Улететь за Закат: Мемуары Одной Беспутной Ночной Фурии

Дисклеймер: Все персонажи, упоминаемые здесь, принадлежат Dreamworks и Cressida Cowell. Ну, кроме, комаров, волков, птичек, дождя, молнии и прочей дикой природы обычного каньона. Я создала это сама, и, надо сказать, сейчас оно занимает чертовски много места в моей комнате. Цитата в начале главы взята из книг Роберта Хайнлайна. «Ясна опасность или не очень – бегай кругами и ори что есть мочи!» - закон Эймса (Р.А.Хайнлайн, Кот, Проходящий Сквозь Стены) Добро пожаловать в первую ночь всей моей жизни! Ну, или того, что от нее осталось. Мои задние ноги слушались достаточно хорошо, так что я снова смог ходить на всех четырех. Я добрался до относительно укрытой части каньона и устроился поудобнее, пережидая ночь. У меня все еще ужасно болела голова, и подводило живот от голода. Солнце село, и темнота укрыла мир. Я наблюдал в некоторой прострации, как мир вокруг меня перетекал из глухой зелени в темно-серый и, под конец, в темный, суровый оттенок между серым и черным. Я больше не видел неба, только листья, тихо шелестевшие над моей головой. Я свернулся клубком, пленник в этом странном мире под названием Земля. Не очень приятный опыт. Ощущения, звуки, запахи, все происходило разом и повсюду. Я слышал, как ползают черви в земле подо мной. Насекомые пытались прокусить мою чешую. Обитатели леса чирикали, рычали и пищали вокруг меня. Самое ужасным было то, что я не видел неба – о, этого прекрасного неба. Впервые я начал понимать, что означает страх закрытых пространств. Совершенно новые звуки наполнили ночь: всплески, рычание и шипение. Я довел себя до изнеможения, оглядываясь налево и направо, верх и вниз. Я лишь слышал звуки, но не видел, насколько опасны их источники. И я надеялся, что мою беспомощность было не разглядеть. И вдруг, подобно тем голубиным песням, которые я давным-давно слышал в горах, я услышал песнь надежды. Координаторы из Племени Небесного Пламени вели свою ежевечернюю перекличку! Если бы сегодняшний день был более удачным, я бы тоже сидел сейчас около своего Маяка на том безымянном острове, посылая сигналы. Может быть, еще не все потеряно! Я подбежал к краю каньона, наиболее близкому к тому месту, где меня подстрелили, поднялся на задних лапах, опираясь передними об отвесную скалу. Я закрыл глаза, и скользнул в глубину своего разума, пока в голове не вспыхнул кристалл памяти. Я напрягся, посылая сигнал насколько возможно громко. ::Братья и Сестры! Я координатор с Островов на Краю Моря! Мне нужна помощь! Я в ловушке на Острове Олух в Каньоне! Пожалуйста, помогите!:: Я послал сигнал в пространство. Глубоко вдохнул. И снова услышал перекличку, как ни в чем не бывало. Никто не получил мое сообщение. Я попытался снова, концентрируясь сильнее. Никто не отозвался. Я просто слышал их кодовые сообщения, но не похоже было, чтобы они услышали мое. :::КТО НИБУДЬ МЕНЯ СЛЫШИТ?:: Этот зов мог разбудить мертвых. Но, видимо, не за пределами моего каньона. Никто не ответил. Проклятье, во имя ледяных глубин Ада! Похоже, я повредил не только свой хвост. Похоже, что я утратил и возможность посылать сигналы другим. О, нет-нет-нет! Не лишайте меня моего Народа! Нет! Если это было так, то мне действительно конец. Я опустил голову, прислонив ее к стене каньона. Мои передние лапы опустились в поражении, и я соскользнул обратно на землю. Ну, кто-то меня действительно услышал. Просто не тот, кто мог бы быть мне полезен. Волчий вой ясно и четко прорезал воздух, раздаваясь с края отвесной скалы. Я зашипел в ужасе. Я мог оценить волчий вой раньше, паря в небе, высоко и далеко от опасности. Сейчас же, на земле, да еще и будучи раненым, я слышал этот вой с новой стороны. Меня отметили как потенциальную жертву. Они знали, что я был слишком силен сейчас, но всего пара