Soren ta

Звук бурлящей воды почти заглушал сипящее дыхание, и на какую-то долю секунды, обжигаясь ледяными каплями, можно было унять постыдную дрожь. Но потом воздух словно застревал в лёгких, и приходилось, едва сдерживая кашель, кутаться в чужой плед в тщетной надежде хотя бы чуть-чуть согреться. Мужчина отбросил тёмные мокрые пряди и небрежным жестом расстегнул седельную сумку, доставая флягу. Чуть отпил, поморщился и протянул: — Будешь? Девушка смерила его хмурым взглядом из-под налипших на лоб рыжеватых прядей. До безумия хотелось их смахнуть, но стоило хоть на мгновение высунуть руку из-под ткани, как всякая иллюзия тепла рассыпалась вдребезги. — Давай, — дерзко ответила она, стараясь как можно тише стучать зубами. Поначалу жидкость показалась приятно тёплой, особенно на языке, но потом... — Что за?! — взвизгнула девушка, с ужасом отфыркиваясь от того, что ещё не успело попасть внутрь. Горло жгло огнём, будто бы она сдуру засунула в рот горячие угли. — Что за отрава? — Виски, — мужчина весело рассмеялся. — Это всего лишь виски, женщина. Помогает согреться... если, конечно, не выхлёбывать всю фляжку разом. А ну отдай. Девица мстительно запустила в него фляжкой, но тот, ловко вывернувшись, поймал и снова задорно ухмыльнулся. «Зубоскал, — мысленно припечатала она. — Зубоскал и мужлан. Повезло, чёрт побери». — Как твоё имя? — голос у него был приятный, с чуть заметной хрипотцой, без раздражающего акцента, то, что нужно для мужчины его возраста, а вот содержание фразы — ужасное. — Эйла, — глухо откликнулась девушка, опуская глаза и кутаясь в плед. Шерстяная ткань насквозь промокла, отдавая теперь запахом тины, но всё же лучше это, чем ничего. — Эйла? — мужчина иронично поднял бровь, а потом, хмыкнув, добавил. — Джеймс. — Ты не Джеймс, — девушка зло посмотрела на него. За дуру что ли он её держит? — А ты не Эйла, — он смерил её насмешливым взглядом. — И что же ты мне расскажешь? Как ты здесь оказалась? — Упала, — девушка виновато опустила глаза, а потом, будто спохватившись, снова взъелась. — Тебе какое дело? — Какое мне дело? — странным тоном протянул он. — Женщина, я тебя спас, пока ты беспомощно барахталась голышом на дне. Али водица твою память промыть успела? «Зубоскал, мужлан и нахал, — подправила она характеристику. — И идиот». — Я... я... — девушка попыталась вздохнуть, выдохнуть, и в ужасе поняла, что не может дышать. Тело залихорадило с новой силой, а перед глазами всё плыло. Падая на колени и выплёвывая оставшуюся воду, она только и могла думать, что о том, как же унизительно сейчас всё это смотрится со стороны. Вместе с водой из неё будто вытекли и последние силы. Озноб почти не чувствовался, была лишь всепоглощающая усталость и дикое желание спать. Очень долго спать. Возникшее перед глазами лицо и руки, с силой сжавшие её голову, явно не способствовали желанию бодрствовать и дальше. — Не смей засыпать, — твёрдым голосом сказал ей Джеймс. — Не смей, иначе сейчас снова испытаешь все прелести подводной жизни! Открой глаза, женщина! Яростный голос вызвал у неё желание открыть если не глаза, так рот, и метко плюнуть ему прямо в наглую рожу. На плечи тонной веса упало что-то непонятное, поначалу неопознанное, но слишком тёплое, достаточное для того, чтобы смириться со своим положением и присутствием рядом чрезмерно нахального, но всё же какого-никакого спасителя. Впрочем, сунутая под самый нос знакомая, дурно пахнущая вещица быстро исправила мнение о нём в противоположную сторону. — Пей, только маленькими глотками, — Джеймс аккуратно наклонил флягу, осторожно поддерживая её голову. Ядрёная жидкость в этот раз заструилась по горлу, не принося особого вреда. Может быть, потому что успелось привыкнуть или потому, что жечь там было уже больше нечего, она так и не поняла; а потом этот несносный мужчина подхватил её на руки, забрасывая к себе на плечо, словно мешок с картошкой, и понёс к лошади. — Пусти, — сквозь зубы сипло прошептала девушка. — Убью. — Оклемалась, да? — сочувственно осведомился Джеймс, забрасывая её в седло, а потом ловко вспрыгивая туда же и обхватывая её охваченное ознобом тело стальным кольцом из рук. — Тогда, может, соизволишь поведать трагическую историю своего «шла и внезапно упала в водопад»? Пока я не начал раздумывать, а не там ли тебе самое место. — Я служу у принцессы Дунброх, — тихо начала девушка, едва борясь с дикой усталостью и непреодолимым желанием заснуть. — Мы путешествовали. С госпожой. Ночью напали. Я испугалась и убежала. В