Not everyone has a happy ending

      В маленькой каменной камере, куда его бросили, из всех удобств были лишь раковина да бракованное старое зеркало. Развлечений немного, но Гарри Озборну хватало и этого. Он часами напролет мог смотреть на свое отражение, размытое и искаженное многочисленными пузырями на стеклянной поверхности. Иногда он улыбался собственным безумным мыслям – и Гоблин в зеркале зловеще ухмылялся ему в ответ.       Он все еще был там – в зеркале, в этой комнате, в его голове. Гоблин никуда не делся, что бы там ни говорили идиоты врачи – он затаился и выжидал. Впрочем, им было наплевать. Это Гарри понял давным-давно – на него было наплевать всем, начиная с родного отца и заканчивая лучшим другом. Он понял это в тот роковой день, когда отец вытащил его из пансиона. Не попрощаться, нет, и уж тем более не для того, чтобы попросить прощения. Даже на смертном одре Норман Озборн думал только о себе.       Эта картина навеки осталась в памяти Гарри: погруженная в полумрак комната, стойкий запах лекарств и болезни, и его отец – уродливое зеленое создание, напоминавшее гоблина. Что ж, Гоблин оказался их семейной чертой. Эту правду Норман вывалил на него сразу после заявления о том, что он разочарован в собственном сыне. Сказал, что в каждом из Озборнов живет чудовище, жаждущее вырваться наружу, и им всю жизнь приходится бороться с ним. Что ж, отец эту схватку проиграл, но Гарри вовсе не собирался смиренно следовать за ним. Да и не этого отец ждал от него.       Перед смертью отец отдал ему маленький кубик – запоминающее устройство, и ключ ко всем архивам Оскорпа. Он отдал своему сыну все наследие великого Нормана Озборна – от трудов всей его жизни до ретровирусной гиперплазии, медленно убивавшей Гарри. А заодно управление всей корпорацией Оскорп, не подумав о том, что для двадцатилетнего пацана такая ноша может оказаться слишком тяжелой. Хотя с другой стороны – когда это Норман думал о сыне?       В какой-то момент, Гарри показалось, что он нашел надежду на спасение. И тем самым совершил ту же ошибку, что когда-то сделал его отец: он возложил надежды на семейство Паркеров. Увы, старший Паркер давным-давно погиб, а его сын, Питер, отказался помочь ему. Якобы из-за того, что боялся за своего друга, особенно после происшествия с Коннорсом. А затем, и сам Человек-Паук отказался пожертвовать толикой своей крови, чтобы спасти его жизнь. Именно тогда в голове у младшего Озборна и появилась мысль, что Нью-Йорк прекрасно сможет обойтись без такого «героя».       После этого все пошло под откос, и Гарри почти смирился со своей судьбой живого трупа, когда Фелиция – его умница Фелиция – не рассказала ему про яд пауков Паркера, заботливо сохраненный людьми из Оскорпа. И тогда для Озборна словно вспыхнул свет в конце туннеля. Даже предательство Менкена, подставившего его, и свалившего на него вину в том, что случилось с Дилланом, не могла ему помешать. Всего-то и понадобилось – вызволить из тюрьмы Электро, пробиться обратно в Оскорп, и заставить мерзкого грифа провести его в отдел секретных разработок.       Паучий яд ждал его. Под дулом пистолета Гарри заставил Менкена вколоть ему порцию этого яда. Но вместо долгожданного исцеления пришло что-то другое. Пришла адская боль, изменения… и безумие. То, о чем предупреждал отец, то, что все это время билось у него под кожей – его истинная сущность – наконец вырвалась наружу. Именно тогда, как ему казалось, Гарри Озборн умер окончательно и бесповоротно, а на его место пришел беспощадный и безумный Зеленый Гоблин. Это Гоблин затащил его в костюм и спас ему жизнь. Это Гоблин убил всех этих мерзавцев, и сбросил Менкена с огромной высоты, заставив гнусного предателя разбиться словно фарфоровая кукла. И это Гоблин сполна отплатил за предательство Питеру. Человек-Паук отнял его надежду. Зеленый Гоблин ответил ему тем же – отнял у Паркера самое дорогое, его надежду и цель всей его жизни.       Порой старая личность Гарри давала о себе знать, и в нем просыпалось что-то, подозрительно похожее на раскаяние. Он видел Гвен Стейси всего один раз, да и то случайно, но и этой случайной встречи хватило, чтобы понять, почему Питер так дорожил ей. В такие моменты Гарри захлёстывали ненависть и отвращение – но уже к себе. Он не хотел убивать Гвен, как и не хотел рушить жизнь своего лучшего и пожалуй, единственного друга – Питера. Они не заслужили этого, в отличие от всех этих крыс в Оскорпе. Но подобные светлые проблески в его душе тут же душились Гоблином, шептавшим ему на ухо «Они заслужили это. Они предали тебя».       Единственным его посетителем был Густав Фирс – Человек в Тени, загадочный и несомненно влиятельный незнакомец. Когда-то он помог Норману Озборну основать империю Оскорпа, теперь же он помогал его отпрыску создать нечто куда более могущественное. И зловещее. Именно он подбирал подходящих кандидатов, и готовил все для возвращения Зеленого Гоблина, пока Гарри томился в четырех стенах миниатюрной камеры Рэйвенкрофта. И возвращение это было уже не за горами. – Оставьте нас! – прозвучал за спиной Гарри уже знакомый властный голос Фирса, и охранники поспешили удалиться из камеры, оставив их наедине. – Вы делаете успехи, – довольным тоном произнес младший Озборн, не отворачивая взгляда от зеркала.       Гоблин зловеще ухмылялся ему из отражения. Что ж, счастливый конец бывает не у всех. Не было его у Гарри. Не было у Питера и Гвен. Не будет его и у этого города.