Божественная четверка

Абель и Лилит опять пропали почти на половину суток, а потом, как ни в чем ни бывало, проскользнули мимо Каина, ковыряющегося в сломанном передатчике, и Сиф, подпирающей стену рядом с ним, и с трудом отвлеклись на то, чтобы поздороваться. Объяснять причину своей отлучки, которая заняла почти всё их редкое свободное время, они не посчитали нужным. Можно подумать, никто не знал, чем они там занимались. Могли бы и придумать что-нибудь правдоподобное. Сиф презрительно фыркнула, издав своеобразное "пф" при очередном воспоминании о втором брате и старшей сестре. Это было немного обидно. Четверо "детей из пробирки" всегда держались особняком даже среди колонистов. Вернее, их содержали особым образом. Конечно, в колонии их не отделяли от остальных стены из прозрачного пуленепробиваемого пластика, но по факту эти стены продолжали незримо существовать. Абель и Лилит, сильно сблизившиеся после его спасения, в свою очередь отдалились от Каина и Сиф, сжав круг личного общения вторых ещё сильнее. Сиф чувствовала, что они со старшим близнецом остались практически одни в узком пятне тепла, за пределами которого были холод и пренебрежение "нормальных людей". Младший Найтроуд погружался в неизвестный им чувственный мир, в котором ему нужна была только Лилит. На остальных там просто не хватало места. Сиф иногда позволяла себе задуматься над тем, что было бы, прояви аналогичное внимание к ней самой один из близнецов. Возможно, если бы этим одним был Каин... Но! Но они провели вместе достаточно времени, чтобы за ней укрепилась роль опекаемой младшей сестренки. Она для них ребенок, и наплевать, что Сиф во многих вопросах была умнее и циничнее их обоих. Вечная малышка. Лилит же была для них чем-то другим, на нее в двух светловолосых головах не распространялся этот запрет на восприятие ее не только как сестры, но и как женщины. Собственно, Каин выбыл из игры еще на первом круге, когда понял, что его безупречное обаяние и сдержанность не производят такого впечатления, как психозы и выяснения отношений Абеля. Ну что ж. Он любил младшего брата в достаточной мере, чтобы достойно сложить оружие и отойти на обочину любовной истории, где и так прозябала Сиф. Не став возлюбленным, Каин решил стать еще более заботливым братом, хотя только слепой от собственных переживаний Абель мог не заметить, как дорого далось старшему его «благородство». Их искусственное происхождение лишало всех четверых надежды на нормальную семью и жизнь. Они постарались сымитировать её наличие, когда остались во главе колонии. Подобное к подобному. Но даже в этой группе Каин вскоре остался лишним, потому что единственная женщина, которую он мог помыслить для себя, выбрала, по иронии судьбы, не более ответственного старшего, а несдержанного младшего близнеца. Наверное, Абелю Лилит и правда нужнее, ну а Каин еще подождет, не соизволит ли судьба, наконец, наградить его за терпение и выносливость. Впрочем, однажды, в один из сеансов связи со своим старым координатором, обучавшим его лично, тогда еще наивный Каин осмелился спросить, запланировано ли прибытие в колонию других «детей из пробирки». Если бы их было чуть больше, у него была бы альтернатива, здраво рассудил он про себя. Но короткий ответ был: "Планом проекта не предусмотрено". Если они покажут хороший результат, следующая группа человеческих модификатов будет больше, но к Найтроудам дополнений не предусмотрено, они уже на другом этапе. Словом, просто выполняй свою роль качественно, Каин, чтобы будущие поколения обреченных несли больше твоего «удачного» генетического материала. Если ты чувствуешь дискомфорт и не можешь работать, тебе назначат курс успокоительных препаратов и, возможно, гормоны. Сиф знала о той буре, которую усмирил в себе старший после этого разговора. По Каину никогда нельзя было сказать, когда он расстроен. У него было два основных внешних состояния для марсианской публики: «доволен» и «спокоен». «Доволен» было способом поднять боевой дух и похвалить отличившихся, а «спокоен» было для всего остального. В «спокоен» он бережно укладывал свое разочарование, боль, обиды, печаль, нездоровье, сомнения, печали и разочарования самой Сиф, которые она ему изливала, – да почти что угодно, что не влезало в маску «доволен». Иногда Сиф подозревала, что у старшего Найтроуда в груди припасена маленькая черная дыра, которая собирает весь этот эмоциональный мусор и сжимает до сверхтяжелой материи. Интересно, когда она достигнет критической массы и поглотит всё вокруг себя? В любом случае, с этой чёрной дырой в сердце или без неё, Каин был самым близким человеком Сиф, поэтому именно она так яростно настояла на том, чтобы «спасти» старшего близнеца столь радикальным способом, как введение крусника. Даже Абель тогда разъярился, обвиняя её в желании провести беспощадный эксперимент над его братом в угоду своей науке. Это не был «эксперимент». Это был страх потерять единственное существо, которое она любила по-настоящему. И отчаянье. Да, Каин изменился. Не очевидно для большинства, по началу почти незаметно для брата и старшей сестры, но он изменился. Не в лучшую сторону с точки зрения человеческой морали и своей функции в колонии, но, по личному мнению Сиф, Каин изменился в лучшую сторону для себя самого. Он стал больше думать о себе. Он стал менее трепетно относится к колонистам, оценив, наконец, собственное совершенство строения. А после введения крусника Абелю и Сиф (Лилит колебалась, хотя она понимала, что с Каином теперь можно будет договориться, только имея этих паразитов в своей крови) он вообще утвердился во мнении, что его новое состояние не так уж плохо. А наличие троих подобных ему и вовсе не мешает спокойно править своей пищей в виде метоселан и хрупкими неудачниками, большую часть которых он желал всё равно уничтожить. Но, главное, он изменил своё отношение к Сиф. Когда-то давно, когда его брат только начал сближаться с Лилит после собственного спасения, а Каин только начал привыкать к своему новому витку одиночества, Сиф предложила ему то, от чего Каин едва не пробил головой дверь своей каюты, чтобы удрать, не переставая гневно бормотать про недопустимость подобных отношений между братом и сестрой. И не важно, что их родство весьма условно и находится на уровне пробирок. Она его сестра и он готов оберегать её и защищать, но никак не покушаться на её... Ну, на неё в целом. Да, да, да. Он всегда был правильным, даже слишком. И очень совестливым. В отличие от Сиф. Поэтому она была удивлена, когда он сам пришёл к ней как-то вечером. Но и была обрадована, что уж скрывать. - Я недавно вспомнил наш прошлый разговор, сестрёнка, - начал Каин, намеренно не отводя глаз от бескрайней темноты за стеклом, – в котором ты тогда сделала мне одно … лестное предложение. И, если оно до сих пор в силе, я хочу сказать, что изменил своё мнение относительного этого вопроса. Сиф, веря и не веря, поднялась к нему и встала рядом напротив бесконечной черноты. Должно быть, он шутит, или просто не в себе. После введения паразита с ним такое случалось. - В конце концов, это почти божественный сценарий, не находишь? – голубые глаза Каина блеснули красным в отраженном свете притушенной лампы. – Два наделенных силой брата и две достойные их сестры в пустом мире, которым им предстоит управлять. Жаль только, что наш мир не так пуст, как в случае новорожденных божеств из мифов. – Каин тряхнул головой, отгоняя неуместную улыбку, он собирался быть серьезным. - Нас только четверо. Все остальные совершенно не годятся. И, я подумал, если двое из нас уже образовали пару, так почему оставшимся не составить вторую, Сиф?