Ведьмин внук: черти в бане

Слэш
NC-17
Завершён
414
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
414 Нравится 13 Отзывы 50 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      — Ба-а-бу-у-уль! Ну, ба-а-а!..       — Не канючь, не маленький.       — Ну скажи, ну ка-а-ак вызвать суккубу? Ну, ты же знаешь!       — Вот еще! Нужна мне такая наука! Суккубу? Выдумал!       — Тогда я гулять пошел.       Бабушка, не отрываясь от вязания шерстяного колючего носка, машинально покивала: гулять на морозце полезно для иммунитета… Потом одумалась: внучарка-то в одну сторону гуляет! К колхозной деревне, что в десяти километрах отсюда. (Теперь это был коттеджный поселок при процветающем фермерском хозяйстве.) Не больно-то охота ей опять утром увидеться с Петькиной матерью. Опять ведь прибежит ругаться, орать, позорить на всю округу! И себя срамить, и несчастной старушке давление поднимать. Подумаешь, мальчонка ее оболтуса гулять зазывает! Ну и погуляли бы, что такого? Снеговика слепили бы, пивка попили бы. Оболтус-то на восемь лет старше Васеньки — так ему ли за материной юбкой прятаться? Стыдоба!       — Стоять! — рявкнула старушка. Бросила вязание, полезла в сундук за потрепанным талмудом ведьминских рецептов. — Никуда ты не пойдешь. Ночь на дворе.       — Вот! — вручила бабушка внучку книгу колдовской премудрости. — Сам ищи, мне не до сук… Тьфу — недосуг! Тут точно есть. Но меня не спрашивай, что да как — я таким паскудством ни в жизни не занималась. И чтобы в избе не пачкал пентаграммами — ступай-ка в баню! Да смотри: не вздумай с чертями ничего подписывать! Ни кровью, ни другим чем предложат. Никаких письменных контрактов с нечистью!       — Да знаю, не кипишуй, ба, — отмахнулся Васька, забирая талмуд с великим интересом в загоревшихся синих очах.       Бабка вздохнула: и верно, чего она беспокоится? Нынешняя молодежь в юридических вопросах плавает, что рыба в воде. А уж ее Васенька любого черта сам с носом оставит.       Васька с книжкой быстро разобрался — возможно, наследственность сыграла, гены подсказывали. Из прошлонедельной телепрограммы он надрал бумажек-полосочек, назакладывал закладочек — после со всем интересным разберется, зимние вечера ведь длинные. В данный же момент им в большей степени руководили не гены, но гормоны: в крови бушевало пламя, отдаваясь в яйцах нетерпением. Очень секса хотелось. Давненько ни с кем не трахался. Петька от него скрывался, а больше приставать было не к кому: летний да грибной сезоны давно миновали, дачники разъехались по городам, в соседнем санатории сплошь пенсионеры процедуры принимают, а на фермерском хозяйстве — бабы-доярки да одни алкаши. Петька тоже, в принципе, выпить не дурак. Но в последнее время из дома выходить пьяным почему-то остерегается.       Потерев со вздохом ладошкой выпирающую, ноющую промежность, Васька трюхнулся на колени и взялся вырисовывать на дощатом полу бани пентаграмму. Угольком, чтобы стереть было несложно. Вместо линейки — гвоздик и веревочка. На веревочке узелком нужную длину отмеряешь (чтобы пентакль не получился кособоким), гвоздик в половицу втыкаешь, веревочку натягиваешь — и угольком по линии ведешь. Получилась пентаграмма ровненькая, аж залюбуешься!       Как велели в рецептуре, в центр пентаграммы на расплавленный воск приклеил свечку, запалил фитилек зажигалкой. (Васька хоть и не курил, но зажигалку в кармашке имел всегда, на разный случай жизни.) А рядом со свечкой — в качестве приманки, подношения и дара — положил конфету. Шоколадную.       — Приди! Суккуб, приди! Исполни мое сокровенное сексуальное желание! — провыл Васька с выражением. Подпрыгнул на месте трижды, согласно инструкции, хлопнул в ладоши и еще ногой топнул. Для убедительности.       — Ох, а кто это у нас тут замуж хочет? Ох, а кто это тут у нас гадать надумал? Кто такой любопытный? А кому мы нагадаем сейчас светлое будущее? — пропел игривый старческий голосок за спиной у юного ведьмака.       