Семейные дела в старшей школе.

       Ночная тьма накрыла тихий городок, хотя обычно японские города не сталкиваются с перебоями электроэнергии, но в этот день было слишком много аварий связанных с электросетью. Для жителей маленького городка на севере Хоккайдо эти сутки были чуть ли не проклятыми, а особенно у городских служб, которые сегодня пахали как проклятые. Погода стояла тихая и безветренная, однако то и дело на городской подстанции, ЛЭП, трансформаторах что-то ломалось или была авария. Власти города даже не успевали отдавать приказа что-либо починить. Только там, где были свои генераторы горел свет. Само собой больница и роддом имели свои автономные источники энергии.        В роддоме лежала молодая женщина где-то 20 лет на последнем месяце беременности, её звали Айка Мисато. Её взгляд отражал двоякие чувства, с одной стороны она была рада стать матерью, с другой стороны она чувствовала себя гадко из-за того, что забеременела от малознакомого, если не сказать незнакомого человека. Восемь с половиной месяцев назад она встретила причину своих душевных терзаний. Он назвался Хёдо Редзи: высокий, статный, обходительный, остроумный, весёлый и озорной брюнет со светлой чёлкой, мудрыми малиновыми глазами и небольшой аккуратной бородкой — ну как в такого не влюбиться? Идеальный обольститель! Да он выглядел старше её на 20 лет, да она почти не знала о нём ничего, да она жалела о том, что поддалась соблазну, но всё же... убить своих детей в утробе Мисато не решилась (а она считала прерывание беременности именно убийством). Многие говорили ей сделать аборт — «чик и всё», но даже если бы она не считала подобное убийством, всё равно бы родила. Будущая мать очень сильно любила своего прекрасного обольстителя, что не хотела терять такой подарок судьбы — детей которых подарил ей возлюбленный. Да он провёл с ней лишь одну незабываемую ночь, но воспоминания об этом, наполняли будущую роженицу сладкой дрожью и истомой, крася лицо обольщённой в красно-розовый цвет от смеси смущения с вожделением.        - Пусть мой сын, будет хотя бы так же красив как и его отец, а дочка куда краше меня. Будут мне памятью о том замечательном дне. - Сказала тихо женщина и нежно погладила свой живот. Затем Мисато заплакала, из-за этого Хёдо она поссорилась со всеми, чуть ли не лишилась работы и точно потеряла возможность найти хорошего мужа. Ну какой нормальный мужчина свяжется с молодой матерью двоих детей? Однако мысль о двойняшках мальчике и девочке согревала молодое женское сердце. У Айки будет счастливая семья! Семья из неё самой и двух маленьких звёздочек которые будут наполнять её теплом и счастьем. Даже сейчас она благодарна своему обольстителю, жаль лишь то, что дети не увидят родного отца. - Иссей, Кирю вы постарайтесь родиться поскорее, мне не терпится взять вас на руки. Я люблю вас, мои дорогие детки, родитесь здоровыми мои прекрасные звёздочки. - Мягко прошептала Мисато, убаюкивая себя и детей. Айка уже перестала плакать, но продолжала гладить живот - мысль о детях наполняли её теплом, покоем и уютом.        Неожиданно начались схватки. Мисато закричала от боли и начала дёргаться. Не прошло пяти секунд как прибежали медсёстры, роженицу повезли к врачам и посадили в родильное кресло. Медики знали, что роды будут на этой неделе, а то, что родиться должны будут крепкие пухленькие двойняшки не оставляло им времени на проверку — ложные это схватки или нет. Впрочем через пять минут сомнений, что роды были настоящими уже не было. Роды проходили тяжело, крупные развитые детки не рождаются легко — тем более двойня, пришлось делать кесарево сечение. Первой вышла на свет девочка, затем мальчик, счастливая мать посмотрела на своих детей, тепло улыбнулась и потеряла сознание от истощения сил.        - Спасибо, что помог принять роды Шемхазай. Дочь три килограмма, сын четыре. Для двойняшек они крупные. Мисато — молодец! Человеческой женщине выносить нефилима сложно, а уж двоих и подавно. - Сказал врач своему ассистенту, зашивая порез от кесарева сечения у молодой матери, даже не смотря на своего помощника.        - Всегда рад помочь, Азазель. Кстати ты был прав, когда ещё на шестом месяце сказал, что твой сын действительно обладает священным механизмом. Только вот каким? - Спросил начальника подчинённый, в голосе Шемхазая проскакал интерес.        - По уровню испускаемой силы — это Лонгин, не знаю какой, но Лонгин. Опасно будет оставлять такого ребёнка Айке, он быстро станет магнитом для всяческих неприятностей и проблем — крупных проблем. Будет гораздо лучше, если я воспитаю его. Уже одним своим рождением Иссей вызвал знатный переполох в этом городишке, сам видишь, что несмотря на все принятые мной меры по всему городу авария идёт за аварией, даже я не смогу полностью запечатать его силу. - Буднично ответил глава падших, уж слишком много он работал со священными механизмами и знал их скрытую силу.        - А твоя дочь? - Неуверенно спросил ассистент.        - Останется с матерью, силу Кирю я запечатаю. Не нужно им участвовать в этом трёхстороннем конфликте, пусть живут как обычные люди. Мать-одиночка с одним ребёнком сможет себе найти мужа скорее, чем мать-одиночка с двойней. К тому же мужчины к чужим дочкам привыкают легче, чем к чужим сыновьям. Тем более, что помогать им я буду, оставлять своего ребёнка на произвол судьбы... не совсем в моём стиле, другое дело, что всё нужно будет сделать тайно и тихо - так чтобы никто не знал.        - А может просто остепенишься и женишься на ней? Прекрасная девушка, не каждая родит таких красивых двойняшек, да и любит она тебя несмотря ни на что. - Устало повёл бровью Шемхазай и передал детишек медсестре.        - Пока есть Кокабиэль — у меня семьи и покоя не будет. Он из категроии - «и сам не возьму, и другим не дам». Этот озабоченный войной идиот будет использовать каждый возможный на меня рычаг, чтобы возобновить войну. Эх... и если бы только он! Жена — это уязвимое место для каждого правителя, путь к краху владыки лежит через его владычицу, неважно будь это жизнь, честь или постель, а этим всем могут воспользоваться ангелы небес и демоны преисподней. Не будь этого фанатичного милитариста и будь мир между тремя библейскими фракциями, я бы действительно последовал бы твоему совету, Шемхазай. Мне действительно надо остепениться... однако сейчас не время. - Огорчённо проворчал, падший ангел. Нет Азазель не влюбился, однако, что греха таить эта наивная женщина ему очень понравилась. Добрая, ласковая, нежная и в тоже время волевая, решительная и сильная, с внутренним стрежнем, раз не пошла на поводу у родни на счёт аборта. И не Мисато виновата, что соблазнилась — это просто глава падших слишком хороший обольститель, даже без магии. Редко кто может сопротивляться обаянию такого казановы как он, лишь считанные единицы.        - Но твой сын... - Хотел возразить Шемхазай.        - Я буду растить Иссея, но тайно! Никто кроме меня, тебя и Баракиэля не должен знать о том, что я в который раз стал отцом — лишь вам двоим и себе я могу доверять. Нельзя, чтобы Кокабиэль узнал что у меня есть наследник, ты же помнишь судьбу предыдущих? Тем более, что сын родился с Лонгином, этот десятикрылый дуболом вздумает настроить моё дитё против меня же, а в случае неудачи просто убьёт ребёнка, чтобы не мешался под ногами. Лонгин — не Лонгин, а боевого опыта у меня или Кокабиэля более чем достаточно, чтобы перекрыть эту силу. В любом случае узнай, чокнутый милитарист о Иссее, я в проигрыше, какое бы решение сын не принял. - Тяжко вздохнул новоиспечённый отец. - И если бы проблему составлял один Кокабиэль! Он слишком популярен среди одной четверти всех падших, а раскол у нас, когда не закончена война... - Азазель задержал дыхание и посмотрел в глаза ассистенту.        - Будет означать, что нас сметут. Не бунтовщики, а другие фракции. - Понимающе кивнул Шемхазай.        - Вот теперь понимаешь, почему у меня была насыщенная личная жизнь только до того, как я залез во внутреннею политику нашей фракции. Единственный плюс активных военных действий был в нашем единстве, а сейчас приходится ждать подвоха от собственных подчинённых. Какая тут семья? Только тайная, но загвоздка в том, что тайное становится явным. Будем надеяться, что у Баракиэля всё будет хорошо. Странно, что я это говорю, но дай Бог, чтобы у моего друга всё было хорошо.        - Неужто с Кокабиэлем нельзя разобраться?        - Разобраться то можно, а последствия? Пока он откровенно не начал бунт, лекарство опасней болезни. Это же приведёт к расколу! - Азазель досадно покачал головой. - А раскол сам знаешь к чему. Вот и приходится лавировать между Сциллой и Харибдой, бунтом Кокабиэля, когда он накопит достаточно сил для захвата власти или бунтом недовольных сторонников придурка-милитариста, если я по их мнению несправедливо применю силу к их лидеру. Сколько лет мне ещё решать эту квадратуру круга? - Залечивая роженицу магией, устало промолвил Азазель. - Спи, моё сокровище тебе предстоит много сил сейчас и в будущем. Знаешь я в тебя не влюблён, но будь обычным человеком я бы не пожалел бы остаться с тобой, Мисато. - Когда ангел обратился к бессознательно Айке, по обычно ехидному лицу, скатилась скупая мужская слеза.        - Зачем так всё усложнять? Бери пример с меня! Зачем себя так накручивать? - Недоумённо покрутил у виска второй по иерархии падший ангел.        - Шемхазай, Айка Мисато — обычный человек, а не демон из фракции Старых Владык, перед нами и нашими врагами она постоять за себя не сможет. Думаешь мне приятно расставаться с таким сокровищем? - Огорчился Азазель и вышел из родильного отделения, ему ещё нужно было придумать записку, объясняющую матери его собственных детей, почему он забирает сына.