Всего лишь сны

Стайлз по-хозяйски распахивает дверцу холодильника в доме своего друга ("Эй, Скотт, у тебя тут пустовато!") и хватает бутылку Колы. Этот вечер обещает быть приятным. Бодрым шагом поднявшись по лестнице, он распахивает знакомую дверь и застывает в ужасе. Все выглядит так же, как и всегда, но.. Посреди кровати лежит Скотт. Его глаза остекленели и никогда уже не вспыхнут любимой Стайлзом смешинкой. Из разорванного горла вытекает темная кровь, а вместе с ней и жизнь его лучшего друга. У Стайлза подкашиваются ноги, и он опирается на дверную ручку. Нет, не может быть, этого не может быть. Комната, Скотт, весь мир кружатся в разноцветном вихре и исчезают в темноте, когда Стайлз наконец теряет сознание. *** Стайлз резко распахивает глаза. Где он? И, самое главное, где Скотт? Инстинктивно Стайлз проводит по лицу, вытирая слезы. Он плакал? Стайлз смотрит на свои руки, и с ужасом понимает, что не может сдержать дрожь. Он пытается закричать, но из горла вырывается лишь задушенный хрип. Кое-как скатившись с кровати, Стайлз на негнущихся ногах подходит к столу и хватает свой мобильный. Набирая номер друга, Стайлз не перестает шептать: «Пожалуйста, будь живым, пусть я ошибаюсь, пожалуйста, пожалуйста». Ждать приходится долго. Когда, наконец, слышится сонный и очень недовольный голос и не думавшего умирать МакКола, Стайлз не может сдержать вздох облегчения. Он падает на кровать, безумно улыбаясь. - Стайлз, что случилось? Какого ты звонишь мне в… четыре утра, Стайлз! - Ничего, - бормочет, вновь обретая способность дышать, парень. – Я случайно набрал. - Что у тебя с голосом? Ты в порядке? - Да, да, прости, чувак, я хотел разыграть Лиама, но попал не туда, пока, бро. – И Стайлз поспешно бросает трубку, пряча лицо в ладонях. Да, определенно, эта ночь не войдет в десятку любимых. *** Все следующее утро Скотт не отходит от Стайлза, то и дело тайком бросая на него обеспокоенные взгляды. В конце концов, Стайлз не выдерживает и говорит другу: - Приятель, хватит смотреть на меня, как будто у меня вдруг паутина начала из пальцев выстреливать. Если ты не понял тогда, то говорю, это был неудачный розыгрыш. Когда Стайлз очень хочет, то становится весьма убедительным, а это как раз такой случай. Поэтому сейчас с чувством одновременного облегчения и легкого разочарования он смотрит, как Скотт отступает. Он решает никогда не рассказывать об этом. Мало того, что друг сочтет его сумасшедшим, так еще и тогда вряд ли удастся быстро забыть об этом. А он точно не хочет помнить об этом кошмаре. *** Они со Скоттом сидят в школьной столовой. Скотт рассказывает какой-то анекдот, вычитанный вчера в интернете, выглядя таким очаровательно серьезным, что Стайлз не может сдержать улыбку. Он отводит взгляд, а когда поднимает вновь, то осознает, что происходит нечто странное. За окном собираются тучи, начинается ливень, ливень из крови. Стайлз вскакивает и хватает друга за плечи. Скотт, как ни в чем не бывало, продолжает говорить, смеется, не замечая ничего вокруг. Стайлз трясет его: - Друг, надо валить отсюда, тут происходит какая-то чертовщина. Надо найти Дитона и выяснить, что за хрень творится опять в городе! Не слышишь? Ну конечно, зачем слушать Стайлза. Разве он может сказать что-нибудь толковое? Раздражение внезапно сменяется яростью, в руках оказывается топор, и Стайлз с диким воплем обрушивает его на голову продолжающего смеяться Скотта. Он наносит удар за ударом, пока уставшая рука не отказывается подниматься снова и оружие не вываливается из негнущихся пальцев. И тут к парню приходит осознание. Тяжело дыша, он запускает липкие от крови пальцы в волосы и кричит, громко и отчаянно. *** Казалось бы, стоит привыкнуть. Когда четырнадцатую ночь подряд Стайлз просыпается с неистовым сердцебиением и мокрыми от слез щеками, он уже знает, что Скотт в порядке и спит в своей (своей ли?) постели, поэтому сдерживает порыв броситься к нему домой и разбудить весь дом, только бы убедиться, что Скотт в безопасности. В этот раз он просто утыкается в подушку и рыдает. Ему кажется, что он не выдержит еще одной ночи. Он искренне надеется, что это не дурное предзнаменование, а просто