bad-tempered and moody

Его всегда было мало… - Кэролайн… …хриплого бархатного голоса, которым Он произносил ее имя так, как никогда не произнесет потом никто. - Кэролайн! – крики с самого утра. Весь взвинченный и потный после пробежки Ричард снова станет носиться по дому в поисках своей дорожной косметички лишь потому, что не удосужился собрать вещи заранее. - Кэролайн, - разочаровано произнесет он, обнаружив, что она снова пережарила белковую яичницу, и брезгливо утерев губы салфеткой, схватит как попало собранный чемодан и вылетит на улицу, даже не попрощавшись. - Кэролайн… - улыбнется он по приезду и мягко ее поцелует, бросив чертов чемодан у двери. Он подхватит ее за мягкий зад и потащит вверх по лестнице, прямиком в спальню, и ей в очередной раз достанется новая порция многочисленных вариаций произнесения ее имени. Он будет нежен и покладист еще пару часов, а потом снова начнет метаться по дому, как загнанный зверь. Ричарду всегда хватало без малого двух суток, чтобы переждать застой в работе, а потом он слетал с катушек. Стены давили на него и пагубно влияли на отношения с Кэролайн. Он еще несколько часов будет ею любоваться, играть с мягкими пшеничными волосами, накручивая их на длинные пальцы, и вдыхать знакомый и такой любимый аромат ее бархатной кожи. Он будет перекатывать ее имя на языке с таким же наслаждением, что и глоток правильно охлажденного Пино Гри или терпкую горошинку ментолового табачного дыма сигарет, которые курит Кэролайн. Он даже не попытается в очередной раз указать ей на эту отвратительную привычку, его даже больше заводит, когда она расслаблено курит у самого окна, даже не прикрывшись. Ее силуэт в свете уличных фонарей в наборе с сигаретой, слабо зажатой между пальцев, всегда раздразнивал его с новой силой. Но, как это всегда и было, утром Ричард превратится в монстра. Ему было интересно, чисто гипотетически, когда она бросит его? Когда Кэролайн надоест его мерзкий нрав и вечное недовольство чем-то новым каждый божий день? Почему она не залепит ему смачную пощечину и не выкинет Ричарда вместе с его жалобами и нытьем за дверь? А ведь она могла бы. Он засыпал с этой мыслью каждый раз, как она вздрагивала во сне. И когда он видел ее томную улыбку в наборе с крепко зажмуренными глазами, в момент, когда Кэролайн прижималась к нему в порыве нежности – Ричард думал, что если разрушит это, никогда не найдет никого более терпимого к его перепадам настроения. - Ричард, - обижено выдаст Кэролайн в ответ на его резкое высказывание и ее губы дрогнут. Но она не заплачет и его это взбесит еще больше. Он хлопнет дверью, проклиная себя потом, и будет думать, что это конец. Но отыграв на репетиции несколько монологов, он обнаружит, что она уже звонила несколько раз. - Кэролайн, - с облегчением промолвит голос в трубку и у нее отляжет от сердца. Она не знала почему, не знала как и сколько еще продлится этот кошмар, но Кэролайн с ужасом понимала, что не переживет, если Он всё же первым решится поставить в нем точку. Она всё чаще с тревогой ждала его возвращения, в душе страшась тому, что Ричард в этот раз может не вернуться. Не потому что что-то случилось, а просто, потому что ему надоело. Всё слишком предсказуемо и всё более гадко. Она никогда не поймет, почему такой мягкий и открытый в жизни человек, настолько жесток именно с ней. Но пока его голос лепечет с нежностью ее имя, она спала спокойно, теша себя надеждой на то, что он когда-нибудь осознает и изменится. - Кэролайн, - улыбнется сквозь сон ее личный диктатор, перекинув руку на ее талию. И прижавшись губами к ее шее, тихо засопит спустя мгновение.