***
- Очнись, Семён. Очнись! Женский голос эхом раздался в моём пустом сознании. Тьма окружает меня, но свет ослепляет мои глаза. Почему? Разве я не должен быть один в своей голове? Разве это не моя святыня? - Если не проснешься, я тебя тут брошу. Снова прозвучал этот женский голос. Голова болит, тело стонет от боли. Где я? Почему здесь так холодно? И почему этот женский голос мне так знаком?***
Пустынный, знакомый моему взору город. Вокруг тишина – ни одной живой души поблизости. Нет ни звуков машин, ни тихих разговоров, ни детских радостных криков. Ничего нет. Почему здесь так тихо? Этот город всегда был для меня чем-то суетливым, шумным. - Знаешь, когда у тебя в руках сила бога, ты способен не только на это. Голос Странника. Максвелла. Откуда я его помню? Почему я его нигде не вижу? Почему… Снова резкая боль в голове. Множество неизвестных мне голосов штурмует мой разум, пытаясь что-то сказать, однако их так много. Слишком много. Такое ощущение, будто свора детей одновременно пытается сказать мне, кто виноват в проделках. Поначалу пытаешься понять что-то, но столько новых слов появляется в их речи… Столько… - А-А-А! – я закричал от боли, схватившись за волосы и упав навзничь на холодный асфальт тротуара. Мой взор устремлялся в колени, но я не мог понять, что я вижу пред собой. Я пытался, но столько образов возникало в моей голове… - От чего ты бежишь, Сема? – спросил нежный голос рыжего ангела. Алиса предстала предо мной в своей обыденной пионерской форме. Все та же не заправленная футболка. Все тот же красный пионерский галстук на запястье. Все те же рыжие волосы, так радующие мою душу. - Алиса… Как ты… Что со мной происходит… Алиса! Я пытался до неё дотронуться, но вновь потерпел поражение. Только я подался вперед, как она, словно мираж, исчезла предо мной, и, уткнувшись носом в асфальт, я услышал другой голос. - Забавно видеть, как что-то дорогое тебе исчезает прямо на твоих глазах. Голос Евы. С тяжелой болью в голове и теле, я поднялся. И вместо города я увидел больничную палату. На койке лежала похожая на Алису девушка, рядом с ней сидела, держа её за руку, еще одна девушка, похоже, одного возраста с ней, но уже с фиолетовыми волосами. Посмотрев издалека на них, я бы сказал, что это Лена и Алиса, однако позади псевдо-Лены стоял знакомый мне человек. Странник. - Он тоже терял что-то дорогое, - голос Евы продолжал звучать в моей голове, - И это стало началом конца. - А-А-А! – прокричал я снова. Больше я не могу терпеть. Я падаю. Неизвестно куда. Вокруг меня тьма и ничего больше. Бездонная пропасть поглотила меня, заставив зависнуть в бесконечном падении. Страх нагнетал меня, животные инстинкты взбесились, неспособные сравнить это чувство с чем-то из жизненного опыта. Я не видел ни света, ни того, что могло бы напоминать мне человеческую реальность. Мир, в котором я вырос. Мир, который приносил мне только страдания. Мир, в котором нет того человека, которого я люблю. Страшнее всего мне становилось из-за осознания, что больше я её никогда не увижу. И не скажу: «Извини». И вот я продолжаю падать в неизвестность. Тело не отвечает моим запросам – выброс адреналина будто сковывал мои движения, а разум все затуманивался, неспособный ни понять все произошедшее со мной за несколько минут, ни осознать текущее положение дел. Уста мои пытались произнести хоть что-то, но звука не было. Я пытался кричать, пытался выкрикнуть имя Алисы, пытался крикнуть обычное «помогите», но всё бесполезно. Даже в своей голове я не мог услышать самого себя. Но внутри осознавал - единственное, что я мог сказать, - это имя… Знакомое имя… - ЛЕЙЯ! – прокричал было я в своей голове, но голосом Странника. Голосом