Stealing booze and hour long hungry kisses

— Я просто не понимаю, почему ты не хочешь пойти! Мэтт вздыхает и объясняет в сотый раз за последние минут пятнадцать причину своего нежелания: — Во-первых, сегодня я собираюсь напиться, и если я еле стою на ногах, когда я трезв, то ты можешь представить, что будет, если я выпью. И во-вторых, мы посреди чёртовой пустыни, Каз. Не думаю, что здесь боулинг на каждом углу. Карен морщится так, словно все его довольно благоразумные доводы — полная ерунда, берёт бутылку его пива и делает большой глоток из неё. — Ну, пожалуйста, — практически мурлычет она, надувая губы, — Я чувствую, что именно сегодня я сделаю всех. — У тебя руки и ноги похожи на лапшу, — говорит он, — Ты всегда отстой. — Придурок, — она запускает в него пустой пивной бутылкой и спрыгивает с барного стула, — Тогда поиграем в дартс? Мэтт даёт знак бармену, прося другую бутылку пива, и поворачивается к Карен. — Какая часть в предложении «сегодня я собираюсь напиться» была тебе не понятна, Каз? — Эй, необязательно быть таким занудой из-за того, что мы разрушили твоё… — Заткнись, Каз, — шипит он, прожигая подругу взглядом. Она лишь пожимает плечами и разглаживает складки на своём слишком коротком платье. — Ну и пожалуйста. Так уж и быть, можешь присоединиться ко мне, когда перестанешь хандрить из-за Ал… - Каз! В ответ на его гневный окрик она лишь посылает ему воздушные поцелуи и убегает. Иногда он её просто ненавидит, думает Мэтт, наблюдая за Карен, приближающейся к компании мужчин в ковбойских шляпах и приглашающих их поиграть с ней в дартс. Естественно, сразу все буквально падают к её ногам. Мэтт засекает пять минут до того, как их очарование её рыжими волосами и ярким шотландским акцентом пройдёт, и они поймут насколько она ужасна. Через два стула от него Алекс запрокидывает голову, смеясь над Артуром, её кудряшки начинают забавно подпрыгивать. — Дочь Давроса? О, ты, наверное, шутишь, милый. Я уверена, что у тебя найдутся более адекватные теории. Артур потирает лоб, выглядя невероятно расстроенным и озадаченным, и крадёт из её тарелки палочку жареной картошки, ухмыляясь, когда Алекс не успевает ударить его руку, чтобы пересечь любые попытки воровства. Мэтт прожигает их взглядом и делает глоток пива. Когда он приглашал Алекс выйти с ним куда-нибудь в паб после съёмок, он представлял сегодняшний вечер совсем иначе. Конечно, это его ошибка, не нужно было спрашивать Алекс в присутствии Каз и Артура — эти два идиота тут же пригласили себя с ними. И теперь ему остается «наслаждаться» дружескими посиделками, а не свиданием. Но больше всего в этой ситуации его убивает то, что в тот момент, как его придурочные друзья собрались идти с ними, Алекс буквально расцвела и заулыбалась, словно была спасена от вечера с ним. Мэтт допил очередную бутылку пива и тут же заказал следующую. Что такого ужасного в вечере с ним вместе? Эта женщина ведёт себя так, словно, если они останутся наедине, он собирается заманить её в ближайший темный угол и заняться с ней сексом. Нет, Мэтт, конечно, очень даже за эти тёмные углы и секс, но для этого ему, как минимум, нужно её согласие. И он очень надеялся сообщить Алекс об этом сегодня вечером. Ну, возможно, без упоминания секса и тёмных углов, но кто запретит ему намекать об этом, когда он будет говорить, что без ума от неё, и что она могла бы сделать его самым счастливым человеком на свете, согласившись поужинать с ним? Только вот всё пошло не по плану. И вот он, сидит здесь совершенно один и дуется, в то время как Алекс и Артур шепчутся вдалеке, пьют дурацкое