Васька подпрыгнул на месте в четвертый, лишний раз, в прыжке развернувшись на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси.       И глаза вылупил, узрев перед носом волосатую задницу. Голую. Кокетливо выпяченную и пританцовывающую.       — Замуж за богатого пойдешь, не сумлевайси! Погладь на удачу, милая дева! — пригласила задница. — Потрогай шерстку! Ну же, погладь! Протяни ручку!       Васенька протянул было руку. Но передумал — не такие задницы ему нравились.       — Здрасьте, — удивленно, но отнюдь не испуганно поздоровался ведьмин внук. Воспитанные мальчики всегда здороваются первыми, тем более явившийся на его зов дедушко Банник выглядел очень старым (судя по обвисшей и заросшей корме), а старость надо уважать.       — Так ты ж не девка? — выглянув через плечо, заметил наконец-то Банник. Задницу свою прибрал, в полосатые штаны заправил. Развернулся к собеседнику носом. — Ты чего тут забыл? Ведь… Постой-ка, для Святочных гаданий еще рано! Тьфу ты, позор на мою седую голову — всё-то я перепутал!..       Банник расстроился. Уселся на лавку, пригорюнился, что так опростоволосился: разбуженный среди ночи, выскочил со своими гаданиями, на календарь не поглядев.       Васька с любопытством оглядел обладателя волосатой задницы: небольшого росточка, носатый. Белая борода такая длинная, что для удобства под пояс пропущена. В усах — жухлые листочки от березового веника запутались. На голове — шапочка, какую мужики носят, чтобы в парилке плешь не напекло. Сам в льняной рубашке, в полосатых фланелевых кальсонах. И в резиновых тапках-шлепках на босых мозолистых ногах.       — Что ты тут свечки жжешь-то? — спросил дедушко, с недоумением воззрился на пентаграмму на полу. От скуки принялся расспрашивать: что за книжка, да что за конфета, а сладкая ли? Да зачем Васька тут, да почто, да чего ради? Что ведьмин внук забыл в баньке в неурочный час? Ведь всем известно, что после захода солнца старика Банника беспокоить — нехорошая идея, не к добру это.       — Суккуба? — пожевал Банник во рту странное слово вместе с седым усом. — Это надоть у чертей спрашивать.       Чтобы выманить на разговор чертей, присоветовал Банник Васеньке вместо конфет раздобыть в качестве приманки чекушку самогону.       За самогоном пошли в избу. Банник увязался за компанию — заявил, что давно, мол, Домового-кума не навещал.       — Бабуль! — заорал с порога Васька. — Дедушко Банник к деду Домовому в гости пришел!       Домовой с ворчанием встретил на крыльце кума. Несмотря на матерную ругань вполголоса, обнялись, троекратно расцеловались. Решили засесть на летней кухне, на веранде. И распорядились Ваське в подпол слазить. Мол, за старичками пускай поухаживает, не переломятся юные косточки. Но ведьмин внук сперва решил у бабки разрешение спросить — всё-таки она здесь хозяйка.       — Опять квасить всю ночь будут? — проворчала из горницы бабка. — Ну, что с ними поделать… Отцеди поллитру. Не больше! А то дом развалят. Вон, в прошлый раз на чердаке пили — потолок скрипел потом месяц, думала, проломится… Из закуски посмотри, какие там банки початы, то и подай на стол. Ради них разносолов специально открывать не дам, обойдутся.       Несмотря на ворчание ведьмы, стол для кумовьев получился приличный: Васька и грибочки маринованные вынес, и огурчики-помидорчики с квашеной капусткой. И картошечка вареная нашлась, сдобренная кетчупом чили — отлично под рюмашку пошла! Дедки только крякали от удовольствия.       Захватив для своих экспериментов чекушку, Васька, хрустя на ходу огурцом, вернулся в баньку.       — Эй, не смей на пол разливать добрый продукт!!!       Васька вздрогнул и таки-капнул самогонкой в центр пентаграммы. Рука просто дернулась, вот и плеснулось.       — Да что ж ты, ирод косорукий!..       