Психическая

Имела я всех психологов в разнообразных позах разнообразными предметами! Вот что я хочу сказать, если цензурно. Все беды моей жизни от психологов, у которых руки в жопе и мозг — только спинной. Ну, и еще, пожалуй, не везло мне с фостер-семьями. То педофилы, то дебилы, то сами инфантилы какие-то, кто кого воспитывать должен?! Нет, с инфантилом и надо было оставаться, разумеется! Но после мамочки-папочки, сгинувших в авиакатастрофе и уродищной психологиньши (а что я говорила с самого начала?), сыпавшей мне соль на раны и с любопытством энтомолога наблюдавшей за результатом, воспринимать приемную семью благожелательно я не могла. Эти их радостные морды (психолог посоветовала врубить ради меня позитив на максимум) так и просили кирпича. Даже потом, стыдливо отводя свои зенки в сторону, а меня — в центр передержки, они все не могли убрать свой чертов смайл со своей чертовой рожи! Пааадумаешь! Вмазала их сыночку гульманом за то, что позвал на ржачный фильм, когда я готовилась к сороковому дню со дня смерти родителей. Так не убила же! А сломанный нос ему даже больше идет — брутальненько так. И что с того, что я строила на пустыре алтарь предкам? Это не пентаграмма, дебилоиды кривоглазые! Это часть кельтского огама. Вы сами-то на камнях долотом выбивать пробовали? Ну и заткнитесь! Короче, меня решили передать в другую семью. Которая с дебилами. Всякие строгости для понтов и полный срыв тормозов без пригляда соседей. Кстати, у папы-заместителя я и научилась материться, курить и бить по яйцам. Он считал, что это прям сакральные знания для любой девочки. Еще, кстати, его миссис этими умениями владела в совершенстве! Я даже почти привыкла, почти стала считать своими. Но тут пришел мальчик-зайчик из присевшей семьи проворовавшихся муниципальщиков, и сразу стукнул кому положено, что мы живем, как неположено. И нас всех махом отдали педофилу. Ха-ха! Мальчик попробовал стукнуть снова, а психологиня ему и не поверила. Это, дескать, последствия травмирующего перевода из семьи в семью. Мальчик, мол, почуял власть над взрослыми и пытается теперь самоутвердиться… И прочая, и прочая… «Дайте детям время привыкнуть», — говорит. Что б твои дети, сучка крашеная, к такому привыкали! Не, ну, прежний и.о. отца прав оказался. Курить и материться — ценный навык. Успокаивает нервы. А уж как мне умение бить по яйцам пригодилось — не передать просто! Жалко, что недопредкам велели переехать и запретили нам оставить контакты для общения. Я б позвонила поболтать. Честно. Время… только ублюдки, которых обыватели вежливо называют «представители администрации» могут так небрежно обращаться со столь ценным ресурсом. Если речь не идет об их времени, естественно! А все посетители придут еще не по разу, потолкутся в очередях, пособирают справочки — говно вопрос! Короче, «представители» и психологиня нам «дали времени». И по итогам месяца мальчик-зайчик слазил в петлю. Удачно, с первого раза. Самое смешное — его-то наш сучий фостер-папа ни разу даже полапать толком не успел. Сперва опять завели ту же шарманку, что у мальчика был травмирующий период и он просто хотел привлечь к себе внимание. Но я собрала манатки и пошла в местные новости. Прямо в телевизор, ага. Круто же. Самоубийство в фостер-семье, обыватели будут писать кипятком. Меня, конечно, сперва послали. Я ж не знала, что у них графики и четкая заказуха. Но я сидела со своим чемоданчиком у двери главного редактора и выла по покойному, как по родному. Хотя, вообще-то, я знала, куда он пошел и зачем. Я эту суку сама бы в петлю вздела — из-за него мы у педофила оказались, и только его этот извращенец так и не потрогал! Но редактор-то думал, что я по покойному выла, а не от мысли, что мне сегодня ночью в свой фостер-дом возвращаться (про побег и последующую горячую встречу нас фостер-папочка отдельно и доходчиво предупредил). Короче, пресса продавила осмотры и обследования. Неприглядная правда вскрылась, обыватели писали кипятком (мои обещания сбываются, верьте им), а нам прописали психологическую реабилитацию. Откройте мой дневник на самой первой строчке («Имела я психологов…»). Прочитайте ее два раза. Это сотая доля моих эмоций. Нас решили завалить позитивом. Нам налогоплательщики присылали крутые гаджеты. Нас в киношку водили, как на работу, и в аквапарк пять раз. А потом опять нашлась одна крашеная выдра с «революционными методами социализации». Фандики. Эм. В смысле, «фанфики». В смысле, мы должны были брать любой известный нам мрачный канон и переделывать его так, чтобы все дружили и какали радугой. И когда я по приколу выбрала доктора Ганнибала Лектера, который подружился с агентом ФБР и они стали устраивать званые вечера и на пару печь пироги с почками особо опасных террористов, наша проблевавшаяся выдра (зеленое лицо в сочетании со сливовыми волосами доставило мне некое эстетическое удовольствие) назначила мне канон сама. Волевым, так сказать, решением. А я что? Запал мне в душу доктор Лектер! Паааааадумаешь, Джинни съела Гарри Поттера. По большой любви же! А магглолюбцев Уизли звали именно так потому, что они любили их с гастрономической точки зрения. Это меня никто вообще не переубедит. Какими голодными глазами Артур на Грейнджеров смотрел! А уж сорочку с резиновыми сапогами ни одна семья, хоть раз побывавшая в Оттери-Сент-Кетчуп (или как там?) не напялит на любимую доченьку. А Хагрид с Флитвиком, вообще-то… вот тут я и перегнула палку. За Флитвика меня и взяли. Нет, взяли меня за задницу. Но за Флитвика, это да. И приговорили к реабилитации в психушке. Да и пофиг! Там тоже люди живут. Психичка Лу. Это ж мое второе имя. Надо будет про Луну Лавгуд фанфик написать, пусть знают!

