Вьорн Золотого Герцога

ЭЛИАН Я очнулся от какого-то гула. Странный такой шум – как будто прибой, или далекий водопад… Но не должно быть тут прибоя, я же помню, что был дома… или в дороге? Дорога… Выплеск амулета… И постоянная боль, разрывающая внутренности, сжимающая голову в тисках! А голова-то не болит! Только вот соображает плохо. Шум, гул… голоса какие-то… Кажется, они уже давно тут звучат. Вроде бы рядом – и одновременно мне чудится, что я парю над землей – а голоса слышатся словно из-под воды, издалека. Ну и пусть себе… Никого не хочу… Я устал. Голоса замирают, вокруг воцаряется покой – но ненадолго. А потом я начинаю ощущать сразу две вещи: боль в боку и какой-то противный вкус во рту. А, ещё пить хочется… - Сейн!!! Черт подери эти гребаные амулеты! И придурка этого! Да что ж такое?! - Сейн вю Лежже, уймитесь, все уже хорошо, мы успели вовремя. Ваша Светлость, Вы нас слышите? Узнаете? - Слышу, - ответил я почему-то очень тихо. Хотелось добавить: как же можно не слышать, когда так орут над ухом?! Странно, а ведь до этого я слышал только гул и всё… - Выпейте отварчик, Ваша Светлость… давайте, давайте! Знаю, что мерзкий. Считайте, что это наказание за Вашу самодеятельность. - Что это такое? – спросил я, со вздохом приникая к кружке. Даже это пойло принесло облегчение – жажда была очень сильной. - Солдатские перышки, отвар листьев и корней. В Вашем случае самое то сейчас. - Это не солдатские перышки. Это солдатские портянки, - убежденно ответил я. - Все так по первости говорят, - рассмеялся мэтр Бертен (а это был именно он). – Надо же, не думал, что буду наблюдать столь редкое единодушие между моряками и пехотой! Пусть даже и в столь специфическом вопросе, как вкус кровоостанавливающего питья. - А зачем ее останавливать, она же не течет уже, - решил я покапризничать. Короткий приглушенный рык был мне ответом. Это Нэр. Похоже, он очень не в духе… - Ваша Светлость, - лекарь уже не смеялся и вообще казался почти таким же сердитым, как и Нэррем. – В следующий раз, когда Вас посетит мысль о самоубийстве, делайте это как-нибудь иначе, договорились? А то не очень понятно, чего Вы, собственно, хотели добиться этой своей… выходкой. То, что кровь сейчас не течет, уж точно не Ваша заслуга! Вы хоть понимаете, что были на пол-волоса от смерти? Или такие мелочи не заслуживают Вашего внимания? - Мэтр, ну что вы… - я был даже озадачен такой экспрессией обычно выдержанного доктора. – Ведь рана не опасна, поверхностная… Я сам так хотел… - Любая рана может стать опасной, если к ней отнестись с подобным пренебрежением, - сухо заявил мэтр. – Кровотечение у Вас было, причем сильное. И останавливаться эта кровь не желала довольно долго. Так что пейте отварчик, пейте. Портянки там или нет, а пить его надо. И еще, Ваша Светлость… поберегите себя, пожалуйста, - тут он усмехнулся и шутливо подмигнул мне, - а не то я эдак на Ваших ранах разбогатею и, чего доброго, зазнаюсь. - Я позабочусь, чтобы сейн больше так не делал, - неожиданно сказал Нэр, сверля меня тяжелым взглядом, не сулящим ничего приятного. - Думаете, у Вас получится, сейн Нэррем? - Думаю, да, - голос у моего гардекора жесткий и непреклонный. - А я позабочусь, чтобы вы разбогатели, мэтр, даже если я не буду подкидывать вам… лишнюю работу, - сказал я, гадая: как же это Нэр собирается следить за моим, так сказать, поведением? Положим, я и сам уже понял, что был неправ – наверное, повязка слетела, а я ещё и двигался после этого. Но ведь не так уж и много! - Вот-вот! Давайте без лишней работы! – кивнул мэтр. – Сейн Нэррем, я Вам сейчас обскажу, что делать… в принципе, ничего такого уж сложного. А Вам, Ваша Светлость, скорейшего выздоровления. И… благоразумия. Не делайте так больше! - Надеюсь, не придется, - пробормотал я. А и вправду: любопытно, всякое ли воздействие амулета можно лечить так вот… шпагой? Нэр вышел проводить лекаря и выслушать наставления по уходу за мной. Впрочем, вернулся он довольно быстро. Окинул меня взглядом с ног до головы задумчивым и каким-то нехорошим взглядом и сказал: - Вот сейчас, пожалуй, пора, сейн. Вы дали мне