дней голода – и тогда, когда мои заряды иссякнут, а возможность вылететь из каньона так и не появится, они смогут легко спуститься вниз. И вот так окончится Сага про НОЧНАЯФУРИЯЛОЖИСЬ. Это напугало меня - впервые со времен моей юности, я почувствовал себя таким беспомощным. О, пожалуйста, Небесная Леди, Ночная Леди, Великий Отец, Я не прошу возможности выжить. Я всего лишь прошу чистой, быстрой смерти. Можете подарить мне ее? Но троица отказалась отвечать. Ночной воздух все холодел, и мое дыхание начало выходить паром из ноздрей. Я поднял голову и подумал о своем отце. Вы, наверное, очень во мне разочарованы, сэр. Я никогда не встречал Вас, но так хотел, чтобы Вы мною гордились. Что еще хуже – Вы умерли, пытаясь решить эту проблему, а я не смог придти на Зов. Я глубоко сожалею. Это все моя вина, моя гордыня. И тут внезапно я понял, что значили те слова Викинга: «Ek gerði þetta». Не потому, что я внезапно выучил скандинавский язык, нет, просто на секунду я увидел ту боль, что скрывалась за словами. Я сделал это. Маленький Огнетворец, несомненно, сделал, но и я тоже, из-за своей беспечности. И теперь миссия находилась под угрозой. В темной зелени над моей головой ветер слегка пошевелил ветки. И через них я разглядел проблески звезд, узор небесных драгоценностей, рассыпанных по небосводу. Это меня утешило. Я не верю в предвидение и ему подобное, но вид звезд принес мне немного успокоения, будто бы мне подарили тоненький лучик надежды. Если это ты сделал, Пап, тогда спасибо тебе. Я не смог уснуть той ночью, хотя и впал в некоторое подобие шокового ступора. Когда показалось солнце, зеленоватым свечением разливаясь по этому кошмарному каньону, я вздохнул с облегчением. Я пережил еще одну ночь. Я слышал, как птицы поют вокруг меня. Моя язвительная сущность посмаковала удовольствие от того факта, что пели только мужские особи – и что на самом деле они просто-напросто выкрикивали друг другу угрозы и оскорбления. Черт возьми, я становлюсь циничным! Ну, а вы верните мне мое солнце и небо – и я, может быть, снова стану милым и добрым. Но до тех пор не ожидайте, что я буду белым и пушистым. Теперь, когда я снова смог передвигаться, я стал испытывать и голод. Я насилу дохромал до пруда и попытался поймать небольшую рыбу на завтрак, прежде чем вволю напился. И у меня было предчувствие, что я не смогу достать из пруда ничего больше этой небольшой рыбки. Остальные рыбы уже почуяли меня, и решили держаться подальше. Я вздохнул, вспоминая как часто я отказывался есть отрыгнутую рыбу, которую мать приносила нам, потому что это был не столь любимый мной лосось. О, как бы я хотел съесть ту рыбу сейчас! Я снова вздохнул и обернул хвост вокруг себя, чтобы рассмотреть его при свете дня. Увиденное заставило меня оскалится от отвращения. Это была отнюдь не аккуратная ампутация. Куски рваной, черно-сине-серой кожи свисали с конца хвоста, и пара костей от перепонок все еще бесполезно торчали наружу, свисая к земле. У меня не хватало духу убрать их; скорее всего, они со временем отвалятся сами. Единственная положительная вещь, которую я смог заметить в этой ситуации – то, что боль стала тупой и почти незаметной. Надеюсь, и она скоро станет слабее. Но каким бы усталым и измученным я себя не чувствовал, из прошедшей ночи надо было делать выводы. Моим первостепенным долгом как Координатора и шпиона было доставка информации. Если я не могу передавать информацию, то ОБЯЗАН выбраться из каньона. В конце концов, если я упал В него, следовательно должен быть способ и выбраться ИЗ него. Сначала я побродил по дну каньона, изучая его и его границы. Надо признать, что, не считая отсутствия небесных пейзажей, я выбрал себе довольно-таки милую тюрьму. Озеро поблескивало и манило к себе прохладой. Водопад падал с ближайшей скалы в озеро. Растения