О соперничестве, собаках и рыжих стервах

– Спасибо, спасибо, – снисходительно улыбался Кроули, принимая от коллег поздравления с прохождением в парад лучших собак выставки. – По-другому и быть не могло, мы с Джульеттой очень много тренировались для этого дня. О, здравствуйте, Мэг, и вы с питомцами прошли? Поздравляю, поздравляю… Новак. Медовый взгляд Кроули (как и довольная ухмылочка) споткнулся о взъерошенного Гейба Новака, тоже стоявшего наготове со своим шпицем. Новак светился так, как будто его мелкую псину только что согласился приобрести за бешеные деньги какой-нибудь собачий магнат. Кроули поморщился и демонстративно укоротил ринговку своего добермана – Джульетты. – Ой, Фергус, и ты со своей собачкой здесь, надо же… – Новак, кому ты продал душу за то, чтобы это создание, – Кроули сделал презрительное движение бровями в сторону огненно-рыжего шпица, – пропустили в главный парад выставки? – Твоими молитвами, деточка, – саркастично ухмыльнулся Новак, проведя рукой вначале по шерсти шпица, а потом – по своей шевелюре. – Удивительно, как это твоя Джульетта никого не изувечила в этот раз. Что, срок дисквалификации уже прошел? Кроули дернул верхней губой – почти собачье движение. Никаких сомнений не было, что выскочка Новак, заявившийся на выставки всего год назад и уже сделавший себе репутацию одного из лучших заводчиков шпицев, вспомнит о совершенно идиотском недоразумении. В тот раз эксперт, осматривая Джульетту, вел себя совершенно неподобающе, Кроули знал это – но поди попробуй оспорить решение, если взъевшийся старикан уже уверен, что предупредительное рычание тождественно укусу за палец. Да если бы он, Кроули, был на месте Джульетты, он бы душу из старого идиота вытряс! – Не думаю, что твои шуточки помогут тебе, когда вас вышвырнут из парада в первой же расстановке, – процедил Кроули, угрожающе приближаясь к Новаку. Джульетта, завидев на столе маленькую собачку, немедленно зарычала. Новак резко шагнул вперед, заставляя Кроули с Джульеттой отшатнуться. Шпиц Лолли, почувствовал защиту хозяина, храбро тявкнула в сторону добермана. – Ха. Так и ты, Новак, тявкаешь в мою сторону. Увидимся в ринге. Демонстративно поправив и без того безукоризненно уложенный воротник черной шелковой рубашки, Кроули ухмыльнулся уголком губ и удалился. Гейб, дождавшись момента, когда доберман отойдет на безопасное расстояние, скорчил жутковатую гримасу в спину сопернику. …Судил эксперт с отросшим ежиком и подозрительно итальянской фамилией. Первый круг парада был встречен громкими аплодисментами публики: практически все поддерживали своих знакомых, свой клуб, своих заводчиков. Гейб был один. Только он и Лолли – прекрасный шпиц с потрясающим экстрерьером, и, черт побери, они дошли до самого последнего парада выставки! Оставили за спиной множество собак, среди которых в том числе были и доберманы. Даже лучше, чем у Кроули. Гейб поставил Лолли в стойку, ожидая, когда эксперт подойдет ближе. Из расстановки уже исчезли пекинес, овчарка и русский терьер. Кроули стоял где-то в начале шеренги, гордо выпрямив спину и неизменно ухмыляясь уголком рта. Джульетту он держал на строгой короткой ринговке. Гейб, презрительно хмыкнув, незаметно сунул Лолли кусочек сыра. Шпиц благодарно завилял хвостиком. – О, очень мило, – Эксперт заметил подъем настроения у Лолли и показал Гейбу большой палец. Ухмылочка Кроули погасла, когда Гейб ликующе взглянул на него и поиграл бровями: мол, кого, говоришь, должны были вышвырнуть в первой же расстановке? Джульетта, однако, светловолосому эксперту тоже понравилась. В конце концов, в решающей расстановке осталось семь собак. Ведущий оглушительно заорал в микрофон, явно стараясь придать пафоса: – Четвертое место нашей выставки – хаски! Публика встретила хозяина хаски ликующими аплодисментами, от которых Гейб даже поморщился: они с Лолли стояли у самых трибун. Зато Кроули заметно нервничал, что не могло не радовать. – Поправь воротничок, – не удержался Гейб от ехидного шепотка. – А то выйдешь на свое триумфальное шествие с отогнутым краешком. Вдруг Джульетту это разозлит, и она опять нападет на эксперта? Кроули только открыл рот, чтобы остроумно парировать, но тут в колонках раздалось: – Третье место – доберман! Прежде чем отправиться к своей тумбе, Кроули театрально пригладил краешки воротника. – Второе место – немецкий шпиц! «Ха–ха–ха». …Кроули стоял у своей тумбы абсолютно бледный, стреляя глазами на машущую хвостом Лолли. – Скорее всего, это следствие дисквалификации, только и всего, – пробормотал он. – Да, разумеется. – Да, на призовой фонд такие вещи нередко распространяются. Даже не думай, что твоя моська может быть лучше Джульетты, Новак! Ты прекрасно знаешь, сколько у меня за спиной титулов, выставок, а уж в особенности – таких чрезмерно везучих заводчиков, как ты. – Не сомневаюсь в твоей выставочной биографии, – степенно ухмылялся Гейб, почесывая Лолли за ушком. – Второе место – не победа. И этот Пеллегрино судил твою пятую группу, разумеется, шпицы будут у него в любимчиках. – Безусловно, Фергус, так оно и есть. Хочешь леденец? Ты какой-то бледный, так бывает, когда в организме недостаток сахара. Их ядовитый диалог прервал ведущий, триумфально закричавший в несчастный микрофон о том, что первое место и звание лучшей собаки выставки получает немецкая овчарка. К первой тумбе гордо прошагала дама с потрясающе длинной рыжей шевелюрой. Смерив соперников быстрым победным взглядом, она элегантно развернулась на каблуках и несколько самолюбиво помахала аплодирующей публике. Гейб восторженно наблюдал, как в который раз меняется выражение лица Кроули. Он даже перегнулся через тумбу с Джульеттой, чтобы наградить победительницу возмущенно-уничижительным взглядом. – Что, враг моего врага – мой друг? – подлил масла в огонь Гейб. – Рыжая стерва, – почти неслышно, но очень злобно прошептал Кроули. Лолли звонко тявкнула. Видимо, подумала, что он это ей.