слово сделать то, что я Вам скажу. Так вот… я Вам говорю. Вы будете смирно лежать в постели до тех пор, пока я не разрешу Вам вставать, и выполнять все предписания мэтра Бертена. Никаких прогулок, вскакиваний и прочих признаков активной жизни. Ведете себя тихо-тихо. Как мышка. - Нэр, я и не собирался здесь… танцы устраивать, - сказал я. – Можешь не волноваться. Но садиться-то я могу? Или бревном лежать?! - Бревном, - оскалился гардекор. – Садиться Вы тоже не будете. И вообще… Я вот тоже думал, что Вы не будете устраивать тут танцев. Меньше всего я ожидал увидеть Вас не в постели и истекающего кровью. Так что… как я теперь могу быть уверен? Нет уж, лучше, если будет вот так… Вы просто сдержите свое слово, и все. Сделаете то, что я Вам сейчас велю. А я велю – не дергаться, пока я и мэтр Бертен не скажем, что уже можно. Никаких резких движений, рисков и прочего проявления неразумности. Или мне лучше перейти к угрозам, а не требовать от Вас сдержать слово? Так я могу. У меня, хвала Создательнице, уже есть чем на Вас давить. - Об этом поподробней, если можно, - улыбнулся я. – Кстати, а всякие… надобности как же? - С надобностями мы Вам поможем, я и Гимар. А что касается подробностей, которые Вам зачем-то понадобились… Значит ли это, что Вы таки отказываетесь держать слово? Он был непривычно настойчив. Хотя Нэр всегда был упрямым и очень скрупулезным, но сейчас у него явно было что-то ещё в запасе! - Да могу я полежать, конечно… какое-то время, - сказал я примирительно, пытаясь повернуться на бок. На здоровый. - Это не совсем тот ответ, которого я жду, - сощурился Нэр. – Я бы предпочел что-то более определенное, сейн. К примеру, «да, я все сделаю и сдержу слово» или что-нибудь вроде того. - А чем ты собрался на меня давить? – спросил я напрямую. - А Вашим вьорном. Я, конечно, понимаю, что Вы меня после этого уволите. Но не раньше, чем выздоровеете. А мне того и надо. Но если Вы опять будете… плохо себя вести и не способствовать собственному выздоровлению, я натравлю на него Свору. Так и знайте. Обвиню его в покушении. Тогда уж Вам волей-неволей придется выздоравливать, и как можно скорее. - Нэр, ты этого не сделаешь! – воскликнул я. – Ведь ты прекрасно знаешь, что он не виноват! - Моя забота – Ваша безопасность, а не его невиновность, - жестко ответил он. – Но если не верите… и не хотите лежать спокойно – проверьте меня. Попробуйте сегодня хотя бы сесть – я вызову Псов сразу же, немедленно. Сопротивления он им не окажет, я думаю, так что все пройдет тихо и без скандала. Но Вы… Вы будете знать, сейн. - Ну ты и жук! – почти восхищенно вымолвил я. – Собственно, я и не собирался тут особенно много двигаться… но лежать пластом более одного дня я не собираюсь! - Значит, хотя бы один день спокойной жизни для него Вы уже выкупили, - вкрадчиво сказал Нэррем. – Чем позже знакомишься с палачом, тем лучше, верно? В общем, лежите тихо и не дергайтесь. Если будете себя хорошо вести, я, может, даже свидание Вам с ним устрою. Минут на десять. - И разумеется, при открытой двери и в твоем присутствии? – рассмеялся я. Это был беспроигрышный ход! Хотя чему я удивляюсь? Нэр хорошо меня знал. Я знал его тоже… и именно поэтому не стану рисковать. Потому что ради моей безопасности Нэррем и на себя самого в Стаю донесет… И на Эртена. А проверять, насколько его ход можно будет отыграть назад – разумеется, я не стану! Такой подлости я не сделаю… И в конце концов, мне надо всего лишь полежать… не самая трудная задача. Интересно, может быть, Нэррем считает, что я должен был обратиться со своей просьбой к нему? Или что Эртен не должен был соглашаться на опасный мой каприз? Но дело сделано. И хорошо сделано. Ничего не болит у меня – кроме раны от шпаги. Слава Создательнице! - В моем присутствии и при открытой двери, - фыркнул он уже с порога. – Я ему и руки еще свяжу, для пущей убедительности. - Ну вот это уже лишнее! – сказал я сердито. Выразительно сказал и громко, так что даже рана моя стала жаловаться. Нечего, мол, тут орать. Нэр ухмыльнулся: - Посмотрим, сейн. Как Вы должны понимать, многое зависит от Вас и