американское пиво и делят между собой тарелку жареного картофеля. В последнее время они довольно дружны, и Мэтт бы дико ревновал, если бы не знал, что Артур пристаёт к Алекс, пытаясь выведать хоть каплю информации о Ривер Сонг. Он довольно целеустремлён в своих усилиях понять, кто она, но Алекс слишком хороша в хранении тайн. — Ладно, она Мастер, регенерировавший в женщину? Алекс фыркает, стараясь сдержать смех. — Доктор, целующийся со своим врагом? Определённо нет. — Ну, вообще-то, зная Доктора, он бы мог пойти на это, — протестует Артур, её реакция явно задела его, — Просто вспомни все эти искры, летающие между Дэвидом и Джоном. — Ладно, допустим, это возможно, но, увы, милый, опять мимо. Другая попытка? — Валеярд? — Почему ты так уверен, что Ривер — злодейка? — Так, значит, ты говоришь, что она не злодейка? — Почему же? Артур ворчит. — О, я знаю, она — Рани? Алекс обречённо вздыхает. — Какой резон Стивену возвращать персонажа, которого никто даже не помнит? — Я её помню. — Ну, это лишь потому, что ты странный. — Эй! Мэтту не удаётся подавить смешок, и Алекс поднимает на него удивлённый взгляд. Он тут же краснеет и отворачивается, притворяясь, что не подслушивал и не пожирал её влюблёнными глазами. Не то, чтобы это помогает ему, от неё буквально исходят волны самодовольства. Мэтт откашливается. — Она — жена Доктора, это очевидно. — Да, очевидно, — вздыхая, соглашается Артур, — Но она кто-то ещё. Кто-то таинственный и загадочный. Алекс выгибает идеальную бровь. — А действительно ли она жена Доктора? — Конечно жена! — яростно восклицает Мэтт. — И почему же ты так уверен? — Потому что… — он бессмысленно взмахивает руками, — Потому что они флиртуют, и она умеет управлять его ТАРДИС, и он, конечно же, не может не жениться на ком-то с такими волосами. Артур скептически смотрит на него. — Ты уверен, что правильно переносить свои чувства на отношения Доктора и Ривер? Она удивлённо смотрит на Артура, кончики ушей Мэтта начинают пылать алым. — Отвали, Дарвилл. Всё ещё выглядя крайне озадаченной, Алекс пододвигает к Мэтту тарелку жареного картофеля. — Съешь что-нибудь, дорогой. Ты знаешь, что не должен столько пить на пустой желудок. — Я в порядке, — бормочет он и, словно бросая ей вызов, делает большой глоток пива. Если ей можно чувствовать себя некомфортно в его компании, то и ему можно не подчиняться её советам. Да, возможно, он ведёт себя как ребёнок, но это американское пиво кажется более крепкое, чем он думал. Алекс явно собирается начать с ним спорить, когда Артур внезапно спрашивает её: — Она связана ещё с кем-то, кроме Доктора? Её глаза начинают сиять, и она улыбается ему, беря одну картофелинку, макая её в кетчуп и откусывая часть. — А вот теперь я внимательно слушаю. Артур радостно усмехается и потирает ладони. Мэтту быстро наскучивает наблюдать за Дарвиллом, который сидит с таким лицом, будто умножает в голове шестизначные числа, он переводит взгляд на профиль Алекс, но тут же отворачивается, не желая быть вновь пойманным. В пабе довольно пусто, если не считать их, то только пара человек и группа людей напротив дартса, хотя кто знает, может для этого городка сегодня здесь толпа клиентов. Он слышит громкий голос Карен, спрашивающую своих партнёров по игре, знают ли они, где здесь хороший клуб для боулинга. Мэтт закатывает глаза. Артур хлопает ладонью по столу так, что Мэтт подпрыгивает и тут же поворачивается, чтобы посмотреть на него. Он дергается на своём стуле как заведённый, хватает Алекс за руку и, когда она наклоняется к нему, шепчет ей что-то на ухо. Алекс откидывается