Страха нет

      Я делаю глубокий вдох. Ощущение полной беззащитности. Никаких границ. Нет препятствий. Вдох-выдох, сосчитай до пяти. Главное-дышать. Тихо. Абсолютная тишина глушит не хуже самой громкой сирены в мире. Как в этом чертовом сне, когда ты абсолютно голый являешься на свадьбу лучшего друга или забываешь что-то очень важное, и никак не можешь вспомнить, что именно. И эта проклятая сирена орет, давая понять твоему сонном мозгу, что такого не должно быть, что так нельзя, это не правильно, нет.       Очень тихо.       Вдох-выдох. А мне оказывается нравится темнота. Тут так... умиротворенно? Спокойно? Как на кладбище. В детстве меня очень пугало кладбище, потому что мой папа говорил, что там бродят мертвые души - они подбирают еду с гранитных плит, оставленную по какой-то старой всеми забытой традиции. Моя бабушка говорила, что с этой едой эти "проклятые" подбирают осколки своей умершей души, а тот, кто съест ту поминальную сдобу обречен на вечное проклятие, и весь его род постигнет та же учесть.       Абсолютно тихо. Это стук моего сердца или соседи снова затеяли ремонт? Я чувствую сладкий запах. Здесь пахнет медом и акрилом. Я чувствую ее руку.       Вдох-выдох. Ее дыхание щекочет шею.       Вдох-выдох. Она усмехается мне в плечо, распространяя миллионы мурашек по коже, от седьмого позвонка вниз по спине.       Вдох-выдох. Я чувствую легкое покалывание в кончиках пальцев.       Вдох-выдох. Слышу ее тихое "расслабься".       Вдох-выдох. Она проводит тонким пальчиком от плеча вниз по моей руке, останавливаясь на запястье, слегка проводит ноготками по ладони, вручая мне холодный тюбик.       Вдох-выдох. Я верчу этот тюбик в руке. Он скорее всего уже открыт. Ха, так оно и есть. Прохладная, липкая жидкость попала на мои пальцы. Я хочу, чтобы это маслянистое вещество было ярко-желтого цвета. Как солнце. Оно так завораживающе играет на зеркальной поверхности моря. Я представляю, как мои пальцы приобретают канареечный оттенок, а под ногти уже забилась эта красочная субстанция. Но тут так темно. Она мне нравится. Темнота-это я.       Так, никакой паники.       Это не страшнее, чем научиться плавать.       Вдох-выдох. Главное-дышать. Я чувствую легкие прикосновения жестких щетинок к правому виску.       Вдох-выдох. Концентрируйся. Дыши. За ненавязчивыми движениями ворсинок по щеке следует звонкий поцелуй, оставляющий тонкий шлейф .       Вдох-выдох.       "Просто успокойся". Просто дыши. Я знаю не очень многое о воздухе. Я знаю, что двадцатая часть всего кислорода на нашей планете вырабатывается лесами Амазонии, произрастающими вдоль всей протяженности реки. Но даже всего этого воздуха не хватит, чтобы заполнить всю эту темную залу на чердаке. Здесь очень душно, откройте окно, сорвите шторы.       Вдох-выдох. Обычно она достаточно светлая, эта зала. Но она постаралась на славу, покрыв все окна темной не пропускающей ни единого солнечного лучика тканью. Это было довольно трудновато, если учесть ее рост и высоту этих потолков. Да, она угробила весь чертов день.       Дыши. Вот так. Давай, это не так уж и трудно. Просто дыши. Я протягиваю руку вперед-чувствую шероховатую поверхность. Проведя пальцем вниз, в моей голове проецируются приблизительные габариты.       Вдох-выдох. Абсолютно тихо и за окном, я не сомневаюсь. Казалось, весь квартал вымер. И никакой мудак не проедет мимо этого дома, протяжно просигналив какому-нибудь другому мудаку; никакой вшивой псине не вздумается полаять просто так, вот взять и полаять просто так.       Дыши, давай, твою мать, дыши. Ты слышишь? Я касаюсь ее руки своей ладонью. Медленно проведя пальцами, нащупав ее запястье, я хватаюсь за него, как утопающий хватается за спасательный круг.       Ш-ш-ш, тише, я здесь, тут, чувствуешь? Я действительно ощущаю ее всей своей кожей. Я чувствую ее кончиками ушей, я могу видеть ее закушенную губу. Я не вижу, закушена ее губа или нет. Я просто это знаю.       Вдох-выдох. Она проводит своей свободной рукой по моей руке, сковавшей ее запястье. Я отступаю, видишь? Я поднимаю белый флаг. Я убираю руку, еще раз глубоко вздохнув, ведь главное-дышать.       Здесь не холодно, нет. Здесь очень даже жарко. Или это из-за того, что мне неловко? Выдавливаю из тюбика краску в правую руку. Мне нужно это сделать. А если выйдет плохо? Я сглатываю. Пути назад нет. Здесь открытое море. Оно плещется, играет солнце на его зеркальной поверхности сотнями миллионов лучиков. Я снова сглатываю. Аккуратно прикасаюсь к холсту только одним указательным пальчиком. Вдох. Провожу линию вверх. Выдох. Еще одну. И еще одну. Я словно освобождаюсь от всего этого. На место смятению приходит успокоение и умиротворение. Спокойствие. То, чего мне так не хватало. Не думай о кладбище. Я забываю, что нужно дышать. Резко хватаю ртом воздух, продолжая водить линии вправо и вверх. Я чувствую всю ярость и весь свой гнев. Он - в моей правой руке, вернее, на ладони. Гнев канареечного цвета. Как солнце. Я чувствую ее ладонь. Подай мне кисть, говорю я. Чувствую ее копошение, и вот деревянная палочка с щетинистым наконечником в моей руке. Я прошу дать все краски. Она подает их по-очереди. Я чувствую порядок красок. Я не вижу, но чувствую это. Я знаю это. Оказывается, Отчаяние фиолетового, Злость ярко-малинового, а Печаль бирюзового цвета. Пустые тюбики один за другим летят на пол, покрытый брезентом. Я выдыхаю оставшееся, животрепещущее, несбыточное. Я выдыхаю на холст все это. Последний раз-небрежный мазок, последний раз-отчаявшийся всхлип, последний раз-финальный вздох. Дыши, все хорошо, у тебя все получилось. Дыши. Главное-дыши. Она срывает повязку с моих глаз. Я все вижу, но больше ничего не чувствую. Все мои чувства - это холст со свежей, еще стекающей с него краской. Здесь есть я. А здесь меня нет. Все очень просто. Главное-дыши.