добрался до небольшой пещеры, спрятавшей его от поднявшегося ветра. Дайки устало привалился к стене. Тело гудело, хотелось стянуть тяжеленную защиту, в которой было невыносимо душно и жарко. Липкая от пота резина тошнотворно прилипала к коже, не спасал даже нижний бумажный комбинезон. Глаза закрывались от мутной усталости, немного тошнило. Снова подсоединив к маске трубку, он цедил кисловатый витаминный коктейль, от которого становилось немного легче. Подступившая было дрема не успела сморить его – прояснившимся взглядом Дайки увидел на противоположной стене четко выцарапанную твердым камнем надпись. И от надписи этой ледяной ужас сковал тело. «Я проиграл. Тайга». Знакомым корявым почерком. Осознание душной волной затопило грудь. Нет, он, конечно, и не думал надеяться, что Тайга мог выжить. Но одно дело допускать возможность, другое - видеть прямое доказательство. Шершавой перчаткой Дайки начал стирать грязь с чуть поеденной кислотой надписи. Перед глазами снова стало мутно. Крепко зажмурившись на миг, он стал оглядываться по сторонам, ища другие следы в пещере размером два на два метра. Жидкий свет фонарика, метнувшись по красноватым стенам, выхватил темный провал за выступом стены. На подрагивающих от дневного перенапряжения ногах Дайки прошел к выступу. То, что он принял за провал, на поверку оказалось проржавевшей стальной дверью, открывавшей путь вглубь пещеры. От осознания того, что он действительно смотрит на рукотворный объект, по коже прошли мурашки. Сыпя ржавыми хлопьями, дверь с надрывным скрежетом подалась под нажимом. Перед взглядом открылась длинная галерея со сводами, потрескавшимися от смещения горной породы. Под ногами ровными квадратами блестела плитка. Люди! Здесь и правда жили люди! Дайки не знал, что думать. Это и было, и не было подтверждением всем легендам - слишком уж заброшенным выглядело место. Сердце глухо заходилось под комбинезоном, отдаваясь звоном в ушах. По мере продвижения вглубь усиливалось ощущение, что тоннель находится в запустении не первый десяток лет. Он был таким широким, что шаги гулким эхом отдавались в пустоте. Из-под ног взвивались облачка пыли. В нишах по стенам висели частично сохранившиеся колбы ламп, пятнами светилась осыпающаяся побелка. Добрался ли Тайга сюда? Адреналин придавал бодрости, пружинящим шагом Дайки шел все глубже по тоннелю, мечтая, чтобы тот поскорее закончился. Это было похоже на их собственное подземелье - там галерея служила воздушным буфером между внешним входом и жилыми пещерами. Значит, и здесь мог быть вход в такой же подземный город. Пусть он заброшен - люди могли по тем или иным причинам уйти глубже под землю - опасность обвала или еще что-то подобное. Главное, чтобы удалось пройти. Того, что тоннель закончится небольшой комнатой-тупиком, Дайки ожидать не мог. Абсолютно пустой комнатой, с тоннами каменной пыли и процарапанными бороздами в полу, словно по нему в спешке двигали что-то тяжелое. Если и можно было застать здесь людей, то очень много лет назад. Они с Тайгой опоздали родиться на целое поколение, если не больше. Ноги снова начали как-то подрагивать, налившись свинцовой усталостью. Дайки сполз на пол, прислонившись к стенке. Как же трудно дышалось через маску. Он сжал ее пальцами в безотчетном желании снять и глотнуть воздуха. Он почти видел сидящего на его месте Тайгу, бессильно сжимающего кулаки. На что они надеялись? У Дайки хотя бы есть время вернуться обратно. Глухой смешок эхом прокатился по сводам комнаты. Он так и проспал всю ночь, приютившись у каменной стены клубком. Мышцы страшно ныли, а язык во рту больше напоминал наждачку. Пора спускаться. Он уже не испытывал никакой эйфории от этой вылазки. Даже добившись желаемого - найти след Тайги и, если повезет, людей. Стоило ли надеяться на большее. Ну разве что костюм испытал. Если его еще хватит, конечно. Выход из пещеры встретил его ослепительным солнечным светом. Глаза резало. Эмоции от захватывающей дух панорамы были сейчас какими-то приглушенными. Если подумать, поверхность их мертвой планеты напоминала один большой адский котел. Тысячи оттенков ржавого, рыжего, песочного, розоватого цвета, бесчисленные кратеры и изъеденные кислотой каналы. Облака на горизонте зловеще темнели, сверкая молниями. Надвигалась буря. Дайки, не жалея глаз, поднял голову вверх, к бездонному чуть зеленоватому небу. Должен же