нездоровый итог его не менее нездоровой привязанности к лучшему другу. Все труднее становится скрывать это от друзей, особенно от главного героя его персонального кошмара. Он стал дергаться от малейшего шороха, под глаза залегли темные круги, делая его похожим на несчастную панду, иногда он слишком сильно сжимает плечо или руку друга, стараясь убедиться, что тот жив в реальности и что это не очередной сон. Вот и сейчас он ворочается, так и не уснув больше, а утром привычно надевает одну из улыбочек своего арсенала и старается быть все тем же Стайлзом Стилински, которым раньше был, но, кажется, у него получается не очень хорошо. Да, Оскар ему не светит в этом году. Иначе сейчас Скотт не допытывался бы до того, что с ним происходит. - Ничего особенного, просто не самый лучший сон сегодня приснился, вот и круги. А что, мне не идет? По-моему, я стал еще обворожительнее, а, Скотт, этакий загадочный паренек, - пытается отшутиться Стайлз. - Судя по всему, этот сон у тебя слишком уж затянулся. Давай-ка зайдем сегодня ко мне, и ты мне расскажешь, в чем дело. Ничего другого не остается, и Стайлз кивает. Все равно он сам уже подумывал рассказать об этом кому-нибудь. Держать все в себе было невыносимо. И когда заканчивается последний урок, он идет к парковке со смешанными чувствами. Скотт поймет его, и смеяться над ним не будет, но отчего-то было стыдно, словно он собирается признаться в чем-то постыдном. Но, если честно, сейчас Стайлз может с уверенностью сказать, что предпочел бы две недели эротических снов с участием друга этому ужасу. *** - Выкладывай. – Скотт заваливается на свою кровать. Стайлз прислоняется спиной к кровати, думая, что легче будет рассказывать, не видя пристального взгляда друга. Он выдыхает. Ну, была не была! И он говорит: о том, как страшно ему было в ту самую первую ночь; о том, что этот страх не покидает до сих пор; о том, как он боится потерять Скотта, потому что без него точно загнется, хотя частенько и утверждает обратное; о том, как боится, что очередной сон станет реальностью; о том, как боится спать. Скотт давно уже сидит рядом с ним, крепко обнимая и поглаживая по голове. И Стайлз, сидя уткнувшись носом в шею Скотта и вышептывая ей свои тайные страхи, чувствует себя почти свободным. Почти счастливым. После своеобразной исповеди в комнате надолго становится тихо. Когда Скотт начинает ерзать, Стайлз поднимает глаза, в которых лишь один немой вопрос - «Что нам теперь с этим делать?». Скотт кладет руку Стайлзу на плечо и говорит, заглядывая тому в глаза: - Стайлз, послушай, я не уйду. Знаешь, что бы в мире ни происходило, кто бы в нашей жизни ни появлялся, я буду рядом. И просто так при любых опасностях я сдаваться не собираюсь, ведь мне есть, к кому возвращаться. Стайлзу трудно дышать, он старается улыбнуться, чтобы не разреветься, как девчонка. А Скотт, видимо, поставил цель добить его. - Ты ведь в курсе, чувак, что я люблю тебя, и мне больно смотреть, как ты угасаешь. Так, сегодня ты не будешь спать один. Мы переживем это вместе. Когда Стайлз звонит отцу, чтобы предупредить, что он остается у Скотта, его не покидает странное волнение. Он не уверен, что сегодня что-то изменится, и не хочет представать в таком жалком виде перед Скоттом, но после слов МакКола ко всему примешивается еще и радость, ведь раньше он и мечтать не мог о таких словах, а теперь они впервые с дошкольных времен будут спать на одной кровати. Стайлз опасается возможной неловкости или чего-то еще в этом роде. Но когда становится понятно, что еще одного раунда видеоигр они уже не выдержат, и Скотт выключает свет, от беспокойства не остается и следа. Это так естественно – лежать рядом со Скоттом в темноте, перешептываясь и вдыхая запах подушки друга. Впервые за долгое время Стайлз засыпает с легким сердцем. И ему не снится ничего. Стайлз посапывает, неосознанно улыбаясь долгожданному покою. Разумеется, он не видит, как Скотт наблюдает за ним со щемящей теплотой во взгляде и, перед тем, как перевернуться на другой бок и уснуть, наклоняется и воровато целует Стайлза. Ну и пусть не видит, все равно завтра все уже будет по-другому. Любовь не остановить.