Больше никакой лжи

Особняк Амеллов. Монна Хоук сидела на широкой софе в гостиной и что-то вышивала. Глен с хитрой улыбкой, наступая лишь кончиками стопы на ковер, крадучись, к ней приблизилась и села рядом. Помедлив, девушка придвинулась поближе и чуть-чуть наклонилась, заглядывая в глаза Леандре, всем видом напоминая кошку, требующую, чтобы ее приласкали. Пожилая женщина правильно расценила ситуацию и, прижав магессу к себе, пару раз погладила ее по волосам. В дверном проеме, подпирая косяк, уже какое-то время стоял Гаррет и наблюдал за происходящим. Заметив хозяина дома, магесса отстранилась и с улыбкой от уха до уха покинула вновь вернувшуюся к вышивке Леандру. - Гаррет, ты ревнуешь? – тихо спросила Глен. - С чего бы? Но ты довольно странно себя ведешь. - Да понимаешь, - так, чтобы не услышала мама Гаррета, проговорила девушка, - не умела у меня мама ни слова добрые говорить, ни приласкать. Нет, я ее очень люблю, но не было в ней вот этого, а иногда так не хватало. Гаррет не понаслышке знал об актерских талантах магессы, но сейчас, глядя на эту печальную улыбку и теплый взгляд направленный на его мать, не получалось не верить в искренность слов девушки. ~*~*~ - Милая, подойди ко мне, – позвала Леандра. Магесса подскочила к обожаемой хозяйке дома, в котором ее приютили. - Надеюсь, ты простишь вольности и причуды пожилой женщины? - Кто это тут пожилая? – изумилась магесса. Монна Хоук тепло улыбнулась и продолжила: - Я вижу, как Гаррет о тебе заботится, а это о многом говорит. И мне ты как родная дочь. За полгода ты так ничего о себе и не узнала. Мне искренне жаль... – женщина на миг с грустью взглянула на Глен, но быстро вернула хорошее расположение духа. – И я хочу сказать, что ты уже давно стала частью нашей семьи. Думаю, пора это признать официально. Леандра протянула магессе документ, содержание которого гласило, что теперь у монны двое детей: Гаррет Хоук и Глен Хоук. - Ты рада, дорогая? – спросила Леандра с долей волнения в голосе. Подняв от бумаги глаза на улыбающуюся женщину, магесса взвизгнула и обняла Леандру. - Мама! Можно я буду называть тебя мама - Леандра? Восторгу и счастью, плескавшемуся через край в глазах магессы, не было предела. - Да, дорогая. Выпустив из объятий счастливую, не менее нее самой, женщину, магесса вспомнила про еще одного новоиспеченного родственника. Глен прыжками поднялась по лестнице и затарабанила в вечно закрытую дверь гарретовой спальни. - Что случилось? – спокойным голосом спросил мечник. - Вот! – девушка всунула документ в руку мужчине. Пока глаза Гаррета бегали по строчкам текста, магесса не утерпела и, не дождавшись ответа, выпалила: - Теперь я буду называть тебя "братик"! – радостным голосом протороторила девушка. Дочитав Гаррет поднял хмурый взгляд на магессу и, с пугающим видом, молча всматривался в ее лицо. Веселье разом рассосалось. Севшим голосом, девушка спросила: - Или не буду? – похоже, Гаррет ее радости ни на грамм не разделал. Наконец-то, отогнав какую-то тяжелую мысль, Хоук понял, что совсем не выглядит доброжелательным, поэтому постарался улыбнуться, как можно приветливее и сказал: - Можно... сестра. - Фух, прямо напугал! – вздохнула магесса и с улыбкой повисла на шее у теперь уже брата. – Семейные обнимашки-и-и! Объятья у Гаррета оказались ожидаемо крепкими, почти до хруста в костях. Хватая ртом воздух, магесса застучала кулаками по широкой спине воина и просипела: – Задушишь. - Прости. - Сейчас я побегу к самой прекрасной женщине на свете и обрадую ее, что теперь у меня есть семья. До вечера, братик! – Глен на миг задумалась, а затем чмокнула Хоука в колючую щеку и пританцовывая, побежала вниз. - Изабелла, радость моя, я иду к тебе! Едва магесса скрылась из виду, как Гаррет в миг скривился и с презрением посмотрел на бумагу в своих руках. Пальцы сами сжимали пергамент, было неудержимое желание смять его и кинуть в камин, но огорчать мать совершенно не хотелось. - Что ж, это всего лишь бумага. Кровного родства между нами нет... да даже и будь оно... – едва слышно рассуждал вслух Гаррет. Мысли прервал топот шагов, в коридоре показался Бодан. Хоук свернул свидетельство об удочерении и вернулся в свою комнату, с грохотом притворив за собой дверь.