Доведи меня до инфаркта

Четыре смены подряд. Нет, я не трудоголик. И не нуждаюсь в деньгах. Просто не умею отказывать. Когда моим хорошим товарищам, с которыми я не первый год вместе, нужна помощь, к кому они идут? Конечно, к Дирту! Дирт поможет, Дирт спасёт. И да, я тот, кто спасает жизни, с железкой в руках и марлей на лице. Борюсь за справедливость перед Богом или Дьяволом и чаще всего побеждаю. После такого количества трудовых часов хотелось просто забраться в постель и уснуть, но Ганс, дружище и отличный парень, позвал меня выпить в ближайший бар. Завтра выходной? Послезавтра выходной? Конечно, я согласен, как я могу отказать? Пить я не люблю, не слишком умею, да и похмелье – самая отвратная болезнь. Но Ганс нашёл причину – три года после развода и одинокая жизнь красивого омеги в самом расцвете сил. Ну как, красивого? Ганс – парень симпатичный, весом в сотню кило и с тяжёлыми крепкими объятиями. И расцвет его сил пришёлся этак лет десять назад, но в хирургии он – бог! Да и в умении поболтать и посплетничать тоже. В этот раз мой прекрасный друг жаловался на то, как сложно удовлетворять свои низменные сексуальные потребности, проводя двадцать четыре часа на службе. Я, конечно, полностью согласен, куда мне с ним спорить. Тем более, ещё с университета я понял, что просто с ума схожу от детородной системы альф, а точнее, от их хуёв. Ну, тащусь я от них, что поделать. В отличие от Ганса, мне повезло – я имею свой кабинет, и когда совсем становится невмоготу, то быстренько помогаю себе рукой. А что? Хирурги тоже люди. Кстати, обо мне. Моё имя Дирт Освен, я омега двадцати восьми лет, не замужем и никогда не бывал. И вряд ли туда отправлюсь в ближайшие пару лет, так как все мои знакомые альфы считают меня сексуальным маньяком, и потому что всё своё свободное время провожу на работе. А до этого в мединституте, а перед этим – в колледже, в школе, на курсах, в библиотеке. В общем, где угодно, но только не рядом с альфами. При этом я считаю себя весьма симпатичным – стройный, спортивный, ухоженный, рост - метр с кепкой, волосы чёрные, под горшок стриженные, и тёмно-голубые глаза. Глаза – мой фирменный конёк, когда мне нравится альфа на работе, то улыбаюсь и стреляю глазками, но вообще я очень скромный парень, и даже когда со мной на улице знакомятся, то всегда тушуюсь – но ведь со своей командой я не первый год знаком. Только никому я не по нраву. Никто на мои глазки не смотрит. А я на них ещё и облизываюсь. И начинаю пускать слюни... просто думаю об их членах и не могу остановиться... и ещё у меня обычно скальпель в руке. Вечер обещал быть долгим и познавательным. Я выслушал инструкции, какие медицинские приспособления можно использовать в качестве вибратора или помпы, где можно совершать безнаказанно преступления, и кто в больнице всегда даёт. Только почему-то всем дают, кроме меня. Понимаю – я очень загружен работой, и отрывать меня никому не хочется. Но есть же перерывы, и дежурства у меня заканчиваются. Но только я в холле больницы появляюсь – все альфы исчезают или делают вид, что очень заняты. Своей проблемой я и поспешил поделиться с Гансом, перед этим немного выпив. — Я так трахаться хочу, что готов переспать с первым встречным, — выдал я, косясь на заполненный вечером в пятницу зал. Рядом сидели симпатичные ребятки, которые на мою реплику навострили ушки, но не среагировали. — Так есть же сайты всякие, — начал перечислять друг, — или клубы. Вот, слышал, вечеринку сегодня недалеко отсюда проводят, пойдём? — Стрёмно, — поморщился в ответ, — в клубы не хожу, стесняюсь, — сегодня к нам в отделение привезли мужика, так он скончался от инфаркта во время секса. Чёрт! Я тоже так хочу! — слишком громко взмолился я. — Детка, если хочешь, я тебя не только до инфаркта доведу! — раздалось из тёмного угла, и я испуганно обернулся. Какие-то альфы пристроились за дальним столиком, света там было мало, так что разглядеть их было сложно, зато я с Гансом для них – как на ладони. Наверняка весь вечер эти извращенцы сидели и примерялись. Но алкоголь делает со мной чудеса, и, вместо того чтобы скромно сжаться и поплакать в сортире по привычке, я поднялся, вздёрнул