разных видов наполняли каньон зеленью. Множество птиц и бабочек летали вокруг, и деловито жужжали пчелы над поздними дикими цветами. В общем и целом, милое место, только с крайней нехваткой выходов. Несколько проходов в стене каньона были слишком малы для меня. Мне придется как-то вылететь из него, чтобы выбраться. Ну ладно, кроме попытки ничего не остается. Может быть, если я совсем впаду в отчаяние, у меня хватит сил, чтобы добраться до края каньона и перелезть через стену. Я приготовился, собрал все свои силы и прянул в воздух… только чтобы свалиться снова вниз. Тогда я стал буравить взглядом поврежденный элерон, пытаясь исцелить его силой воли. Как ни странно, и это не сработало. Это навело меня на мысли о том, кто был всему виной: маленький Огнетворец с удивительно ловкими лапами. Я все еще был зол на него за то, что по его вине пережил все это, но многие часы бодрствования притушили мою ночную ярость (простите за каламбур). У Огнетворца не было причин отпускать меня, только чтобы дать помереть от голода. Особенно учитывая то, что вчера он легко мог меня убить. Я знаю, что его племя поклялось убивать нас. Вся их жизнь вертится вокруг этого. Даже их тела за века приспособились к тому, чтобы носить тяжелые железные палки и ручные зубы, которыми они нас убивают: высокие, с широкой грудью и сильными передними лапами. Некоторые из них, например, красноволосый вожак, могут даже ударом кулака оглушить кого-нибудь из Племени. Я путешествовал куда больше, чем кто-либо из моего Народа, так что знаю, что не все Огнетворцы убивают нас. Но эти Огнетворцы, живут изолировано от тех, которые поклоняются нам. Одному из этих Огнетворцев просто не может внезапно захотеться освободить меня. Этот Огнетворец явно сделал это с каким-то умыслом, и уж точно не особо добрым. А потом я понял, что моя шпионская миссия еще не закончилась. Даже будучи калекой, мне как-то надо было изолировать этого Огнетворца и выяснить, чем он отличается от других. Может, он планировал что-то еще более опасное, чем остальные? Или, возможно, действительно хотел меня освободить? Нееее, я буду держаться теории про опасность. Еще больше причин, на то чтобы выбраться отсюда! Я снова прыгнул на стену, в этот раз ободрав при падении несколько чешуек со спины. Они сверкнули как черные слезы, кружась по спирали и падая в траву. Так оно и продолжалось. Это походило на какую-то извращенную версию Стрельбы по Мишеням: я пытался запрыгнуть на стену с разных углов и точек каньона, каждый раз снова и снова сползая по стене. И вверх! На пару сантиметров влево! Вниз! Удар! Потрясти головой. Повтор! Приглушенный солнечный свет в каньоне начал скользить на запад, когда я достиг прогресса! Я прыгнул под хорошим углом, и вцепился когтями в стену каньона, недалеко от края. Давайте, задние лапы! Работайте же! Прежде чем мои мощные задние лапы смогли упереться в стену, чтобы обеспечить мне еще один толчок вверх, мой хвост накренил меня налево, и я сполз со стены, по инерции проскользив аж до противоположного берега. Я взревел от злости, пока падал. Тряхнув головой, чтобы разогнать порхающие вокруг звездочки, я снова попытался запрыгнуть на стену, прежде чем разум потребовал бы прекратить, пока голова еще была на месте. Я прыгнул в воздух, вверх и на стену каньона. Карабкайся, черт возьми! Карабкайся! Карабкайся! Карабкайся! Хорошо! У нас прогресс, теперь задними лапами и потом… …потрясающе, мы снова упали! АРРРРГГХХХХ!!!!!!!! В ярости, я поднялся на ноги и выплюнул заряд плазмы. Это особо не помогло, но уничтожение гальки под ногами принесло мне немного облегчения. Я попробовал снова, с теми же результатами, упал на землю, весь в ушибах и кровоточащих порезах. Я доковылял до края озера и опустил лицо в воду, чтобы немного охладить голову. И, будто бы