Из темного угла вырисовался старый черт. На запах самогонки быстро явился - не запылился. Не запылился, да видно заплесневел: сивые бакенбарды, торчащие во все стороны, отливали зеленью и попахивали сырым подземельным духом. Кроме бакенбард на лице черта имелся пятачок-розетка, как положено. Глазки-бусинки сурово посверкивали из густой растительности. А макушку украшали тонкие и достаточно длинные козлиные рога, совместно с лопоухими подвижными мохнатыми ушами-локаторами. Одет старый черт был в нечто хламидоподобное, долгополое, из-под чего даже копыт не разглядеть, только самый кончик хвоста по полу волочился. Наверное, мерз сильно, кровообращение на старости лет плохое стало.       — С чего бы это я тебе должен суккубу искать среди ночи? — ворчливо осведомился черт.       Процокал к Ваське и собирался выхватить из его рук бутылку — да тот вовремя руку повыше поднял. Черт попрыгал, попыхтел, да не дотянулся, мелковат оказался с ведьминым внучарой тягаться, ростом не вышел.       — А когда же еще суккубу звать, как не ночью? — резонно возразил Васька. — Сделай милость, очень надо!       — Яйца скрутило? — прищурился зловредный рогач.       — Вот те крест! Приспичило! — не моргнув глазом, доверительно сообщил Васька.       — Э, брось это дело! — от замахнувшейся было руки черт шарахнулся к стене. Не рассчитав, плюхнулся на лавку. Но при этом попытался сохранить достоинство и не уронить степенность.       — Ладно, — смилостивился черт. — Подумаем, чем горю помочь.       Не хотелось старому рогачу признаваться, что у них в хвостатой семье одна лишь суккуба на весь клан! И та — давно в столицу уехала, на заработки, так что не дозваться. Тем более, девка она. А ведьминому внучку — ему баба не нужна! Старый черт призадумался, кого бы юному сексуальному агрессору подсунуть да за какую плату…       — Деда, ты куда пропал? — пропищали два голоска.       Васька снова крутанулся, что юла: из другого темного угла прицокали еще два рогатых. Эти двое были молоденькие чертенята, совсем зеленые. Как есть — один ярко-бирюзовый. А второй — вырви-глаз-салатовый. Оба мальчишки, без сомнения. Потому что оба — без штанишек, из недлинной шерстки под круглыми пузиками мальчиковые приметы виднелись откровенно. Рожки у них были совсем коротенькие, что пупырышки, еле разглядишь на кудрявых круглых головах.       — О, телепузики! — изумился Васька. Чертенята росточком ему чуть выше коленки приходились.       — Вот чё тебе надо? Сам не спишь и другим не даешь! — сердито пропищали чертенята, встав в позу «руки в боки».       — Ну, ладно, вы тут разбирайтесь, а я спать пойду! — обрадовался старый черт. Подхватил бутылку самогона — и испарился.       Чертенята хмыкнули. И тоже собрались уходить, да не тут-то было! Васька второй раз себя облапошить не позволил. Ухватил обоих разом за хвосты, в кулаке зажал. А другой рукой из кармашка зажигалку достал, чиркнул угрожающе:       — А аванс кто будет отрабатывать?       Чертенята взмолились было, что они-де сами не пьющие, мол, маленькие еще! Что дед с ними и не поделится самогоном, в одно рыло выдует, так что пускай, мол, сам и отрабатывает! Как протрезвеет — так они его к Ваське и пригонят! Завтра — так точно! Вот крест во всё пузо!..       Однако писк и вопли не помогли. Порыпавшись, чертенята смирились. Поклялись страшной чертовой клятвой, что приведут суккубу прям щас, незамедлительно. Очень уж не хотелось самим вставать раком перед ведьминым сыном. А тот поставил бы, не постыдился бы разницы в размерах! Притеснил бы маленьких! Очень, видать, приспичило, в самом деле.              — Что за нах…? — удивился Петька. — Я ж сегодня не пил, вроде бы… Вы чего явились, черти зеленые?       — А за расплатой мы! — мрачные, как тысяча чертей, объявили рогатые братцы.       — А разве я вам должен? — изумился еще больше Петька. Закутался в одеяло по самое горло. Загородился от чертенят подушкой. Те подошли к краю стола и встали в важные позы. Суровые черти.       