Часть 1
31 января 2015 г. в 05:50
Ледяной покой замершего в белом безмолвии леса был страшен.
Его загоняли, окружали – шла охота.
Он мог бы броситься на нападавших, но человеческое ещё было слишком сильно в нём - представить себя вгрызающимся в человеческую плоть, залитым кровью он просто не мог.
***
Впереди был загон. Огромный белый волк бежал, озираясь по сторонам, ища выход; а лапы его уже скользили, теряя опору – он падал в незамеченную им, прикрытую лапником яму.
Падение оглушило. Он тяжело встал на разъезжающиеся ушибленные лапы, поднял голову – яму окружили охотники.
Вниз уже летела петля, грозившая затянуться на горле. Волк увернулся, но жестокие удары длинными палками заставили его повернуть голову так, как было нужно убийцам.
Петля затягивалась, и волк упал, взрывая лапами землю, хрипя в безнадёжной агонии.
Но его не собирались убивать:
- Сеть, - равнодушные голоса безразличных к его боли людей отдавали давно отлаженные команды. – Закрепляй. Бросай.
Металлическая холодная сеть опустилась на волка, вниз спрыгнул человек. Хищник дёрнулся было к нему, но петля безжалостно рванула на землю, сдавливая шею.
Человек стянул его лапы верёвками, беспощадно впившимися в плоть; закрепил сетку, и волка подняли на ней наверх; металл вдавливался в тело под тяжестью веса, разрезая кожу; из ран вниз, на черную, не прикрытую снегом землю, закапала ярко-красная кровь.
Его душили, резали – и не было пощады.
***
Погрузив едва живое тело на телегу, люди двинулись к замку. Они не разговаривали, и только тяжёлый скрип телеги и снега под обитыми железом ботинками нарушал величественное белое безмолвие.
***
Он очнулся в каменном подвале, прикованный к металлическому столбу. Ледяной холод, казалось, стал частью его существа; он, голодный и замёрзший, уже почти позабыл, как это – когда тепло.
Но сейчас холод был иным – смертоносным, пронизывающим до костей, убивавшим.
Его лихорадило, и волк понял: в этом обличье ему не выжить.
Но обращение – та же самая смерть, только более мучительная, люди сполна насладятся страданиями того, кто, как они думали, убивал их любимых.
Но сил не оставалось, и трансформация началась независимо от воли оборотня.
Кости ломались, срастались, исчезала шерсть – и вот уже на полу лежал измученный молодой мужчина, обнаженный, обессиленный ранами; веревки соскользнули с рук и ног, ещё недавно бывших лапами – признать в нём огромного хищника было просто невозможно.
Тело, завернутое в металлическую сетку, словно в кокон, было в синяках и крови, от крови слиплись длинные белые волосы, оборотень тяжело дышал – его избивали жестоко, не ведая жалости.
Сознание уплывало, и он закрыл глаза.
***
Ведро ледяной воды привело парня в чувство. Холод теперь стал просто физически невыносимым, и он шептал, умоляя:
- Убейте, просто убейте, не мучайте меня.
Его развернули, снимая сетку, грубые руки заставили подняться на ноги; волк видел и слышал словно сквозь вату:
- Думаешь так легко отделаться? Прошлой зимой загрыз мою жену, а у соседа на куски порвал дочку, беременную девчонку. Ей бы жить, а она лежит на кладбище.
Нет, быстро ты не умрёшь!
- Я никого не убивал. - Но бессвязный, еле слышный шёпот был никому не интересен: его уже обвинили, и ни суда, ни следствия, ни пощады не будет.
***
Его вывели на площадь, прикрыв наготу рубашкой до колен из грубой дерюги, со связанными руками, словно он, израненный, мог сопротивляться.
Суд всё же был - припомнили все смерти, всех, страшно убитых : загрызенных, заеденных, порванных на куски. И уже было неважно - действительно ли оборотни убили их, или то были обычные волки - его одного обвинили во всём.
А юноша стоял на снегу босиком, опустив голову, в кольце крестьян, желавших, чтобы кто-то – неважно, истинно виновный или нет – ответил за смерти их близких.
Месть – вот чего они жаждали, и правда не нужна была никому.
***
Принесли большой пень, на котором обычно рубили дрова, топор – и место казни было готово.
Он наблюдал за всем, дрожа на ледяном ветру; вглядывался в лица палачей, ища хоть тень жалости, но в глазах судящих его была лишь ненависть.
А ещё – им хотелось уничтожить источник собственного страха, убить его, и верить, что они теперь в безопасности.
***
И вот казнь началась.
Его развязали и толкнули к пню, заставив стать на колени. Он ожидал, что сейчас его голову прижмут к обледеневшему дереву, но его грубо оттянули за волосы назад, заставляя смотреть перед собой, а на пень положили его руку.
И тут он понял: его не просто убьют – его четвертуют и оставят умирать.
Оборотень рванулся из державших его рук крестьянина, не ожидавшего сопротивления, и сумел выдернуть руку и встать. Он отступил на шаг назад, загнанно дыша и глядя на своих безжалостных мучителей:
- Я невиновен! – Ему казалось, он кричал, а на деле вырывался лишь сиплый шёпот – голос сел от холода и страха. – Я не убивал.
- Ну, конечно! И мы все верим тебе!
Волк посмотрел на говорящего: это был недавно державший его - рослый крепкий парень в одежде кузнеца. Лицо молодого мужчины было искажено злобой, голос дрожал от едва сдерживаемой ярости:
- Летом убили мою сестру! Наши родители умерли, я вырастил её, а ты убил.
- Но я не убивал. - И снова вместо крика лишь хриплый шёпот. – Я не убивал!
Оборотень смотрел человеку в глаза и повторял " Не я, не я", словно надеялся своей мольбой убедить безжалостного палача, но тот вновь схватил его за руку, заломил её за спину и уткнул волка лицом в снег:
- Конечно, не ты! Убедил! Ты правда, думаешь, кому-то нужно твоё признание?
Кузнец поднял его на ноги одним рывком, снова толкнул к пню и заставил стать на колени:
- Ты почувствуешь на своей шкуре, какую боль испытала моя сестра перед смертью!
Снова в волосы вцепились сильные грубые пальцы, а руку оборотня прижали к "гильотине". На холодной стали занесённого топора заиграло зимнее солнце. Волк рванулся, движимый отчаянием, в безнадёжной попытке освободиться, но его лишь сжали сильнее.
И поняв: пощады не будет, оборотень закрыл глаза.
***
Но ни удара, ни вспышки боли не последовало: раздался топот копыт и окрик:
- Что здесь происходит?