издеваясь надо мной, несколько рыб плавали в воде, прямо перед моим носом. И конечно, я не успел схватить ни одну из них. Когда стану развлечением для потенциальной жертвы, тогда буду точно знать, что дни мои и в самом деле сочтены. Тяжело дыша, я позволил себе распластаться на земле, изнемогая от усталости. Я широко раскрыл сенсоры, все еще надеясь, несмотря на обреченность, что через расшатанные нервы докричусь до кого-нибудь из Координаторов. Я на самом деле умру здесь. Я просто никогда не думал, что это случится именно так. Глупый, глупый самоуверенный Человек племени Небесного Пламени. ::Ты самое прекрасное, удивительное существо, которое я только видел в своей жизни.:: Эта мысль выдернула меня из самоуничижения. Я не считал себя красивее кого-либо из своего племени, так что точно знал, что мысль эта мне не принадлежала. Хм? Я поднял голову. Что-то прошелестело с края каньона надо мной, с другой стороны озера. Я услышал, как упал камешек, сразу же потерявшись среди травы и других камней. Но это не было похоже ни на один из виденных мной камней, а больше похоже на толстую палочку с обугленным концом. Я посмотрел наверх, в том направлении откуда она упала. Юный Огнетворец, освободивший меня вчера, сидел на противоположном краю каньона, подобрав под себя нижние лапы. На нижних лапах у него лежала какая-то маленькая дощечка, и он смотрел вниз, куда упала та палка. Он ахнул, когда понял, что я на него смотрю, его зрачки расширились, превращаясь в ту самую черную дыру, которая делала обличье Огнетворцев столь пугающим. Я ждал, что он выстрелит чем-нибудь из своих передних лап, чтобы ранить меня на столь недалеком расстоянии. Но он ничего подобного не сделал. Вместо этого он немного расслабился и посмотрел, как мне показалось, с любопытством. Потом до меня дошло, что та мысль, которую поймали мои сенсоры, пришла от этого опасного существа. Оно думало, что я прекрасен и удивителен? Не злобен и ужасен? Может оно и не желало мне зла? Более того – я поймал мысль ОГНЕТВОРЦА!!! Так просто не бывает. Я могу общаться мыслями и образами с Народом всех видов. Я могу принимать мысли от других животных, хотя это больше образы, нежели законченные оформленные мысли. Порой очень умные животные других видов могут общаться со мной, как та Туркменка, которую я встретил при перелете через Великую Степь. Да и тогда понадобилось мое разрешение, иначе бы я не знал о возможности создания с ней мыслесвязи. НО ОГНЕТВОРЕЦ? Вот это очень странно. Эта мысль была несколько размытой, как если бы я услышал ее под водой. Но это была законченная, осознанная мысль. Я поднялся на ноги и скрестил взгляд с Огнетворцем. ::Ты слышишь, что я посылаю тебе?:: Я спросил, чуть примурлыкивая, как обычно делал при пересылке мысленного сигнала. Огнетворец наклонил голову, отчего напомнил мне любопытного котенка. Но похоже было на то, что он не поймал мой сигнал. Что ж, понятно. Невозможно. Огнетворцы не могут общаться таким образом. Это было бы слишком странно. Но почему тогда я поймал мысль Огнетворца? Он не желал мне зла, и это было ясно. Я вздохнул, и стал наблюдать, как он положил свою дощечку и устроился поудобнее, сев в интересную позу. Его задние ноги были скрещены, а передние он положил на них сверху. Потом он положил голову на свои передние лапы. На это даже смотреть было больно. Мы смотрели друг на друга довольно долго, не издавая ни звука. Единственными звуками были шум водопада и позднее жужжание пчел. Издалека доносился шум океанских волн, разбивавшихся о скалистый берег. И именно в этот момент я понял, что стал воспринимать Огнетворца не как «оно», а как «он». Наверное, потому, что у него не было больших грудных желез, которые имеют женские особи. Да и голос у него вчера был пониже, как у мужских особей. И точно так же меня оценивал. Мне