красивую бровку и назло всем заявил: — Ну, попробуй, справься! Это прозвучало как вызов. Навстречу мне из темноты выполз медведь-шатун. Огромный мужик в обтягивающей чёрной футболке, мышцы как у профессионального бодибилдера, только татуировки с якорем не хватало. Посмотрев на меня, козявку, он нахально улыбнулся и обнял за плечо так, что я захотел сквозь землю провалиться. — Поехали, устрою тебе марафон. А я что? Как я могу отказать такому настойчивому мужчине? Нервно сглотнув и бросив прощальный взгляд на Ганса, я пошёл, а точнее, меня потащили к выходу. Мужик быстро поймал такси, я и глазом моргнуть не успел, как оказался в его тисках. Медведь усадил меня рядышком, назвал неизвестный адрес и всю дорогу раздевал и ощупывал меня взглядом. Так глупо я никогда себя не чувствовал, а ещё глупее стало, когда он втащил меня в спальню и поставил перед гигантской кроватью. — Выпьешь? — предложил медведь. И я судорожно кивнул, залил в себя предложенный стакан виски, потом ещё два, потом лёг крестом на простынь, пробурчал «я вся твоя» и отрубился. Проснулся выспавшийся, трезвый, довольный и... голый. Было обидно думать, что меня поимели, а я ничегошеньки и не помню. Мне так давно хотелось секса, настоящего, нормального, с огромным твёрдым членом и мокрыми шлепками по оголённой коже. А я всё проспал. Жопа вроде не болела, но кто знает, что там за хозяйство у огромного богатыря в труселях. Может, он накачался так из-за комплексов. Покрутив головой, обнаружил своего радушного ебаря рядом в кроватке. Красавец, рельефный, потрясающий на ощупь и одурманивающе пахнущий альфа спокойно спал, тихонько посапывая. Я, недолго думая, стал его везде осматривать и изучать. Ведь когда ещё выпадет другой шанс? Кроме того, предмет моего любопытства был, действительно, просто охуенно хорош. Я всё потрогал, с анатомическими подробностями ознакомился, навздыхался на красоту в паху, которую, похоже, забыл не только я, но и моя жопа. Потрогал для надёжности утренний стоячок, примерился, лизнул, чтоб наверняка, и... не смог остановиться. Он такой вкусный, сладенький, крепкий орешек, так и хотелось покатать головку за щёчкой, засунуть язык в дырочку, погладить ствол сверху вниз и ещё, и ещё. Потом яички обсосать, подвигать кожицу, забраться за неё языком и получить порцию утреннего белка... — Ох ты ж, блять, — выдавил медведь, и я удивлённо на него посмотрел. Когда он проснулся, я не понял, но взгляд у него был дурной – то ли злобный, то ли довольный. Я с невинными глазками быстро слизнул сперму с губ и сделал вид, что вообще ни при чём. — Стоять! — гигант схватил меня за руки и дёрнул на себя. Уложил, подмял своей огромной тушкой, я и вздохнуть не мог, и посмотрел в глаза так, что показалось, что сейчас съест. Глаза у него красивые – такие кошачье-зелёного цвета и лучики по радужке во все стороны – я засмотрелся, завис, как бывало, зависаю, впечатлённый какой-либо необычной болячкой. А мишка мне что-то сердито бурчит про то, что я вчера его продинамил, и как он сейчас будет отрываться на моей сладкой попочке. Но я не против, как я могу отказать? Я вообще сюда только ради секса и приехал. Но! Сначала завтрак. — Приличные люди следят за своим питанием! Медведь согласно кивнул, завернул меня в халат, широким жестом благодушного хозяина скинул меня на первый этаж и поставил рядом чашку ароматного кофе с пончиками. Всё, теперь я чувствую себя человеком и готов на любые экстремальные приключения даже с этим амбалом. Скосил на него один глазик, потом второй. Медведь кофе пьёт, пальчик отставив, аристократ хренов, булочки мусолит и смачно обкусывает. А потом пальчики огромные так мечтательно облизывает. Кажется, у меня слюна потекла при виде того, как он это делает. Сам не заметил, как на стол перед ним сел и с заведёнными глазками стал его пальчики облизывать. Почему меня так от него плющит, никак не пойму, но, пока медведь удивлённо на меня глазел, я стянул с себя халатик, забрался ему на колени и потёрся собой обо все стратегически важные места. Медведь, видимо, наконец сообразил, что я хочу, всё со стола скинул, меня на нём разложил. Еле дышу, хочется – нет сил! Наверное, двухлетнее