Вашего поведения. А сейчас отдыхайте. И убереги Вас Создательница от лишних и резких движений! - Черт бы тебя побрал, - пробормотал я ему вслед. Издевается еще. А я чуть было не купился… Но отдыхать я в общем был не против. И как только во рту немного притих вкус портянок, я благополучно заснул. И ничего мне не снилось. За это судьбе надо сказать отдельное спасибо… Но вот проснулся я опять от возмущенного голоса, честящего меня на все корки. На этот раз была очередь тети! - ….!! - А, проснулся!!! – ну вот как она заметила, а?! – Элиан, ну почему ты с таким упорством заставляешь меня вспоминать, как надо ругаться, а?! Уверяю тебя, я бы в своей жизни прекрасно обошлась без этой лексики, если бы не твои выходки! Что ты учудил на этот раз, признавайся! - Я лечился, - усмехнулся я, приоткрыв один глаз. - Вот оно что! Ну как же это я не догадалась?! Это, оказывается, вот как называется! Открой мне тайну этого лечения, Эли, будь так любезен! - Шпаголечение, - ответил я невинно. – Главное, чтобы шпага была острой… и верный друг. Кени, у меня больше не болит! Ничего! Кроме раны, разумеется… - Так, - тетя вдруг успокоилась и сделалась очень внимательной. – Вот тут подробнее, пожалуйста. Что за шпаголечение? И кто тебе про это подсказал? - Никто… Мы фехтовали с Эртеном. И я подумал, что наш бой – ненастоящий… так же, как моя болезнь. А потом решил, что боль эта боится настоящей раны! - Хочешь сказать, что ты сам додумался до такого решения? – тетя недоверчиво приподняла бровь. - Ну вот! Я, по твоему мнению, не способен на дельные мысли? – я притворился обиженным. – Знаешь, мне ведь трудно было заставить себя пойти туда… А как начал – полегчало. Ну вот… я решил, что эта пакость боится настоящей боли, потому что она ненастоящая… Как-то так. Я и сам не был до конца уверен… поэтому и захотел проверить… ну и встал. Я понимаю теперь, что зря. Кенья смотрела на меня восхищенно и при этом очень сердито! - Элиан, Элиан... что же мне с тобой делать, а?! Нет, мысль у тебя действительно дельная, ничего не скажешь! Ты - молодец! Я тут поспрашивала у некоторых... специалистов, послушала... и мы пришли к тому же методу, по сути. Но! Элиан, разве можно так?! Нельзя же так рисковать! Я бы все равно сегодня к тебе приехала, и мы бы все сделали, как надо - безопасно и аккуратно. А ты?! - Безопасно и аккуратно… - сморщился я. – Ещё неизвестно, помогло бы, или нет! Может тут как раз и нужно, чтобы боевое оружие, и скорость, и на пределе сил? А не на столе хирурга, осторожненько, тихонечко… Фу! Кенья вздохнула и покачала головой. - Как ты, интересно, Нэррема на это уговорил? Он до сих пор ходит мрачный. - А никак. Открою тебе страшную тайну. Между нами – это сделал Эртен… Тетя ошеломленно уставилась на меня, после чего настороженно воскликнула: - Эртен? Вьорн тебя ранил? А он... жив? Хотя да... судя по твоему выражению лица, он жив... Иначе ты бы по-другому себя держал. Удивительно! Моё хорошее настроение унеслось быстрокрылой чайкой. - Вот ты сразу догадалась, что ему будет плохо от этого… А я нет! Мне слишком этого хотелось… А его потом так корежило… он испугался… нет, не так! Это был ужас, и ему реально стало плохо. Мне и вправду надо было Нэра попросить. Или самому… Но тогда я не подумал. Идиот. - Погоди, не части так. Я не то чтобы догадалась, но... орната у вас с ним, похоже, настоящая, а не... юридическая, я потому и подумала, что... можно ожидать чего-нибудь эдакого. Какого-нибудь наказания за подобную выходку. А ты мог и не сообразить, да... Но сейчас-то все в порядке ведь, верно? Он жив, ты ранен - боги, как это может быть признаком порядка! - а я сижу тут и определенно не вижу в тебе никакой магии. - Посмотри ещё… - слабо улыбнулся я. – Но я ведь… потому и вставал, чтобы проверить… так что думаю, здесь и вправду всё в порядке. И ещё… может, ты посмотришь Эртена? А то Нэр взялся тут командовать… а я вынужден подчиниться, ведь это на него я свалил происшедшее. - То есть тебя заперли в спальне и заставляют выполнять требования лекаря? - рассмеялась Кенья. - Молодец Нэррем! Прямо горжусь мальчиком! А