***

Мама мне когда-то говорила, что бывают вещи, о которых нельзя даже думать. Кто же знал, как все серьезно?! Мама умерла, когда мне исполнилось восемь лет. Смешно. У Луны — так же. А я теперь — психичка Лу. Полностью законно, да. Я по ночам вижу сны. В которых я — это не я, а Луна Лавгуд. Хожу по ночному Хогвартсу, таращусь по сторонам.

***

Я сейчас странную вещь скажу. В психушке было уютно. Вот честно! Никакой этой байды из кино: облизывающих твои щеки санитаров, ставящих на тебе эксперименты докторов в окровавленных халатах… Даже как-то обидно за родной кинематограф! Или это мне повезло, наконец, с убежищем? Только одно бесило. Психиатр, кивающий головой. И этот его сочувствующе-осуждающий взгляд: «Как же ты так, Луизочка?» И фанфики мои его нисколько не трогали. Еще и рассуждал, скотина такая, что «вот этот рецепт никуда не годится — пережарено, да и шафран с корицей вместе с этой вырезкой — весьма спорное сочетание, весьма!». Цокал языком и опять кивал. А потом еще привычку взял кофе прихлебывать. Ну ведь выделывается, скотина! А как пробирает! Даже стыдно иногда становится за свое детское поведение. Он отменил мне медикаментозное лечение, оставил только массаж, прогулки и групповую терапию. Дивное зрелище! — Привеэээт, я Дээээнис, фанаааат «Звееэээздных воооойн». Я — ситх. — Привет, Дэн! — Привет. Я — Луиза, любительница кроссов с Лектером. Я — Луна. — Привет, Лу! Все мы тут психи. А ночью накатывало. Я открывала глаза в кровати под синим балдахином. Рядом сопели соседки по комнате, валялась на стуле мантия и сумка, но я знала, что нельзя никого будить, иначе они в ответ разбудят тело. Так уже бывало несколько раз, когда от резкого: «Чего тебе, Лунатичка?!» — я подпрыгивала в своей палате и долго лежала, уставившись в потолок, сдерживая горечь разочарования от того, что этой ночью мне не гулять по гулким коридорам замка. Дважды за ночь эти сны никогда не снились.