Вот сидел честный механизатор колхозный у себя дома, в родной комнатушке, в родной родительской избушке. Не пил. Не курил. Ничего сегодня не нюхал даже — ни бензина, ни скипидара. Весь день бумажки для квартального отчета заполнял. И — нате вам! Черти явились. С чего бы это? Попахивало нехорошим предчувствием!       — А то не должен? — хмыкнули чертенята. Принялись на лапках когтистые пальчики загибать: — Сам посуди! Пьешь пять дней в неделю?       — Ну, бывает… — вынужденно согласился Петр.       — И до сих пор жив! — поднял пальчик вверх бирюзовый рогатик. — Не свалился в овраг на комбайне. Не пришибло тебя сосной, когда ты лес таранил трактором. Не отрезало тебе руку на элеваторе. Помнишь такое?       — Ну… — промычал Петр, жопой чуя неприятности. — Ну, было. Припоминаю, мужики рассказывали про такие чудеса…       — Так то не чудеса! То — мы тебя берегли, убогого! — признались чертенята.       — Ну, спасибо вам… — промямлил механизатор.       — А сколько ты нам бессонных ночей устраивал? — продолжали братцы. — Другие мужики, если выпьют лишку, они спать заваливаются. Или ищут компанию таких же и до утра по душам друг дружке на жизнь жалуются, спокойно сидя на кухне. А ты?       — А я? — тупо переспросил Петька.       — А ты — неприятности на свою задницу ищешь! Целенаправленно! И ходи за тобой всю ночь напролет! По лесам! По полям! По долам и весям! Что ж ты такой беспокойный-то? А, Петенька?       — Да муторно как-то на сердце становится, когда лишку накачу… — застенчиво признался Петр. — Подозрения у меня кое-какие возникают. Гложут…       — Знаем мы твои подозрения!! — взорвались чертенята. — Ты, как нас видишь, так всё по сотне раз повторишь за ночь! Одно и то же!! Мы тебе не друзья, чтобы ты нам изливал-исповедовался!! Ты специально до чертиков напиваешься, да?! Найди себе собутыльника!! Кончай лакать в одиночку!! Мы устали тебе являться, как по расписанию!!!       — Извините, — выдавил пристыженный механизатор. — Пожалуйста. Я больше не буду.       — Будешь, — отрезали мрачные черти. — А то мы тебя не знаем. Но сегодня ты хотя бы частично нам должок за бессонные ночи вернешь.       — Чем? — осторожно уточнил Петька.       Чертенята хищно оскалились острозубыми улыбочками.                     — А что это ваша суккуба на Петьку уж очень похожа? — с подозрением спросил Васенька, обойдя предоставленный чертенятами объект по кругу и пристально изучив со всех сторон.       — Дык, — замялись зеленые братцы. — Это твое подсознание выбрало такой облик! Мы тут не при чем, честное слово!       — Ну, вполне возможно… — допустил за своим подсознанием грешок Васька.       «Суккуба» подозрительно молчал и косил бешеными выпученными глазами. Был он почему-то славного изумрудного цвета — точь-в-точь оттенок зеленки, которой ссадины полагается мазать. И морда изумрудная. И всё голое, хилое мужское тело, дрожащее от похотливого нетерпения — зеленое, в разводах. И даже хрен с яйцами, стыдливо прикрываемый трясущимися ладошками.       В том, что суккубе полагается трястись только от вожделения, ни от чего иного, Васенька был уверен стопроцентно.       Поэтому он без вопросов подвел покорную нечисть к широкой лавке для парных процедур и заставил принять коленно-локтевую позу.       — Всё, спасибо, свободны, — вспомнил о мнущихся чертенятах ведьмин внук. Выдал каждому по большой шоколадной конфете.       Чертенята конфеты за щеки тут же запихали, прямо в фантиках. Но уходить не спешили. Переглянулись между собой, замямлили:       — А можно… это… нам остаться? Нам это… опыта поднабраться не помешает. Не весь же век в спиртных глюках ходить! Может, в суккубы тоже подадимся? Там заработок больше в разы. И уважаемая это профессия, древняя. Да, очень древняя! Еще с Римского периода… Да нет — раньше!..       Васька пожал плечами.       