She's a rebel child And a preacher's daughter She was baptized in dirty water Her mama cried the first time They caught her with me They knew they couldn't stop her Toby Keith – «God Love Her»
Скорый путь в никуда, это то, что ему говорили всю его проклятую жизнь. И то, как быстро он несся по этому пути. Все они ждали того дня, когда же Мэрл Диксон разобьется на нем. Дьявол, они все ждали когда он наконец поскользнется и проебет все. Ждали момента, когда он не сможет избежать тюрьмы или еще чего похуже. - Мэрл, - прошептал ее нежный голос, мягкие маленькие руки скользнули по мышцам его руки. Но, то, что думали про него те мудаки, весь город думал, было мелочью, пустяком. Он мог позаботиться о двух засранцах, о том, что они думали о нем или как смотрели на него. Он точно знал, кто он и где хочет быть. И в настоящий момент он хотел быть в ее руках. - Тсс, - прохрипел он рядом с ее ухом, - будешь слишком шуметь и выдашь нас, сладкая. Прижимаясь к нему, она издала стон, затем невинные, но все, же полные греха мяукающие звуки. Его крупная фигура, словно парила над ее маленьким гибким телом. Ее гладкие, длинные ноги обернуты вокруг его талии, руки притягивают за шею, держа его близко, позволяя его рту изучать ее шею. Она сильнее сжимает свои ноги, ощущая, как он насаживает ее на себя. Ее резкий выдох и он усмехается, наблюдая, как ее кожа краснеет. В этом деле, она сама невинность по сравнению с ним. Его девушка знала только, как подступится к Библии и книгам, зато он знал, как найти подход к ней. Часть его чувствовала небольшую вину за свои выходки, пока она, этот маленький ангел выгибалась и сладко вздыхала под ним. Но он никогда не утверждал того, что будет святым, и это не было проклятой тайной, ни для кого. И он знал, что она тоже достаточно хорошо это знала и поскольку по-прежнему была готова встречаться, значит, принимала его прошлое полностью. «…Но каждый будет искушен, когда увлечется и обольстится, своей похотью, и когда похоть будет зачата, это даст рождение греху, и когда грех свершится, то принесет наружу смерть. Не обманывайтесь, мои возлюбленные братья..» Его ангел мягко выдохнул, когда пастор - признанный ангелами папочка – заговорил, его голос, как и всегда, разнесся по церкви. Мэрл ждал, чтобы увидеть, как она вырвется, как она, перепрыгивая, сбежит вниз по лестнице с трибун над церковью. Никто не сидел летом на трибунах, жара была невыносимая, душная, создающая гладкий слой пота на их коже. Он был слегка удивлен, когда она потянулась и привлекла его к своим губам, пытаясь побороть ухмылку, он горячо ей ответил. Девушка пришла к нему, искала его. И прямо сейчас она продолжала, то чему помогала начаться. Рот Мэрла путешествовал вниз по ее шее, прокладывая мягкий путь, чтобы окунуться в вырез ее маленькой белой блузки, которую она надела сегодня. Чистой и белой, как и она сама. Не имеет значения, сколько раз он дразнил или прикасался к ней, она все равно оставалась чертовски чистой. Они не делали ничего, кроме исследований, касаний и прикосновений губ. Он не был уверен, в том удерживает его от, того чтобы взять ее, но все же не делал этого. Пока не делал. Он хотел позволить ей привести их к этому. Его губы и язык прошлись по краю ее блузки, мешающему добраться до того, что он искал. Ухмыльнувшись, как бы то ни было, он нагнулся и вытащил ткань ее заправленной блузки, задрал до груди. Без раздумий он наклонил голову и прижался губами чуть выше ее пупка. Словно в награду он был окружен ее запахами, жимолостью, чистотой, запахом женщины. Сначала ее тело содрогнулось от удивления, когда его язык и губы перемещались по коже, пробуя ее плоть, ощущая пульсацию в ее животе и то, как он напрягается, как его правая рука скользит между ее бедер, между ее ног. Он снова стоит так, словно парит над ней, его пальцы будто отслеживают строчки на ее джинсовых шортах, продвигаясь к молнии. - Мэрл, - она выдохнула, грудь вздымалась, а ее растопыренные пальцы на его затылке, запутались в небольших кудрях, которым он позволил отрасти, вместо своей обычной короткой стрижки. Он оторвался от ее мягкой кожи, его