Острые углы

Новый альбом был очень популярным: песни звучали в радиоэфире, а клипы крутили по телевидению. Уже вторую неделю группа работала без отдыха, посещая фотосессии для журналов и участвуя в различных телепрограммах, давая интервью. Очередной изматывающий день подходил к концу, и Нао, устало выдохнув, сел в глубокое мягкое кресло. - Ещё неделю, и на работу я буду добираться ползком. - Нао-сан, впереди два дня упорного труда и заслуженный отдых вплоть до зимних каникул, - Шо вытирал лоб полотенцем. - Я хочу в бар, - Сага облокотился на Тору, прикрыв глаза. - Давайте отметим выход нового альбома в эти выходные, - Хирото упёрся руками о спинку дивана, смотря на согруппников. Нао пытался смотреть в глаза Пону, избегая того, чтобы опустить взгляд ниже на гитаристов. Тора, медленно выдыхая струю сизого дыма, слегка наклонил голову набок, касаясь щекой рыжих кудрей басиста. Сага же, как обычно, был погружён в свои хаотичные мысли, машинально выводя указательным пальцем замысловатые узоры на оголённом запястье Торы. В лёгких закопошилось нечто колючее и неприятное, и Нао отвёл взгляд, смотря в окно. - Это отличная идея, - Шо одобрительно кивнул. – Мы давно не выбирались никуда вместе. - С лета, - Тора затушил сигарету в пепельнице, - когда у тебя лицо обгорело и облазило. - Не напоминай. Что скажешь, Лидер-сан? Нао не сразу понял, что к нему обратились: внезапно возникшее перед глазами лицо Хирото, вывело его из глубоких раздумий. - Да, - он поднялся, поправляя помявшуюся рубашку. – Я думаю, это хорошая идея. - Ура! Младший гитарист победоносно сжал кулак, предвкушая отличное веселье. *** Бар с традиционными отдельными комнатами для гостей, придавал веселью какое-то домашнее настроение. Сидя за столом в кимоно, парни веселились, порой поздравляя соседей за стенами и получая от них ответный тост. Хирото, постоянно маячивший около вокалиста, был очень внимательным, вовремя подливая ему сакэ в рюмку или наполняя тарелку очередной порцией сашими. Шо, в свою очередь, не упускал возможности поцеловать его щёку или слегка коснуться его губ, из-за чего щёки Пона заливались румянцем. Тора, наблюдая за происходящим, лишь посмеивался лёжа на коленях басиста, который медленно попивал сакэ, «закусывая» его очередной затяжкой сигареты. Переключив внимание на него, гитарист провёл кончиками пальцев по линии подбородка Саги, привлекая его внимание. Тот вопросительно улыбнулся, пытаясь рассмотреть Тору сквозь тот небольшой табачный туман, который успел образоваться в комнате. Амано беззвучно произнёс что-то губами, что понял только Сага, и наклонился, целуя его в губы. - Куда ты, Нао-сан? – Хирото оторвался от рюмки, наблюдая за барабанщиком, который обувал гэта. - Пойду, подышу воздухом. Вы тут адски накурили – нечем дышать. Нао облегчённо выдохнул, когда дверь за его спиной закрылась, тихо хлопнув. Перед ним открылся тсубонива*. Несколько небольших хвойных кустарников росло у большого камня, о который в точном ритме ударялся срез бамбука, наполненный водой. Сад мягко освещался подвесными фонарями, огонь в которых изредка подрагивал, задетый вечерним ветром. На террасе было прохладно, и Нао успел пожалеть, что вышел на улицу в одном кимоно, но возвращаться ему совсем не хотелось. Сегодня, как никогда, он чувствовал себя лишним. За последние несколько месяцев группа претерпела немало испытаний на прочность, но в итоге всё закончилось без жертв. Нао грустно усмехнулся, присаживаясь на край террасы. Пострадал только он, и чем больше барабанщик об этом думал, тем больше уверялся в этой мысли. Неприятный осадок расползался по грудной клетке отвратительным мазутным пятном, всё больше затягивая Нао в глубину тоски. Уже который раз он возвращался к рассуждениям о том, сможет ли он терпеть отношения согруппников или введёт негласное правило, не проявлять друг к другу никаких лишних действий в его присутствии. И каждый раз осознавал, что его это волнует меньше всего. С постепенно нарастающим страхом, он понимал, что причина его нервозности вызвана Сагой. Друг перестал уделять ему достаточно внимания, он стал полностью посвящать себя другому человеку. Нао