***

Мои «коллеги» так и спрашивали: «И чо?» Никак не могли понять — чего ради я так люблю спать и видеть свои сны? Я не дергала за нос Снейпа, не влюбляла в себя Волдеморта, не просилась на прием к Черчиллю Дамблдору, пылая желанием вотпрямщас открыть ему глаза и научить жить. Поттеру про стотыщмильонов и наследство, вкупе со страшными тайнами лейбористов Рода Поттеров я тоже, что характерно, не рубила в и так уже шрамированный лоб. Верхом на василиске ни разу не каталась. Я даже ведьмой в своих снах не была — палочка не работала в руках магглы, что вызывало основное «И чо тогда за кайф?» от читавших канон. Кайф был ходить лунной ночью по замку, вдыхать в себя волшебство, таращиться из окна, убегать от кошки. Кружиться в призрачном свете витражной галереи. Искать выход на крышу… Кайф быть любимой дочерью, и ни в прошлом, ни в будущем не иметь того дерьма, которое валилось на меня год за годом. Чистое тело, чистые вещи, чистая магия! Особенно мне нравилось брести по коридору, наступая на дорожку из лунного света. Это была вершина наслаждения и пик магии. Ликование. Звенящий поток радости. Огорчало только, что все чаще каждый новый сон начинался с истерических всхлипов на промокшей от слез подушке. Эта домашняя кроха засыпала в слезах и не прекращала рыдать до самого моего появления! Непорядок. Шизея от градуса своего психоза (писать письма собственному сновидению-фанфику), я все-таки накарябала на каком-то куске пергамента: «Чего ревешь?» Ответ нашла следующей же ночью в судорожно сжатом кулачке. Спустилась в гостиную и при свете кое-как раскочегаренного камина прочла: «Уважаемый некто! Меня зовут Луна Лавгуд. Мне одиннадцать лет. Я люблю папочку и учусь на Рейвенкло. Мои подруги меня очень не любят. Отчасти из-за наших ночных прогулок, когда Вы идете смотреть Хогвартс моими глазами. Но больше, конечно, из-за сделанных для меня мамочкой ожерелий и неправильной внешности. Если отвечать на Ваш вопрос, то причины для слез у меня почти всегда одни и те же. В пятницу, пятого сентября, я плакала от того, что очень скучала по папочке. А еще потому, что его интересный журнал с познавательными статьями девочка со старшего курса назвала дурацкими писульками. Это говорит человек, целующий фотографию профессора Локхарта в „Ведьмополитене“! В субботу меня не взяли с собой в игру мальчики Уизли. А ведь они всегда говорили, что мы друзья! Мне казалось, что они честны со мной, а оказывается — им просто нужно было на ком-то проверять свои конфеты после того, как Рон нажаловался своим родителям, что леденец прожег ему язык насквозь, а я папочке ничего не сказала. Но теперь у мальчиков много подопытных, а я опять никому не нужна. И было больно. Я не про язык, а про свою ненужность. Мне иногда так жаль, что я не сумела поменять свою жизнь на жизнь мамочки. Она была нужна в этом мире, а я — нет. От этих мыслей я плачу всегда, простите. В воскресение Пенелопа случайно вытряхнула мамино колдофото в камин. Я очень долго плакала. И теперь еще не знаю, как рассказать об этом папочке — у нас нет негатива именно от этого снимка. В понедельник у меня не вышли правильные жесты на трансфигурации. Я так задумалась, кем столу больше нравится быть — столом или свиньей? — что профессору МакГонагалл пришлось отругать меня за невнимательность и рассеянность. Это было очень стыдно и не очень честно — я же не виновата, что столу больше понравилось быть свинкой! Вчера Майкл сказал, что у меня „прикольная косичка“, и девочки сломали мой волшебный гребешок. Это было так обидно, что я плакала весь вечер, до самого момента, как провалилась в сон. Скажите, а почему Вам интересны причины моих слез? Вы хотели бы подружиться? С уважением, В ожидании скорого ответа, Луна Лавгуд»

***

Пергамент горел в камине очень неохотно. Эти письма из того раздела, что проще съесть, чтоб врагу не достались. Хочу дружить? Вы шутите! Я асоциальна. И этим наслаждаюсь. А мои фантазии прямо-таки принуждают меня красочно воплотить все, что придумано про мистера Флитвика. И дописать еще пару фанфиков. Про уродских сучек, которые думают, что раз нацепили вороньи перья, значит, самые умные. Показала бы я им! Вот когда пришлось пожалеть, что я не маг. И что пушки у меня нету. И что умениями в ядах не блещу. Я пошла по гостиной, невесомо прикасаясь к предметам. Вывернула в ванную комнату для девочек. Мыла, шампуни… Хм. Прямо на руке Лу написала: «Утром в ванную не ходи». Теперь можно и потанцевать в лунном свете пустых коридоров.