зачем мне смотреть Эртена? Ему что, все еще плохо? - А я не знаю! – воскликнул я. – Я же не виделся с ним… после всего. А Нэр угрожает, что если я встану, он донесет на Эртена в Стаю. Покушение, мол. Не то чтобы я ему очень верил, но… я и так виноват перед парнем. - Ооо... - протянула тетя, невольно оглянувшись на дверь, за которой (я знал это наверняка) и сейчас дежурил Нэр. - Вот оно что! Хорошо, Эли, я зайду к нему. может, и впрямь там... требуется какая-то помощь. Она задумчиво прикусила губу и осторожно уточнила: - Я ведь могу говорить от твоего лица? Ну... если потребуется вдруг убеждать, что ты не сердишься, что это не преступление и... что там еще может понадобиться? - Всё это я ему говорил! Ещё тогда, сразу после… лечения, - я усмехнулся. – Что он не виноват, и что я сам его просил, что мне это было нужно… И разумеется, ты это можешь повторить тоже. И добавить ещё всё, что сочтешь нужным. Чтобы он… чтобы с ним было всё в порядке. - Договорились, - взгляд ее построжел. – А теперь расскажи лучше о себе. Я так поняла, что просто «шпаголечения», как ты выразился, тебе было мало? - Шпаголечения хватило! – улыбнулся я. – Но мне же хотелось проверить и убедиться, вправду ли у нас всё получилось… Вот я и решил встать потихоньку. В тот момент мне эта мысль казалась единственно верной. - Кошмар, - сердито проворчала Кенья. – Правильно Нэррем тебя запугивает. Шантаж – дело грязное, конечно, но тут я целиком на его стороне. Надеюсь, больше ты не намерен эдак… вставать? А то я ужасно не люблю похороны. - Да я не собирался! Скажешь тоже – похороны… Тетя, по-моему, ты преувеличиваешь. А Нэр мне даже садиться запрещает, - пожаловался я и сам улыбнулся: звучало почти по-детски. – Я вообще не понимаю, отчего такой сыр-бор. Можно подумать, я никогда раненым не был! - Раненым ты, конечно, был. А вот глупцом я тебя ни разу не видела. Между прочим, мэтр Бертен, твой лекарь, сказал, что ты запросто мог кровью истечь. Все же думали, что ты мирно себе почиваешь, а не бегаешь по комнате. Это удача, и еще какая, что к тебе зашли и успели что-то сделать. Эксперименты, Эли, ставят, хорошенько подготовившись. Обезопасив себя. А не так… - Всё понял. Осознал, - покаянно сказал я. – Так ты зайдешь к вьорну? И я был бы рад, если бы ты потом завернула ко мне на обратном пути… Обещаю не дергаться. - Конечно, я заверну, - наконец-то улыбнулась Кенья. – За тобой же глаз да глаз нужен! Захвачу чего-нибудь вкусненького в обход указаний мэтра – чтобы ты не чувствовал себя совсем уж в тюрьме. А сейчас и впрямь схожу взглянуть на твоего парня. - Спасибо, тетя, - отозвался я почти как пай-мальчик. Это ей всегда нравилось. А потом закрыл глаза и стал старательно делать дыхательные упражнения: всё ж таки когда я демонстрировал Кени, насколько я здоров, моя рана немного обиделась на такое к ней невнимание. * * * КЕНЬЯ ВЮ РОНО Только двое людей на этом свете вызывают у меня последнее время желание ругаться нехорошими словами: канцлер вю Раббант… и мой Эли. С канцлером всё ясно – во всяком случае мне. Это именно он стоит за всем тем, что творится в нашей стране в последние годы. Идиотские указы, назначение в правительство новых людей – тех, которых надо было бы от власти подальше держать, - опала для тех, кто этого не заслужил, да и многое другое… Не очень-то я в политике разбираюсь, но нутром чую – он это! Вю Раббант и сестричка его, Гьенна… змея в сиропе. И порой так и просятся на язык слова, в приличном обществе не употребляемые. Категорически. И почему эта семейка такую волю взяла и королем вертит – убейте меня, не пойму! Но Эли! Всякий раз ведь не знаешь, плакать или смеяться, - и страх за него берет, и восхищение, и досада. Без сладкого не оставишь, в угол не поставишь, а пороть… несколько поздновато, скажем так. Да и не била я его никогда… Даже когда маленьким был. Правда, сейчас мне кажется, что он и тогда уже был взрослым. Только худым и невысоким – это потом уже он как-то вытянулся разом и обрел постепенно и мускулы свои, и стать… и движения, как у сытого леопарда. Который вполне может, тем не менее, в долю