И осчастливленные «телепузики» на радостях ударили в ладоши: многократным замысловатым способом, явно подсмотренным в подростковых американских комедиях.       «Суккуба» стояла на четвереньках смирно, с содроганием ожидая проникновения и не смея ни единым звуком выразить свое нетерпение.       Воодушевленный долгим воздержанием и раздраженный «прелюдией» с болтливой нечистью, Васька церемониться не стал. Пристроился к «суккубе» с заду, погладил по взопревшим подрагивающим ягодицам, не обратив внимания на оставшийся зеленый след на своих ладонях. Отодвинул в сторону торчащий хвост — тот оказался мягким и податливым, точно поролон с проволочным каркасом… И воткнут концом аккурат в дырку. Васька в недоумении оглядел зад еще раз — другой дырки не нашел. Пришлось потянуть за хвост, несильно, аккуратно… И лишняя деталь со звонким «чпок» отделилась от суккубова тыла.       Ведьмин внук, выгнув бровь, оглянулся на чертенят. Бросил хвост на пол перед ними. Те переминались с копытца на копытце, жадно следя за каждым его движением. Щечки раскраснелись, что смотрелось странно на фоне зеленой шерстки. Из-под животиков у обоих уже повылезли напрягшиеся торчки — причем нехилых размеров!       — А, это бывает! — не моргнув глазом, заявили братцы. — У суккубов, как у ящериц, от сильных эмоций хвосты — хрясь! — и отрываются. Не обращай внимания! Продолжай, пожалуйста.       Ваське, честно сказать, до физиологии суккуб не было никакого дела. Он спустил свои штаны до колена — и плавненько ввинтился налитым членом в изумрудно-зеленую дырку. Видать, хвост суккубы всё-таки служил неким аналогом анальной пробки — проникновение получилось легким, внутри всё оказалось прекрасно смазано и растянуто. Красота! Никаких тебе приготовлений — просто получай удовольствие! Васька принялся, не щадя поскуливающую нечисть, размашисто двигаться. Входить — и выходить. Входить — и выходить… С «чпоками», с пошлыми хлюпами, со вздохами, с охами…       — Эй! — возмутился было ведьмин внук.       — Тебе жалко, что ли? — пропыхтел бирюзовый чертенок, пристроившийся к заднице самого Васьки.       — Да нет. Валяй, — подумав, ощутив, разрешил Васька.       Теплые лапки чертенка мягко придерживали его за бока, не царапая длинными когтями. Член нахалёнка оказался шелковисто-гладким, вошел в задницу Ваське легко, плавно, не раздражая. Но, кажется, стал набухать в толщину уже в самом теле… И в длину тоже, вроде бы, продолжил удлиняться… Что оказалось приятно. Чувство наполненности сзади лишь подчеркнуло силу, с какой изумрудная задница сжимала член Васьки спереди.       Ведьмин внук был не против получить два удовольствия сразу. Поэтому бирюзовый чертенок остался влажно сопеть в поясницу и учиться подлаживаться под общий ритм, не выпадая из коллективного процесса.       Поглядев на братца, салатовый чертенок подладился к изумрудному члену «суккубы». Подполз снизу, взялся вылизывать, как леденец, потом осмелел — втянул в рот, принялся сосать. «Суккуба» сперва нервно дернулся — явно испугался острых зубок. Но потом расслабился, от этих самых зубок получая мягкое, нежное, будоражащее покусывание и пощипывание…       Процесс пошел — вкусно, вдохновенно. Активнее с каждой минутой.       Васька излился самым первым. Что поделать, юность нетерпелива и эгоистична!       Кончив в изумрудный зад, с чувством, с толком, с рыком — Васенька прервал всех на самом интересном месте, вызвав тройное неудовольствие.       — Ничо, — вздохнул ведьмин внук, утирая пот со лба. — Щас продолжим!       И слов на ветер зря не бросил! Передохнул минутку, попил кваску — и продолжили, сменив позицию.       Теперь Василий заставил «суккубу» лечь на спину, а сам забрался сверху, насадился на обмуслявленный ствол уже растянутой дыркой. Принялся «объезжать» удивившуюся до крайности пятнистую нечисть — не ждал тот, что сексуальный агрессор вдруг проявит недюжинный интерес к пассивной роли.       