Такая черная ревность

Когда Локи узрел, каким взглядом провожала Тора смертная, он почувствовал злость. А увидев в голубых глазах брата взаимность, понял, что шутка затянулась. Ну и кто знал, что в порыве ярости Тор выскажет Одину то, что лучше оставить при себе? А тот, в праведном гневе, сошлет нерадивого сына в Мидгард? Локи хотел лишь слегка пошутить - расстроить коронацию, подначить Тора напасть на Йотунхейм… В конце концов, горячий братишка был столь прекрасен на поле брани. И так горяч, когда разозлен, в кровати. А Локи уж слишком любил эти яростные взрывы, когда Тор, поняв, кто виновник очередной выходки, яростно швырял его на кровать, выплескивая гнев, а потом они лежали, обнявшись, не отрывая друг от друга благодарных взглядов. Локи любил в брате это – Тор принимал его таким, каким он был. Злился, спорил, наказывал – но всегда принимал отличие от него Локи как данность, не пытаясь изменить. Потому они и носились друг за другом словно мальчишки – бурно ссорясь, дуясь (что обычно бывало с Локи), быстро остывая (что всегда случалось с Тором) и быстро мирясь (потому что, если Тор решил помириться, он тут же действовал, а Локи деваться было просто некуда). А потом Локи узнал, что он Йотун. Что на протяжении многих веков его пичкали ложью, и он никогда не смог бы войти на престол Асгарда. И вот дела – не хотел ведь, даже не думал об этом. Коронация Тора казалась самым естественным делом на свете - до того момента, как он узнал, что даже если б захотел – не смог бы. В отчаянии он начал выдумывать пути возвращения Тора – пожаловаться? Излить на него злость? Забыться в горячих объятиях своего Бога грома? В любом случае, он думал провернуть все так, чтобы Тор в порыве благодарности воспылал к нему еще более горячими чувствами. А что вышло? Девчонка. Смертная! И когда они сидели в том кафе, впившись друг в друга горящими взорами, Локи почувствовал, как его сердце заледенело. Как-то внезапно перечеркнулись все теплые воспоминания, и вновь явилась злоба, которая веками пожирала его изнутри, пока… пока Тор однажды не поцеловал его. Локи показалось, что вся жизнь его была неправдой. И когда он явился сообщить Тору, что отец впал в сон Одина, язык сам собой озвучил ужасающую ложь. Он видел отчаяние в голубых глазах брата, чувствовал исходящую от него боль, но жалости не было. Может, Тор и ждал хоть крупицу сочувствия, но Локи был холоден и далек. Наверное, жестоко было заставлять Тора думать, что он не может простить ему смерти отца и боли матери, поэтому так отстраненно и холодно говорит с ним. Так или иначе, именно так началась эпоха борьбы и ненависти к самому дорогому некогда существу в мире. Ненависти, которая все же дала трещину, когда Локи осознал, что, возможно, погубил его.