мгновения взять и прыгнуть. Так сердце за него изболелось! Вспомнить страшно, какими глазами Элиан смотрел – да и как он вообще двигался по дороге в Герешенч. А ведь нельзя было страх мой и сочувствие показывать – я бы сделала только хуже. Недаром он к смерти готовился. Чтобы заставить моего Эли наследством своим распоряжаться – это неслыханная боль нужна, та, от которой разум мутится. Другой бы на его месте вполне бы мог уже покончить с собой… А он всё боролся. Немного я не успела! Наметила «операцию» на вечер, курица старая… а он вон как. Хотя зная его, оставалось только удивиться, что он не сделал этого раньше! Сам или с чьей-то помощью. Но вот Эртена своего он использовал зря! Я подходила к комнате вьорна – и злилась. Как мальчишки, право! Безответственные… В первую очередь мой племянник… Ну как же так можно было! Ведь вьорн мог… не знаю, что могло с ним случиться в худшем случае, но судя по тому, что я прочла – могло быть всё, что угодно. Мне вспоминался его голос во время болезни. «Говорите… пожалуйста…» Как он тянулся и жадно ловил всё то, что я рассказывала об Эли, как оживал его взгляд – казалось, я даю ему магическое питье. Бедняга! А ведь он, наверное, и согласился-то не сразу! Но разве моему охламону можно отказать?! Но орната… она могла с ним сделать что-то неожиданное и очень нехорошее. Да ведь у него просто рука могла дрогнуть! И всё… И страшно подумать, ЧТО дальше. Возле комнаты Эртена стоял парень – кажется, Картиан его зовут. Молчаливый, исполнительный. - Сторожишь? – осведомилась я. - Да, монна, сейн вю Лежже велел, - кивнул он мне. – Хотя мне все равно непонятно, зачем. - Меня-то пропустишь? – усмехнулась я. - Конечно, - парень кивнул. – Я всех пускаю. Ну как всех… сейна вю Лежже и горничную. Больше никто к нему и не заходил. Разве что он сам изнутри заперся… - Так он запирался? Черт... - пробормотала я и громко постучала. Как-то там вьорн?! Я старалась надеяться на лучшее, но в глубине души было тревожно. - Войдите, не заперто, - донесся до меня голос Эртена, и я открыла дверь. В комнате было почти темно. Плотные шторы надежно отсекали дневной свет, и хоть что-то видно было только благодаря трем свечам. - Монна Кенья? – тихо и хрипло произнес вьорн, вставая мне навстречу из кресла. Прямой, в наглухо застегнутом на пуговицы и крючки камзоле, болезненно бледный, он действительно выглядел как-то не так. – Здравствуйте. - Здравствуй, Эртен, - сказала я как могла приветливо. – Садись. Я ещё не настолько стара, могу и сама взять себе стул! Что я и сделала, поставив его рядом с вьорновым креслом. Потом поймала себя на том, что повторяю «таак….», умащиваясь и наблюдая за парнем искоса. А он уставился куда-то в пространство – словно и правда узник. Который сидит в своей камере уже несколько лет… Вот черт возьми! - Ты мерзнешь? – не выдержала я, поймав какое-то его зябкое движение. - Что? – он вздрогнул, поднимая на меня взгляд. – А… нет, монна. Со мной все в порядке. Вы… Вы были у Э… у Его Светлости? Как он сейчас? - Нормально, - сказала я. – Даже хорошо – насколько это может быть при ранении. И теперь он вне опасности. Я не буду говорить ему про кровотечение и глупость моего племянника! Сам пусть рассказывает… Парень и так почти болен от беспокойства. А рассказом своим я лучше не сделаю никому. - Точно? – в глазах его даже при таком скудном освещении легко угадывалась мольба. – Вы уверены? - Конечно, я уверена! Неужели ты думаешь, я могла бы соврать В ЭТОМ?! - Почему нет? – он скупо улыбнулся. – Что бы Вам в этом могло помешать? Вы же не обязаны передо мной отчитываться. И слишком добры, чтобы просто послать и не ответить. - Ну, если бы ему было плохо – подумай сам: я бы сидела возле него, а не здесь, у тебя, с довольной физиономией, - ответила я. – Конечно же… Я хотела сказать: «конечно, он сделал всё, чтобы замедлить выздоровление!» - и тут же осеклась. Ещё неизвестно, как среагирует парень – чего доброго, припишет вину себе. Хотя никто не заставлял моего племянника вставать и как будто нарочно делать так, чтобы кровотечение усилилось! - Конечно, этот ваш