на своём месте с яркой улыбкой, сияющей на губах, и беззвучно отвечает на предположение Дарвилла. Мэтт прислушивается изо всех сил, делая вид, что отскабливает этикетку с бутылки, но не может разобрать ни слова из того, что они говорят. Артур выглядит так, словно Алекс только что пообещала ему еженедельную пожизненную доставку на дом джемперов с дурацкими принтами, которые Дарвилл так любит. Мэтт заказывает очередное пиво и хмуро поглядывает на них, шепчущихся, низко склонив головы друг к другу. — Карен! — вопит Артур, соскакивая со стула и целуя Алекс в щёку, — Я знаю, кто она! Карен давится воздухом и чуть не попадает дротиком в ковбойскую шляпу одного из её поклонников, когда поворачивается к Артуру с широкими глазами. — Что? Нет! Он самодовольно ухмыляется. — Да. И я в восторге. Она ударяет его кулаком. — Ненавижу тебя! Скажи мне! Артур медленно склоняется к ней и в тот момент, когда они практически соприкасаются кончиками носов, он говорит: — Спойлеры! Карен протягивает руку и хватает дротик, но Артур сбегает от неё в сторону музыкального автомата, пылящегося в дальнем углу. Мэтт переводит взгляд на Алекс, которая кажется довольной тем, что ей, наконец, позволено поделиться тайной хоть с кем-то. — Ты сказала ему? Она лишь пожимает плечами. — Он сделал предположение. — Тогда расскажи и мне. — Если угадаешь, так же как и он. — Это не честно, Кингстон, — хныкает Мэтт, — Я твой муж. — Ещё нет, — усмехается Алекс, — Ты даже не сделал предложение. — А ты бы хотела этого? — Какого черта здесь столько кантри? — раздражённо вздыхает Артур, всё ещё стоя напротив музыкального автомата. Алекс, щёки которой ярко вспыхнули, тут же поворачивается к нему, избегая пристального взгляда Мэтта. — Эй! Мне нравится кантри. — Ничего удивительного. — Грубо. — Позволь принести извинения, — говорит он, наконец, выбирая песню. Из динамиков начинает литься Honky Tonk Women, — Потанцуй со мной. Алекс тут же начинает мотать головой, когда Артур направляется к ней. — Нет, пусть Карен танцует с тобой! — Я не хочу танцевать с ней, — морщится Артур, таща Алекс за руку в центр танцпола, — И вообще, она занята. Карен и правда занята, танцуя в окружении тех ковбоев, с которыми играла до этого в дартс, на её голове надета ковбойская шляпа, которую она стащила у одного из них. Мэтту остаётся лишь удивляться, как это они до сих пор не сбежали от неё. Наверное, у них напрочь отсутствует вкус. Некоторое время он наблюдает за смеющейся Алекс, которую Артур кружит в танце. Он должен быть на его месте, он должен обнимать её, а она должна просто узнать, насколько он жаждет этого. Но её не волнуют его желания. Возможно, это даже хорошо, что сегодня всё пошло не по плану. Чтобы он делал, если бы привёл её сегодня сюда и рассказал о своих чувствах, а она бы просто рассмеялась или, того хуже, просто сказала бы мягким, успокаивающим голосом о том, что ей неинтересно. Он не уверен, что его гордость – или, лучше сказать, сердце — выдержало бы это. Сейчас, танцуя с Артуром и смеясь, когда он наклоняет её в танце, она выглядит абсолютно счастливой. Ей не нужно глупое признание Мэтта, и все эти его чувства — просто глупая фантазия, которую следует отпустить прежде, чем их отношения станут неловкими. Бросив на барную стойку мятые купюры, Мэтт соскальзывает со стула и, аккуратно лавируя между столиками, выходит из паба на улицу. Холодный ночной воздух пустыни охлаждает его лицо, он замирает на мгновение, собираясь с мыслями, омраченными алкоголем. Здесь, в Юте, всё пахнет сухим песком и какой-то странной свежестью — этот запах