человека, который потерял что-то дорогое. Знакомым до боли голосом. *** - ДА ПРОСНИСЬ ТЫ УЖЕ, МАТЬ ТВОЮ! – снова странный женский голос пытается пробудить меня. Пытается вытащить с того света. Удар в грудь, шлепок по лицу ладонью. Я чувствую боль, но не могу осознать её. Я плыву. Плыву по странной темной материи. Она обволакивает не только меня, но и мою душу. Мне так приятно плыть по ней, ничего не делать. Яркий свет снова ослепляет меня – та женщина пытается что-то сделать. Пытается нарушить мой сон, мои видения. А ведь, казалось, я так близко к разгадке. Почему вода такая легкая? Почему я плыву по ней, словно перышко по воздуху? Я ведь никогда не учился плавать, я всегда вел затворнический образ жизни. - Всегда ли? Да, всегда. С самого раннего детства я был подобием трусости, ничтожности, жалкого существования человеческой жизни. Пустой тратой полезных ресурсов. Я просто жил, потому что мне так сказали. - Ты мог бы совершить самоубийство, разве нет? Всем доступен такой выбор. Однако, как и большинство людей, ты таил в своём сердце надежду. Таил, да. Надеялся на лучшее. Старался найти хоть что-то хорошее в этом жалком мире. Этот мир ничтожен, реальность противна сама по себе – она лишает тебя надежды, лишает будущего. Она дарит тебе страдания и душевную боль. Никакой поддержки, ничего светлого там нет, и не было. Я пытался поверить в лучшее, но мир отверг… - Или же ты просто создавал образ слабого человека, чтобы тебя попросту пожалели, как пса, выброшенного на улицу? Ведь так проще жить, когда готов закрыть глаза на истину. Неправда. Это все мир. Это все люди, которые его населяют. Никчемный биомусор, шагающий по планете и тратящий… - Алиса тоже? Все пионеры, что жили здесь, тоже? Нет. Они здесь ни при чем. - Тогда зачем ты убил их? Что? Я их не убивал. Я бы никого никогда не убил. - Тогда очнись и посмотри вокруг. Снова удар. Прямо по лицу. Я резко очнулся. Резко вдохнув воздух в свои легкие, я открыл глаза. Я лежал на сырой земле, а надо мной стояло ночное небо, украшенное звездным сияющим полотном. Я с трудом различаю верхушки деревьев и сквозь боль ощущаю запах дыма. Что-то горит. Я закашлял и резко поднялся в положение сидя. Мои руки были в крови – изрезанные, исцарапанные, они напоминали мне руки солдата, прошедшего долгую и кропотливую войну. Моё тело изнывало от боли – кажется, что я все-таки войну прошёл. Но вид моих кровавых рук не был так ужасен по сравнению с тем видом, что я узрел своими очами, когда решил осмотреться. Огонь. Огромные клубы дыма закрывали мне взор, отчего я не мог понять, что горит. Прищурившись, я заметил горящие домики пионер лагеря, огромные, объятые адским пламенем деревья падали друг за другом, разрушая домики и палатки до основания. Одно из них рухнуло на столовую, отчего произошел большой взрыв, задевший и соседние здания. Огонь расползался по всему сосновому бору с дичайшей скоростью, заражая другие деревья. Стекла выбивались из-за большой температуры и давления теплого воздуха. Но криков я не слышал. Ни одного, черт побери, человеческого крика. Неужели все погибли? Или все спят, не ведая, что происходит с лагерем?! - АЛИСА! КТО-НИБУДЬ, ПРОСНИТЕСЬ! МЫ ГОРИМ! – я пытался предупредить хоть кого-нибудь о пожаре, но в качестве приза за такой смелый поступок получил лишь удар по голове, - Ай! Больно же, ты… Я оглянулся. Рядом со мной сидела рыжеволосая девушка, одетая в странные лохмотья. Её миловидное личико было бы столь прекрасным, если бы не небольшие шрамы: один, маленький, свежий был под правым глазом, другой, старый, был на левой щеке, остальные были еле-еле заметны – просто небольшие ссадины и порезы. Нос был немного острым и выпирал, кожа