быть какой-то смысл во всех этих душевных порывах? Должен быть смысл в том, что они всей душой рвутся туда, где сама природа им не рада? Так отчаянно хотелось чуда из детской сказки. Дайки дал себе зарок, что не будет жалеть о вылазке, если вернется. Большой вклад в науку, в конце концов. Он мысленно повторял про себя слова прощания Тайге, который смог когда-то снова зажечь свет в его скучной до тошноты жизни. Нет, он не будет ни о чем жалеть даже, если не вернется. Из-за света по щекам текли слезы, он тщетно старался проморгаться, не отводя взгляда от желтого диска на небе. До тех пор, пока перед глазами не поплыли цветные пятна. Возможно из-за этого он не сразу заметил силуэт, мелькнувший вдалеке. Черный контур, видный против солнца, явно принадлежал человеку. Он двигался, перепрыгивая с валуна на валун в противоположную от Дайки сторону - к темному силуэту капсулы. Отмерев в долю секунды, Дайки рванул за силуэтом. Маска на лице глушила звуки. Перепрыгивая через скальный разлом, он сорвал ее на бегу, пытаясь привлечь внимание криком. Легкие обожгло отравленным воздухом, он сделал еще несколько прыжков и зацепился за очередной камень, падая. Последнее, что он помнил - замерший силуэт на фоне солнца. *** Очнулся Дайки от страшной рези в глазах. Нельзя было смотреть на солнце. Дышалось удивительно легко. Воздух, прохладный и свежий, с тихим шипением циркулировал сквозь маску. Приоткрыв отчаянно слезящиеся глаза, он попытался понять где находится. Серые, словно отполированные стены небольшого помещения прохладно бликовали в искусственном свете. Вдоль стен шли стеллажи с неестественно новым оборудованием. У них такого никогда не было. От приборов сбоку в его сторону тянулись провода. Дайки, облепленный кукольно-маленькими датчиками, лежал на кровати. С таким свежим и чистым бельем, что от запаха этой чистоты кружилась голова. Он пошевелился, проверяя, не переломал ли себе все на свете в последнем падении. Правая нога оказалась туго забинтованной. Шум его возни, по всей видимости и привлек внимание - в приоткрывшуюся дверь скользнуло ... божество. Иначе этого высокого парня Дайки назвать бы не смог. Не могло существовать такой красоты в их подземельях. Слишком ровная кожа, слишком правильные черты лица, слишком блестящие волосы цвета лучей солнца. Парень заговорил мягко на непонятном ему языке и склонился над постелью, проверяя датчики. Дайки вздрогнул, почувствовав, как прохладная ладонь на мгновение легла на лоб, покрытый испариной. Медовую теплоту прищуренных глаз совершенно невозможно было вынести. Дайки опустил резко взгляд. На божестве был странный облегающий костюм из плотной серебристой ткани. Пара одинаковых нашивок на плечах с золотистыми полосами и звездочкой между ними, еще одна нашивка – на плече, на ней вышито какое-то существо или машина, парящая среди звезд, и последняя на груди, куда Дайки и уткнулся, прячась от внимательного доброго взгляда. Будто не было ничего интереснее этого белого прямоугольника с красным кругом в центре. Парень сказал еще несколько фраз, подбадривающе погладив Дайки по руке, и вполоборота звонко позвал кого-то за дверью. Снова обернулся, задорной улыбкой и плавной речью будто убеждая Дайки, что бояться нечего. В палату зашел другой парень, в белом халате поверх комбинезона. Вид этих двоих да и всей комнаты в целом просто кричал о, если не божественном происхождении, то о принадлежности к другой цивилизации. Второй, с хмурым взглядом из-под очков, подошел к Дайки, жестом показывая, что хочет провести осмотр. Холеные пальцы его левой руки были затянуты бинтами. Дайки залип на этих бинтах, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота от пережитых нагрузок, сознание уплывает, оставляя лишь цветные пятна перед глазами. Голова шла кругом, и только на краю беспамятства звучал звонкий голос парня с медовыми глазами. - Мидоримаччи, значит они все-таки выжили! Ушли века назад в подземелья и до сих пор живут там! Ха-ха! Я поверить не могу, что все это по-настоящему! Они жили в старой лаборатории в горе? - Не думаю. Судя по его поеденной защите, он пришел издалека, вот что. - Через кислотные туманы, ух ты! Как он, выживет? - У него удивительное здоровье для жителя подземелий. - Значит выживет? Оо, Мидоримаччи, ты обязан его вылечить! И ты еще не хотел сюда лететь! Добро пожаловать на Венеру, Мидоримаччи!