***

Следующий раз я проснулась в Больничном крыле. Все тело адски болело и зверски чесалось. И не понять — что хуже. На ноги встать не получилось. Под подушкой ждало новое письмо. «Уважаемый некто! Спасибо! Вы первый человек в моей жизни, кто заступился за меня просто так, ни о чем не спрашивая и ничего не просчитывая! Это оказалось очень приятное чувство. А еще немного жаль, что идея поменять местами бальзам для быстрого роста волос и крем для депиляции пришла в голову не мне. Смешно выглядели не столько забеги лысых девочек в шляпах и наспех наброшенных халатах до Больничного крыла, сколько внезапный и быстрый рост волос у них же на ногах во время завтрака. Они решили, что под столом кто-то ползает, отчего визжали, впрыгивали на скамейки и поднимали полы мантий вверх. Теперь мальчики Уизли сами зовут меня играть. Но я отказалась, потому что это нечестно. Ведь идея была Ваша. Мне не хотелось бы так некрасиво поступать, присвоив чужую идею. С другой стороны, я в сомнении. Не кажется ли Вам, что это было несколько несправедливо — наказывать сразу всех? Ведь дразнились и портили вещи только несколько девочек. С уважением, В ожидании скорого ответа, Луна Лавгуд» И вот после этого меня с домашними кто-то рискует сравнивать! Да над нами небо разное!!! Видели ее: «Вдруг непричастных обидим?»?!!! Да нет там ни одной непричастной твари! Кто не лично ручками делал, тот смотрел. То есть так же принимал участие. Вот так же и огреб. А уж как они у меня за больничный курорт огребут — потолок в Большом Зале кровавыми слезами зарыдает. Но для начала надо действительно наладить как-то связь. Повозившись на кровати и с трудом отыскав огрызок пергамента и какой-то допотопный химический карандаш, я, скрипя своим заржавевшим даром к написанию чего-то, не связанного с дарком и ангстом, принялась кропать послание: «Хай, Лу! Ты совсем замерзла, чую. Пора оттаивать, принцесса. А не то кретины, притворяющиеся умными и креативными, пустят Снежную Королеву на кубики льда в клубный коктейль. Оно нам надо? Оно нам не надо! Что за ерунда? Почему нас лишили танцев при лунном свете? Опиши-ка подробнее, что случилось! И обязательно с именами особо довольных происшествием. Слышишь? Обязательно! Еще найди чернила, которые проявляются не сразу после того, как их нанесли на пергамент. Пару длинных витых игл (можешь трансфигурировать из особо зазубренных щепок). Красной краски, лесок, петард, каких-нибудь криво сваренных зелий… Короче, напряги фантазию. Это война. Жду от тебя отчета и решительных действий. Будешь все молча спускать, так и будут у тебя из настоящих друзей только скомканные листочки от девочки из сна! Бей!» Сунув пергамент под подушку, я решилась попробовать одну штуковину: — Домовик! Никто не появился. Я всего лишь маггла в теле магички. Никаких прав, одни обязанности. Что ж. Значит война.