темноте не заметила водопад и упала. Что тут неясного? — Неясного? — хмыкнул Джеймс. — Не заметить водопад не может и глухой. К тому же у тебя бок кровоточит, и ты ещё не видела свою спину... Вся синяя. Будто после драки. Да и с такими мускулистыми ручками придворную даму редко встретишь, не говоря уж о том, что твоё имя определённо не Эйла. — А твоё — не Джеймс, — огрызнулась девушка. — Да хоть лукошком назови, с чего мне тебе вот так просто довериться? Она почти почувствовала, как её спину пронзил гневный взгляд, и, не удержавшись, тихонько фыркнула. Мужчины... Вечно считают себя пупом земли. — Я тебя спас, — едко напомнил он. — А твои дружки, может, хотели потопить, — немедля отозвалась девушка, мечтая о том, как было бы хорошо засадить этому наглецу под дых, сбросить с коня и ускакать куда подальше. — Если бы мои дружки хотели кого-нибудь потопить, — наставительно начал Джеймс, — то они бы довели это дело до конца, а не бросали бы на полпути... — он сделал многозначительную паузу. — Впрочем, скажи спасибо богам, мы никогда не причиним вреда женщине. Девушка затрепыхалась в седле, пытаясь извернуться и высказать ему в глаза всё, что думает о его дружках, за которых она должна говорить «спасибо». Тот, в ответ, ещё сильнее натянул поводья, уменьшая возможности её действий. Самой пострадавшей оказалась несчастная уставшая лошадь: возмущённо заржав, она взбрыкнула так, что всадники чуть не распрощались с седлом в попытке поприветствовать землю носом. — Довольна? — прикрикнул на неё Джеймс, вновь обретая контроль над упрямой скотиной. Девица угрюмо промолчала. Мужчина смерил попутчицу взглядом, в глубине души опасаясь, что она всё же умудрилась лишиться последних сил от встряски, и с облегчением вздохнул, поняв, что всё нормально. — Эй, — спустя какое-то время, за которое они успели отойти от реки так далеко, что она почти скрылась из виду, уступив место унылым скалам и зелёной кромке хвойных лесов, густо украшенных туманом. — Женщина... Эйла, — выдуманное имя было сказано с какой-то особой интонацией, будто тот пробовал его на вкус, раскатывая на языке, словно сливовую тянучку и размышляя — подходит али нет. Вроде, подошло. — Эйла, мы скоро приедем. — Я рада, — буркнула в ответ задремавшая девушка. В кольце крепких рук было намного теплее, чем на холодных камнях, укутанной в мокрый плед. — Мне-то что с того? — Советую пока придумать легенду поубедительней, — миролюбиво хмыкнул Джеймс, в душе радуясь, что незнакомка жива и достаточно здорова, чтобы огрызаться в наверняка излюбленной ей манере... — МакТавиш чует врунишек за версту, а рядом с тобой этот запах так и витает. — Сам ты... — «вонючий», хотела добавить она, а потом, наконец, вспомнила, кто она, кто он и залилась краской. Джеймс задорно расхохотался. — Рад, что ты в порядке, женщина, — он запнулся. — То есть Эйла. — Мне следует подобрать что-то более подходящее? — тоскливо уточнила она. — Может быть, Лири? Или Моди? — Да нет, Эйла подходит. Красивое имя. Возможно, даже лучше, чем твоё настоящее, — он усмехнулся. — А я всё равно узнаю твоё, — внезапно хихикнула Эйла. — Или ты и своим «дружкам» врёшь, что тебя зовут Джеймс? Мужчина гневно глянул на сидящую впереди, закутанную в его запасной килт, девушку. Как она?... — Если попробуешь, — он многозначительно стиснул руки. — Убью. — Взаимно, — ехидно отозвалась она. — Вот и договорились. «Вот и договорились, — поддакнул он ей, пуская лошадь в галоп. Скоро начнёт вечереть, а если до лагеря не добраться к ночи, то его спутница точно подхватит воспаление лёгких, и смысл тогда был кидаться за ней в бурлящую водную пучину с привкусом крови и грязи? Когда он вытаскивал ее, её лёгкое белое платьице настолько промокло, что на ощупь казалось просто ледяным, намертво прилипнув к озябшему телу. Это больно, а девчонка не хныкала, как другие, молча терпела, играя с его самообладанием. — Придворная дама ... — он скептически хмыкнул. — Посмотрим, что на это скажет МакТавиш». Эйла откинула голову назад, пытаясь удобнее расположиться, с явным желанием продолжить свой сон. Джеймс, едва увернувшись от её макушки, чертыхнулся, но окликать не стал. Пусть дремлет, пока может. Сейчас, подстёгивая лошадь и почти видя среди тумана трепещущие на ветру огоньки их лагеря, ему уже виделись и домашний очаг, и сытный мясной пирог тётушки Кённис, и дружеские смешки Балларда с Френнисом, и свежая постель вместо колючих еловых ветвей. Сейчас он был уже почти дома. А до её дома было далеко. Пусть спит.