Всего лишь друг...

Дотянись рукой — твоя, Нельзя, нельзя… Не смотри мне так в глаза — Нельзя, нельзя… Вспоминать, как рука в руке Лежала — нельзя… Мне теперь мира мало, Хоть мир во мне… …Я вновь вошла в это виртуальное пространство, так похожее на реальный мир. Здесь ничего не изменилось, так же летают мыльные пузыри и пушинки одуванчиков, так же мелодично и беззаботно щебечут птицы, тихо и мирно шелестят деревья, неспешно плывут редкие облака по ясному небу, и на миг забудешь, что все это всего лишь программа, протянешь руку к твоей руке, но поймаешь пустоту и вновь очнешься. Здесь все ненастоящее, и ты заходишь сюда все реже и реже. Я знаю, что не имею права открыто заявлять о своих чувствах, но когда я вижу, с каким обожанием смотрит на тебя Минори-тян, мое сердце разрывается от боли. Эта девушка так же отравлена любовью к тебе, как и я. Она мне не соперница… Совсем другое дело — Кайра-сан. Именно так я называю ее, когда нам доводится пересечься, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вцепиться этой гадине в ее безупречно уложенные волосы и влепить ей пощечину. Она делает вид, что ничего не понимает, но я-то вижу, как она льнет к тебе, словно лоза… скорее ядовитый плющ, злобно усмехается мое подсознание. Я не должна ревновать, но когда она так открыто пытается тебя соблазнить, я молюсь, чтобы у меня нашлись силы промолчать и не высказать ей в лицо все, что я о ней думаю — ведь это значит выдать себя, а этого ни в коем случае не должно произойти. Я боюсь, что ты обретешь надо мной еще большую власть, если будешь знать об этой горькой тайне… Я хочу, чтоб это был сон, Но, по-моему, я не сплю… Я болею тобой, я дышу тобой, Жаль, но я тебя люблю. — Привет, Цукина! Как жизнь? — ты лучезарно улыбаешься, обрадованный встречей с давней подругой. Подругой, а не любимой… Ну почему нельзя иначе, почему?! Сколько еще будет продолжаться эта пытка?! «Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя?!» — мысленно кричу я, но вместо этого натягиваю на себя ответную приветливую улыбку и весело произношу: — Привет, Тору! Все нормально! Почему ты стал реже видеться с нами? Может, встретимся как-нибудь, поболтаем? — Хорошо! Э-э… прости, мне пора на работу, но я обязательно повидаюсь с тобой! Ну, пока! — Тору!.. — Что? — Я так скучаю по тебе… Пожалуйста, не забывай про нас! — поспешно поправляюсь я, ощущая, что краснею до ушей. — Ни за что на свете! — весело обещаешь ты и скрываешься в потоке машин, а я стою на пешеходном переходе и тупо гляжу, как зеленый человечек сменяется красным. «Очень символично…» — проскальзывает в голове горькая мысль. Мне нет места там, где находишься ты, хотя мы постоянно видимся. Я не должна вторгаться в твое личное пространство — ведь я всего-навсего твоя подруга, пусть и самая лучшая. Как убедить себя, что этого достаточно?! Как справиться с этой болью, что пожирает меня изнутри?! Спустя несколько дней я наведываюсь в «FLAK», чтобы только увидеть тебя. Незнакомый юноша, стоящий рядом с тобой, ухмыляется, глядя на меня, и я вскидываю голову и отвечаю ему яростным взглядом, прилагая все усилия, чтобы не залиться краской от этой понимающей усмешки. Он фыркает и удаляется восвояси, и не успеваю я облегченно вздохнуть, как возникает она и, не стесняясь меня, обнимает тебя за плечи и прижимается к тебе грудью. Твое лицо деревенеет, когда мы встречаемся глазами, а она как ни в чем ни бывало беспечно бросает: — Что не так, Тору-тян? Почему ты такой напряженный? М?.. Ты слышишь меня, Тору-тян? Как же меня бесит ее фальшивый томный голосок… — Отстань, Кайра, — если бы голосом можно было замораживать, она бы уже давно превратилась в ледяную статую, и я растерянно моргаю, не понимая, что происходит. — Если тебя повысили, это не значит, что можно и дальше позволять себе вольности в отношениях с подчиненными. Советую тебе прислушаться к моим словам и отпустить меня. Сейчас же! — уже видно, что ты готов сорваться в любую секунду, и я не выдерживаю: — Вы не слышали его, Кайра-сан? Хватит доводить человека! — О?.. — мы только сейчас соизволили обратить на меня свое царственное внимание. — А, привет, Цукина-тян, давно не виделись! Как у тебя дела? — она еще смеет разговаривать со мной в таком тоне!.. — Я вам не «Цукина-тян», — холодно цежу я сквозь зубы. — Думаете, я слепая и к тому же дура? Вы глубоко ошибаетесь… — Хах, он тебе нравится? — наконец-то до нас дошло, медленней, чем до жирафа! Я чувствую, как меня захлестывает волна черной ярости, сметающая рассудок, и с