было любопытно, как он воспринимал увиденное. Возможно, та дощечка и палочка были как-то с этим связаны. Я воспользовался возможностью, чтобы оценить свои впечатления. Первое, что я заметил, так это то, что он успел почистить себя, став выглядеть куда как более цивилизованно (пах он тоже куда лучше – я уловил запах каких-то трав, смешанных с чистым запахом щелока и золы). Очевидно, он имел обычные черты Огнетворца: большая голова, хождение на прямых задних лапах, глаза, смотрящие вперед (хищник, не жертва), два ушных сенсора и длинный нос – вероятно, нужный для согревания воздуха, особенно в таком холодном регионе как этот. Его ноги были тонкими. Передние ноги заканчивались теми ужасными лапами, с пятью пальцами на каждой. Интересно, было ли у него какое-то отверстие в лапе, откуда он мог выпускать свой огонь? Его задние ноги (или, наверное, будет точнее сказать «нижние ноги») возможно, тоже оканчивались лапами, но были закрыты меховой обувью (если я правильно припоминаю, так та лошадь называла покрытие нижних ног). Мне было интересно, выглядели ли нижние лапы так же, как и верхние – но они, наверное, должны были быть больше, чтобы поддерживать тело. Его голова и лицо не напоминало ястреба, как у Наездника Туркменки. У него было достаточно длинное лицо, но с высокими скулами и прямой челюстью – удивительное сочетание. Его шкура была самой бледной, которую я только видел, и выглядела немного подгоревшей на солнце (вероятно после вчерашнего). Я также был удивлен, увидев, что его лицо и тыльные стороны его лап были покрыты тем, что я мог назвать только веснушками. Хотя его были красновато-коричневыми, в то время как мои - черными и серебристыми. По сравнению с другими теплокровными существами, Огнетворцы не обладают большим количеством волос на теле. Мужчины отращивают волосы на лице, хотя некоторые из них как-то этого избегают. И мужчины, и женщины могут отращивать волосы на скальпе очень длинными. Огнетворцы острова Олух обычно так делают, заплетая их в веревки или связывая в кульки на голове. У этого Огнетвореца не было волос на лице – или, возможно, он был пока что слишком молод, чтобы они у него появились. Он был одним из немногих, кто носил волосы распущенными. Возможно, они просто были слишком коротки, чтобы завязывать, так как достигали всего лишь основания шеи. Спереди они были настолько коротки, что почти не закрывали глаза, но некоторые пряди все равно были длинноваты. Выглядело не слишком удобно. Мне подумалось, что его волосы выглядели грубо обрезанными, как если бы недавно были куда длиннее. Очищенные от пота и грязи, его волосы были довольно красивого оттенка, который напомнил мне дубовые листья поздней осенью. Я уже знал куда больше, чем хотелось бы, о его глазах, но они, как и его брови, были слегка наклонены, как если бы он разгадывал какую-то загадку. Этот Огнетворец был одет очень похоже на того Наездника Туркменки - в шерстяную подпоясанную тунику по колено и кожаные штаны. Его туника была темно-зеленого цвета, и на ней были странные завязки около передних лап. Еще он носил длинную жилетку из шкуры медведя, мехом наружу. Небо становилось серее, грозя дождем. Огнетворец явно это тоже заметил, поскольку пошевелился и встал из своей неудобной позы. Он отряхнул траву с колен и ушел, бросив на меня короткий взгляд. Наверное, он пожелал мне хорошего вечера. Я поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть его и на следующий день. Какое-никакое, а развлечение. В тот вечер на остров Олух налетела буря. Очень действенный способ довести до ручки Человека Племени Небесного Пламени – засунуть его в каньон без выхода, а потом залить дождем. Добавить хорошую порцию грома и молний – и готовы все ингредиенты для отвратительного вечера. Впервые в моей жизни я был под открытым небом