бледная, без веснушек. Брови были чуть грубоватыми, но что-то свойственное девушке в них было. Глаза были разного цвета – правый был синего, левый – темно-желтого. У неё гетерохромия, судя по всему. - Долго меня разглядывать будешь? – спросила она грубым голосом, явно немного походящим на мужской. Я не подал признаков заинтересованности в ей вопросе, а лишь с глупым выражением лица продолжал её рассматривать. В таких лохмотьях ей сложно привить хоть какую-то фигуру, но идеально женской она не была. Грудь, похоже, не совсем большая, да и осанка у неё прямой явно не была. - Ладно, толку от тебя никакого, пока ты еще не оклемался полностью. Вставай, давай. Она протянула мне руку. Я принял её помощь без всякого осмысления, стоит ли ей доверять. Я просто следовал каким-то инстинктам, отличным от животных. Это чувство покорности было мне знакомым – с таким же чувством я старался жить, просто плыть по течению, как это называли другие. Привстав, я рухнул своим телом на мою спасительницу, однако та, ожидав такого варианта событий, подхватила меня и послужила опорой, одобрительно кивнув на вопросительное выражение моего лица. И так мы вместе отправились прочь с лагеря, обратившегося в яркое пламя безызвестности. Я пытался не смотреть на горящий лагерь, на уничтоженные воспоминания тех времен, проведенных здесь с близкими мне людьми. Ставшими со временем близкими. Я даже удивлялся понемногу – как я способен на дружбу? А что наиболее странно – на любовь? Как моё сердце может любить после всего того, что произошло со мной? Вид горящего Совёнка должен был вызвать во мне воспоминания, как мне казалось, но я лишь смотрел на него и ничего не чувствовал. Только странные размышления наполняли мою голову – воспоминания трудно давались мне. Легкая боль и покалывание появлялись у меня при любой попытке вызвать воспоминания о Совёнке, но я помню только своё прошлое. Или не помню. Я не понимаю ничего. Но самое странное было то, что чувство любопытства во мне полностью исчезло. Я не думал о том, что происходит вокруг, почему пионер лагерь горит, да и где вообще все люди. Мне становится так плохо. И вот я в последний раз смотрю на Совёнок. На место, где я вырос духовно. Но вместо привычных для меня образов всплывающих в голове воспоминаний я вижу только иллюзию Алисы. Иллюзию Алисы, стоящей на фоне уничтожающегося дома. Я пытаюсь что-то сказать, но всё безуспешно. Словно ком пристал к горлу, я не могу выговорить и слово. Она смотрит на меня с жалостливым взглядом, тоже пытаясь что-то сказать. Позади неё стоит проекция Странника, крепко сжимающая в своей руке нож. - Не… надо… - эти слова вонзаются клином в мою голову. Боль. Она снова появляется. - Она – плод твоих страданий, Семён. Мы должны её убить, - ответил Странник с равнодушным выражением лица и грубым голосом. - Почему?! Почему я должен убить её, чтобы выбраться отсюда?! Почему я должен страдать, чтобы найти спасение в мир, который меня даже и не ждёт?! – мои крики заполняют мою голову. Я касаюсь своего рта – он закрыт. Почему я слышу самого себя? - Все мы чем-то жертвовали на своём пути. Ты пожертвуешь Алисой… - Он замахнулся, - Как я когда-то пожертвовал Лайей. Удар. В этот раз боль добила меня. Я не увидел смерти Алисы – её образ попросту исчез из моей головы. Я упал на землю. Странная женщина посмотрела на меня с упреком и со вздохом стала меня поднимать. Я вновь увидел звездное полотно. И вспомнил, как когда-то вместе с Алисой мы глядели на него во время похода. Но когда это было? И с каким именно мной этой произошло? И снова мою голову заполонили тысячи, миллионы голосов, подобных моему, а я, уставший, закрыл глаза и мягко промолвил: «Алиса… Прости меня».