преследует его повсюду, им пахнет всё — его подушка, одежда, волосы Алекс. Он недовольно ворчит, когда на ум приходит последний пункт. Мэтт идёт через полупустую стоянку, прислушиваясь к хрусту гравия под ногами, пока не доходит до небольшого участка дороги, покрытого пыльной травой, прямо под тусклым уличным фонарём. Он опускается на мягкую землю, прижимает ноги к груди, обхватывая их руками, и слушает, как Honky Tonk Women сменяется следующей песней. Вокруг ни единого звука за исключением его собственного дыхания и стрекотания кузнечиков. Мэтт ковыряет пальцем небольшую дырочку, протершуюся на джинсах, и вздыхает, внезапно чувствуя смертельную усталость. Усталость от того, что ему приходится притворяться, что он не влюблён в женщину, которая даже не смотрит в его сторону и никогда не станет относиться к нему серьёзно. Усталость от давящей боли в груди. Мэтт поднимает голову, откидывается назад и смотрит на чёрное усыпанное звёздами небо, простирающееся над фонарным столбом. Где-то вдалеке гравий вновь начинает хрустеть под чьими-то шагами, он не обращает на это совершенно никакого внимания, зная, что кто-то просто ищет на стоянке свой автомобиль. Но вскоре он понимает, что ошибся, когда лёгкий ветерок доносит до него аромат знакомых цветочных духов. Алекс. Она приземляется на землю рядом с ним и опускает голову, внимательно изучая свои потертые джинсы. В её руках бутылка пива, которую она без слов протягивает ему. Мэтт знает, что в нём и так слишком много алкоголя, но всё равно обхватывает пальцами холодное стекло и подносит горлышко бутылки к губам. Интересно, были ли её губы, там, где вот-вот окажутся его? Он делает глоток и сквозь горький вкус пива ловит знакомые нотки её вишнёвой помады. Если крепко зажмуриться, то можно представить, что он целует её. Мэтт передаёт бутылку обратно, и Алекс обхватывает горлышко пальцами и, наконец, поворачивается к нему. Её зелёные глаза блестят, но так же в них плещется огорчение, будто кто-то причинил ей сегодня боль. И эта боль в её глазах, усиливает боль в его груди. Он потирает её рукой, почему вдруг так трудно дышать? — Что привело тебя сюда, Кингстон? Она наклоняет голову, кудряшки забавно дёргаются. — Я собиралась задать тебе тот же вопрос, Мэттью. Я думала, что ты потанцуешь со мной. — Лгунья, — честно, его голос должен был быть дразнящим, но вместо этого выходит что-то горькое и обиженное. Она тут же отводит взгляд и поджимает губы. — Ты сердишься на меня. — Да. О, он определённо не хотел говорить этого вслух. Да, кажется, пива в его организме больше, чем воды. Алекс зажмуривается так, словно её ударили. — Почему? Мэтт не собирается говорить ей ничего. Сейчас он просто затыкает рот, допивает её пиво и надеется, что не будет помнить этот разговор утром. Никаких объяснений в любви на пьяную голову. — Потому что я люблю тебя, черт возьми, а ты не можешь даже смотреть на меня, — чёрт. Он смеётся. Звук получается какой-то хриплый и жалкий, мешает ком в горле, — Ты даже не хотела никуда идти со мной сегодня. Ты, скорее всего, сказала бы мне нет, если бы не Каз и Артур, которые напросились с нами. Придурки. — Ты не прав. Но Алекс всё ещё не смотрит на него — его словно ударяют кулаком в грудь. И не раз. Мэтт молчит и лишь отрицательно качает головой, опираясь подбородком себе на колени, прячась от всего мира как ребёнок. Тишина, окружающая их, давит, а сантиметры, разделяющие их, кажутся пропастью. До них приглушённо долетают музыка и громкий смех из паба. Когда Алекс поднимается и стряхивает пыль со своих джинс, Мэтт даже не поворачивает