***

Ха! В плане креативных идей место, в котором меня содержали, было бесценно. Пациенты-соратники выдавали такие идеи, что у меня азартно загорались глаза, а сквозь письма Луны я все отчетливей слышала поднимающийся в Хогвартсе стон. Ничего, это вы пока поете. Скоро еще и запляшете! Правда, медперсонал клиники что-то забеспокоился. В один из дней, попристальней взглянув на окружающую меня маггловскую реальность, я обнаружила, что из палаты пропало все, чем можно причинить хоть бы и минимальный вред. Градус врачебной бредовости дошел до того, что даже огрызков карандашей мне не позволяли иметь у себя — только в кабинете общей терапии можно было получить листок и брусочек жирной пастели. Но, сами понимаете, обстановка не располагала к составлению сверхзлобных планов. И совершенно точно, зловещее хихиканье не пошло бы мне на пользу. А так хотелось. Переписка с Луной шла все оживленнее. Ее запасы пергамента брать уже никто не рисковал. Хватило всего одного урока. Всего-то и исписала стопку пергамента проявляющимися только после отправления письма каракулями: «Хочу жесткого секса». Как результат — Чжоу Чанг после весточки домашним забрали из школы, а Пенни Клируотер едва не изнасиловал ее дружок Перси. Гриффиндор потерял сорок баллов, а наш с Луной пергамент больше никто для записей лекций и писем домой трогать не рискует. Папа Ксено не миллиардер, чтобы снабжать школу канцтоварами. Да еще и тайно. Объемные и пушистые вещи вообще обходят по дуге. Всего-то начинила плюшевую игрушку длинными витыми иглами и смазала почти незаметные кончики, торчащие то тут, то там из плюша, отменным клеем. Во-первых, напоролись они на всю, во-вторых, процесс извлечения получился максимально долгим и болезненным. Потому что не надо трогать нашего Бруксика! И я не собиралась останавливаться. Мне помешали бродить по замку в лунном свете! Месть еще не свершилась.

***

В ту ночь я составляла план публичного осмеяния Грейнджер. Эта начисто лишенная фантазии магглиховская дочь, мечта антидантисимуса и психотерапевтов (со своими-то комплексами и фобиями), этот кошмар модных журналов посмел что-то такое вякнуть про папочку, папочкин журнал, мою вменяемость и что-то еще такое. Я натурально шизею. Второй курс сопле, а она уже берется определять — может ли существовать явление в магическом мире или это бред воспаленного сознания. Типа Гарри голоса не может слышать, я — фестралов не могу видеть. Чего хотим, того и видим! Хамить-то с чего? Вот она точно-точно уверена, что прочитала все-все книги по теме??? Я вот точно знаю, что прочитав на одну тему пять книг можно получить пять противоречивых теорий. Все, как одна, отвратительно правдоподобных и аргументированных. Интересно, как с этим борется Герм? Верит всему последовательно? Или сверяет даты изданий? Или не заморачивается и просто не читает больше одной книги на одну тему? Тогда о какой глубине исследования идет речь? Вот помню, когда только принималась писать про каннибалов, так много пришлось узнать о мире… Гм. Я отвлеклась. План был простенький, но убойный. Завтра ночью в слезах будет ее подушка, а не Луны. Бедолага-Лавгуд очень остро реагирует на любую критику в адрес любимого папочки. А я говорила и буду повторять — чем плакать, практичнее и надежнее сразу булыжником в морду. Это ж Хогвартс! Тут все стены из булыжников! Но дело не в этом. Дело в том, что справилась с посланием я довольно быстро. И понес меня случай гулять. Эти запахи, загадочные шорохи, мерцающие светильники, колышущиеся портьеры… Шелест змеиной чешуи по камням… Ы. Снейпитская сила! Змей! Я совсем позабыла про змея! Да не того, который слизеринский, а того, который Слизерина! Что-то у меня ночь каламбуров*. Я спряталась за вазон, забилась в самый угол и до утра дрожала, молясь, чтобы змеюка и впрямь разбиралась в чистокровных заморочках, а не тупо хотела жрать. Тогда был шанс, что схарчат Джиневру, с ее статусом Предателя крови, а не меня. Так и встретила рассвет.

