Ведьмин внук: месть русалкам

                    Русалочий берег встретил их гробовым молчанием.       — Кикиморок, значит, никто больше не хочет, да? — с подколкой спросил тишину Василий. — И лешиков-малюток раздумали рожать?       — Да разве наша в том вина, что доля нам такая выпала горькая? — в ответ всхлипнули заросли камыша.       Остальные ундины зашикали на выдавшую их присутствие товарку. Но та прятаться раздумала, вышла на берег с гордо выпяченным обнаженным бюстом, от вида которого Васька брезгливо скривил рожу.       — Да разве мы виноваты, что народ перестал нас видеть? Даже самый последний алкаш-рыбак в упор не замечает! Только вы двое и отозвались на наш зов. И то — геи геями, тьфу… От кого нам родить-то? Не от кого!!!       — Водяного вам, значит, надо? — ехидненько уточнил Василий.       — Надо! — кивнула русалка, тряхнув фальшивой гривой из водорослей и плетей кувшинок. — Мужика во всех отношениях не хватает: старица совсем заросла, коряги топляка распилить некому, а то плавать мешают. Щуки охамели, сомы зажирели…       И все три ундины приняли скромные позы домостроевских пав, глазки состроили — почему-то Петьке, решив, видать, что ведьмачок ради страшной мести именно из него водяного для них сотворит.       Васька им на этот прозрачный намек фигу из пальцев скрутил и продемонстрировал. Девки на хамство малолетнего недочернокнижника только рты пооткрывали, как рыбы безмолвные глотая воздух.       А Василий хлопнул в ладоши, заклинание вызова проговорил скороговоркой. И на бережок из воздуха вывалился искомый субъект: водяной, натуральный, природный, прирожденный, собственной персоной.       — Эт-то ч-что? — опешили русалки. Обнялись друг с дружкой, готовые чуть что — в воду сигануть. Воззрились на наколдованную личность вытаращенными очами.       — Однако, тут совсем лето! Не то что у нас в заполярье, — оглядевшись, радостно констатировал водяной. Расплылся в улыбке, отчего глазки на широкой узкоглазой физиономии совсем затерялись в морщинках.       — Однако, девушки тут красавицы, как погляжу! — продолжал рассуждать водяной. — Чую, земляника скоро созреет… Ах, хорошо-то! Надолго меня в гости вызвали, господин ведьмак? — обратился с поклоном к Ваське.       — Как они решат, — кивнул ведьмин сын на русалок.       — На кой хрен он нам нужен, такой замухрышчатый?! — возмутились девки. Руки в боки уперли, груди колесом. Гость аж оторопел от такой красы, глаза прижмурил, дабы не ослепнуть с непривычки.       — Этого нам сосватать хочешь? — обрушились ундины на ведьмачонка. — Да ты погляди на него! Ни кожи, ни рожи! Ни уха, ни рыла! Ни хрена!       — Хрен есть, однако, — вставил ради справедливости водяной. Но плечами поник, ибо претензии все были истинной правдой: не вышел статью, ни мужской красой, ни размером.       — А что вы хотите? — вступился за мужичка Петька. — У них в тундре даже березы мельче нашего черничника! На вечной мерзлоте много ли чего отрастишь? Вот вы его и откормите! Как сами постараетесь, в божеский вид приведете — тем потом и насладитесь!       — Ах, мы его еще и в вид приводить обязаны?! — возмутились бабы. — Нам его еще и кормить-поить? Массаж не прикажете ли? Баньку? Сауну? Спа-салон и пятки почесать?!       Васька устал слушать препирательства — махнул рукой. И все разом заткнулись, как по команде.       Ведьмачонок критически оглядел засмущавшегося водяного, покачал головой: в данном случае он русалок понимал как никто! Поэтому сделал одолжение, малость подколдовал, поводил руками пассы. Мужичонка голову в плечи вжал, попытавшись сделаться еще мельче, чем был. Да не получилось уменьшится, наоборот вышло: теперь и росту в нем прибавилось, и мышцы волшебным образом появились — какие нужно, рельефные, на плечах-руках, на груди щитками, на пузе кубиками. Ягодицы подтянулись, налились крутые. Хрен удлинился до приличного дайкона. Яйца в мошонке набухли, аки вишни под летним солнцем… Нет, аки помидоры. Ну, и на физиономию приглядней стал: не чукча уже, не американский богатырь еще, но в Корее в кино сниматься взяли бы за милую душу.       Русалки глаз не отрывали от превращения. Под конец даже сомлели. Ахали хором, в коленках дрожание не скрывая. Груди взялись смущенно прикрывать ладошками, да эдак, чтобы повыше оные приподнять, чтобы получилась завлекательная ложбинка между буферами.       Чуток оправившись от потрясения, одна вперед другой взялись перед водяным выступать, заговорили наперебой с придыханием:       — Да что ж мы на сухом воздухе всё стоим-то? Пожалуйте в речку, милости просим! Чем богаты, тем рады! Будьте как дома! Сделайте одолжение, окажите честь, будьте гостем дорогим!..       Петьке пришлось пихнуть ведьмачонка в бок, причем трижды, и в третий раз довольно-таки сильно. Загляделся Пигмалион на свою преобразившуюся Галатею!       Васька отмер, сконфузился под ревнивым взглядом. Покорно позволил себя взять за руку и повести домой по лесной тропке.       Пока назад шли, Петька спиной ощущал затуманившийся взгляд начинающего чернокнижника. И всё равно вздрогнул, когда тот вдруг разомкнул уста и изрек задумчиво:       — Петь, а давай тебе тоже фигуру подправим?       — А то тебе как есть не нравится? — обидчиво фыркнул Петр, прибавил шаг.       — Нравится, — подумав, согласился Василий. — Объем мышц, значит, добавлять не будем. Меня устраивает твой нынешний вес и рост, тяжелее не хочу.       Петька почуял, как щеки заливает краска.       — Грудь себе приделай, — пробурчал Петр себе под нос, однако ладонь ведьмачонка из своей руки не выпустил. — Женскую!       Васька разобрал-таки сердитое бормотание. Спросил с заминкой:       — А… тебе какая больше нравится?       — Чё? — не понял Петька, остановился, оглянулся.       — Какая… грудь? — покраснев и опустив глаза, уточнил Васенька. — Какая грудь тебе больше нравится? Большая? Маленькая? Как груша? Как яблоко?       — С ума рехнулся?! — рявкнул Петр. Крутанулся на месте, пошагал прочь по тропинке: — Я пошутил, понимаешь?! Пошутил!!!       — Ну, да, конечно, — вздохнул Васька. Поспешил догонять. — Опять ты пошутил. Но попробовать-то можно.       — Дурак, что ли?! — возмущению Петьки не было предела — аж на ровном месте споткнулся, чуть нос себе не расквасил.       Ведьмин внучок обогнал его, сам взял за руку, потянул вперед:       — Пошли скорее! Там же тортик без присмотра остался! Вдруг черти вернутся и всё без нас слопают?!       — Угу, как же, посмеют они — у чернокнижника торт сожрать…       — Ой, а волосы-то я русалкам не вернул! — вдруг вспомнив, смущенно хихикнул Васенька.       — Полагаю, водяной их лысинам не слишком огорчится, — пожал плечами Петька. — Не до того ему сейчас.