передёрнул плечами, то ли от холода, то ли от последней фразы, проскользнувшей в его голове. Он скучал по другу, и эта мысль устраивала его. Его раздражал Тора, но это чувство было слишком инфантильным, потому Нао в очередной раз отругал себя за эгоизм. - Нао-чан, - Хирото возник из ниоткуда, напугав барабанщика. – Прости меня. - Всё нормально, - Нао облегчённо выдохнул, убирая руку с груди, когда сердце снова начало нормально стучать. – Что ты хотел? - Мы собираемся домой. - Я хочу ещё пить! – громко огласил басист сквозь приоткрытую дверь. - Уймись, пьяница. У меня на тебя планы сегодня, так что отдай это сюда, - гитаристу пришлось приложить усилие, чтобы отобрать у согруппника рюмку с сакэ. - Отстань, - Сага упираясь рукой в плечо Торы, пытался удержать выпивку. – Ты уже достал меня тр… Амано вовремя успел закрыть руками рот басиста, которому уже сложно было контролировать свои слова. - Что-что? – Хирото, который убирал мусор со стола, переспросил, думая, что не расслышал последние слова. - Я тебе дома расскажу, - Шо не упустил возможности нашептать что-то парню на ухо. Тот лишь начал с удвоенной силой убираться, пряча лицо под отросшими волосами. Нао, схватив сумку и накинув хаори, быстро попрощался и выскочил на улицу, облегчённо вдыхая холодный воздух. Фонари мелькали за окном. Сто двадцать пятый, сто двадцать шестой. Нао считал их, пытаясь отвлекать себя от мыслей, роем жужжащих в его голове. Его реакция на отношения Торы и Саги раздражала его с каждым разом всё больше. Его злил тот факт, что он не мог контролировать себя в моменты, когда парни не стеснялись проявлять чувства друг к другу. Двести один, двести два. Что-то колючее и маленькое ворочалось в груди, задевая каждый нерв, отчего Нао скривил лицо. Будто внутри него сидел зародыш Чужого. Сага любит этот мерзкий фильм. Опять барабанщик поймал себя на мысли, что думает о друге. Триста двадцать три. Триста двадцать четыре. Двадцать четыре – день рождения Саги. Водитель огласил, что они прибыли. Расплатившись, Нао вышел и быстрым шагом направился домой. Три этажа пролетели как один, дверь захлопнулась, и только теперь барабанщик будто почувствовал какое-то облегчение, будто мысли о друге, которые преследовали его всю дорогу, остались по ту сторону. Сейчас ничего не хотелось делать, лишь упасть на кровать и проспать целые сутки. Нао раздевался на ходу, сбрасывая одежду на пол. Забравшись под одеяло, он слегка поёжился, когда холодный хлопок соприкоснулся с кожей. Немного поворочавшись, он согрелся и лёг так, как ему было удобно, чтобы наконец-то уснуть, но одна мысль, предательски стучала в затылок, заставляя его обратить на него внимание. - Интересно, - тихо пробурчал он сам себе, пытаясь выбрать нужное слово, - как они «этим» занимаются? Он никогда не считал своё воображение достаточно богатым для того, чтобы представлять определённые ситуации и действия, которые он никогда не видел. Но сейчас, наверно, в нём проснулся пьяный художник, достаточно чётко рисующий реальную картину. Тора всегда был слишком гордым и эгоистичным, он точно должен был быть сверху, тогда, как Сага был упрямым и насмешливым, и явно доводил гитариста до судороги в мышцах, долго не позволяя прикасаться к себе. Но стоит ему чуть податься вперёд, дать слабину, как Тора яростно впивается губами в его мягкую кожу, опрокидывает на кровать, прижимаясь к нему всем телом. Подчиняет, грубо сдавливая запястья, заведённые над головой, жадно целует шею, ключицы, плечи. Сага податливо изгибается навстречу ласкам, стонет, облизывает губы… - Какого чёрта?! – Нао яростно швырнул подушку в дальний угол комнаты. – Пошли вон из моей головы, извращенцы! Он яростно замотал ею, пытаясь сбросить наваждение. Похлопав себя по щекам, для большей уверенности, что эти отвратительные фантазии ушли, Нао снова забрался под одеяло. Любимая музыка в наушниках и мысли о «радуге и цветочках», сейчас были лучшим лекарством, которым он воспользовался. И тихо подпевая солисту, Нао не заметил, как уснул. ------------------------------------------------------------------- *Тсубонива – маленький японский сад, расположенный во внутреннем дворе дома.