воздержание плохо на мне сказалось, поэтому я похабно крутил бёдрами, дёргал свой стояк и молился, чтобы альфа перестал возиться и, наконец, поимел меня, как обычную шлюху! Медведь чуть-чуть поковырялся во мне пальцем. Что искал – я не понял. Потом догадался, что я достаточно возбуждён и мне всё по колено, и приставил свой восхитительный агрегат к моей попе. — Ну, наконец! — выдавил я, чувствуя, как он медленно начинает проталкивать внутрь меня головку. — Это я должен был сказать! — рыкнул мне в губы медведь, и тут раздался звонок в дверь. Альфа отпрянул, поправился, а я чуть ли не зарыдал, свалился со стола и, сжавшись в комочек, попытался унять дикое возбуждение. Хозяин тоже стояком мучился, подвязал халат, наверное, и член туда же, в узел вплёл и пошёл открывать. Какому идиоту понадобилось с утра в субботу беспокоить людей, не пойму. На пороге появился второй бугай. Они с медведем поручкались, грудями потёрлись, может, и не только ими, мне с моего ракурса трудно было рассмотреть. — Это... ээ... — медведь показал на моё тельце на полу. — Дирт, — подсказал я, кое-как выбираясь и возвращаясь на свой стул. — Помню красавчика, — второй альфа, который напоминал мне голодного ротвейлера, подмигнул, и я от его жеста аж икнул. Хозяин на дружка рыкнул. Похоже, тот сидел рядом с медведем вчера в баре и слышал мои позорные речи. Тут во мне снова заиграл скромный омега, и я, сгорая от стыда, плюхнулся мордой на стол. Медведь тем временем оделся и притащил мои шмотки. — Извини, дружок, у меня дела, подбросить куда? — Желательно в рай, — разочарованно пробормотал я. Вот так всегда – неудовлетворён, не нужен, одинок... — Может, пусть с нами покатается, потом сходим на пляж или в кино? – предложил ротвейлер. Я радостно закивал. Может, после кино Медведь меня всё же трахнет? Или хоть этот ротвейлер? Он чуть поменьше медведя, но такой же мускулистый, кожа тёмная, так и хочется её облизывать, глаза сердитые, злобные, он, наверное, когда имеет, порыкивает или подвывает... и зачем я об этом подумал, теперь снова стоит... Меня усадили в электрокар, видно, хозяину денег некуда девать, альфы вперёд, я – назад. Они сразу стали о делах болтать, вчера, только увидев их, был уверен, что они охранники, ну или тренеры по фитнесу. А они какие-то юристы. Впрочем, я не особо слушал, а занимался эстетическим поглощением образов. Люблю альф, особенно красивых, и ещё больше – когда их много. А тут у меня два красавца на уровне вытянутой руки – бери, не хочу. Вот я и взял. Пощупал Медведя, полапал ротвейлера, они на меня глядят как на чумного, а у меня слюни текут. — Тебе сколько лет, малыш? — наконец выдал один. — Я не малыш. Я – Дирт Освен, хирург из центральной, и мне двадцать восемь, — обиженно фыркнул я. — Не верю! — вырвалось у альфы, и я, покопавшись в сумке, всучил им по визитке. Они всё равно головами покачали, но больше не возражали. Доехали до городского суда, меня оставили в приёмной с кипой журналов, а сами удрали. Обещали, что на час, не дольше. В итоге я прождал их два, но как я мог уйти от этих чумовых красавчиков? Первым освободился пёс, сел рядышком, косится на меня, глазки строит. А мне много и не надо – дайте кончить наконец, и я от всех отстану. Сел сначала поближе, потом на коленки забрался, и вот я уже целую такие обалденные губы, что ни в сказке сказать, ни... и на вкус он – счастье, радость, наваждение. Именно такой! Отлип от него, когда несчастный уже задыхаться начал. — Пойдём, — проурчал он так, что у меня лапки задрожали. Куда угодно, веди меня, веди, я готов! Ротвейлер затащил меня в общественный туалет – мерзость, я же не шлюха подзаборная, но сопротивляться мне почему-то не хотелось. Только попытался свалить, меня взяли в охапку и в комнатку уборщика пихнули. Хорошо ещё, не на сортир. Тут я смог расслабиться, стащил с ротвейлера штаны и оценил то, что пока только представлял – красота, ещё не до конца встал, а уже такой симпатичный, так и хочется его везде погладить, поласкать. Пёс с трудом у меня свою штучку изо рта вырвал. — Повернись, малыш, хочу тебя нормально трахнуть! — О да, голос у него – мечта, я радостно спустил штаны и, опершись руками