***

Не чувствуя ног он бежал к котловану, который образовался вокруг рухнувшей с небес ампулы. Сейчас это была лишь груда стекла и металла, плотно вжатая в землю. И Локи ощутил такой ужас, что не осознавал, как бессмысленна его работа, когда он начал раскидывать тяжелые металлические обломки. Рыл землю руками, резался об острые осколки, цепляясь одеждой за скореженный металл, и даже не осознавал, как его голос срывался на рыдания, когда он призывал к себе брата. И вот он рухнул, прислонившись спиной к обломкам, закрыл лицо руками и рассмеялся. Страшно, истерично, отчаянно. Смеялся, срываясь на рыдания, а потом вдруг замолчал, узрев вдали очертание тела. «Выбрался» - мелькнула надежда, и подняв себя на ноги, Локи отправился к Тору. Тор без сознания лежал на камне. Лицо было покрыто запекшейся кровью. - Тор! – бросился к нему Локи, приподняв голову и положив к себе на колени. – Тор…. Он начал шептать какие-то заклинания, гладя лицо брата, распутывая слипшиеся от крови и грязи светлые пряди. Дыхание Тора было еле заметным, и Локи снова и снова повторял магические слова. Ему казалось, что если Тор не откроет глаза, то и он умрет здесь же, рядом. - Очнись, - шептал он, стирая с лица Тора кровь. – Да очнись же! – целуя глаза и губы ненавистно любимого бога. А ведь ему так нравилась роль бессердечного мерзавца - он почти сумел слиться с этим образом. Переступить через привязанность и не поддаться на отчаянный взгляд голубых глаз, когда он нажал кнопку пульта. Но потом осознание сделанного накатила на него волной, и он больше не в силах был себя остановить. - Ох, Тор, открой же глаза, - с отчаянием шептал Локи, прижимая к себе голову брата. Даже опустился до угрозы – что уж там: - Открой, или я разнесу к чертям весь любимый тобой Мидгард! Ресницы Тора дрогнули, и Локи встретился с неосознанным взглядом замутненных глаз. - Тор! – прошептал Локи, позволив себе улыбнутся с облегчением. - Локи? – губы шевельнулись почти беззвучно. – Это ты? Какое-то время Локи вглядывался в глубокую синеву, потом вскочил, скинув голову брата с колен. - А кто же?! - рассмеялся сухо, скрепяще. Тор попытался подняться, облокотившись на руки, но перед глазами потемнело, и он уткнулся лицом в землю, застонав. Собравшись, он повернулся в сторону Локи, который пытался делать вид, что ему плевать на мучения брата. - Зачем ты делаешь это? – прошептал Тор. – Остановись! Вернись ко мне… - Остановиться?! Ты говоришь остановиться? Вернуться к тебе?! – закричал Локи, схватив Тора за плечо и заставив взглянуть в глаза. – А чего ты раньше не думал об этом? Перед тем, как хорохориться перед этой смертной выдрой, забывая, что тебя ждут дома?! – отшвырнув от себя Тора, он принялся нервно ходить взад-вперед. - Что ты несешь? – проговорил Тор, пытаясь собрать мысли воедино. – Причем здесь смертные? - Я ненавижу их – их всех! Жалкие отродья – беспомощные, но строящие из себя невесть что! Считающие себя достойными находиться рядом с нами, когда их место – на коленях! - Откуда эта ненависть? Ведь ты их даже не знаешь! - Зато ты знаешь, да? Как глубоко тебе позволила узнать себя твоя смертная?! Тор встряхнул головой, не понимая, о чем говорит Локи. - Смертная? - Что – неужели ты не навестил ее в этот раз? Тор открыл было рот, но потом понимание пришло к нему яркой вспышкой. - Смертная?! – вскричал он. - Ты говоришь о Джейн? Уж не хочешь ли ты сказать, брат, что причина твоей ненависти - банальная ревность?! Локи неприятно рассмеялся. - Ревность? Ты слишком самоуверен, брат, – проговорил он, стараясь вложить в слова больше издевки. Но, видно, Тор слишком хорошо изучил его за столетия, потому что не поддался ни на саркастический тон, ни на слова. Наконец, сумев подняться, он тяжело схватился за плечи Локи, чуть ли не наваливаясь на того всем телом. - Да ты и вправду ревнуешь, брат, - пробормотал он, наблюдая за сменой эмоций на лице Локи. – Неужели все это безумие – лишь глупая безосновательная ревность? Локи почувствовал, будто душу его обнажили. Вырвавшись из хватки Тора, он метнулся в сторону. - Это ты виноват! – закричал он. – Зачем ты устроил тогда всю эту кашу с Йотунхеймом?! - А кто меня подначил?! Кто подначил? – зарычал Тор, но, внезапно, потерял все силы, пав на землю. А немом испуге Локи кинулся к Тору. - Тор! – Опустился перед Тором на колени. Тор схватил его за руки, притягивая к себе, пробормотав: - Прекрати все это… Я люблю тебя. Всегда любил только тебя. Люди не виноваты в том, что мы никогда не можем понять друг друга… Зачарованный услышанными словами, Локи молча смотрел в глаза Тора. Внутри что-то дрогнуло – может, подтаяло? Он неосознанно начал отводить с лица брата светлые локоны. - Тогда докажи, - прошептал он, слегка улыбнувшись. - Доказать? – с отчаянием повторил Тор. - Да…. Уйди с дороги, дай мне закончить начатое… - Закончить начатое?! - Тор оттолкнул от себя руку Локи. – Неужели ты думаешь, что теперь, когда я узнал, что всему происходящему здесь виной я, я могу оставить все как есть? - Тогда пеняй на себя! – обманчиво мягким тоном проговорил Локи. Наклонился и коснулся губами губ брата, выдохнув: – С тобой или без тебя Мидгард будет уничтожен. - И быстрым шагом отправился прочь, оставив Тора лежать, уставившись в небо. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Тор поднял себя на ноги. Тело с трудом слушалось его, и он не чувствовал своей обычной силы. Увидев Мьельнир, он нетвердым шагом направился к нему. Молот лежал, не реагируя на импульсы. Тор по привычке протянул к нему руку, но наперед знал, что сейчас тяжесть Мьельнира ему не подвластна. Тяжело опустившись рядом, Тор закрыл глаза. У него было несколько часов, чтобы восстановить силу. Несколько часов, чтобы осознать, что игры, наконец, кончились, и теперь все по-настоящему.