способ… скажем так, довольно радикален. И весьма неожиданный… Но помогло! Нет в нем больше магии. Вы победили! Улыбка его исчезла быстрее, чем появилась. - Это не наш способ. Это лично его способ. Я тут всего лишь исполнитель. И, боюсь, не из лучших. Хотя, конечно… - лицо его болезненно напряглось, рот затвердел, - безотказный. - Вот и хорошо, - поспешно припечатала я, - ты вот что мне скажи: сам-то как себя чувствуешь? Меня ведь Эли послал. Беспокоится он о тебе. - Со мной все в порядке, - послушно ответил мне вьорн. – Сначала еще было нехорошо, а сейчас – в целом нормально. - А что было вначале? – вкрадчиво спросила я. – Ты не обижайся, что я спрашиваю. Я же вроде как лекарка… и я тоже беспокоюсь о тебе, мальчик. А Элиану я ещё попомню, когда он окончательно поправится! Сейчас ему хорошо. Слышишь? Шутит…улыбается. Эртен невольно улыбнулся. Кажется, сейчас до него наконец-то дошел этот чудесный факт – его орнингу больше ничего не грозит. - Это замечательно, что ему хорошо, и он шутит, - с облегчением произнес вьорн. – А что Вы хотите ему припомнить, когда он поправится? - Не надо было ему тебя об этом просить, - нехотя произнесла я. – Тебе ведь было тяжело, правда? - Надо или не надо – решать ему, - довольно жестко возразил он мне. – Он в своем праве был. Эртен помолчал, после чего с той же неохотой, что и я перед этим, ответил: - Мне действительно было… не очень хорошо. Но я это пережил. С его помощью. Он довольно быстро сообразил, что нужно сказать… - Сообразил он! Маг-теоретик недоделанный… Может, право у него и есть, не спорю, - согласилась я, чувствуя, что начинаю злиться. – Но именно поэтому и нужно было думать! Ду-мать! И его извиняет только то, что думающий орган был у него не в порядке… - проворчала я. - Ну и чего Вы тогда сердитесь, монна? – вьорн пожал плечами. – Не нужно, право… Его Светлость ни в чем не виноват. Если Вы говорите, что он победил, значит, он все правильно сделал. Победителей не судят. - Ещё как судят. Я, кажется, завелась. - А если бы у тебя сердце остановилось?! Или сосуд в мозгу лопнул?! Он ведь сам бы потом казнил себя – а уж поздно было бы! Ты вот скажи: не было у тебя тогда… острой боли или чего ещё? Не нравишься ты мне. Это магия, мальчик мой… ничего не поделаешь. Эртен тяжело вздохнул и наконец-то вернулся в кресло. Сел ровно, словно жердину какую проглотил, потом заговорил: - Да. Боль была. Иногда… когда я… неправильно думаю об этом, она возвращается. Не так сильно, как сразу после, но… Впрочем, это уже не важно. Я потихоньку приучаю себя думать правильно, так что ничего страшного. Я… мне бы не хотелось, чтобы меня снова кто-то видел в том состоянии. Когда… Он осекся и замолчал, опустив голову. - И что же у тебя болело? Голова или что ещё? Не стесняйся. Я ведь уже лечила тебя. А правильно или неправильно думать… я более чем уверена, что мой Эли был весьма убедителен, и поэтому ты так и сделал… Ты выполнил его просьбу. Он этого хотел сам, ведь правда? – я уверенно и с нажимом повторяла, следя за выражением его лица. – Ничего, - я тайком скрестила пальцы, - думаю, кровопускание ему не повредит! Короткий судорожный вздох был мне ответом. Впрочем, спустя пару мгновений Эртен добавил и слова, выталкивая их коротко и отрывисто: - Он… был убедителен, да. Просьба. Лучше бы приказал… было бы легче. А так… я его… - короткая пауза и еле слышный выдох, - ранил. Болела голова, да. Еще – тошнота. Больше ничего. Сердце в порядке. - Ты хоть ел с тех пор?! – спросила я, вставая с места и решительно подходя к вьорну. – Сиди тихо… вот… Твердо, но по возможности бережно я приложила пальцы к его вискам. Что-то металось там внутри, пульсировало… живое, горячечное, лихорадочное – как напуганная лошадь. Глазом косит, дрожит… и подойти-то к ней не всякий решится – лягнет. - Закрой глаза… Так, минуточку… Я попыталась представить себе, что от пальцев моих идет теплое и спокойное что-то… ну, как если бы погладить животное это испуганное, похлопать по шее, почистить… я это в детстве любила. Да ещё и погудеть в ухо – без слов так, низко и успокаивающе. Так я и уговаривала эту «лошадь». Минуты три. Потом отстранилась и уставилась на парня: - Ну так как насчет еды? Эртен растерянно пробормотал: - Да меня кормят в общем-то… Вы что же, хотите составить мне компанию за обедом? Я не лучший собеседник сейчас, монна… Боюсь, Вам будет скучно со мной. - Тебя Нэр не выпускает? – напрямую спросила я. – Или сам не хочешь? Орната, черт ее подери! И вправду, как кобыла норовистая, неведомой породы… Будь она и вправду живой лошадкой из плоти и крови – мне было бы неизмеримо легче. А так лишь на интуиции приходится работать. И силы забирает, зараза. Вон, уже сердце колотится… Эртен вяло пожал плечами: - Не выпускает, да… Ну то есть он мне… как бы сказать… настоятельно не рекомендовал покидать пределы моих комнат. И я не покидаю. Во-первых, я примерно представляю себе, что значит быть гардекором Его Светлости, и не хочу усугублять и без того непростое положение сейна вю Лежже. А во-вторых... - он помолчал и совсем тихо признался, - наверное, это трусость, монна. Я просто боюсь посмотреть ему в глаза. Моему орнингу. Понимаю, что это изрядная глупость, и… не делает мне чести, но… вот. - Это он должен бояться посмотреть тебе в глаза! – не выдержала и рявкнула я. – Потому что нужно было сосчитать хотя бы до ста, прежде чем требовать то, что втемяшилось в больную голову! Он же мог тебя угробить! - Нет! То есть… наверное, мог, но, во-первых, не угробил же. А во-вторых… - А во-вторых его извиняет только то, что «во-первых»! А ты что имел в виду? Эртен мотнул головой и неожиданно жестко заявил: - А во-вторых, он в своем праве, монна. И на самом деле, это и есть «во-первых», а все остальное – вторично. Не смейте вменять ему в вину то, что он правильно себя ведет. Я хотела резко ответить… и только молча выпустила воздух из ноздрей. Вот только сопеть и остается! Орната… в нем говорит орната. И, черт побери, такое впечатление, что ее воздействие еще усилилось! - Сам с ним поговоришь, - сказала я не сразу. – Он, между прочим, понял, что был не прав, назвал себя идиотом. По мне – совершенно справедливо. Не подумал он, видите ли… - Это – тоже его право, - плечи вьорна опустились, и он, кажется, немного расслабился. – И хватит об этом. Лучше расскажите еще об орнинге. Как он там? - Да нормально, говорю тебе! Магии больше нет. Той, что от амулета прилетела… Рассеялась та магия. Ну, а рана… Зашили его, лежит и не рыпается. Нэррем ему вставать запретил, обещание взял, что даже садиться не будет, а то ишь… - А что – ишь? – взгляд вьорна сделался вдруг острым и внимательным. – Он уже пытался? Сесть или что-то большее? Надеюсь, без последствий? - Умеешь ты задавать вопросы! Ну да, пытался, - не стала я врать. – Потому и лежит сейчас. И если бы не беспокоился о тебе, то и тут бы, наверное, не вытерпел. - Не понял, - честно признался Эртен. – Как беспокойство обо мне связано с его терпением? - Да это Нэррем! Вю Лежже пригрозил, что если Эли опять будет вставать, то он донесет в Свору, что это ты ранил Элиана… Я не верю, что он может так сделать. Но Эли решил не проверять… - Вот оно что! Теперь я понял… - вьорн задумался. – Мне кажется… если сейн Нэррем был достаточно убедителен… ну, раз угроза подействовала… То, может, и донес бы. И чуток помрачнел. - Вряд ли. Думаю, что нет. Он не дурак и видит, что ты не меньше его беспокоишься об Эли… Просто не было у него другого аргумента, видимо. А мой племянник знает, что виноват! Эртен сощурился и хмуро спросил: - Монна… Вам доставляет удовольствие говорить о вине орнинга, когда я просил Вас… не обвинять его? Зачем Вы это делаете? Я даже растерялась… на секунду мне показалось, что Эртен напрягся, и даже какой-то злой огонек мелькнул в его взгляде. Магия орнаты! Как же крепко она держит тебя… всё крепче и крепче. А может быть, я преувеличиваю, и тут обычная мужская солидарность? - Я же могу иметь собственное мнение, дорогой мой, - сказала я почти грустно. – И в конце концов я просто хочу, чтобы вы оба были здоровы. - О, это мы с радостью! – усмехнулся он. – Быть здоровым – это чудесное состояние, монна. Надеюсь, мне скоро и самому дозволено будет