в стену, выгнулся, надеясь, что счастье для меня возможно. Альфа натянул презерватив и стал меня насаживать – свершилось! — Ох ты ж... Кир тебя не разработал? — пыхтел сзади ротвейлер, а мне хотелось уже завалить его и самому попрыгать, зачем так копошиться долго? — Не успел, — простонал я, а потом так закричал, что пёс испуганно мне рот зажал. — Ты чего? — Господи, все святые! Аллилуйя! — простонал я. Перед глазами звёздочки, всё тело поёт, как же божественно хорошо! Из-за своей работы вообще без секса, бедный я. — Трахай меня! Чего встал! Ротвейлер и трахал, только рот мне продолжал зажимать, потому что я от восторгов орать не мог прекратить, но как же хорошо! Он ещё так профессионально это делал, столько удовольствия я в жизни не получал. Ну, может, пару раз было, но я уже и забыл... Альфа меня всюду облапал, помял бока, потискал, я от наслаждения чуть ли лужицей у его ног не лежал. А тот членом так хорошо наяривал и сам мне надрачивал. Я уже почти кончил, ну вот самая малость осталась. Но тут ротвейлеру позвонили, он резко от меня отпрыгнул и ответил на вызов. Сложившись несчастной кучкой где-то между шваброй и ведром, я хоронил свои оргазмы и плакал о загубленной молодости. Пёс меня кое-как одел, вернул в коридор и сбежал. Мне было так плохо и грустно, что до возвращения этих двух альф плакал и утирал слёзки платочком – ну а как же мне не плакать, когда нет в жизни ни любви, ни банального траха. В общем, когда они вернулись и застали меня в таком состоянии, то стали жалеть и совсем не так, как мне хотелось. Не зная, как меня успокоить, альфы потащили меня в парк, где радовали, как могли. В одной руке у меня был рожок с мороженым, в другой сахарная вата, и, кажется, меня ещё временами целовали, я краснел, смущался от счастья и потихоньку успокаивался. — Вы что-то говорили про пляж? — вспомнил я и про себя подумал, что желательно какой-нибудь дикий. Через полчаса мы действительно подъехали к небольшому озеру, вокруг высокие кусты, берег немного заболочен, но дальше красота – гладь водная, немного валунов от обзора нас прятали, и тепло, и солнечно. На берегу было несколько утоптанных местечек, видно, альфы тут не первый раз. Ротвейлер почти сразу разделся и под водой исчез. Медведь тоже неспешно разделся, снова покрасовался своим идеальным телом, я завис, рассматривая бугор в его плавках и мысленно прокручивая, как и куда он мог бы его засунуть. — Пойдёшь купаться? — Мишка меня стал раздевать. Ну как раздевать – помог ботинки стянуть. А я снова стесняться начал, потому что у меня стоит безбожно, потому что хочу его и мучаюсь с этим уже давно. Не два года, конечно, но уже второй час точно. — А может, не пойдём? — спросил я, скромно опуская взгляд и снова утыкаясь в его плавки. Да что ж за мучения! Взял себя в руки, дёрнул его за труселя, к себе притягивая и заодно оголяя его чудесный член. Как же он прекрасен, хочу-хочу, пальцы дрожат, глаза горят, главное, чтобы не испугался и не сбежал. Но медведь оказался не из пугливых. Дал мне всё ощупать, потом стащил с меня штаны и, закинув ноги на свои плечи, вставил. С разгону и с протяжным стоном. — АааАаа, — кажется, я запел. Это песня счастья. Только медведь шуганулся, чуть не выпрыгнул из моей обрадованной попки. — Ты что? Больно, что ли? — задёргался он. — Да какое ж больно, хорошо, душа поёт, весь день терплю! Кажется, его мои слова порадовали, потому что медведь без раздумий стал своим поршнем меня в нирвану вгонять. И двигался то быстренько, так что всё тело кайфом простреливало, то медленно, отчего теплом по всем клеточкам катало, растягивало, мышцы выкручивая, и теперь не только душа, но и тело пело. Покатав мою спинку по земле, додумался поставить меня на колени, я тут же выгнулся, отдавая себя и всё, что внутри, лишь бы он в меня вернулся. Медведь меня заботливо поддерживал, в ушки порыкивал, шейку лизал, я, как пластилин, плавился, тёк куда-то, точно на землю перетёк и удовольствие от каждого его толчка ловлю. От звёздочек в глазах ничего не вижу и не соображаю, член мой дёргается, разрядки просит, альфа, умница, его потрогал, поласкал, и я не удержался, взорвался, лопнул радостью