теплое дыхание заставляло ее кожу покрываться мурашками и заставляло задыхаться от желания. Она посмотрела вниз на него полуприкрытыми глазами, и он ухмыльнулся, прижался щекой с недельной щетиной к ее животу, слегка оцарапав нежную кожу, продолжая ухмыляться, когда она вздрогнула и застенчиво улыбнулась ему. - Бет! Во имя Господа, что ты… - Бет Грин! Мэрл напрягся, и обернулся вокруг нее. Он не вытащил рубашку достаточно высоко, чтобы разоблачить ее сейчас, но все, же стремился прикрыть ее собой, пока она, потянувшись, оттягивал вниз ткань блузки. Она легко выползла из-под него, стоя спокойно, пока он медленно поднялся. С отвращением и ужасом уставились на него Аннет и Хершел Грин. Аннет со слезами на глазах поднесла руки ко рту, в то время как Хершел, в своем лучшем костюме проповедника, смотрел на Мэрла с презрением, что он почувствовал себя издевающимся над пожилым мужчиной. Бет – ее рука на его плече – посмотрела в ответ, встречаясь с холодным, ранящим взглядом отца. Она мягко шагнула вперед на шаг и открыла рот, чтобы заговорить, но Хершел Грин поднял руку и рот его маленького ангела захлопнулся, с выражением боли на лице. - Мы сейчас же уходим, - твердо сказал Хершел. Мэрл стоя прямо, натягивал свою безрукавку Savage Sons MC и не сводил взгляда с каменного выражения лица проповедника. Бет снова посмотрела на него, так же как Аннет – слезы в глазах – потащили ее в сторону и вниз по лестнице. Мэрл заметил мелькание Мэгги и Шона – брата и сестры Бет – пытавшихся подняться. Но Аннет утащила их обратно, оставляя Хершелла и Мэрла наедине. Мэрл щелкнул челюстью и посмотрел на проповедника, его мышцы натянуты, а зубы плотно сжаты. Инстинктивно готовясь к борьбе. Но он не будет бить мужчину. Он не будет бить святошу, даже если прямо сейчас, эта святая боль в заднице, смотрела на него как на ничтожество. Он всю свою жизнь ловил такие взгляды на себе, но взгляд этого человека – отца его маленького ангела, которая была под ним – заставлял его кровь кипеть. - Я человек Божий, Мэрл Диксон, - начал Хершелл, его голос звучал мягко, но в тоже время твердо и, достигая цели, - но я обращаюсь к Богу прямо сейчас, прося чтобы, именно в этот момент, меня здесь не было…Моя Бет…Она слишком добра. Любит видеть добро во всех вокруг, и я не позволю вам разрушить в ней это. Это определенно была угроза и ни что иное в этом спокойном заявлении, Мэрл усмехнулся, но промолчал. Он стоял и смотрел, как Хершел повернулся и спустился по лестнице, оставив Мэрла стоять одного в пустой, тихой церкви. Он стоял недолго, сжимая зубы, переждав пока красный перед глазами покинет его и потянулся вверх, чтобы смахнуть пот со лба. Несколько шагов и он прислонился к окну, выглядывая на парковку перед церковью, где стоял его мотоцикл рядом с мотоциклом Дэрила, который курил, прислонившись к байку Мэрла. Перед глазами мелькала семья Грин, и он смотрел на Бет – его маленький ангел – пытающийся что-то сказать своим родителям, только чтобы снова быть прерванной. Ее старшая сестра и брат окинули Дэрила мрачными взглядами, которые он вернул, продолжая курить сигарету. Мэрл наблюдал, как их машина отъехала, прежде чем, зарычав, направился вниз по лестнице, пробив кулаком стену и опрокинув распятие, зафиксированное на стене. Не обращая на это внимания, он вырвался на улицу. Его младший брат отвернулся от автомобиля Гринов - за которым наблюдал пока тот отъезжал – чтобы посмотреть на него. - Дочь проповедника? – протянул он, когда Мэрл нарисовался поближе. Он стрельнул в Дэрила предупреждающим взглядом – не сейчас, блять! – и младший Диксон покачал головой, прежде чем, щелкнув пальцами, отбросить окурок на землю и затоптать его, прежде чем сесть на свой мотоцикл. - Вот думаю, кто первый пристрелит твою задницу, тот здоровенный мудак или ее папочка? - Заткнись, нахуй!***
"... But each one is tempted when he is carried away and enticed by his own lust. Then when lust has conceived, it gives birth to sin; and when sin is accomplished, it brings forth death. Do not be deceived, my beloved brethren..." God's Sovereignty and Human Temptation (1:13–17)