убедиться, что у орнинга все в порядке. - Разумеется. И с ним теперь будет всё в порядке. А тебе следует всё же поесть! Я поднялась с кресла – гораздо менее грациозно, чем хотелось бы! – и, открыв дверь в коридор, обнаружила Картиана Доррега. Он сидел на табурете, скучающе уставясь в стену перед собой. - Картиан! – позвала я. – Очень прошу – попроси там на кухне, пусть сообразят закуски и что-нибудь запить. А я посторожу… Мы никуда не денемся. - Да, монна! Сейчас! – молодой гардекор подхватился и умчался в сторону кухни раньше, чем сообразил, что меня ему слушаться не обязательно. - Надо будет потом подсказать сейну Нэррему, чтобы прочитал своим подчиненным лекцию насчет субординации, - с тихим смешком прокомментировал все это Эртен, с неподдельным интересом за нами наблюдавший. - Субординация – это, конечно, хорошо, - сказала я. – Но поскольку они имеют дело со старой теткой, которая лечила твоему орнингу разбитые коленки, когда он мне еще до плеча не доставал… то, скорее всего, тут могут и вправду быть некоторые сбои! - Что вполне объяснимо, но все равно не очень хорошо, - вьорн пожал плечами. – Когда система сбоит в одном месте, напрашиваются опасения, что это проявится и в другом. Вот уж военная косточка! - Не бойся, не проявится, - серьезно сказала я. – Уже достаточно долго с этим у Эли всё в порядке. Эртен взглянул на меня с некоторым сомнением, однако возражать не стал. Может быть, от того, что мы уже были не одни с ним – в комнату вошли две горничные, сноровисто уставили стол всякими закусками, водрузили в центр прозрачный кувшин с золотистым вином… Вьорн дождался, когда девушки закончат свою работу и уйдут, и спросил: - Дозволите ли поухаживать за Вами, монна? - Дозволяю. За собой поухаживать не забудь… Он промолчал. Налил и себе и мне вина, положил на тарелку каких-то яств, протянул мне… Себе взял яблоко и принялся задумчиво очищать его ножом от кожицы. И только когда яблоко было очищено, выпотрошено и порезано на тончайшие дольки, он произнес: - Вы ведь к нему зайдете еще, монна? Перед отъездом… а? Вообще-то я не собиралась, разве что заглянуть – мне думалось, что племянник мой сейчас должен заснуть. Но тон Эртена был полон какого-то затаенного напряжения. Ему явно хотелось, чтобы я зашла к Эли… - Да. Зайду. Собственно, я скоро уеду, а завтра вернусь, так что прямо сейчас и зайду… А что? - Ничего… То есть, я хотел просто, чтобы Вы ему передали… что со мной все в порядке, и… Он отвел взгляд, но, сделав над собой усилие, закончил: - Я был бы рад убедиться, что и с ним тоже… все хорошо. Я не настаиваю, ни в коей мере, понимаю, что ему сейчас не до меня… Но если хотя бы на пару минут… Вот оно! Ему нужно видеть своего орнинга – как тогда, когда он лежал в моем доме и болел. Окончательная привязка, привязка на верность… да куда уж дальше, если он даже слышать не может, как я ругаю Элиана! Еще упрекает меня. Защитник… - Раз вы с Нэром договорились, что ты тут сидишь, то я уж не буду вмешиваться в ваши мужские дела, - усмехнулась я. – И думаю, что когда я приду сейчас к Элиану, я застану его крепко спящим – потому что ему пришлось выпить достаточно всяких успокоительных! Вот пускай хотя бы до завтра полежит спокойно и… подумает о своем поведении, - усмехнулась я, вспомнив давние годы. – Со своей стороны даю тебе слово – еще раз – что он скоро поднимется. Заживает на нем быстро, слава Создательнице… - Благодарю Вас, монна, - Эртен коротко поклонился. – И спасибо, что навестили. И поделились новостями. - Всегда пожалуйста… Я молча доела то, что вьорн мне положил на тарелку, допила вино и посмотрела на него. Эртен сидел с вилкой в руке, уставясь в стенку. Вести светскую беседу он явно был не расположен. - Пойду я, дружок, - я встала. – Мой тебе приказ: всё доесть. Говорю это как врач. - Прошу прощения, монна, но я подчиняюсь только приказам Его Светлости. Как правило. Но Вашу рекомендацию я учту, - слово «рекомендация» он произнес с легкой, но весьма ехидной улыбкой. - Сделай одолжение, дорогой. Я улыбнулась и вышла. Сейчас вьорн был все-таки чуть более живым, чем когда я пришла…