неземной, расплескался и провалился в райские кущи. Лежу, отхожу, медведь меня неспешно дотрахивает. А я молюсь тихо или не очень, чтобы не останавливался никогда и вообще чтоб не выходил, хочу жить с этим членом в жопе, всегда, до скончания веков... кажется, медведь меня неправильно понял. Альфа меня сам одевал, а мне даже шевелиться не хотелось. Мимо ротвейлер прошёл, какой-то надутый, я бы его утешил, погладил бы везде, но сил нет никаких. Меня на машине до дома добросили и оставили. Всё ещё пребывая в эйфории от пережитого, я дошёл до дома, завалился на диван. Позвонил папе, хотелось хоть кому-то рассказать о своём счастье. — Привет, сынок, давно не звонил. — Да работы много. А сегодня я двух обалденных альф встретил, мы с ними в парке гуляли и на пляж съездили. И они меня оба трахнули. — Чем ещё порадует одинокого омегу мой двадцативосьмилетний сынок? — крякнул папа. — Хочу их ещё, обоих. Как это провернуть? — Иди на панель поработай, — папа, как всегда, был критичен. — Нет, не то. — Тогда скажи всё им прямо. Что ломаешься, как целка после пятого аборта?! — рыкнул он на меня и трубку бросил. — Спасибо, папка. Отличный совет. Вот отработаю смену и поеду упрашивать. Эх... главное, чтоб не сорваться, а то каждый раз, едва я начинаю объяснять альфам, как мне нравятся их члены и как хочу, чтобы меня во все дыры и поглубже, они почему-то сбегают. Выходные мне выпали только через полторы недели. Всё это время я думал и вспоминал об этих альфах, и с каждым днём всё чётче понимал, что вёл себя как прожжённая шлюха, и относиться ко мне будут так же, и ни о каком возвышенном светлом трахе не может быть и речи. Взгрустнулось, даже работать стало не в радость, а когда пришли мои выходные, навалилась депрессивная апатия – ну что я к ним пойду напрашиваться? Ганс меня растрясти пытался, но куда там, я если в депрессии, то сильно и надолго. В конце концов, он меня в бар потащил, сразу на разогрев пару шотов поставил и потом коктельчиком залил – в общем, сладкий день состряпал. Я начал ныть ему о судьбе своей тяжёлой, а когда Ганс в туалет свалил, мой глаз в углу бара заметил две устрашающего вида фигуры. Подхватив свой полупустой стакан, я бочком, по стеночке, к альфам двинулся, прислушиваясь. — Достали эти тупые омеги, — причитал медведь. Это он про меня, что ли? — Да не переживай ты так. Не все омеги только ради денег с нами встречаются. Вот тот тощий доктор, которого ты на прошлой неделе подцепил, денег не просил, на свадьбе не настаивал. — Шлюха обыкновенная, — подытожил медведь. Это я-то шлюха? У меня аж всё внутри недовольно заворчало. Я же ничего такого не делал. Или делал? — Да ладно, просто парень секс любит и без комплексов, — ротвейлер утешающе похлопал друга по плечу. — Ты ж сам на него обиделся, что он и с тобой потрахался, и мне потом дал. — Ну, он просто пригляделся сначала. Но я бы не против был с ним просто помутить. Чисто отношения ради секса. Тут я понял, что мой выход, или опять просплю своё счастье, и радостно, как чёртик из табакерки, запрыгнул в их тёмный уголок. Медведь чуть пиво на себя не опрокинул, а ротвейлер сухариком подавился. — Согласен на всё! — заявил я, улыбаясь до ушей. Откашлявшись, ротвейлер мне ручищу свою протянул: — Даниэль. — Кирилл, — представился и медведь. — Кто-то обещал довести меня до инфаркта! — всё ещё улыбаясь, как дурак, напомнил я. — Ну это... — медведь переглянулся с ротвейлером, — мы тут вдвоём... — Именно вдвоём! — засиял я, как пятак. Только бы рыбка не сорвалась с крючка. Морды альф нужно было фотографировать, чтобы потом в мединституте показывать с надписью: а вот так выглядел инсульт. Переглянувшись, альфы на меня как на чумного уставились. А я намётанным глазом заметил, что в тёмном углу, под тёмными брюками какая-то тёмная сила ожила. И от воображения у меня глазки поплыли, слюни потекли, сейчас они решат, что я дебил, и опять всё обломится. — Короче, поехали, чего ждём? — сообразил Даниэль. — У меня дома бутылочка водки осталась, выпьем за знакомство... — И потрахаемся? — с надеждой спросил я. — Доведём тебя до инфаркта, зайчик, — пообещал мне медведь, и я понял, что, наконец попал в рай. 5 февраля 2015