голову. Он признался ей в любви, будучи пьяным идиотом, и у него нет особого желания смотреть, как теперь она уходит. Она даже не отвергла его признания, она вообще ничего не сказала. Мэтт кусает нижнюю губу. Как смотреть ей в глаза утром? Алекс опускает на землю бутылку пива и протягивает ему руку. — Вставай, дорогой. Он удивлённо вскидывает голову — тусклый свет уличного фонаря добавляет ей ещё больше загадочности. Зачарованный её видом, Мэтт забывает о своей обиде и вкладывает свою руку в её ладонь. Не говоря ни слова, она тянет его на ноги и утыкается лицом ему в грудь, обнимая за талию, начиная покачиваться в такт приглушённой музыке, долетающей до них. Сказать, что Мэтт обескуражен — не сказать ничего, но, не смотря на это, он крепко прижимает её к себе. Наверное, танец под уличным фонарем, на краю стоянки в богом забытом городке Юты — самая странная вещь, которую он делал в своей жизни, но это Алекс в его объятиях, её волосы приятно щекочут его кожу, и её тёплые крошечные ладони прижимаются к его спине, поэтому это ещё и лучшая вещь, случавшаяся с ним. Мэтт не спрашивает, что, черт возьми, она делает. Он слишком боится разрушить эту волшебную атмосферу, поэтому просто закрывает глаза и наслаждается моментом, моля о том, чтобы это никогда не заканчивалось. Свежий воздух пустыни обдувает их холодным ветром, Алекс поднимает голову и внимательно вглядывается в его лицо. — Алекс… Она качает головой, медленно протягивает руку и поглаживает его по щеке. Мэтт не может сопротивляться и тут же утыкается в ладонь носом, целуя её запястье. Дыхание Алекс прерывается, она внимательно следит за тем, как он вновь нежно прижимается губами к её руке. — Знаешь, почему я не хотела никуда идти только с тобой сегодня? — Потому что ты думаешь, что я идиот. И ты права. Она грустно улыбается, качая головой. — Потому что я боялась. — Чего? Алекс поглаживает большим пальцем его скулу. — Этого, — шепчет она, невесомо касаясь губами его губ. Ничего не озвучивая, Алекс задаёт ему вопрос. Его сердце начинает бешено колотиться, когда он отвечает ей единственным известным ему способом, притягивая её к себе за талию и впиваясь в губы поцелуем. Она не должна ничего бояться — он будет заботиться о ней, любить её. Он рядом, и ей не нужно ничего бояться, в первую очередь его. Алекс прерывает поцелуй, но не сбегает, а прижимается ещё ближе и утыкается лицом в его шею. Они продолжают качаться под тихую мелодию, спрятавшись от всего мира в своей крошечной Вселенной для двоих, ограничивающейся светом от уличного фонаря. Мэтт думает, что неплохо было бы остаться здесь навсегда. — Ты не должна бояться, — шепчет он, проводя кончиком носа по её виску. — Я не хочу. Но всё ещё боюсь, — Алекс поднимает голову, её глаза блестят от влаги, скапливающейся в уголках глаз, — Я трусиха, когда дело касается чувств, дорогой, а из-за тебя я готова нырнуть в них с головой. И это пугает меня, — она прерывисто вздыхает, — Не позволяй мне всё разрушить. — Я не оставлю тебя, — улыбается он, — Когда тебе страшно, можешь брать меня за руку. Алекс крепко сжимает пальцами его футболку, будто это спасательный круг, не дающий ей пойти ко дну. — Обещаешь? — Обещаю. Возможно, утром Алекс будет испугана ещё больше и попытается убедить его, что ничего не произошло. Возможно, утром она попытается отнять у него всё это, а он будет слишком трезв, чтобы остановить её. Но не сейчас, сейчас нет ничего, кроме света уличного фонаря и голоса Пэтси Клайн, льющегося из музыкального автомата. Возможно, утром им придётся быть храбрыми, но сейчас им нечего бояться.