в шторм – и к тому же на земле! Хуже всего были молнии, грохочущие над головой, каждая вспышка которых окрашивала мир в мертвенно-белый цвет. Я слышал, как одна ударила в лес где-то наверху. Острый треск больно ударил по ушам, и я завыл, мечтая, чтобы это все закончилось поскорее. Так ли себя чувствуют Огнетворцы, подумалось мне, когда они видят мои плазменные заряды, летящие в них? Я почувствовал странную эмоцию, спрятанную под страхом… сострадание. Дождь был мокрый и противный, и вгрызался в шкуру сотнями мелких зубов. Морской ветер швырял в меня дождевые капли до тех пор, пока я не свернулся в клубок, спрятав голову под крыльями. Я закрыл все три века на каждом глазу и взмолился Ночной Леди, чтобы не было града – я не был уверен, что мои перепонки на крыльях вынесут это. Града не было, но шторм оказался частью серии бурь, шедших с юго-востока. Дождь прекращался на некоторое время, гром затихал, я облегченно вздыхал и благодарил богов – а затем все начиналось сначала. Ну хватит, достаточно! Злобно подумал я, хотя на самом деле был в ужасе. Я часто жаловался, что боги имеют странное чувство юмора, и этот случай был прекрасным примером. Что может быть более ироничным, чем Человек Племени Небесного Пламени, в которого ударила молния? А еще лучше, тот, чье имя значит ощущение восторга перед грозой? (наверное, наиболее близкое к этому в языке Огнетворцев будет Штормодрожь). Мое тело начало сильно дрожать, и от холода, и от страха. Пришлось втянуть зубы, чтобы они не стучали друг о друга. Я мрачно подумал, будет ли каждая последующая ночь хуже предыдущей. Может быть, к концу недели каньон получит собственное вулканическое извержение? Черный юмор вызывал у меня смех, и это согревало меня, так что я начал сосредотачиваться на счастливых мыслях. Забавно, но Огнетворец на краю каньона был одной из них. Мысль, которую он передал мне, была удивительна, как и то интересное выражение в его глазах. Я не знаю, сколь долго мы пялились друг на друга, но это было даже довольно медитативно. После двух лет напряженной работы координатором и шпионом, довольно приятно оказалось просто сидеть и наблюдать мир вокруг меня. Мне подумалось, что Огнетворец почувствовал похожее умиротворение, как и я. Ха, что это с тобой, Воин Племени Небесного Пламени? Он не твой Огнетворец. Вообще-то, сказал я себе, он и есть мой. Или будет. Буря потихоньку успокаивалась, и я смог наконец вынуть голову из-под крыла. Я открыл глаза и громко чихнул, случайно плюнув огнем, потом потряс головой и поднял голову к небесам. Что ж, у меня теперь есть цель. Может, я и не смогу выбраться из этого каньона сам, но пока я могу двигаться и дышать, то продолжу свою миссию. Этот Огнетворец со своим странным поведением может пригодиться. Я наблюдал за ситуацией только с точки зрения моего Народа, и это ни к чему не привело. Может, я смогу заставить этого Огнетворца собирать информацию для меня? Конечно, добровольно он на это не пойдет, так что надо будет его поймать и натренировать. Если и это не сработает, в конце концов, я смогу заставить его вытащить меня отсюда. Я все равно не смогу летать, но моя способность к выживанию повысится, если я выберусь из этой ловушки. Но я также знал, что Огнетворец был очень опасен. Если он смог сбить меня с неба на таком большом расстоянии, что он может сделать вблизи? И я не смогу сбежать легко, о нет. Мне нельзя дать ему понять, что моя увечность удерживает меня здесь. Мое дыхание вырывалось клубами пара в холодном воздухе. Он может убить меня, или я могу убить его, пытаясь защитить себя. Это будет большим риском, но я поклялся своему Народу. Кроме того, чем еще я могу занять свои дни, в ожидании голодной смерти здесь? Сначала мне надо поймать Огнетворца. А это значило, что я должен буду использовать себя, как приманку.