***

Надо что-то делать с Уизли. И срочно. Я опросила всех знакомых психов, несколько незнакомых, среди которых, кажется, затесался глав.врач отделения, и даже несколько санитаров. Безрезультатно. Беспалевно устранить рыжую никак не выходило. У любого действия оставался хвост. И вел он четко к большой заднице для меня лично. И частично для Лу, что тоже не очень хорошо. Была пара вариантов. Но с почти гарантированным летальным исходом. Жаль домашнюю девочку Джин, какой бы монстрой ее ни изображал фанфикшен. Одно дело звериными инстинктами умолять вероятность: «Пусть она умрет сегодня, а я — завтра». И совсем другое — планировать умышленное убийство. Мне просто Луна такого не позволит! Да и вообще. Я люблю монстров. И в некотором роде уважаю корыстных расчетливых стерв. Сама бы не отказалась побыть такой. А то последнее время что-то все больше добрые дела и педагогика… Ночи я ждала с нетерпением и испугом. И прикиньте мое огорчение — не смогла уснуть! Следующую ночь снился только пустой экран. Абсолютная чернота, ничего волшебного. Третий раз я уже ни на что не надеялась и ничего не ждала. Открыла глаза. Синий балдахин, знакомое сопение… Да! Под подушкой лежала пухлая стопка пергаментов. Это не отчет об успехах, это прямо какой-то роман в письмах! «Здравствуй, дорогая незнакомка! С Гермионой все было просто. Хоть я и не совсем поняла, зачем это было. Но я тебе верю. Мы же друзья. Я подстерегла Грейнджер в библиотеке и завела разговор о неслышимых голосах и невидимых тварях. Я знаю много разновидностей. Но, как ты и сказала, упирала в основном на фестралов и голоса, шуршащие вдоль стен и кустов. Она, как ты и предупреждала, опять сгоряча что-то наговорила, но я не слушала, а считала мозгошмыгов. Отличный совет, спасибо! Он помогает не обижаться на людей. И ты опять была права. Гермиона в целом добрая и сожалела, что получилось резковато (ну, судя по ее лицу. Я честно не слушала). Поэтому за руку себя ухватить не мешала и к библиотекарю пошла охотно. Не уверена, что мое: „Книги про фестралов и змееустов, мадам Пинс, будьте любезны, мэм“ можно назвать вызывающе и демонстративно. Но я выложилась по полной, правда-правда. Я потом еще потренируюсь у зеркала, если нужно. Только, ты знаешь, сперва спрошу разрешения у папочки. Он очень просил быть хорошей девочкой, а я вовсе не уверена, что хорошие девочки бывают высокомерными и делают что-то демонстративно. Ты же не против? Спасибо! Знаешь, это так здорово, когда у тебя есть настоящая подруга! Даже вот так, в письмах. С уважением к моей настоящей подруге и в ожидании ответа, Луна Лавгуд. Лу, если тебе так удобнее. PS. Заметила, что и Джинни что-то увлеченно кому-то пишет. Интересно, с кем общается она?» «Хай! Мне без дела, какое имя нацарапать. Просто Лу мне нравится больше. Да и чувствую шизу, словно обращаюсь к Луне, как к небесному телу. Слушай, подруга, к Джинни не лезь. Совсем не лезь, поняла? А самое главное — в глаза ей не смотри. Вообще пока перерыв в нашем деле. И ночью, если не спишь, по школе не шатайся. Ясно? Я пока думаю. Но если кто заговнится, знаешь, что делать. Бей!»

***

Мне просто в голову не лезло — что же делать с Джинни? Да еще Лу напомнила, что мало решить проблему василиска. Есть еще милый черный дневничок. На приеме Док спросил, о чем таком я задумалась. Я возьми и выложи все. — Понимаете, сэр, фик такой. Девочка моих лет просыпается ночами в теле первокурсницы Луны Лавгуд. Ходит по Хогвартсу, жалеет, что нет возможности протащить с собой Полароид, примеряет шлемы от доспехов. Меч себе на ногу чуть не уронила один раз. Но магии у нее нет. А василиск в замке есть. И Джинни его уже выпускает. И надо сделать так, чтобы НЕ выпускала. А как сделать, я не знаю… — Погоди-погоди. Я запутался в твоем фэндоме. И у тебя же были наработанные схемы, чтобы убить и съесть. Нет? — Ну-у-у-у… Убивать-то я как раз и не хочу. Надо как-то бескровно попытаться решить дело. — Это что-то новенькое. И что ты об этом думаешь? — Док заинтересованно подался вперед. — Думаю, что все рояли и необоснуй. — Ну, как она его выпускает? — Из трубы в сортире. Отодвигает что-то там и оттуда вылазит змея. — Заколдуй их! — Нет, какой заколдуй? Вы сами-то подумайте, сэр! Даже если не учитывать все сложности — банально силенок не хватит. Спичку в иголку и перышко в воздух — это предел, я думаю. Я хотела разлить у кранов что-то скользкое, чтобы она открыла дырку, поскользнулась и упала. — Хотела разлить… — Ну, сделать так, чтобы героиня разлила и упала. Но она ведь шею свернет. А я этого не хотела. — Она ведь может и не поскользнуться на твоем масле. Или поскользнуться до того, как откроет дыру. Раз уж все хочешь описать достоверно. Не так ли? — И как же быть? — Повесить замок. — Какой замок? — Магический. — Она же не умеет! Первый курс!!! — Значит, навесной. — Ага. Как вы себе это представляете, сэр? Навесной замок… ну, к примеру, на раздвижной двери в супермаркете? М? — Хм. Да, логическая задачка. Что ж, с удовольствием узнаю от тебя ее решение и почитаю фанфик. На следующей встрече.