вызовом отвечаю, смерив ее презрительным взглядом: — А если и так?! Если я не состою тут, значит, я никто, по-твоему?! Я!.. Тору, я!.. — Кайра-тян, по-моему, ты заигралась! Оставим их одних! — на сцене появляется ее смешливый коллега, хватает ее под локоть и тянет за собой по коридору, чем значительно поднимается в моих глазах. — Но, Касиваги… — робко лепечет она, оглядываясь на нас. — Что «Касиваги»? — сердится он. — Хочешь сказать, что ты ничего такого не делала? Разве ты не видишь, что они!.. — Чья бы корова мычала, донжуан! — остро усмехается она и съеживается под его взглядом. — Замолчи, — яростно чеканит он. — Ты не нравишься Тору и никогда не нравилась, поняла?.. — Да и он тоже не особо в моем вкусе… — огрызается она, заметно помрачнев. — Тогда чего ты к нему лезешь? — Просто так! — Просто так даже мухи не летают! — Не вмешивайся в мою личную жизнь! — А ты не вмешивайся в личную жизнь Тору! От их громких препирательств во мне что-то ломается, и я утыкаюсь лицом в грудь Сомы и захлебываюсь в рыданиях. В этот момент я ненавижу «FLAK». Все кончено. Я так позорно раскрылась перед посторонними людьми, которые ничего не должны были знать о моих чувствах… Он не любит меня, это очевидно! И на что я только надеялась, за что боролась? Моя любовь была обречена с самого начала!.. — Цукина… — самая родная в мире ладонь ложится на мою макушку, теплая добрая рука прижимает меня к себе и неловко гладит по спине. Конечно, он потрясен и не знает, что сказать, но моему эгоистичному подсознанию до этого нет никакого дела. Тору обнимает меня, пусть даже не любя, и пусть уж лучше будет так, чем совсем никак. Я не могу жить без него, он нужен мне, как солнечный свет, без него в моей жизни нет никакого смысла… Я с радостью умру за него, пусть даже он ничего ко мне чувствует, но я все отдам ради его счастья! Я живу только этими недолгими мгновениями, упиваясь его нежными прикосновениями, хотя и понимаю, что он таким образом хочет успокоить меня. — Я люблю тебя, Тору… — Я знаю, я знаю… — тихо шепчет он, еще крепче обнимая меня. — Прости меня, я полный скот! Я не хотел, чтобы ты увидела подобное! Я… — Тебе не за что извиняться! — горячо восклицаю я. — Это я во всем виновата! Я слишком навязчивая! — Ничего подобного! — упирается он. — Не сравнивай себя с ней!.. Она и мизинца твоего не стоит! — Тору?.. — моему изумлению нет границ. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Когда ты в первый раз призналась мне, я растерялся. Я тогда подумал, что ты не в себе, но сегодня я понял, что, даже с измененной памятью, ты продолжала любить меня. Временами я сомневался в этом, когда видел тебя прежнюю, такую же жизнерадостную и энергичную, думая, что тебе всего хватает в жизни, что ты счастлива… Когда я потерял Рен, у меня никого не осталось, кроме тебя, но я не сразу начал это осознавать. Я так долго варился в собственном соку, раз за разом переживая потерю сестры, что почти забыл о тебе, но постепенно все стало возвращаться на круги своя, и я понял, что, хотя здесь у меня есть друзья, они не заменят мне тебя — единственную девушку, которую я могу назвать любимой. — Что же мешает тебе уволиться? — горько шепчу я. — Почему мы не можем быть вместе? — Это моя работа, и кто сказал тебе такую ерунду? В свободное от работы время я всегда буду с тобой! Его губы накрывают мои, и мир замирает, и в этот миг все становится неважным, кроме первого в моей жизни поцелуя. Я бессознательно обнимаю его за шею, машинально закрывая глаза и углубляю поцелуй, чувствуя на своих губах собственные слезы. Земля плывет под ставшими вдруг ватными ногами, наше дыхание в разы учащается, и наши сердца бьются как одно, и кажется, что на свете больше никого не осталось… — Сома Тору! Он подскакивает как ужаленный и смущенно отстраняется от меня. — Что Вы здесь делаете, Ягидзава-сан?.. — оторопело спрашивает он, и я чувствую, как полыхает мое лицо. — Нет, что Вы здесь делаете? — иронично интересуется вновь прибывший, с трудом скрывая негодование. — Обеденный перерыв уже давно закончился! — Завтра! — беспомощно успеваешь крикнуть ты, подпихиваемый в спину Ягидзавой, и я, расплывшись в улыбке, кричу ему в ответ: — Хорошо, Тору! До свидания! Удачи на работе! Обманув саму себя, Попала в плен. Мне всю ночь играл рояль Шопен… Шопен… Поцелуй на моих губах Горит огнем, И вся музыка сейчас — Ему, о нем. — Завтра… — шепчу я, выходя на улицу. — Завтра… Пускай нам неизвестно наше будущее, но я знаю, что в нем обязательно найдется место тебе, Сома Тору.