Бирюзовый не растерялся: залез на впалый волосатый живот к «суккубе», раскорячился — и натянулся на член ведьминого внука. Так с тугим скрипом бабка натягивала резиновые перчатки на широкое горлышко бутылкам с бродящим суслом, чтобы зазря сивухой в избе не воняло. Перчатки смешно надувались — и сейчас так же смешно надулся бирюзовый чертенок. Со стороны казалось, что член Васьки ему до щек достал! Но, во всяком случае, здоровью рогатика это не повредило: очень уж резво он взялся на стволе подпрыгивать. А когда нашел нужный ритм, общий с ведьминым внучком, то, забывшись, принялся сладострастно вылизывать шерстку на животе «суккубы», облизывать ему соски острым, по-кошачьи шершавым язычком, возбуждая до крайности.       Хотя, куда уж больше? Васька с удовольствием заметил, что активная роль «суккубе» оказалась привычней и приятней. Вскоре ему не пришлось напрягаться самому: приподнявшись на коленках, Васька предоставил свободу двигаться «суккубе». И тот взялся подкидывать бедра, лихо вколачиваться в него с воодушевлением и, чего скрывать, страстью! Чертенок между ними лишь охал и подскакивал, рискуя сорваться и улететь в дальний угол, но цепко держался лапками за шерсть на впалом брюхе и только охал.       Оханье доносилось и из-под лавки. Чтобы во время парки вода с полка стекала свободно, сидение было набрано из узких дощечек с зазорами в два пальца шириной. В этот вот зазор между дощечек салатовый чертенок, прицепившись к лавке исподнизу, и просунул свой волшебным образом увеличившийся член: отрастил «конечность» так, аж сделался длиннее собственной ноги рогатика! Угодил точнехонько в хлюпающий после Васьки зад «суккубы». «Суккуба» на вторжение возражать не стал. То ли не заметил в пылу, то ли понравилось в качестве дополнения.       Так и трудились вчетвером, слаженно да взаимосладко. Наполняя баньку страстью, мускусным запахом разгоряченных тел с легким ароматом псинки от чертенят, стонами, вскриками, хлюпами, чпоками, звонкими шлепками бедер о ягодицы…       Так всем понравилось, что, обкончавшись хором, единогласно решили повторить.       А потом, распив квас по-братски, еще разок повторили.       И еще разок — благо зимние рассветы поздние, времени до утра полно…       Измучившись, чертенята в последнем, шестом, забеге не участвовали. Лежали пластом на полу и постанывали.       Дотрахав Ваську до хриплого вопля, «суккуб» повалился ему на спину без сил. Не удержался, чмокнул украдкой в соленый загривок.       — Спасибо, — прохрипел Васька, а у самого глаза уже слипались. — Всё. Не могу больше. Все свободны.       — Пошли домой? — проблеяли чертенята, но ни копытцем, ни хвостиком не шевельнули.       — Я до дома точно не дойду, — хрипло пожаловался «суккуб».       — И голос у тебя, как у Петьки! — мигом заметил Василий. Но глаза открывать было лень. И отцепляться от заезженной «суккубы» было жалко.       Тот сам держался на чистом упрямстве — мягко высвободился из объятий ведьминого внучка. Легонько пихнул ногой ближнего чертенка.       — Да-да, — проблеяли зеленые братцы. Тяжко вздохнули: — Так и быть, телепортнём тебя. Не впервой. Но сегодня заслужил, чего говорить… Ну, ты молодец. Правда. Не ожидали!       «Суккуб» хмыкнул. Васька не разобрал, то ли тот расстроился отчего-то, то ли просто притомился, то ли еще что.       Васька просто вырубился. На жесткой лавке. Без одеял и подушек. Без штанов и рубахи. Без сновидений. Без малейших угрызений совести.              В полдень к бабке всё равно заявилась Петькина мать. Всё равно решила поскандалить! Не живется бабе мирно. Пришла требовать у ведьмы сатисфакцию, извинения, мазь от геморроя, примочку от синяков и почему-то полдюжины пузырьков зеленки, якобы пропавших из аптечки по Васькиной вине. А уж горчичников по первое число сыночку соседка сама прописала, не поленилась прямо с утреца всыпать.       
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.