***

Иногда бывает вроде бы пустой разговор (да я давно ничего не жду от взрослых), а после него словно всё на какие-то полочки в голове становится и обзаводится бирочками и инвентарным номерком. Как трупы в морге. Вот и сейчас. Ничего конкретного Док не сказал, ничего мы с ним не выяснили кроме того, что нифига он не понимает в каноне, если не знает такой простой вещи про василиска. Ну, правда, в моем плане на слабые места указал. И вот тут-то я все поняла. У меня самому нормальному папа-заменителю дали кино поглядеть на видео. Дурацкий какой-то фильм. Но пара кадров запомнились. Как там один парень в противогазе бегал. Или вот как раз подходящее воспоминание. Какие-то что ли военные (я толком не вникала) шутки ради натерли бальный зал специальной мастикой для розыгрышей. И никто не мог по полу ходить, падали. А сами шутники натерли подошвы канифолью и без проблем там танцевали. Вот это я и собиралась сделать. В смысле, не танцевать в сортире, а заказать у Лу спец.средство, и…

***

На третью ночь, когда яркая баночка с составом «Скользкий пол», приобретенная для Лу братьями-близнецами Уизли (о, это рейвенкловское коварство!) в магазине приколов «Зонко», опустела почти на две трети, дверь скрипнула и в сортир, посверкивая красноватыми бликами неестественно расширенных глаз, вошла моя соседка по Оттери-Сэнт-Кетчпоул. С первого же шага ноги бедняжки разъехались, как у коровы на льду, она крутнулась, замахала руками, силясь удержать равновесие, и тут же схлопотала от меня ножкой от стула по темечку. Хэдшот. Ну, с учетом реалий и возможностей. Экспресс-шмон. Тетрадку она держала у сердца. Сантименты какие! Адеско я не наколдую, Аваду тоже, василиска где взять — знаю, но не стану. Спрячу ее в Выручайке. Где один, там и второй. Так ведь? Не так. Диадему хотелось примерить. Безумно, мучительно, бредово, навязчиво. Я знаю, днем эта дрянь приманит сюда ничего не подозревающую Лу. Нет уж! Общественность надо ставить на уши раньше, чем всякие придурки полезут в петлю. По дороге в совиную башню мне никто не попался. Повезло. Тетрадочку с сопроводительной запиской — в аврорат. Диадему — в ОТ. И указать, кому что, чтобы не возникло желание вещичку закрысить. Пусть следят друг за другом, а то расслабились с Фаджем! Моуди им в Министры Магии! Хм. Хорошее проклятие. Надо запомнить. — Мисс Лавгуд! — рявкнули на меня и я проснулась в родной психушке.

***

— Что ж, Луиза. Я полагаю, что тебя пора выписывать. — Да мне и тут норм. — Не бойся, никаких фостер-семей. Тебе нашли отличных родителей. Завтра я вас познакомлю. Док не скрывал радости за меня. Мне было плевать. Полгода. Полгода мне уже не снился Хогвартс. А такой был шикарный глюк! Как бы так обратно с ума сойти?

***

Они стояли напротив окна, залитого таким светом, точно там мегатонную атомную бомбу взорвали. Разглядеть новых мама-папа-заменителей не получалось. Только то, что у нее длинные светлые волосы и какие-то красные крупные серьги. А он высокий и широкоплечий. Вот женщина сделала шаг навстречу, позволяя разглядеть милое лицо с глазами чуть навыкате, словно я ее только что жестоко удивила. Что-то мне это напоминает? А? — Привет, дорогая моя незнакомка! Теперь мы твои родители, знаешь? Меня зовут Полумна. А это мой муж — Рольф Скамандер.